Беги, ведьма, беги!

Глава 6. Кровь на камнях

Она бежала, не разбирая дороги, пока в легких не осталось воздуха, а в ногах – силы. Наконец, она рухнула в темный проем низкого каменного строения, похожего на полуразрушенную конюшню. В нос ударил запах навоза, сена и влажного камня. Здесь, в относительной тишине, до нее донеслись лишь отдаленные, приглушенные городские звуки. Погони слышно не было.

Алиса прислонилась к холодной стене, пытаясь заглушить рыдания, которые рвались наружу. Но вместо слез ее тело сотрясала сухая, болезненная дрожь. Перед глазами стояло лицо того стражника. Не ярость, с которой он бежал за ней, а шок и пустота, когда он падал. Звук его падения. Глухой, конечный.

«Я убила человека».

Мысль была простой и чудовищной. В ее мире, мире из ее прошлой жизни, самое страшное, что она делала – давила паука. Конфликты решались словами, жалобами декану, плохими оценками. Здесь, в этом жестоком, первобытном мире, она только что отняла жизнь. Голыми руками. Нет, не руками. Чем-то гораздо более страшным.

Она разжала кулаки и уставилась на свои ладони. Они все еще покалывали, и в глубине она чувствовала ту самую энергию. Теперь она знала ее настоящий вкус. Вкус смерти. Он был металлическим, как кровь.

Ужас сменялся оцепенением, а затем новой волной паники. Что, если она сделает это снова? Нечаянно? От страха, от злости? Эта сила жила в ней, как спящий зверь, и она не знала, как его контролировать.

Ее взгляд упал на край своего нового платья. На темное, липкое пятно. Она присмотрелась. Это была кровь. Не ее. Та, что брызнула с меча стражника или… когда он падал. Она замарала себя. В прямом и переносном смысле.

С отвращением она стала тереть пятно, пытаясь стереть его, вдавить в грубую ткань, сделать невидимым. Но оно лишь размазалось, стало больше.

«Успокойся. Дыши. Думай», — приказала она себе, закусив губу до боли. «Они нашли тебя в сарае. Они теперь знают, что ты не просто беглянка. Ты… опасная».

Это меняло все. Раньше за ней охотились как за еретичкой, безумной женщиной. Теперь за ней будут охотиться как за убийцей и реальной угрозой. Инквизиция не потерпит такого открытого вызова. Они бросят на ее поимку больше ресурсов.

Ей нужно было уйти из города. Сегодня. Сейчас. Пока не перекрыли все ворота.

Но как? У нее не было ничего. Ни еды, ни воды, ни денег, ни плана.

Внезапно она услышала тихий шорох в глубине конюшни. Алиса замерла, прижавшись к стене, готовая снова бежать или… ударить. Зверь внутри насторожился.

Из-за груды старых мешков показалась маленькая, испуганная физиономия. Мальчишка лет десяти, в рваной рубахе и с большими, темными глазами. Он смотрел на нее с таким же страхом, с каким она, наверное, смотрела на инквизиторов.

– Ты… ты одна из тех? – прошептал он, не решаясь выйти.

Алиса не ответила. Ее рука сама потянулась к виску, где болтались пряди волос, выбившиеся из-под платка. Черные волосы. Признак «ведьмы».

– Я никому не скажу, – быстро проговорил мальчик, видя ее испуг. – Они… они убили мою кошку. Сказали, что она дьявольский посланник. Я их ненавижу.

Он сделал шаг вперед, и Алиса увидела, что он хромает.

– Ты можешь… ты можешь сделать так, чтобы они все умерли? – в его голосе была не детская надежда, а горечь и жажда мести.

Эти слова ударили Алису сильнее, чем крики толпы. Этот ребенок видел в ней не жертву, а орудие. Мстителя. Убийцу.

– Нет, – хрипло выдохнула она, и это было первое слово, произнесенное ею вслух в этом мире. Голос был чужим, низким и надтреснутым. – Я не могу этого сделать.

Мальчик разочарованно опустил голову.

– Меня зовут Лоренсо, – сказал он. – Я знаю тайный путь. Через старую водопроводную галерею. Она выходит за стену, в оливковую рощу.

Он знал путь. Это был подарок судьбы, шанс, за который нужно было ухватиться. Но доверять ли ему? Это могла быть ловушка. Или наивная надежда ребенка получить могущественную союзницу.

Алиса смотрела на него, на его хромую ногу, на глаза, полные обиды на весь мир. Он был таким же изгоем, как и она. Только по другой причине.

– Почему ты хочешь помочь мне? – спросила она, все еще не решаясь подойти ближе.

