Молчащая тишина

Вера кивнула, но в её глазах всё ещё была неуверенность. Она понимала, что их ждёт сложный путь. Но в этот момент, когда он сжал её руку чуть крепче, она почувствовала, что этот путь они смогут пройти вместе.

С каждым днём Вера всё больше открывала Кеше новые грани своего мира. Она говорила о том, что ощущает – предчувствия, которые наполняли её, заставляя верить в что-то большее, чем просто события, которые происходят вокруг.

– Ты не замечал? – как-то раз спросила она его, глядя на небо, где облака причудливо расползались. – В этом небе есть что-то… оно как будто разговаривает с нами. Я всегда чувствовала, что мир посылает знаки. Мы просто должны их увидеть.

Кеша, привыкший к стабильности, к тому, что всё в жизни можно объяснить, лишь покачал головой, но в её глазах было нечто такое, что заставляло его задуматься. Он не знал, как это понять, но всё равно слушал её. Вера умела быть яркой, как вспышка молнии, и, несмотря на свою непредсказуемость, как бы обжигала его душу, показывая, что в жизни есть нечто большее, чем можно измерить.

Она говорила о том, как сны, которые снились ей в детстве, теперь приходят с предсказаниями. Как иногда она слышит в шепоте ветра слова, которые до конца не осознаёт, но которые всегда сбываются. Иногда Вера говорила, что её интуиция как будто подсказывает, что ей делать, чтобы избежать беды или, наоборот, поймать момент счастья.

Кеша в ответ обычно тихо слушал. Он был не из тех, кто верит в знаки, скорее всего, объясняя их совпадениями или случайностями. Но что-то в её словах затмевало его рациональность.

Однажды Вера рассказала, как во сне она увидела туманную дорогу, по которой шли два человека. И в этом сне она почувствовала, что дорога – это символ их жизни с Кешей. Идущие вместе, несмотря на все препятствия и неизвестности, скрытые в тумане. Она не знала, что это означало, но была уверена, что этот сон – знак. Вера поверила, что их путь будет не таким простым, как они думали, и что будущее принесёт им испытания, с которыми они должны встретиться вместе.

– Ты веришь в такие вещи? – спросила она его, после того как рассказала о сне.

Кеша задумался, глядя на её лицо, полное уверенности.

– Я не уверен, что понимаю, но, если это для тебя важно, я готов попытаться понять, – ответил он. Он понял, что её вера в такие вещи делает её ещё более настоящей и глубокой для него.

Однажды, после работы, они шли домой вдоль знакомых улиц, и Вера опять заговорила о знаках. Она сказала, что чувствует, как что-то важное близится, что они на пороге перемен. Кеша заметил, как сильно она в этом уверена, но его мир был таким другим. Он верил в науку, в факты и в логику, и мистика казалась ему чем-то эфемерным.

– Вера, ты не боишься того, что иногда слишком сильно веришь в такие вещи? – спросил он.

В её глазах мелькнуло что-то тихое, почти невидимое.

– Нет, я не боюсь. Я боюсь только одного – что ты перестанешь верить в меня. В нас.

Его сердце сжалось от этих слов. Кеша был уверен, что никогда не встретит кого-то настолько сильного, настолько искреннего, как Вера. Но он был не готов к её мистическому восприятию мира, к её вере в то, что всё не случайно, что всё связано между собой.

– Я верю в тебя, – тихо сказал он, – я просто не всегда понимаю, что ты видишь. Но я готов попробовать, Вера. Я готов понять твой мир, потому что ты для меня – больше, чем всё, что я знал до сих пор.

И в этот момент, как бы вселённое её уверенность в мир знаков и предсказаний, он почувствовал, как странное, но тёплое ощущение близости охватывает его. Возможно, он не понимал всё до конца, но для него уже не было важным, насколько логично или научно это звучало. Вера верила, и этого было достаточно.

Их история любви была как танец, где один партнёр немного отставал от другого, но не терял ритм. Их чувства, несмотря на страхи и неуверенность, были настоящими, а этот танец продолжался. Несмотря на всё.

