Постэгоизм

© Алексей Афанасьев, 2025

ISBN 978-5-0067-7533-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Алексей Афанасьев

ПОСТ-ЭГОИЗМ

Москва, 2025

Человечество движется тернистой и зачастую непредсказуемой дорогой, и всему виной – изворотливый ум. Природа наградила человека воображением, а он превратил дар в оружие, достигая с его помощью одному себе ведомые цели. Каждый норовил пройтись по головам ради собственной выгоды, и это стремление двигало человечество вперёд, одновременно отдаляя людей друг от друга.

Мир, наполненный миллиардами эгоистов, трещал по швам, пока, наконец, не лопнул — в живых осталась лишь сотая доля цивилизации, сожравшей саму себя. Уцелевшие мгновенно ощутили на себе всю тяжесть выживания в мире, где грубая сила значила намного больше любой грамоты за профессиональные достижения.

Способно ли потрясение такого масштаба сплотить людей в общество, или каждый будет стремиться найти себе уединённое место в освободившемся от конкурентов мире? Что победит – созидание или разрушение, общее или частное, стадо или хищник?

Пролог

Туман к северу от некогда густонаселенного Невска способен ввести человека в состояние, близкое к медитации. Не обладая никаким особенным рельефом, эта местность греет душу сочетанием лесов, плоских холмов и речушек, проложивших себе дорогу между ними. В частые здесь туманы зритель теряет линию горизонта, и у него создаётся впечатление некоего «края света», за которым может находиться всё, что угодно – от резкого обрыва до песчаного пляжа.

Но есть то, что туману скрыть не под силу, даже будь у него на то желание – умирающий город. Правильнее было бы давно признать факт его гибели – Невск был разрушен бомбовым ударом сорок лет тому назад. Окажись здесь сейчас залётный турист, он зарёкся бы путешествовать дальше своего дома. Шутка ли – гуляя по нестриженому зелёному полю в росе и в тумане, увидеть в этом самом тумане сорокаметровую тень.

По большому счёту, город выдержал удар – здания, хоть и далеко не все, остались стоять, лишь покосившись и потеряв стёкла да пластиковые панели облицовки. Но предшествующая этому удару эпидемия неизвестного смертельного вируса выбила из города дух ещё за две недели до бомбардировки. Теперь он лишь издали напоминал оплот цивилизации, давая редким гостям в респираторах возможность представить себе жизнь прошлых поколений и забрать частичку уюта тёплых квартир в свои деревни.

Валерий и Никита были из разряда таких смельчаков. Их родиной было поселение, со всех сторон окружённое болотами, поэтому защита организма от вредных воздействий, будь то ядовитые испарения или вирус, сжигающий человека за двое суток, была неотъемлемой частью их быта.

Несмотря на то, что Валерий был сиротой, названные братья нашли общий язык ещё в детстве, и со стороны порой могло показаться, что они общались между собой на недостижимых простому человеку частотах. Само собой, дело было в огромном опыте, накопленном парой следопытов за годы их деятельности.

Слаженная работа братьев была залогом процветания поселения. Из всей общины только они знали единственную надёжную тропу через болота, связывавшую остров с окружающим миром. Они посещали окрестные деревни, узнавали положение дел и расстановку сил в округе, торговали и периодически пробирались в руины бывших городов, чтобы найти что-нибудь полезное для своего поселения.

И вот сегодня ребята направлялись в Невск. Два километра по едва различимой тропе не представляли для них никакой сложности, но жизнь в изоляции делает работу ходока несколько специфичной – никогда не знаешь, что ждёт тебя на том берегу. В этот раз опасения следопытов подтвердились – ближайшая к выходу с болот деревня, в которой они планировали поторговать, оказалась захвачена группой вооружённых людей. Не заметить такое событие было невозможно – местный староста был распят на входных воротах, чем, уже посмертно, предостерёг ребят от посещения гиблого места.

Осторожно обогнув маленькую деревню, расположенную на опушке леса и окружённую сгнившим штакетником, братья удостоверились в том, что захватчики основательно здесь закрепились: в одном из домов был обустроен склад провизии и оружия, на открытом месте налётчики возвели огромный костёр, а в сарае напротив дома покойного старосты содержались пленные. Все бандиты были вооружены автоматами, а между деревьев в лесу то и дело мелькали дозорные.