– Потому что они боятся тебя, – просто ответил мальчик. А меня никто не боится. Они даже не замечают.

Логика ребенка была безжалостной и чистой. Он предлагал ей не просто спасение. Он предлагал сделку. Ее сила – его знание дороги.

Алиса медленно выдохнула. Она посмотрела на свое платье, на пятно крови, которое уже не стереть. Она вспомнила бездыханное тело стражника. Она сделала свой выбор у того переулка. Теперь ей оставалось лишь идти по этому пути.

– Хорошо, – тихо сказала она. Покажи дорогу.

Лоренсо кивнул, и в его глазах блеснул огонек. Он повернулся и скользнул вглубь конюшни, к едва заметной в стене щели, заваленной хворостом.

Алиса последовала за ним, бросив последний взгляд на световую полосу входа. Она уходила из города, который хотел ее смерти. Но куда она шла? В неизвестность, где ее ждали лишь голод, опасности и тень того, кем она становилась. Женщиной с кровью на руках и пламенем в душе.

Глава 7. Тень сожаления

Щель в стене оказалась входом в узкий, почти незаметный лаз, ведущий вниз, под землю. Воздух стал влажным, тяжелым и затхлым. Лоренсо, двигавшийся с удивительной ловкостью, несмотря на хромоту, шел впереди, его босые ноги бесшумно ступали по скользкому камню.

– Осторожно, здесь ступеньки обвалились, – предупредил он шепотом, который гулко разносился в темноте.

Алиса шла за ним, цепляясь руками за шершавые, покрытые мхом стены. Каждое движение отзывалось болью в обожженных ногах и израненных ладонях. Но физическая боль была почти благословением. Она заглушала другую, новую и страшную – боль от воспоминания о том, как падал стражник.

«Я убила человека», – эта мысль билась в висках мерным, неумолимым стуком, сливаясь с каплями воды, падающими где-то в темноте. Она закрыла глаза на секунду, и перед ней снова возникло его лицо. Не злое. Испуганное. Застигнутое врасплох силой, которую не мог понять.

– Ты как? – тихо спросил Лоренсо, обернувшись. Его глаза светились в полумраке, как у кошки.

– Жива, – коротко бросила Алиса. Ей не хотелось говорить. Каждое слово давалось с трудом, пробиваясь через ком в горле.

– Они тебя сильно искали, – продолжал мальчик, словно не замечая ее тона. Весь город на ушах. Говорили, что ты… что ты испепелила одного из стражников одним взглядом.

Алиса сглотнула. Слух уже родился. Он обрастал деталями, становился страшнее и мифичнее. В нем не было места случайности, рефлексу или отчаянной самозащите. В нем была только злая воля и дьявольская сила.

– Я не хотела его убивать, – прошептала она, больше для себя, чем для него.

Лоренсо на секунду замер, потом пожал плечами.

– Он хотел убить тебя. Он бы отвел тебя обратно на костер, и ты сгорела бы, крича. Разве нет?

Детская логика снова оказалась безжалостно прямой. Это был простой выбор: он или она. Жизнь или смерть. Но для Алисы, чья психика была выстроена на морали другого времени, этот выбор не был простым. Он был травмой.

– Ты жалеешь его? – удивился мальчик, искренне не понимая.

– Да, – честно ответила Алиса. Жалею. Потому что я не хочу быть убийцей.

– А кем ты хочешь быть? – в его голосе прозвучало любопытство.

Хороший вопрос. Кем она была теперь? Беглянкой. Ведьмой. Убийцей. Студентка из Москвы по имени Алиса медленно растворялась в дыму костра и крови на камнях. Оставалась только эта женщина, запертая в чужом теле, с чужой силой и чужим страхом.

– Я не знаю, – призналась она.

Они шли дальше, спускаясь все ниже. Туннель расширился, превратившись в старую, римскую, судя по кладке, водопроводную галерею. По центру бежал ручей зловонной, мутной воды. Воздух стал еще гуще.

– Мы почти у выхода, – ободряюще сказал Лоренсо. Он зарос кустами, его никто не знает, кроме меня и бродяг.

Он помолчал, а потом спросил, глядя прямо перед собой:

– А что ты сделаешь, когда выберешься?

– Не знаю, – снова ответила Алиса. Уйти подальше. Спрятаться.

– Они все равно найдут, – с мрачной уверенностью заявил мальчик. Они находят всех. Мою тетю нашли. Она просто… хорошо разбиралась в травах. Лечила людей.

В его голосе послышалась застарелая, детская боль. Алиса посмотрела на его худую спину, на впалые плечи. Он был таким же сиротой в этой войне, как и она.