Глава 3. Вечер двух миров

Екатеринбург провожал осень холодным, затянутым тучами небом, с легким снежком, который не решался перейти в настоящую зиму. Вера чувствовала, как зимний воздух проникает в её лёгкие, но в тот момент все её ощущения были сосредоточены на одном: встрече с родителями Кеши. Это был шаг, который она долго откладывала, и вот теперь он становился реальностью. Место, в которое она попадала, было столь чуждым её обычному миру, что она почти не осознавала, что это её реальность, что за этим порогом ждала новая жизнь.

Она шла по коридору, уставленной свежими дверями и недавно окрашенными стенами. Этот дом, недавно построенный и ещё пахнувший новым строительным материалом, казался ей в каком-то смысле неестественным. Всё было так идеально, так правильно, так ровно. Дом – это был мир Кеши, мир, в котором каждый элемент казался на своём месте. И как бы Вера не пыталась быть уверенной, каждый её шаг всё больше заполнялся тревогой. Как она будет выглядеть в этом мире, где всё, кажется, подчинено строгости и традициям, где каждый шаг продиктован правилами, а её собственный мир с его непредсказуемостью и хаосом казался вдруг таким чуждым.

Кеша открыл дверь. Вера сразу заметила, как в квартире всё было аккуратно и заботливо устроено. Кулинарные запахи, свежий чай, уютные кресла у стены – всё говорило о том, что здесь царила тёплая, привычная атмосфера заботы и домашнего уюта. Она почти не верила своим глазам. Вера чувствовала, как её внутренний мир сталкивается с этим чуждым и одновременно притягивающим миром, где каждая вещь имеет своё место, и всё вокруг наполнено тишиной, которой так не хватало в её жизни.

Кеша, с лёгкой улыбкой, взял её за руку. Он не сказал ни слова, но его взгляд был полон тепла и уверенности. Он был здесь, и она была здесь, в его мире, который ей нужно было понять.

– Мама, папа, это Вера, – сказал Кеша, представив её родителям. Его мать, с тёплыми глазами, улыбнулась и жестом пригласила её войти.

Вера застыла на пороге, не зная, что сказать. Её мир был другой – более ярким, но и более хаотичным. Здесь же, в этой квартире, царил порядок, тишина, спокойствие. Это было место, в котором Вера могла бы почувствовать себя частью чего-то большего, но ей нужно было привыкнуть.

Она сделала шаг вперёд и вошла в этот новый мир. Тёплый воздух, запах свежезаваренного чая и свежей выпечки, приглашающее кресло у окна – всё это создавалось так, будто она попала в один из тех сказочных домов, о которых она мечтала в детстве. Но это была не сказка, а реальность. И теперь ей нужно было понять, как вписаться в неё, как быть собой, но не терять этого тепла и уюта, который исходил от Кеши и его родителей.

Через панорамные окна виднелись строящиеся дома, новые школы – всё в этом городе было связано с переменами, с чем-то новым и неизвестным. Вера почувствовала, как её мысли унеслись вдаль, к возможному будущему, которое она всё ещё не могла осознать.

Мать Кеши, невысокая, с добрыми, но внимательными глазами, сразу же заметила её одежду. Хотя взгляд был скорее сочувствующим, а не осуждающим, Вера почувствовала этот невидимый осмотр. Женщина, которая умела читать людей, замечала даже самые незначительные детали. В её глазах Вера увидела не только гостеприимство, но и лёгкую обеспокоенность, как будто она пыталась скрыть своё беспокойство за доброй улыбкой.

– Проходи, девочка, к столу, – мягко сказала она, но её улыбка была не просто приветливой. Она была изучающей, словно собирала в себе все маленькие детали.

Папа Кеши, крепкий мужчина с руками, выработанными годами труда, был проще. Он больше наблюдал за своим сыном, который светился радостью, гордостью, как только Вера ступила в их дом. Это был момент, когда глаза Кеши выдали его чувства: он был счастлив, и это замечали все.

Вера, несмотря на лёгкую тревогу, чувствовала себя здесь странно счастливо. Она, как всегда, не могла сдержать свою искренность, разбрасывая комплименты, словно они были частью её сущности.

– У вас такой чудесный дом! Такой уютный! А ваш сын – просто золото! – говорила она, искренне восхищаясь, и её слова звучали как настоящая поэзия. Она могла сказать обыденные вещи так, что даже самые простые фразы звучали как музыка. Родители Кеши невольно улыбались, слушая её.