Открытыми оставались два вопроса – зачем бандиты захватили достаточно бедную деревню и кому стоило прошептать «спасибо» за то, что ребята не нарвались на патруль до того, как узнали, в чём дело. Поразмыслив над ситуацией и приняв очевидный факт того, что два ножа и пистолет против двадцати с лишним автоматов – это несерьёзно, братья решили отступить в сторону полей и скрыться среди развалин, поэтапно пробираясь к Невску. Теперь они двигались крайне осторожно и были готовы ко всему.

Или не ко всему.

Когда следопыты вышли из леса, окружавшего деревню, Никита, как обладатель более острого зрения и просто младший в команде, взобрался на лохматый от сочной травы холм первым. То, как замер Никита, посмотрев в сторону Невска, напугало Валерия и заставило ускориться. Минуту спустя они лежали на вершине холма, Валерий смотрел на город в бинокль, а Никита – с открытым от изумления ртом.

По небу над городом плавно двигался большой серебристый диск совершенной формы – блестящий и обтекаемый, он внушал страх одним своим видом. Вот он остановился над набережной у залива, а секунду спустя из него вниз ударил толстый синий луч, разбив ближайшие к берегу дома и разбросав их осколки на непостижимое уму расстояние. Бетонные панели летели подобно бумерангам, впиваясь в соседние здания, а самые крепкие осколки пробивали дома насквозь, провоцируя новые разрушения.

Набережная уже скрылась в огромном пылевом облаке, а луч исчез внутри диска, когда до холма донёсся оглушительный рёв, смешанный с грохотом. Раскат грома от попавшей в дерево молнии потерял статус самого громкого звука в жизни следопытов. Казалось, будто город выплеснул весь индустриальный шум, накопленный им за три с половиной столетия своего существования.

Когда пыль начала рассеиваться, диск испустил серебристое сияние, и крупные осколки элитной недвижимости стали подниматься в небо, будто мечтая отомстить своему обидчику. Когда бетонные фрагменты почти достигли своей цели, сияние исчезло, и законы физики вновь заработали. Дома были стёрты в порошок в два приёма.

Дождавшись, пока стихнет вторая волна шума, Никита решил уточнить информацию:

– Валера, ты тоже это видишь?

– Нет слов, – сдавленно произнёс Валерий. – Я так понимаю, мы остались без Невска. И что теперь делать?..

– Надо срочно вернуться в поселение и рассказать Иферию и вообще всем, может, что придумаем.

– Да, идти всё равно теперь больше некуда. Ещё бандиты эти… Блин! Они же сейчас на шум сбегутся. Бегом в лес, да подальше от деревни, – скомандовал старший.

Кинув прощальный взгляд на символ эпохи и прошептав себе под нос «лишь бы до нас не докатилось», Валерий побежал вслед за Никитой под тень ближайших деревьев.

Всего через несколько минут на холме стояли трое бандитов. Пока двое завороженно смотрели на победоносное шествие летающего диска над городом и щурились от грохота, издаваемого нежданным соседом, третий смотрел на примятую двумя незнакомцами траву и думал о своём.

Город умирал в последний раз.

Глава первая. Изгнание

Политики и учёные десятилетиями предрекали конец света. Причины называли самые разные: от ядерной войны до потери всех запасов пресной воды на планете. Художники, писатели и сценаристы слушали их и рисовали целые вселенные, наполненные ужасами жизни после глобальной катастрофы.

Вне зависимости от того, что именно хотели показать авторы, везде прослеживался общий мотив – человечество должно было забыть все достижения своей цивилизации и молниеносно перейти к животному образу жизни. С годами такой облик будущего укоренился в умах людей и стал восприниматься, как само собой разумеющееся.