– Прости, – тихо сказала она.

Лоренсо лишь мотнул головой.

– Тебе нельзя просто прятаться, – продолжил он с внезапной горячностью. Ты сильная. Ты можешь… можешь бороться.

«Бороться». Слово звучало так громко и безнадежно в этом подземном царстве. Бороться с целой страной? С системой? С верой миллионов?

Внезапно Лоренсо остановился и поднял руку.

– Тише.

Впереди, из темноты, донеслись голоса. Приглушенные, пьяные смешки. Запах дыма костра и дешевого вина.

– Бродяги, – прошептал мальчик, прижимаясь к стене. Они иногда ночуют тут. Проходим дальше, они не тронут.

Но было поздно. Из ниши в стене вышли две коренастые фигуры. Один из них держал в руках затухающий факел, свет которого выхватил из мрака Алису и Лоренсо.

– Ну-ну, что у нас тут? – просипел один из них, беззубый, с лицом, покрытым шрамами. Мальчонка и его хорошенькая мамочка? Или… Его взгляд скользнул по лицу Алисы, по ее темным волосам, выбившимся из-под платка, и остановился с неприкрытой жадностью. Или мы нашли ту самую птичку, за которую дают целых десять дукатов?

Второй бродяга, потягивая из бурдюка, ухмыльнулся.

– Удача сегодня к нам благосклонна, Педро. Думаю, городская стража будет нам благодарна.

Лоренсо отступил на шаг, прижимаясь к Алисе. Она почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Не страха. Нет. Нечто иного. Холодная, знакомая ярость. Тот самый зверь внутри снова поднял голову.

Педро сделал шаг вперед, его рука потянулась, чтобы схватить ее.

– Не трогай ее! – крикнул Лоренсо, бросаясь вперед с детской отвагой.

Бродяга легко отшвырнул его в сторону. Мальчик с глухим стуком ударился о стену и затих.

И в этот миг что-то в Алисе щелкнуло. Окончательно и бесповоротно.

Она не думала о магии. Не думала о последствиях. Она увидела, как падает этот мальчик, единственное живое существо, проявившее к ней хоть каплю доброты. И ярость захлестнула ее с головой.

Она даже не пошевелилась. Просто посмотрела на бродягу по имени Педро. Посмотрела прямо в его грязные, жадные глаза. И выпустила наружу все. Весь свой ужас, всю свою боль, всю свою ярость от несправедливости этого мира.

Тепловой волны не было. Не было ни света, ни звука. Но Педро вдруг замер. Его глаза выкатились от ужаса, рот беззвучно открылся. Он схватился за горло, словно не мог вздохнуть, и тяжело рухнул на колени, давясь хриплым, свистящим кашлем.

Второй бродяга отпрянул, роняя бурдюк. Вино темной кровью растеклось по мокрому камню.

– Дьявол! – завопил он. Она наслала на него порчу!

Он развернулся и бросился бежать прочь, в темноту туннеля, его крики быстро затихли в отдалении.

Алиса не смотрела на него. Она смотрела на Педро, который, судорожно хватая ртом воздух, медленно опрокинулся на бок и затих. Он не был мертв. Он был в ужасе, парализован, возможно, его разум был сломан. Но он был жив.

Она подбежала к Лоренсо. Мальчик потирал затылок, его глаза были полы слез от боли и испуга.

– Ты… ты его убила? – прошептал он.

– Нет, – ответила Алиса, и в ее голосе впервые прозвучала не дрожь, а холодная, стальная уверенность. Но могла бы.

Она помогла ему подняться. Ее руки больше не дрожали. Тень сожаления никуда не делась, она навсегда осталась бы частью ее. Но теперь у нее появилась и тень силы. И понимание простой, жестокой истины этого мира: иногда, чтобы защитить того, кто слабее, нужно стать монстром в глазах тех, кто сильнее.

– Веди дальше, – приказала она, и ее голос прозвучал как приговор. Мы уходим отсюда.

Глава 8. Язык, которого нет

Свет в конце туннеля оказался не метафорой. Он был настоящим – ослепительно-ярким, солнечным, пробивающимся через густую завесу дикого винограда и колючего кустарника, плотно затянувших арочный выход.

Лоренсо ловко раздвинул ветви, пропуская Алису вперед. Она сделала шаг и зажмурилась от нахлынувшей боли в глазах. После кромешной тьмы подземелья мир взорвался красками и звуками. Поля, поросшие выжженной на солнце травой, стройные кипарисы, указующие в безоблачную лазурь, и вдали – золотисто-серая стена города, из которого они только что сбежали. Воздух был горячим, сухим и потрясающе чистым. Он пах пылью, полынью и свободой.

