«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2
- -
- 100%
- +
Р.
Штерну».
Одновременно Рихард продолжал докладывать в Центр о внутри- и внешнеполитических манёврах национального правительства и лично Чан Кайши:
«Шанхай, 5-го ноября 1930 г.
В целях отвлечения общественного внимания и иностранных государств от внутреннего положения и также Мукдена от вопросов, связанных с Пекин-Тяньцзинским районом, нац[иональное] пра[вительство] против всякого соглашения на советско-китайской конференции. Имеются сведения, что Нанкин собирается установить связи с группой стариков мукденских генералов, которые оппозиционно настроены к политике Чжан Сюэляна. Нанкин готов пойти на уступки Японии, лишь бы добиться у неё поддержки в срыве советско-китайской конференции. В связи с этим особое значение приобретает поездка матери и брата Суна [Сун Цзывэнь] в Японию, т. к. этому предшествовали переговоры Чан Кайши с японским представителем в Нанкине. Сун получил заём в размере 80 миллион., предоставленный Гонконг-Шанхайским банком с условием, что часть займа пойдёт на усиление обороноспособности на северной границе Маньчжурии.»
11 ноября Центр поставил перед Зорге ряд вопросов, подлежавших освещению:
«Содержание соглашения Чан Кайши и Чжан Сюэляна имеет для нас большое значение. Выясните. Усильте информацию о планах и переброске войск для разгрома красных. Давайте дислокацию не ниже бригады.
БЕРЗИН».
В ответ на запрос Центра Зорге телеграфировал 20 ноября 1930 г.: «От секретаря Суна [Сун Цзывэнь]. Независимо от результатов переговоров с Чжан Сюэляном Нанкин подготовляет войну против Мукдена; поход нацармии в Шэньси уже является стратегической подготовкой этой войны. Платформа Ху Ханьмина в вопросе реорганизации правительства вместе с увольнением Суна и Вана [Ван Чжэтин] и назначения Ху Ханьмина председателем исполнительного юаня: уменьшать значение провинциальных правительств и губернаторов, а увеличивать политический и административный вес небольших дистриктов. Ху Ханьмин уже назначил своих генералов губернаторами в Хэнани, Хубэе, Цзянси и Аньхуе.
Р.
Копию т. Штерну.
Берзин».
И действительно, состоявшаяся в Нанкине встреча Чан Кайши и Чжан Сюэляна не являлась свидетельством их действительного примирения и сотрудничества. Это свидание лишь зафиксировало то временное, неустойчивое положение, которое фактически создалось на основе существовавшего соотношения сил, и которое каждая из сторон собиралась изменить в свою пользу.
Ху Ханьмину не удалось добиться увольнения со своих постов министра финансов и иностранных дел Ван Чжэтина и Сун Цзывэня, соответственно. Не удалось ему реализовать свою идею быть избранным председателем Исполнительного юаня, к тому же он в это время занимал пост председателя Законодательного юаня. Председателем Исполнительного юаня на 4-м пленуме ЦИК Гоминьдана был назначен Чан Кайши, являвшийся председателем Национального правительства.
21-го ноября 1930 г., информируя Центр о попытках нанкинского правительства получить американские займы, Зорге сообщал и о ходе подготовки военной кампании против «красных»:
«Сун [Цзывэнь] едет в Америку для переговоров о займе до 500 миллионов. Друг Тана утверждает, что принципиально Морган уже согласен и Сун едет только для окончательных переговоров. Другие думают, что дело не так благоприятно, но что перспектива не плохая.
В связи с этим решение Чан Кайши руководить кампанией против красных по нашему важно и серьёзно. Экономические интересы американского капитала требуют особенно чистку на Янцзы. Связана с кампанией против красных, вероятно, также подготовка нападения на Гуанси, может быть, Гуандун. Для того 60-я и 61-я дивизии в Хунани. Место их пребывания держится в секрете.
Рамзай.
Ценный.
26/XI Ма[маев]».
23-го ноября 1930 г. Зорге сообщил информацию, полученную из Нанкина: «Посланный нами в Нанкин друг подтверждает наши сообщения о пленуме и серьёзности решения начать наступление против красных одновременно с подготовкой наступления на Гуандун. Чан Кайши едет скоро в Ханькоу руководить операцией. 60-я и 61-я дивизии обезоружили 2 полка Хэ Цзяня у Лилина (провинция Хунань. – Авт.). Пленум передал дело реорганизации армии Яня [Янь Сишань] – Шань Чену (? – Авт.), что означает сохранение военных сил Яня по желанию Мукдена.