В действительности же человечество не ушло всем составом жить в пещеры, а мир не превратился в безжизненную пустыню, кишевшую мутантами. Леса, поля и реки, животные и растения – всё осталось на своих местах. Изменилось лишь количество людей и их приоритеты. В общих чертах, люди откатились в развитии на три-четыре столетия, построив деревни в богатых ресурсами местах и вернувшись к сельскому хозяйству. Как оказалось, большего для успешного и, в целом, спокойного существования не требовалось. Люди остались наиболее развитым видом жизни на Земле, человеческий мозг всё ещё был на что-то способен, а потому все смотрели в будущее с самыми лучшими ожиданиями. Вот-вот деревни должны были объединиться в плотную сеть, чтобы вместе воссоздать павшую цивилизацию, а там недалеко оставалось и до заводов, и до новых городов.

По крайней мере, так обстояли дела в этом регионе. У свидетелей произошедшего не вызывало сомнения то, что беда коснулась каждого уголка планеты – начало апокалипсиса здесь наблюдали по телевизору, не веря в то, что столь заметной и опасной заразе дадут перекинуться с одного континента на другой. И даже когда в живых осталось менее процента местных жителей, привычка стремиться к лучшей жизни не дала уцелевшим превратиться в животных и забыть, каким трудом их предкам далось возведение того великолепия, которое они теперь рисковали потерять.

Единственным открытым вопросом оставалась роль пришельцев в произошедшей катастрофе. Незадолго до прихода вируса люди стали видеть их всё чаще, но установить с ними контакт им никак не удавалось. Теперь же серые диски вольготно носились по небу, не пытаясь скрыть своё присутствие. Многие считали, что именно они были причастны к катастрофе, но истинную причину появления вируса установить было уже невозможно, да и не очень-то нужно – у нынешних людей хватало забот и без этого, а заниматься установлением истины можно только тогда, когда интерес к ней становится выше риска умереть от инфекции или ножа случайного разбойника.

В любом коллективе обязательно появляется свой лидер, и, если его цель совпадает с потребностями большинства, его слушают. Лидером и духовным наставником одной из групп уцелевших оказался ученик приходской школы. В произошедшем он углядел божью кару за беспечную жизнь и отторжение человечности. Напуганные люди, видевшие муки умирающих от вируса невчан, ему поверили, а когда он сказал, что собирается отвести всех выживших в безопасное место, они собрали свои пожитки и пошли за ним на болота. Дополнением к произошедшему стала бомбардировка Невска буквально за спинами переселенцев, покидавших город. Это событие окончательно убедило последних в правоте и даре предвидения их лидера.

На болотах они действительно нашли безопасный остров и возвели на нём небольшую деревню. Знал ли их лидер о существовании этого острова, или это действительно был божий знак, так и осталось неизвестным, но подойти и спросить об этом прямо никто так и не решился – все твёрдо приняли на веру всё, что делает молодой священник. Новоявленные островитяне охотились на животных, выращивали пшеницу, картошку и прочие культуры. Пятнадцатилетний спаситель вырос, взял себе имя Иферий и стал батюшкой в построенной в его честь часовне, наделённым всеми полномочиями самодержца.

У каждого жителя были свои обязанности, и вместе они наладили полноценную жизнь на острове. Спасённые и направленные на верный путь люди были очень благодарны Иферию, и поэтому его авторитет здесь был непререкаем. Когда у него появилась дочь, все радовались вместе с ним, а когда его жена умерла от опухоли, сорок дней все носили траур. Утрата что-то поменяла в сознании лидера, и в нём поселилась жестокость, но даже когда в порыве гнева он приказал сжечь одного из селян за подстрекательство других вернуться в Невск, большинство посчитало это адекватной мерой защиты своего порядка, ведь именно порядок привёл островитян к тому великолепию, в котором они жили.

Молодёжь, в свою очередь, такие меры не поддержала, и даже родная дочь Иферия не смогла простить отца за варварское убийство. Церковные заветы, забытые и искажённые, обрели в поселении форму, мало напоминавшую первоисточник. Тот, кто родился в уже построенной деревне и не видел улицы города, заваленные трупами, тот, кто не знал иного быта, кроме жизни на острове, окружённом непроходимыми болотами, не видел других порядков, но понимал, что братоубийство недопустимо. В маленьком, но полноценном обществе зародился раскол.

А когда спустя неделю после конфликта разведчики ушли на рассвете, никому ничего не сказав, и вернулись в поселение вечером того же дня, местные жители не на шутку перепугались.