Свободой, которая горькой пылью оседала на губах.

Алиса обернулась. Выход из галереи был практически невидим, скрытый склоном холма и буйной растительностью. Хорошее укрытие.

– Спасибо, – тихо сказала она Лоренсо. Без него она бы сгорела в том сарае или ее бы поймали в городе.

Мальчик пожал плечами, смущенно ковыряя палкой землю.

– Куда ты теперь пойдешь?

Куда? Отличный вопрос. Перед ней лежала холмистая, незнакомая местность. Дорога, уходящая вдаль. Поля, рощицы. Ни указателей, ни карты. Ни цели.

– Не знаю, – честно ответила она, и от этой честности стало еще страшнее.

Она опустилась на колени у небольшого ручья, бежавшего у подножия холма. Вода была прозрачной и холодной. Сначала она просто смотрела на свое отражение. Все то же худое, смуглое лицо с большими темными глазами. Но что-то в них изменилось. Исчез панический, олений испуг, который был там на площади. Появилась тяжесть. Закаменелость. Глубина, в которой пряталась тень.

Она зачерпнула воду и стала смывать с лица и рук копоть, грязь и засохшую кровь. Вода была ледяной и обжигающей, но Алиса не отдергивала рук. Она терла кожу, пока она не покраснела, пытаясь счистить с себя не только грязь, но и память о последних часах. О жаре костра. О хрипе стражника. О беззвучном падении бродяги в туннеле.

«Я чуть не убила второго», – пронеслось в голове. Она смотрела на свои пальцы, и ей казалось, что они все еще хранят тот странный, пульсирующий ток. Она боялась его. Но еще больше боялась того, что без него она была бы сейчас мертва.

Лоренсо сидел рядом, наблюдая за ней.

– Ты не похожа на них, – сказал он вдруг.

– На кого?

– На других ведьм. Которых они ловили. Ты не кричишь заклинания. Не кидаешься зельями. Ты просто… смотришь. И они падают.

Алиса горько усмехнулась.

– Я и не ведьма. По крайней мере, не такая, как они думают.

– А какая?

Она посмотрела на него. На его наивные, доверчивые глаза. Он видел в ней силу и справедливого мстителя. Как же она могла объяснить ему, что сама не понимает, что это? Что она из другого времени, где магия – это сказки, а не повод сжечь заживо?

И тут ее осенило. Она не могла рассказать правду. Никому и никогда. Этот секрет был опаснее, чем ее магия. Безумие или одержимость дьяволом – вот клеймо, которое на нее сразу же повесят. Ей придется играть по правилам этого мира. Быть ведьмой. Но ведьмой на своих условиях.

– Я… другая, – уклончиво сказала она. И мне нужно научиться это контролировать.

– О! – лицо Лоренсо просияло. Ты ищешь учителя! Я слышал, в горах, к северу, есть старый мавр. Говорят, он знается с духами и травами. Может, он тебя научит?

Учитель. Мысль была одновременно пугающей и соблазнительной. Кто-то, кто мог бы объяснить, что с ней происходит. Кто мог бы научить ее не убивать, а… лечить? Защищаться? Но доверять ли кому-то? Водить ли кого-то к себе в душу, когда за твою голову назначена награда?

– Может быть, – сказала она, снова глядя на воду. Сначала мне нужно просто… выжить. Я не знаю, как здесь все устроено. Я не знаю, где найти еду, как устроиться на ночь…

Она замолчала, чувствуя себя абсолютно беспомощной. Она могла случайным выбросом энергии свалить с ног взрослого мужчину, но понятия не имела, как добыть в этом мире кусок хлеба.

Лоренсо внимательно слушал, и на его лице появилось выражение странной, не по-детски серьезной сосредоточенности.

– Я могу тебе помочь, – заявил он. Я знаю, какие грибы можно есть, а какие нет. Я знаю, как ставить силки на кроликов. Я могу помочь.

Алиса смотрела на него. Этот хромой мальчишка-сирота, которого все обижали, предлагал ей стать ее проводником в этом новом, жестоком мире. Он был ее единственной ниточкой к реальности.

– Почему? – снова задала она свой главный вопрос. Почему ты хочешь идти со мной? Ты видел, что со мной происходит. Это опасно.

Лоренсо нахмурился, обдумывая ответ.

– Потому что с тобой я не один, – наконец сказал он просто. А еще… потому что ты первая, кто не прогнала меня. И первая, кто защитила.

В его словах не было романтики или расчета. Только голая, детская потребность в принадлежности. В том, чтобы быть нужным.