Р.
Ценный.
Подпись».
В дальнейшем не вся информация подтвердилась. Чан Кайши отказался от идеи усмирения мятежных генералов в Гуандуне. Более того, он решил направить гуанси-гуандунскую группировку войск для уничтожения частей Красной армии. Столкновение «центральных» (гоминьдановских) армий с «южными», которое предсказывал Зорге, произошло позже – в весенне-летний период 1931 г.
28 ноября Зорге впервые сообщил, без всяких на то ориентировок Центра, о готовности Японии выступить против Советского Союза в случае очередного конфликта на КВЖД. Эта информация активно обсуждалась в окружении атамана Семёнова:
«Шанхай, 28 ноября 1930 г.
Атаман Семёнов опять сообщает, что Япония готова действовать против СССР в случае нового конфликта. Семёнов передаёт из Японии в Маньчжурию, но хочет раньше встретиться с Чан Кайши и немецким инструктором Мёлленхофом. Старается устроить встречи. Председатель Международной Комиссии по серебряным деньгам в Вашингтоне приехал в Шанхай для переговоров с Нацправительством о займе в 500 миллионов. 75-й полк 12-й дивизии обезоружен красными у Хуанпи на севере Хубэя на жел. дороге, два полка 48-й дивизии отправлены туда. Действие красных очень оживляется во всех частях Хубэя.
Р.
III
Штерну, Начштаба.
Ценный.
Подпись».
8 декабря 1930 г. Зорге доложил о позиции мукденского правительства по отношению к Хабаровскому протоколу: «Секретарь Иностранных дел в Нанкине рассказал мне следующее: Мукден согласен с политикой Нац[ионального] правительства против Хабаровского протокола, против дипотношений с СССР и будет настаивать на выполнении всех пунктов соглашения 1924 года. В этот момент Нац[иональное] правительство будет избегать повторения военного конфликта в СССР.
Р.
К сведению.
Подпись».
8 декабря 1930 г. Зорге отправил радиограмму о провале планов национального правительства «получить крупный заём в Америке»: «Возможен заём от консорциума международных банкиров, но под условием полного контроля Китая, что-то вроде плана Дауэса. Для этого нац[иональное] пра[ительство] не готово. Сун не поедет и будет занимать старую должность.
Р.
III Штерну.
Таиров
Ценно.
Подпись».
За информационные шифртелеграммы, поступавшие от зарубежных резидентур, III отделом ставились следующие оценки: «весьма ценный [материал]»; «ценный [материал]», «ценно», «ценное донесение»; «малоценный [материал]»; «к сведению».
Из общего числа информационных телеграмм, отправленных Гурвичем с января по апрель 1930 г. были получены следующие оценки: шесть – «весьма ценных»; девять – «ценных»; две – «малоценные» и шесть – «к сведению».
Из телеграмм, отправленных из Шанхая Улановским с января по сентябрь 1930 г., четыре телеграммы получили оценку «весьма ценные»; 21 – «ценная» (в том числе, и на основании информации, полученной Рамзаем); две – «малоценные» и 15 – «к сведению».
Телеграммы, направленные Зорге в мае – декабре 1930 г., оценивались следующим образом: четыре – «весьма ценные»; 46 – «ценных» и 12 – «к сведению».
В шифртелеграммах Гурвича и Улановского информация о внутренней и внешней политике китайских властей, о позиции иностранных держав занимала несущественное место. Основное внимание уделялось военной информации, как правило, не упреждавшей, дававшей оценку уже происшедшим событиям.
Зорге же давал оценку внутренней политики правительства Чан Кайши, о взаимоотношениях нанкинского правительства с Мукденом, предпринимаемых внешнеполитические шагах. Нередко «Рамзай» писал: «по моему мнению».
В первом квартале 1931 г. в Шанхай из Центра поступили оценки на часть материалов, отправленных Улановским и Зорге во второй половине 1930 г. Эти оценки любопытны тем, что содержали в ряде случаев комментарии и указания по дальнейшему добыванию разведывательной информации:
«VIII (месяц отправления почты в 1930 г. – Авт.); – (должен быть номер пленки. – Авт.); Рез[идент]. Приказы по учебному отряду. ЦЕННЫЙ. Приказы по дивизии /по административной части/ нам нужны, поскольку они рисуют картину состояния внутренней службы /дисциплина, быт, политвоспитание и пр./.