Люди обступали Валерия и Никиту, а те просили дождаться Иферия, чтобы вместе решить, что делать дальше. Никита, младший из братьев, своим поведением и внешним видом всегда напоминал поселенцам хорька: такой же худой и гибкий, всегда в движении – он попросту не мог остановиться, олицетворяя собой поговорку «движение – это жизнь».

В противовес ему, Валерий больше походил на лёгкий танк из далёкого прошлого – он не был крупным или мощным, но все движения производил с какой-то едва уловимой задержкой. Сейчас он крутил головой так, будто она была башней, и осматривал местность, но, если бы машинист в его голове приказал двигаться вперёд, Никите пришлось бы перейти на бег.

Разведчики с тревогой и обожанием осматривались по сторонам, будто пытаясь надышаться своей родиной перед тем, как потерять её навсегда. На самом деле, посмотреть было на что: поселение представляло из себя пересечение двух небольших и милых глазу улиц, которое образовывало собой крест. Форма деревни не была прихотью Иферия, она была продиктована рельефом местности.

За каждым из двадцати ровно поставленных домов тянулись красивые грядки, засаженные культурами, которые не выжили бы в чистом поле. За последними домами в северной части поселения начинался сложный рельеф, и там люди расположили загоны для живности, которой холмы и камни были нипочём. На западе расположился настоящий ключевой пруд, который приходилось часто обслуживать, поскольку он был единственным источником питьевой воды на острове. А всё остальное пространство вокруг поселения занимали поля и тонкие полоски леса. Сложно было назвать эти поля бескрайними, но их с запасом хватало на то, чтобы кормить местных жителей целый год до следующего урожая.

Мало кто раньше обращал внимание на то, как обожали разведчики свою родину, иначе поселенцы не переживали бы сейчас так сильно. По сравнению с любым другим местом в округе остров был настоящим раем на Земле. В этом вопросе на ребят можно было положиться – им было, с чем сравнить.

Вскоре в толпе показался Иферий. Люди уважительно расступались на его пути, и этот жест очень походил на поведение стаи хищников, которых следопыты не раз встречали в своих походах. Когда лидер встал в центре толпы, собравшейся на тропе у входа в деревню, над поселением повисла такая тишина, что можно было услышать, как в часовне работали заводные настенные часы.

– Рассказывайте, что случилось, – начал Иферий.

– Отец, у нас две новости, и обе – плохие, – ответил ему Валерий. После этих слов могло показаться, что даже деревья замолчали и перестали шуметь листвой.

– Ты людей-то не пугай, давай к делу, – занервничал священник.

– Во-первых, ближайшей к нам деревни больше нет. Ну, как нет, она осталась, но туда пришли какие-то бандиты, их мы видели впервые. Человек двадцать, вместе с патрулями даже больше будет. У них огнестрельное оружие, много. Пришли совсем недавно, пару дней назад, потому как на входе в деревню висит труп, и он как бы… свежий.

Первая новость так впечатлила поселенцев, что озвучивать вторую желания не было. Пока одни робко крестились, другие громким шёпотом обсуждали возможные последствия такого соседства. Все понимали, что вооружённые люди не остановятся на одной захваченной деревне, а тот факт, что она стояла на единственном выходе с болот, ставил крест на внешней торговле поселения.

Иферий же, исходя из своего положения, не мог позволить себе и другим впасть в отчаяние, а потому стоял и лихорадочно искал точку опоры в сложившейся ситуации и всё никак не мог её найти. Время на раздумья подходило к концу, толпа выходила из-под контроля.

– Так, успокоились все! Я надеюсь, вас не видели? – уточнил священник у разведчиков.

– Думаю, если бы нас видели, то не дали бы уйти, – ответил Валерий. – Мы, как поняли, что случилось, всё там на брюхе излазили. Так что за это не переживай.

– Ладно, уже хорошо, – Иферий был рад, что люди, услышав это, стали успокаиваться. На подходе была вторая новость, но он верил в то, что основная волна ужаса отступила. – Что там ещё произошло?