Мать Кеши продолжала наблюдать за Верой, с интересом изучая её манеры, каждое движение. Вера ела с явным аппетитом, но всё её поведение, каждое слово было наполнено чем-то большим. Это был не просто голод, а что-то, что сложно было выразить словами – это была нужда в заботе, в тёплом уголке, в том, что Кеша и его родители могли дать. Она заметила, как Вера отведала каждый кусочек пищи, с каким вниманием относилась к каждому моменту. Её глаза, яркие и в то же время немного потерянные, искали что-то за пределами стола, а слова о Кеше, произнесённые с такой нежностью, будто она знала его всю свою жизнь, тронули её.

– Ты говоришь о нём так, как если бы он был твоим другом с детства, – сказала мать Кеши с лёгкой улыбкой. – Это трогательно.

Вера, смутившись от неожиданного комплимента, скромно опустила глаза, но в её голосе звучала искренность, которой не было в её обычных разговорах. Она не пыталась понравиться или впечатлить. Она была самой собой, и это было именно тем, что так привлекало мать Кеши.

Папа Кеши просто сидел и наблюдал, наслаждаясь звонким голосом девушки, которая царила в доме. Он не был слишком разговорчив, но всё понимал без слов. В его глазах читалась мягкая удовлетворённость. Он знал: что бы ни происходило, что бы ни говорили, их сын был счастлив. И это было для него самым важным. Он не требовал от жизни многого, но видел, как Кеша расцвёл, как его жизнь наполнилась светом, и, конечно, он гордился своим сыном. Его улыбка была тихой, но искренней, а взгляд – спокойным и уверенным. Вера, кажется, становилась тем звеном, которое склеивало мир его сына в одну гармоничную картину.

Кеша сидел рядом с ними, чувствуя эту тёплую атмосферу, словно всё, что он когда-то знал, теперь становилось частью чего-то большего. Вера была рядом, её светлый смех и живость наполнили пространство, и в этот момент он ощутил нечто важное, чего не было раньше. Это был тот момент, когда жизнь, казавшаяся ему до этого такой размеренной и привычной, вдруг обрела новые оттенки, новые перспективы.

– Мы рады, что ты пришла, – сказала мама Кеши, вновь переводя взгляд на Веру.

Эти слова были для Веры неожиданными и теплыми. Она почувствовала, как в её груди появляется лёгкое волнение, ощущение, будто она, наконец, находит своё место в этом мире.

Но в душе Веры скрывалась тень, как тихий шепот, который не отпускал её даже здесь, в этом теплом доме, полном заботы и любви. Она знала, что за порогом её ждала другая реальность – мир, который был ей знаком и в то же время чужд. Старое кресло в углу, покрытое пылью, и почти пустая комната, где не было ни тепла, ни звуков, – это был её дом. Это была её жизнь, полная тишины и пустоты, которую она так отчаянно пыталась скрыть от всех, даже от себя.

Вера старалась не думать об этом, пока была здесь, в доме Кеши. Она пыталась сосредоточиться на том, что было вокруг: на запахе свежих пирогов, на смехе Кеши, на дружелюбных взглядах его родителей. Но мысли о пустых стенах, которые ждут её за дверью, возвращались. Тень этой реальности, скрытая под маской её улыбки, нависала над ней. Вера прекрасно знала, что не может оставить все эти чувства позади, как бы сильно она ни старалась.

Она пыталась не показывать этого, пряча свои тревоги глубоко внутри, будто они были невидимы для других. Но каждый раз, когда её взгляд ненадолго скользил по уютному дому Кеши, когда она замечала его маму, заботливо подающую ей чашку чая, или его папу, сидящего с лёгкой улыбкой, она чувствовала, как её сердце сжимается. Как она могла бы принести это в свой мир? Как она могла бы позвать Кешу туда, где стены холодные и пустые, а в воздухе витает не жизнь, а невыразимая тоска?

Но, несмотря на эти мысли, она не позволила себе разрушить этот момент. Вера не хотела омрачать вечер, не хотела, чтобы Кеша увидел её сомнения и переживания. Она должна была быть сильной. И в этот момент, с чашкой чая в руках, она решительно решила, что хотя бы сегодня, хотя бы на этот вечер, она будет наслаждаться тем, что было здесь, в этом доме, полном тепла и любви.