VIII; —; —// – Положение внутри ГМД [Гоминьдана]. ЦЕННЫЙ. Давая такие обзоры /здесь дана краткая история реорганизационистов/, надо их сопровождать оценкой вооружённых сил. Пусть источник даст справку, какие и где вооружённые силы имеют под своим влиянием реорганизационисты.
VIII; —; —// – Приказы по 18-й дивизии. ВЕСЬМА ЦЕННЫЙ. Это приказы 18-й дивизии по борьбе с красными. Доставайте и впредь.
VIII; —; —// – О Гуансийской группировке. ЦЕННЫЙ. Оценку обстановки китайских источников, по возможности авторитетных, нам получать желательно. Данный источник дал оценку положения на фронтах. Это для нас не ценно. Однако его информация о „Юань Лао-пай“ – группировке Ху Ханьмина – ценна. Пусть источник даст более подробную информацию об этой группировке: кто в неё входит, чем вызвано её формирование, какие ставит задачи, почему недовольна ЧКШ и т. д. Надо ставить дату на документе.
9/XI (дата отправки почты из Шанхая. – Авт.); 1; Рамзай. Организация военно-авиационных отрядов. МАЛОЦЕННЫЙ. Эти же сведения, расходящиеся в небольших деталях, даны нам 1/XI. Донесение подтверждает предыдущие сведения, но не даёт конкретных данных. Нам нужно: 1/ какие и кому сделаны заказы на самолёты Мукденом и Нанкином /количество/ и срок исполнения, 2/ сколько и куда послано китайцев за границу для изучения авиадела, 3/ достать фотоснимки указанных в донесении самолётов /Кершос, немецкие/. Очень желательно в дальнейшем подкреплять все сообщения о материальной части фотоснимками. Сведения по „генеральской войне“ в Китае нового нам ничего не дают, известно об этом было и из других источников.
–//—; 9; —//-… ВЕСЬМА ЦЕННЫЙ. Надо отметить, что на фоне материалов „Рамзая“ это один из ценнейших документов (здесь и далее выделено мной. – Авт.). Надо усилить добычу материалов как по характеристике и описанию операций 1930 г., так и оценку армии ЧКШ. Источник обещает в этом докладе ещё подробнее описать об использовании орудий Эрликона, пех. гаубицы и лёгкого пулемёта. Это нужно обязательно. Уточните калибр пех. гаубицы. Дайте тактическую оценку этого оружия.
–//—, 10, —//– МАЛОЦЕННЫЙ. Статьи Рамзая для немецкой прессы нам не нужны.
–//—, 12, —//– Общее положение Нанкинского правительства. ЦЕННЫЙ. Рамзай даёт в целом правильную политическую оценку положения. Нам от него надо: 1/ подробнее о деятельности нем. инструкторов, 2/ выбрать 1–2 дивизии и дать им полную оценку /организация, обучение, состав, дисциплина и т. д./, характеристику вооружения; 3/ описание военной школы в Нанкине: состав, программы, комплектование и пр.».
Нумерация почты шла по нарастающей и до конца 1930 г. продолжала ту нумерацию, которая была принята Шерифом. С 1931 г. Рамзай начал свою нумерацию почты с № 1. Как следовало из оценок, в 1930 г. Рамзай сотрудничал с немецкими газетами, куда отправлял свою корреспонденцию.
«10/1–31 г.; Рамзай. Разные материалы. ЦЕННЫЙ. Данные по составу войск в отдельных провинциях будут использованы. Состав частей надо время от времени повторять. Надо высылать нам /если можно/ приказы Нанкина – его Военного Совета по личному составу армии. Надо добывать штаты дивизий, хотя бы на китайском языке.
3 (номер почты. – Авт.); 19 (номер плёнки. – М.А.); —//– Разный материал о кит. армии. ЦЕННЫЙ. Всё же надо сказать Рамзаю: 1/ не фотографировать сведения из газет, 2/ фотографировать аккуратнее.
4; 8; —//– Разные документы. ЦЕННЫЙ. К сожалению, почти все снимки сняты плохо, обрезаны концы. Надо обратить внимание Рамзая на более тщательное фотографирование.
5; 15; —//– Политический материал /на нем. яз./. БЕСЦЕННЫЙ. Материал не может быть прочтён, так как фотографии совершенно слепы, неразборчивы».
Материал «бесценный» только потому, что его невозможно прочесть.