Алиса вздохнула. Оставить его – значит обречь на голод и одиночество в городе, который ему не друг. Взять с собой – значит подвергнуть смертельной опасности. Но разве она могла поступить иначе после того, как он рисковал ради нее?

– Хорошо, – сказала она, и в ее голосе прозвучала решимость. Но слушайся меня. И если я скажу «беги» – ты бежишь. Без вопросов. Договорились?

Лоренсо энергично кивнул, и его глаза загорелись азартом. Для него это было приключение. Для Алисы – новый виток борьбы за выживание. Теперь на ее плечи ложилась ответственность не только за себя, но и за этого ребенка.

Она встала, отряхивая подол платья. Оно было грязным, рваным, но чистым от копоти костра. Как и ее совесть. Она не была чиста. Она была испачкана кровью и страхом. Но она была жива.

– Идем, – сказала она, глядя на дорогу, уходящую на север. Найдем тебе новую палку. Покажи мне, как ставить эти силки.

Она сделала первый шаг. Не в бегстве от прошлого, а в движении к будущему. Неопределенному, страшному, но ее собственному. И впервые за все это время у нее появился спутник. И тень надежды, тонкая, как паутинка, но уже не рвущаяся.

Глава 9. Колдовство по-московски

Они шли на север, держась подальше от дороги, скрываясь в редких оливковых рощах и оврагах. Солнце нещадно палило, и вскоре Алиса поняла, что свобода пахнет не только полынью, но и пылью, въевшимся потом и всепоглощающей жаждой.

Лоренсо оказался незаменимым проводником. Он знал, где найти дикую мяту, жевание которой хоть ненамного, но утоляло жажду. Он показал ей, как выглядят съедобные корешки и как отличить безобидную ящерицу от ядовитой гадюки. Его знания были отрывочными, добытыми на улице в борьбе за выживание, но для Алисы, чей мир сузился до кнопки на ноутбуке и кофе с собой, это была энциклопедия жизни.

– Смотри, – он присел у зарослей колючего кустарника и указал на едва заметную петлю из гибкой лозы, привязанную к воткнутой в земле рогатке. – Силок. Если повезет, к вечеру будет ужин.

Алиса смотрела на это примитивное устройство с долей скепсиса. В ее мире еду покупали в супермаркете, предварительно разогрев в микроволновке.

– А если не повезет?

– Тогда будем жевать коренья, – философски заключил Лоренсо. Или я украду яйца из какого-нибудь курятника. Только это опасно.

«Украсть». Слово резануло слух. Алиса сжала губы. Она была голодна, желудок сводило от спазмов, но мысль о воровстве вызывала протест. Старые, отжившие свой век моральные принципы цеплялись за ее сознание.

– Не надо воровать, – тихо сказала она. Придумаем что-нибудь другое.

Они нашли приют на ночь в полуразрушенной каменной хижине, оставленной, судя по всему, пастухами. Стены были надежным укрытием, а через дыру в крыше был виден начинающий темнеть усыпанный звездами небо. Такого неба Алиса не видела никогда – бесконечно глубокого, черного, сияющего миллиардами не мерцающих, а горящих точек.

Лоренсо развел у входа крошечный, почти бездымный костерок из сухих веток, научив ее прятать огонь от чужих глаз. Они сидели молча, слушая, как потрескивают ветки и где-то вдалеке воет шакал.

Голод снова дал о себе знать, теперь уже с новой, изматывающей силой. Силок, разумеется, оказался пуст.

– Завтра я попробую поймать рыбу в ручье, – без особой надежды сказал мальчик, потирая худой живот.

Алиса смотрела на огонь. Ее мысли лихорадочно работали, перебирая обрывки знаний. Биология. Химия. Физика. Все, что она изучала, было бесполезно. Или нет?

Ее взгляд упал на старую, полусгнившую корзину, валявшуюся в углу хижины. В ней лежало несколько темных, сморщенных плодов. Оливы. Горькие, несъедобные без обработки.

И тут в ее памяти всплыла картинка из учебника по истории. Древние люди. Вымачивание. Выщелачивание горечи.

– Лоренсо, – сказала она, оживляясь. Ты можешь найти большую емкость? Что-то, что может держать воду.

Мальчик удивленно посмотрел на нее, но кивнул и через несколько минут притащил из-за хижины большой, потрескавшийся, но целый глиняный кувшин.

– Отлично. Теперь нам нужно много воды и соль. Ты говорил, что в том ручье вода не соленая?

– Нет, она пресная. А соль… – он смущенно потупился. Соль дорогая. Ее не украдешь просто так.

Алиса вздохнула. Без соли процесс занял бы гораздо больше времени, но это было лучше, чем ничего.