Когда Вера и Кеша вышли на улицу, на улице уже темнело, а лёгкий снег медленно падал с неба, как маленькие искры. Вера, закружившись под фонарями, выглядела как девочка, для которой мир открылся в своём лучшем свете. Она говорила, взволнованно и вдохновлённо, в её голосе звучала благодарность, что-то простое и настоящее:

– У тебя чудесные родители! Твоя мама такая добрая и красивая, а твой отец – как из кино, настоящий герой! Спасибо, что привёл меня сюда. Это такой важный момент для меня.

Кеша смотрел на неё с улыбкой, и её слова как бы растворялись в воздухе, оставаясь с ним, как нечто дорогое. Он был счастлив, потому что видел её такою: лёгкой, искренней, с душой, полною благодарности.

– А ты что почувствовала? – спросил он, когда они подошли к углу улицы.

– Счастье, – ответила Вера, и её глаза светились. Она вдруг развернулась и закружилась в танце, как ребёнок, под падающими снежинками. Это был момент, когда вся её радость, вся её искренность были на виду, и Кеша почувствовал гордость за неё, за этот момент.

Они шли долго, пока не почувствовали, что ночь уже окончательно вступила в свои права. Время как будто замедлилось, и они останавливались на каждом перекрёстке, наслаждаясь каждым мгновением, каждым словом.

Вера, идя рядом с Кешей, чувствовала, как её сердце сжимается от противоречивых эмоций. Она смеялась, но её смех был полон чего-то невысказанного – радость переплеталась с печалью, а счастье с одиночеством. Она чувствовала себя частью чего-то большего, чем её обыденная жизнь, но одновременно испытывала страх быть разоблачённой родителями Кеши, показать свою настоящую сторону.

Вера мысленно отстранялась от этих чувств, пряча их за внешней уверенностью. В глазах Кеши она была загадкой, которую он хотел бы разгодать, но, возможно, никогда не узнает все её секреты. Она казалась ему идеальной – улыбка, смех, лёгкость в общении – но в глубине души Кеша понимал, что эта легкость скрывает что-то большее. Он видел, как её взгляд иногда становится пустым, как тень сомнений мелькала в её глазах, когда она думала, что он не смотрит.

С каждым шагом он чувствовал, что эта тревога, что-то невидимое, становится частью их отношений. Он не знал, как помочь, не знал, что скрывает Вера, но эта неизвестность не отпускала его. Он хотел быть для неё тем, кто поможет ей забыть, кто будет рядом, чтобы поддержать, но в его душе росла неопределённость. Он ощущал, что, возможно, никогда не сможет проникнуть в её мир, не сможет узнать её настоящую душу.

"Ты такая странная, Вера…" – эти слова почти сорвались с его губ, но он сдержался. Он понимал, что не может прямо спрашивать о её чувствах, не может нарушить ту тонкую грань, которую она сама создала между собой и этим миром. Вместо этого он молча шёл рядом, чувствуя её напряжение за улыбкой, её внутреннюю борьбу, но не зная, как её разгадать.

Вера же чувствовала его внимание, его попытки понять её. Но она продолжала держать маску, пряча свои страхи, свою боль и свою неуверенность. Она не могла позволить себе быть уязвимой, хотя в глубине души она тосковала по настоящему пониманию и принятию. Её страх быть отвергнутой за свою бедность, за свою неготовность открыть все карты, был сильнее любого желания раскрыться перед Кешей.

Она продолжала идти, улыбаясь, смеясь, но её сердце было далеко – в том доме, в тех пустых стенах, которые она оставляла позади, и в тех чувствах, которые она не могла позволить себе пережить.

Их чувства – радость, надежда, страх и грусть – переплетались в этом вечере, как два мира, стремящихся стать одним, как два сердца, пытающихся понять друг друга.

Вера вернулась в свой дом, разделась и прошла в свою комнату, села на кровать, скрестив руки на коленях, наблюдая за пламенем свечи. Это было единственное, что сейчас наполняло её пространство теплом и светом. Она не могла избавиться от мысли о Кеше и той семье, которую он ей показал. С каждым воспоминанием о его доме, о его родителях, её сердце сжималось. Она снова и снова возвращалась к тому, как чувствовала себя чуждой в этом уюте, как эта забота и стабильность казались ей такими далёкими, как что-то, что ей никогда не будет дано.