«VIII [1930]; 26; Рез. Письмо из Пекина о положении „левых“. ЦЕННЫЙ. 1. Анализ взаимоотношений сишаньцев и реорганизационистов не даёт ничего нового. 2. Анализ курсантов, окончивших Вампу, – ценный. Надо изучать военные школы. Жаль только, что это изучение носит случайный характер. Нам надо исчерпывающий доклад о военной школе в Нанкине.
29–11–30; 22; Рамзай. ЦЕННЫЙ. Нами уже отмечалась желательность такого рода обзоров взаимоотношений между отдельными группировками. Надо сопровождать их оценкой вооружённых сил.
5; 12; —//– ЦЕННЫЙ.
5, 15, —//– Фотоматериал /разные донесения/. ВЕСЬМА ЦЕННЫЙ. Письма Ф., конечно, ценны, ценно также то, что Рамзай дал перечень всех частей Гуандуна. Это надо делать и по другим группировкам. Надо сказать Рамзаю, чтобы он не увлекался обзорами прессы. Шанхайскую прессу мы читаем, и ему нет надобности этими обзорами загружать почту». /Оп.3573. Д.4. Л.26/
«29–11–30; 19; Рамзай. ЦЕННЫЙ. Наибольший интерес и ценность для нас представляет описание борьбы между генералами в Гуандуне с оценкой их сил.
3; 18; —//– Материал о китфронте /запись беседы т. И.К. с секр. ВО, т. Майер и т. Лю/. ВЕСЬМА ЦЕННЫЙ».
«VIII; п. – ; Рез. Схема организации военных школ и пояснительная записка. ЦЕННЫЙ. Все же донесение написано наспех и очень небрежно. А жаль, нам надо дать более детальный материал по организации и программам центральной военной школы в Нанкине».
«29–11 [30]; п. 7. ЦЕННЫЙ. Материал, суммирующий его телеграфные сообщения о силах белых в ЦЗЯНСИ, ХУБЭЙ и ХУНАНИ. Обещанный перечень всех дивизий ЧКШ с их краткой характеристикой очень нужен».
Материалы, отправленные Зорге и оценённые Центром как «весьма ценные» и «ценные», носили в основном документальный характер и освещали разнообразную проблематику.
Вышеприведённый перечень даёт возможность представить себе широту охвата военной и военно-политической обстановки в Китае, а также свидетельствует о наличии источников, которые способны были добывать эти материалы.
Следует отметить также, что часть претензий была связана не с содержанием материала, а с качеством его фотографий. Как следовало из оценки одного материала, Рихард Зорге во второй половине 1930 г. продолжал сотрудничать с немецкими газетами, куда отправлял свою корреспонденцию. Малоценными были признаны его статьи для немецкой прессы с ремаркой, что они «нам не нужны». Не представляется возможным судить о характере и содержании этих статей и оспаривать оценку Центра. Показательно другое: в течение 1930 г. Р. Зорге писал статьи для германской прессы.
1.2. Труженик «Филипс» – помощник «Рамзая»
8 сентября 1930 г. Рамзай уже был в Шанхае. И по предложению Шерифа «пока» возглавил резидентуру. Центр тоже рассматривал кандидатуру Рамзая как временную и приступил к поиску нового резидента для Шанхая. Каких-либо планов дальнейшего использования Рихарда не существовало. А те намётки, которые были, многократно менялись в течение второй половины 1930 г. В создавшейся обстановке Центр выступал в роли пожарника, не пытаясь просчитать ситуацию на несколько ходов вперёд. Сказывался острый дефицит зарубежных руководителей.
Временщиком сознавал себя и сам «Рамзай», однако, вернувшись в Шанхай, он без промедления приступил к руководству резидентурой.
Зорге принял от Улановского корейца «Вили», японского «Жоржа» («Джорджа») – Гинити Кито и китайского «Жоржа» (Чэня) в Ханькоу с их связями.
Первое, что сделал Зорге, это подобрал двух человек и отправил их в Кантон, для продолжения работы, которую он с Агнес там оставил. Выбор производился из уже имевшихся знакомых Смедли.
С этого момента начался отсчёт создания Рихардом Зорге собственной агентурной сети, ядро которой будет работать до 1935 г.
24 сентября 1930 г. он сообщил в Москву, что «Вили» «потерял связь с единственным агентом в Нанкине» и что «агент украл 280 мексов». Из последовавшей переписки с Центром следовало, что укравший деньги китаец живёт «на свободе» в иностранной концессии в Нанкине и что его бегство не угрожает «безопасности Вили». Был ли это «Цзян» или кто-то другой, сказать трудно.
