Красные Ворота

Давление на Промзоне и Новый Выбор.

Однако "нелюди" с "рогами" – приспешники администрации из числа заключенных – доставали героя и на промзоне. Их метод был тонок, методичен и подл: они использовали язык власти и плана: «Плана нет, брака много, одним словом, не подходишь…». Эти слова были лишь кодом: "Ты не контролируем, а значит – опасен". Это было давление, которое не имело цели в работе, но имело цель сломить волю к труду, чтобы затем перебросить его в более контролируемую, более тоскливую среду. У него был ограниченный, но принципиальный выбор: если его уберут с пилорамы, то немедленно переведут на "швейку", где «скука страшная, и время стоит на месте». Там, в монотонном, бессмысленном ритме иглы, система добивалась полной ментальной капитуляции, превращая дни в бесконечную, серую ленту. Полностью отказаться от работы было невозможно, это означало открытое противостояние с режимом и гарантированное ПКТ, чего он пока хотел избежать, стремясь сохранить силы для главного.

Понимая, что его дни на пилораме сочтены, Евгений выбрал превентивный удар – он решил уйти в другое, не менее тяжелое, но менее контролируемое место – в котельную. На тот момент эта котельная служила не только для отопления, но и для сжигания отходов производства: бракованных досок, опилок и прочего мусора, превращая её в символ утилизации всего ненужного, включая человеческие судьбы и сломанные мечты. Это была печь забвения, и он добровольно пошел работать на границе между теплом и уничтожением, где, как ни парадоксально, нашел внутреннее тепло, то самое, которого не хватало его душе.