Эхо си-диеза (на аллеях дорог жизни)

– Это в фазе! – закричал Фазер, выбритые виски покраснели от возбуждения. Он хлопнул стоящего рядом Глобуса по плечу, сбивая его с толку. – Фикус, ты в фазе! Абсолютной! Прямо как… как викинг в походе! Только мокрый! – Он сам залился смехом.

Фунтик, не смеявшийся, а смотревший на Фикуса с искренним беспокойством, протиснулся вперед:

– Фикус, серьезно, выходи. Быстро. Ты же простудишься. Октябрь на дворе. Менингит, воспаление… – Он говорил четко, по-деловому, как будто давал инструкцию. – Иди сюда. Аккуратно.

Мопс стоял чуть позади всех, курил свою сигарету и смотрел на эту сцену с легкой, едва уловимой улыбкой. Его глаза блестели от смеха, но в них читалась и какая-то грусть, как будто он мысленно уже фотографировал этот момент для далекого будущего. Он молча кивнул в ответ на вопросительный взгляд Фунтика.

– Викинги бы так не опозорились, – буркнул Градусник, морщась. Он скрестил руки на груди, наблюдая за Глобусом, который наконец-то снял оба носка и стоял босой на холодной земле, нерешительно поглядывая на воду. – Дисциплина, говорил… Порядок. Пф.

Фикус, казалось, только сейчас начал осознавать масштаб своего погружения и всеобщего внимания. Он оглядел хохочущие, кричащие, суетящиеся лица. Его собственное выражение сменилось с растерянности на внезапное просветление, а потом – на такую же внезапную браваду. Он фыркнул, пнул ногой под водой, подняв фонтан брызг в сторону берега (Глобус вскрикнул и отпрыгнул), и с невероятным достоинством поднес бутылку "ром-колы" ко рту, сделав солидный глоток. Затем, не торопясь, он сунул руку в карман мокрого пальто и достал пачку сигарет и зажигалку. Сигарета была мокрой на кончике, но он сунул ее в рот. Зажигалкой чиркнул раз, другой, холодный ветер над затоном сбивал пламя.

– Б*я… – пробормотал он, но на третий раз огонек дрогнул и поймал табак. Фикус глубоко затянулся, стоя по колено в ледяной воде, выпустил струйку дыма, и только потом, с видом человека, выполнившего все необходимые церемониальные процедуры, начал медленно и величественно выкарабкиваться из затона. Вода с шумом хлюпала, стекая с его брюк и длинных пол пальто, оставляя за ним темный мокрый след. Белые носки и кроссовки отчаянно блестели. Он выбрался на берег, отряхнулся, как большая мокрая собака, разбрызгивая грязь вокруг (Глобус вскрикнул снова), и сделал вид, что так и было задумано.

– Ну что, – произнес он, снова затягиваясь, – так вот, про викингов… дисциплина… – но его голос потонул в новом взрыве смеха.

Сова подошел к нему вплотную, заглянул в лицо, держа все еще тлеющую "Яву" меж пальцев. Его капюшон слегка съехал, открыв мрачное, усталое лицо. Он выдохнул струйку дыма Фикусу почти в лицо.

– Вот до чего твой гамми-сок доводит, Фикус, – сказал он с ледяной, убийственной иронией. – Пей пиво. Как все нормальные люди.

Это стало точкой. Все снова рванули со смеху, даже Фунтик не удержался. Фикус только величественно поднял подбородок и сделал еще один глоток из своей злополучной бутылки. Сумасшедший карнавал продолжил движение по Аллее Дороги Жизни. Хаос звуков вернулся: Маха и Конь тут же возобновили спор про Ульриха и Портного, Савва уже заводил новую байку, на этот раз про свои половые приключения с девушками, про которых никто не слышал, Фикус, шлепая мокрыми ногами и оставляя за собой влажный след, с прежним пылом продолжал рассказ про викингов и их крутой порядок, будто никакого затона в его биографии не было. Они шли вперед, в сгущающиеся осенние сумерки, сплоченные этим абсурдом, этим смехом над мокрым другом, этим ощущением своей незыблемой, вечной дружбы. Огни Лимитника теперь мерцали впереди, холодный ветер гнал по аллее клубы пара от дыхания и сигаретного дыма, а запах мокрой одежды Фикуса смешивался с ароматом пива, табака и гниющих листьев. Они были здесь и сейчас. Королями своего мира. Пусть некоторые и с мокрыми ногами.