26 сентября Зорге напомнил Центру насчёт денег: «Прошу срочно выслать деньги с курьером из Харбина или через фирму в Шанхай. Не могу платить жалованье для всех работников в октябре. Если пошлёте с курьером, передам ему почту для Вас. Явка и пароль та же самая, как для Фройлиха».
7 октября 1930 г. Рамзай, осмотревшись на месте, направил Центру оптимистическую реляцию:
«1) Обследовал внимательно после отъезда Шерифа положение всех наших работников. По-моему, у нас всё в порядке. 2) Какой месячный бюджет в нашем распоряжении? 3) Прошу отправить Фриду».
«В данный момент Фриду отправить не можем», – отреагировала Москва на неоднократные просьбы «Рамзая», высказываемые им на этот счёт.
Центр не считал возможным оставить Зорге, не имевшего достаточного опыта конспиративной работы, шанхайским резидентом вместо Улановского. В Шанхай срочно подбирался новый резидент. А до его приезда содействие «Рамзаю» должен был оказывать «Филипс» (он же «Фриц») – Евгений Густавович Шмидт (настоящая фамилия Кальнын), который направлялся в Шанхай в качестве помощника резидента и должен был прибыть на место ориентировочно 24 октября 1930 г. В Китае он проживал по латышскому паспорту, под фамилией Отто Гринберг, «являясь» бухгалтером часовой фирмы.
18 октября 1930 г. Зорге получил указания Центра на перспективу:
«По приезде резидента, которого мы подготавливаем здесь, предполагаем внести следующие изменения в В/работе:
1) Вы возвращаетесь на Юг и устраиваетесь не в Кантоне, а в Гонконге, а кантонскую рацию переводите в Макао вместе с радистом Зеппелем;
2) русского радиста переводите из Кантона в Ханькоу, где должна быть создана новая рация;
3) по приезде Фрица, хорошо знающего радиодело, Макса отправьте в наше распоряжение».
На самом же деле резидента ещё не готовили, его только подыскивали. Из указания «устраиваться не в Кантоне, а в Гонконге» следовало, что Центр прислушался к рекомендациям Улановского по поводу организации работы на Юге Китая.
А «Фриц» – Шмидт Е. Г. уже 28 октября был на месте. Только здесь он проходил под псевдонимом «Филипс».
23 ноября из Шанхая поступила телеграмма за подписью «Филипс»: «Положение критическое, нет денег. Чтобы не страдала работа, просим впредь регулярно в определённый срок высылать причитающуюся нам сумму».
В дальнейшем, вплоть до отъезда Шмидта, телеграммы из Шанхая подписывались и вместе «Филипсом» и «Рамзаем», и порознь. Это говорило о том, что ни тот, ни другой не воспринимал себя резидентом. Хотя телеграммы из Москвы адресовывались только «Рамзаю».
25 ноября в Москву ушла телеграмма с реакцией на предложения Центра: «Считаем поездку Рамзая и Зеппеля на юг нецелесообразной. Более полезны здесь. Пока для них климат благополучный. Начали и продолжаем развивать информационную связь с югом. Работают уже двое. Если не имеется самостоятельный работник для юга, следует закрыть мастерскую в Кельне. Создать снова в Милане всегда легко. Отправить русмастера в Гамбург нельзя, лежит на кровати. Рекомендуем создать там мастерскую только по приезде постоянного работника. Пока иногда Гамбург может посещать Рамзай. Работать там трудно. Просим Ваше решение о Максе временно отменить. Филипс. Рамзай».
В Шанхае приняли к исполнению распоряжение Центра впредь в переписке вместо слов «рация» и «радист» употреблять слова «мастерская» и «мастер». Заменялись также названия китайских городов: Кантон на «Кельн», Шанхай на «Штеттин», Ханькоу на «Гамбург», Гонконг на «Гаага», Макао на «Милан».
Так как в указаниях присутствовали не все города, проходившие в переписке, Рамзай предложил заменить отсутствовавшее в указаниях Центра слово «Нанкин» словом «Неаполис». Одновременно он предложил употреблять вместо словосочетания немецкий инструктор – «профессор».
28 ноября 1930 г. Зорге и Шмидт направили курьером в Центр через Харбин «Краткую докладную записку», в которой сделали «весьма короткое уведомление о нашей работе в настоящее время, не оставляя в тени перспективы дальнейшей работы». Записка была написана эзоповым языком с сокращениями, так как была отправлена не в тайнописи и не на фотоплёнке.