"Как он сможет любить меня, если я не могу дать ему этого?" – думала Вера, глядя на дрожащий огонь. Эти мысли возвращались снова и снова, как тени, которых она пыталась избежать, но они всё равно преследовали её. Она пыталась успокоиться, но страх перед тем, чтобы не оправдать его ожиданий, не отпускал её.

Она повернулась к окну, за которым уже ночное небо растянулось в пустоту, и закрыла глаза. "Он ведь не знает, какая я на самом деле, не знает, что скрываю. Я не могу быть такой, как его семья. У меня нет этого мира". Вера вновь вернулась к своим мыслям о доме, о том, как холодно было в её комнате, о том, как пусто было в её жизни.

Сквозняк нежно ворвался в комнату, и Вера, ощущая холод, вновь взглянула на свечу, которая в этот момент начала трещать и слегка качаться. Она подошла к шкафу, и её взгляд упал на старую коробку, которую она не открывала давно. Вера достала её, поставив рядом с собой, и осторожно открыла крышку. Внутри лежала её коллекция маленьких мозаик – старинные картинки, которые она собирала с детства. Каждая мозаика была частью её жизни, частью воспоминаний, которые она берегла.

С каждым разом, когда она открывала коробку, ей казалось, что она видит свои старые мечты, которые, словно сломанные осколки, лежат теперь в этой коробке. Но на этот раз что-то было другое. Вера осторожно вытащила одну из картинок и посмотрела на неё. Это была мозаика, изображающая мост. И почему-то, глядя на неё, она ощутила, что этот мост был как символ её жизни, её пути.

"Может быть, я и не должна бояться быть собой", – шептала она себе, наблюдая за осколками света, падающими на её лицо. Вера чувствовала, как в её душе что-то меняется. Тонкая ниточка, которую она долго пыталась удержать, ослабла. Может быть, именно этот момент был тем, когда её внутренний мир мог раскрыться.

Она погасила свечу и в темноте почувствовала, что теперь, несмотря на всю свою тревогу и неуверенность, она была готова к переменам. Мост в её жизни только начинал появляться.

Лежа в своей кровати, Вера не могла сразу заснуть. Мысли всё ещё не давали покоя. Слишком много было нового в тот вечер. Кеша, его семья, его мир – они как бы не вписывались в её собственную жизнь, оставив её где-то на обочине. Она вспомнила, как с интересом и восхищением смотрела на его квартиру, его родителей, как принимала их слова, как будто впервые в жизни ощутила, что такое забота.

И вот, под утро, когда сон наконец настиг её, Вера увидела странный сон. В нём прошло много времени. Она стояла перед зеркалом, и её отражение поразило её – она была толстой, увешанной лишними килограммами, с усталым, опустошённым взглядом. А рядом с ней стоял Кеша, его лицо было холодным, чуждым. Он смотрел на неё, и в его глазах не было того света, который был в них вчера, когда он смотрел на неё с гордостью и теплотой. Его губы едва приподнялись в слабой усмешке, и Вера почувствовала, как что-то ломается внутри неё. Он больше не любил её. Он больше не хотел её. Его глаза сказали ей, что она стала ему чужда. Сердце Веры сжалось, и она попыталась что-то сказать, но слова не выходили.

Она резко проснулась. Её дыхание было учащённым, а в груди билось странное чувство – как если бы только что пережила кошмар. Она подняла голову, оглядывая свою тёмную комнату, пытаясь осознать, что только что произошло.

– Какой кошмар, – прошептала она, переводя дыхание, как если бы могла выкинуть из себя этот сон. Она встала с кровати и подошла к окну, осторожно отодвинув штору, чтобы увидеть ночное небо. Ветер тихо шуршал за стеклом, а на улице всё ещё падал снег. Вера несколько раз глубоко вдохнула, прогоняя тяжёлые мысли.

Она снова вернулась к кровати, сняла с себя ночную рубашку и надела старую футболку, ту, которая была более удобной и тёплой. Странно было то, что именно эта футболка, такая привычная, дарила ей некое чувство безопасности, как маленький островок в этом огромном и неопределённом мире. Вера снова легла на кровать, укрылась и закрыла глаза, произнесла вслух:

– Приснится же такое… Хорошо, что это всего лишь был сон.