– Мы, как узнали, что с деревней больше связи не будет, решили сходить в Невск что-нибудь поискать. Так вот… Невска тоже больше нет, – с обречённостью проговорил Валерий. – А вы что, этот адский грохот не слышали? Странно, видимо, болота ещё и звуки гасят. Если коротко – летающий диск его рушит. Дома – в пыль! Целыми улицами… Если что-то и осталось, то пара строений да подвалы, да и то, их засыпало с гарантией.

На поселенцев было жалко смотреть. Только что они боялись воинствующих соседей, а теперь над ними нависла гораздо более масштабная угроза. Они затравленно озирались друг на друга и по сторонам, ища решение нерешаемой проблемы.

– Подумай хорошенько и скажи ещё раз, – с угрозой начал Иферий. – То, что скажешь во второй раз, будем считать правдой. От этого твоя судьба зависит, думай!

И тут внимание селян привлёк Никита, который всегда до этого был весёлым и жизнерадостным. Сейчас же он стоял, потупив взгляд, а рот его был слегка приоткрыт. Так может выглядеть только человек, впечатлённый чем-то до конца жизни.

– Из тарелки луч такой синий, толстый, вниз бьёт, и дома все – фух! – развёл руками Никита. – Во все стороны осколки, здоровые такие осколки, по несколько этажей. А потом луч исчезает, и свечение такое… Серебристое, почти как воздух, но другое… Она этим свечением осколки поднимает над городом и потом отпускает… Это надо было видеть, я вам словами не опишу.

Теперь до всех дошло окончательно. Кто-то завопил, кто-то зашептал слова молитвы, а одна женщина просто осела спиной к дереву и провалилась в спасительный сон. Сознание Иферия за секунду предложило своему обладателю план спасения. План был простой, как сто рублей из прошлого, но эффективный, а грехи всегда можно замолить, уж ему-то об этом не знать.

– Что вы мелете, придурки! – заорал Иферий громовым голосом. – Вы понимаете, что вы говорите? Я не дам вам свести всех с ума этой ерундой! Если вы сейчас же от своих слов не откажетесь, вас сожгут прямо на этом самом месте! Какие пришельцы, какие летающие тарелки, а? Город тарелке чем не угодил?!

– Ну как тебе доказать, если ты словам не веришь? – перекрикивая толпу, ответил ему Валерий. – Давай вместе сходим, посмотрим! А вообще, хорошо было бы людям доверять научиться, чай, не чужие. Сжёг уже одного, пора бы и честь знать.

– Ты мне будешь про честь рассказывать, предатель?! – Иферия, что называется, повело.

Человек, всю жизнь ведущий других людей вперёд, не мог допустить раскола в своём маленьком обществе. Он попытался вывести разведчиков на чистую воду, но, судя по всему, сказанное ими было правдой. Он знал Валерия и Никиту, но не знал, как они смотрели на него после событий недельной давности, поэтому не мог с уверенностью сказать, могли ли эти донесения быть провокацией. К сожалению, семеро одного не ждут, и между благополучием всех жителей поселения и жизнями двух разведчиков выбор был очевиден.

– В клетку обоих, на рассвете предадим их огню. Чтобы каждому неповадно было народ стращать почём зря! – постановил священник.

Всё это время на крыльце своего домика стояла Женя, единственная дочь и последняя частичка семьи Иферия. Она смотрела на перепалку и не могла поверить в то, что её отец превратился в кровавого тирана. Неужто сорока с небольшим человек, заглядывающих тебе в рот, достаточно для того, чтобы начать единолично распоряжаться жизнями людей? Неужели после предыдущего сожжения люди сплотились вокруг него вместо того, чтобы поставить его на место? Почему они все молчали, рискуя стать следующими жертвами? Женя не могла уподобиться стаду, не замечающему очевидных вещей. Ей нужно было остановить надвигающуюся тьму и спасти свой дом.

– А почему это он предатель, папенька? – выкрикнула Женя, спускаясь со ступенек. Перекрёсток затих. – Расскажешь нам, где и в чём ребята тебя предали? А, может быть, они предали всех нас?