В разделе «Личный состав Р[езидентуры]» отмечалось, что много времени отнимает зашифровка телеграмм и что в перспективе будет ставиться вопрос о «техническом работнике». «Большим диссонансом» в работе резидентуры являлась «постоянная болезнь нашего русского мастера», диагноз болезни которого врачами ещё точно не был установлен, но предполагалось, что туберкулёз лёгких в тяжёлой форме. В этой связи открытым оставался вопрос направления Мишина в Ханькоу. «Для местной работы необходимо иметь постоянно, считаясь с настоящим объёмом работы, двух мастеров», указывали «Рамзай» с «Филипсом», исходя из чего, они просили временно отменить решение об отзыве Макса, который всё ещё находился в Кантоне вместе с Мишиным.
Относительно приобретения «секретных сотрудников» дело, по мнению авторов «Записки», начало улучшаться. Зорге удалось связаться с рядом немецких инструкторов, и он собирался «к ним в гости» в Нанкин. С одним из них даже завязалась дружба, и кое-что уже было получено, «но ещё слабоватое».
«Условия работы тяжёлые – получают очень много», – констатировали «Рамзай» с «Филипсом», но высказывалась и надежда, что «труды не будут напрасные». Рамзай собирался «к ним в гости», и ждали результатов.
На юг в Кантон, как уже отмечалось, были отправлены двое (Цай с мужем) и «уже получили довольно хороший товар, который уже посылается Вам». «Единственно, трудно получить товар прямо со станка, но напрягаем всеё наше внимание на это», указывалось далее. «Ко[реец]» работал хорошо, но на «Яп[онца]» приходилось нажимать – «очень инертный». Было также организовано информбюро, и получался хороший результат. «Рамзай» и «Филипс» полагали, что перспективы работы хорошие.
Связь с «Костей» (Ануловым) в Харбине была налажена, но не использовалась из-за отсутствия фотоаппарата. С Югом поддерживалась регулярная почтовая связь.
В записке содержалась и реакция на предложение Центра отправить Зорге на Юг – в Гонконг: «Рам. послать в этот район на постоянную работу нельзя, есть обстоятельства, которые заставляют воздержаться от этого. Развивать работу и работать в Гамбурге постоянно весьма трудно, т. к. колония очень маленькая. Для работы там следует подыскивать очень солидного коммерсанта и отпустить солидную сумму для фирмы».
Для более точного обследования этого района и налаживания информационной связи предполагалось послать кого-нибудь или направить туда «Рамзая», но временно. Организация постоянной работы в Нанкине считалась преждевременной, при этом отмечалось, что Рамзай там бывал наездами.
По мнению «Филипса», из поездки Фрейлиха с Зорге «кроме скандала больше ничего не выйдет, и он против такой поездки, т. е. с документами официальных лиц».
Ожидался ответ Центра по этому вопросу. 5 декабря шанхайский курьер выехал с деньгами для резидентуры «от Кости».
18 декабря Зорге направил пояснение в Москву по поводу перевода денег: «Если Вы будете высылать для нас через Вашу фирму в Шанхае, то по желанию этой фирмы нельзя посылать деньги через Дейтше Азиатише банк, а нужно через Америкен-экспресс Кампани. Жалованье для меня высылайте дальше так, как до сих пор».
Фирму одного из братьев Гольпер («Эммерсона») «Рамзай» называл «вашей фирмой». А призыв больше не переводить денег через Дейтше Азиатише банк делал ещё «Шериф» в начале июля этого года.
1.3. «Одним словом, дело – дрянь» («Фрейлих» – Берзину)
В китайской политике Москвы ко второй половине 1930 года определилась существенная эволюция – на первое место была выдвинута задача создания и укрепления Красной армии и территориальной базы советов в ряде сельских районов Центрального Китая. Этому в определённой степени способствовали и рекомендации, поступавшие из шанхайской резидентуры.
Ещё 6 марта 1930 г. Улановский телеграфировал в Москву:
«Срочно обсудите следующее: стихийный рост партизанского движения особенно … Китая выдвигает важнейшей задачей центральное руководство и связь между отрядами. Созываемая в начале мая конференция достигнет своей цели только в том случае, если партия сделает себя необходимой для отрядов. Предлагаю снабдить крупнейшие [отряды] рацией. Расход максимум 150 ам. долларов станция; если оставите Ганса мне в Шанхае, можно делать одну станцию 3 дня. Необходимы только китайские радисты. Принятие плана обеспечит нам точную информацию с мест. Ответ не позже конца апреля. Делаю попытку посылки вам сводки прессы почтой. Получение подтвердите.