Она несколько раз повернулась на бок, пытаясь уснуть, но мысли не отпускали. Она не могла избавиться от того ощущения, что всё, что произошло во сне с Кешей, с её чувствами, не так уж и надёжно, как она надеялась. Её страхи были зарыты глубоко внутри, как скрытые трещины, которые рано или поздно могут разрушить всё, что она выстраивает. Но пока что она могла только закрыть глаза, пытаясь прогнать эти тени, надеясь, что утро принесёт с собой новый свет.

Скоро её дыхание стало ровным, и она погрузилась в сон, но уже без того ощущения безопасности, которое было раньше. Вера знала, что её сон – это не просто иллюзия. Это была тень страха, с которым ей предстоит научиться жить.

Глава 4. Совет любви

Вера все чаще бывала у Кеши, и каждое её посещение становилось для неё как маленький праздник. Тёплая атмосфера его дома, уютные стены, наполненные светом и смехом, придавали ей ощущение надежности, как маяк, который указывает путь в туманном мире. Мама Кеши с каждым визитом Веры становилась для неё не только доброй хозяйкой, но и другом. Её заботливые руки всегда готовили что-то вкусное, а её мягкие слова создавали атмосферу, где Вера чувствовала себя не чуждой, а как дома.

Но самое важное – мама Кеши начала шить для неё. Это были не просто платья, а настоящие символы любви, внимания и принятия. Каждый раз, когда она снимала с Веры мерки, мама Кеши смотрела на неё с таким интересом и заботой, что Вера не могла не ощутить себя важной и нужной. Платья, которые она создавала, словно становились осязаемыми проявлениями тепла, которое окружало её, заставляя чувствовать себя частью чего-то большего.

Каждое новое платье, которое мама Кеши шила для Веры, становилось для неё не просто вещью, а настоящим моментом трансформации. Она всё больше ощущала себя частью этого мира, частью жизни, в которой была забота, внимание, и, что самое главное, место, где её всегда ждут. Платья были мягкими, тёплыми, как сам дом Кеши, и каждый шов, каждое украшение, каждый кусочек ткани, казались пронизанными светом, который она начала находить в своём сердце.

Вера уже не чувствовала себя чужой, как в тот первый раз, когда посетила дом Кеши. Вместо этого, она всё чаще оставалась у него с ночёвкой, приходя не только ради его компании, но и ради его семьи, ради этого удивительного мира, который она всё больше начинала воспринимать как свой. Её сердце наполнялось тихим, но глубоким чувством признательности и тепла. Каждая встреча с мамой Кеши напоминала ей, как много можно найти в простых, но искренних поступках.

Когда Вера снова пришла в дом Кеши, мама с радостью встречала её с новым платьем, которое только что закончила. Примерив это платье, Вера почувствовала, как её плечи расправляются, а внутри всё наполняется светом. Это платье было не просто для того, чтобы надевать его в особые случаи. Оно было про любовь, про заботу, про ощущение, что кто-то готов тратить своё время, чтобы создать для неё что-то особенное.

"Ты такая красивая, Вера", – сказала мама Кеши. Вера взглянула на себя в зеркало и увидела не просто женщину, которая всё ещё сомневается о своём месте в этом мире, но молодую женщину, которая может быть частью чего-то гораздо большего, чем она думала. Мама Кеши, с её любовью и теплотой, с каждым днём открывала для неё этот мир, наполняя её уверенность и понимание, что её место здесь, в этом доме, в этих отношениях.

Однажды, когда вечер уже клонился к ночи, а мягкий свет ламп, будто пропитанный уютом, наполнял комнату, семья Кеши сидела в гостиной, смотря фильм про любовь. Тихий разговор, звучавший в воздухе, был как нежный фон, но вдруг, словно ветер, ворвавшийся в спокойную ночь, мама Кеши задала вопрос, который повис в воздухе тяжёлой тенью, словно нечто неизбежное.

– Вы жениться-то собираетесь? – произнесла она, её голос был ровным, но в нём читалась лёгкая улыбка, как будто этот вопрос был самым естественным в мире.

Вера замерла, её сердце пропустило удар. Словно обрушившаяся лавина, волна тепла прокатилась по её телу, и она почувствовала, как кровь приливает к щекам, окрасив их в яркий румянец. Она медленно отставила чашку недопитого чая, и её взгляд сначала скользнул по маме Кеши, а затем вернулся к Кеше, который сидел рядом, не зная, как реагировать на такой поворот событий.