– Всё просто, доченька, – сознание Иферия успело продумать вариант ответа на подобный вопрос. – Этим двоим не понравились события недельной давности. Они пошли и позвали друзей из окрестных деревень. Исходя из того, что они нам поведали, вооружённых друзей. Придумали историю про захваченную деревню и разрушенный Невск, чтобы посеять панику среди наших жителей, а потом прийти сюда освободителями! Будь уверена, выход на болота перекрыт, а эти двое сейчас продолжат нас запугивать. Им нужна власть, чтобы наше поселение, таким трудом отстроенное, опустить до уровня всех этих деревень! Они думают, что так нам будет лучше. Лучше! Когда девочка невинность отдаёт старому жирдяю за мешок драгоценностей – это лучше?! Когда людей в рабство продают, когда вместо полезного для общества труда люди дни и ночи проводят на рынках, чтобы заработать – это лучше?

– Вот это бред, вот это ты меня удивил, – восхищённо пробормотал Валерий. – Спасибо! А можешь ещё что-нибудь придумать? А лучше – сходить к тропе. Чтобы все поняли, кто ты есть на самом деле.

«Согласен, бред, зато так у людей есть будущее» – сказал про себя Иферий. Вслух же произнёс совсем другое:

– Ты бы лучше признался перед казнью, глядишь, легче станет.

– Жалко мне вас, – обратился Валерий к поселенцам. – Сегодня нас с Никитой, завтра тётю Любу за то, что лекарства не помогли, а там, глядишь, и некого сжигать останется. Скажу за нас с братом – мы всю жизнь старались на благо поселения. Где нас только не было, в какие только ситуации мы не попадали – всё ради вас. Таскали тарелки из Невска, золото на обмен, только чтобы в неурожай вы не померли с голоду. А сейчас вы стоите и молчите, потому что не хотите ничего решать. Действительно, зачем думать, если для этого есть специально отведённый человек? В общем, ждите своей очереди на костре. Я – патриот своего поселения, здесь я вырос и здесь умру. Знал ведь, что так произойдёт, и всё равно мы с Никитой стоим здесь перед вами. Любим мы вас, дураков. И умереть готовы, если вам от этого легче станет. У меня всё.

С последними словами Валерий выразительно посмотрел на Иферия, развернулся, снял с себя походный рюкзак и пошёл в большую клетку для зверей, принесённую им сюда по частям несколько лет назад. Никита бросил злой взгляд на собравшихся немых зрителей и проследовал за братом.

– Папенька, а скажи, пожалуйста, зачем им приводить сюда кого-то, воду здесь мутить, если они могут просто уйти в другую деревню и спокойно там жить? – спросила Женя.

– А затем, родная, что им нужны ресурсы и люди. Кого-то убьют, кого-то обратят в рабство – вот и все дела.

– А ты не думал, что можешь быть неправ?! – у Жени сдали нервы. – Ты готов убить двоих людей, просто потому что тебе показалось! Отпусти их на все четыре стороны, если не хочешь видеть здесь! И меня вместе с ними отпусти, я не хочу смотреть на то, как ты превращаешься из человека в пастушью собаку!

– Ах вот оно как, дочка, – Иферий был поражён словами дочери. – Вот это да, как сильна тяга развратная оказалась! Дочь на отца пошла! А я ведь видел, как вы с Никиткой друг на друга смотрите, что же я два и два не сложил? Хочешь с ними – будешь с ними. Запереть её в доме! С утра будем думать, как поступить.

– Вот так вот, друзья и подруги! – Жене было весело. – Батюшка сжёг свою дочь, чтобы ему некому было перечить! Ради этого вы собираетесь здесь вечерами?

– Иферий, ты и вправду свою дочь убьёшь? Не тяжела ноша будет? – вкрадчиво спросила пожилая кухарка Лидия.

– Скажу честно – не смогу, – сокрушённо произнёс главный. – Вы должны понять, она – моя дочь, я не смогу так с ней поступить.

– Ну, то есть, двоих Ингиных детей ты убить готов, а своего ребёнка тебе жалко? – задал резонный вопрос Игорь. На удивление, толпа его поддержала. – Несправедливо получается, отец! Ты давай либо всех огню предай, либо никого!

«Кстати, а где Инга?» – пронеслось по толпе. Люди озабоченно завертелись в поисках знакомого лица, но женщины в толпе не оказалось.