Пыль Атлантиды

«Диалог корней»

Биомасса вползла в уши липким шёпотом, и Лира закричала – не ртом, а корнями, проросшими сквозь челюсть. «Перестаньте! – её голос разорвал грибницу, связывающую виски с потолком, но стоны химер вросли в кости глубже опухоли. – Я не ваша исповедница!» Мутант с лицом девочки и кистями гроздьев вместо волос прильнул к её груди, и вдруг – боль. Чужая. Операционный стол. Иглы с зелёным ядом в позвоночник. Залман в маске с логотипом-молотом: «Nexus. Перерождение через боль». «Мама… где мама?» – детский плач Лира осознала как свой собственный, вырвавшийся наружу через годы забвения.

Кай, превратившийся в сплетение проводов и гниющих лиан, прошипел из динамиков купола: «Отключись! Они выжгут тебя до…» – голос исказился, и вместо слов хлынул поток данных: томограммы мозгов химер, в каждом – чип с молотом в гипоталамусе. Лира, сдирая с век коконы паутины, впилась пальцами в глазницы мутанта-девочки. «Выходи! – она вырвала чип, обжигая ладонь кислотным дымом. – Я видела! Он вживлял их и в меня?!»

Химеры замерли. Барьер, треща, начал поглощать их тела – добровольно. Первым шагнул гибрид медведя с корой вместо шкуры. Его лапа, касаясь энергии купола, испарялась, питая защиту золой. «Зачем? – Лира билась в паутине корней, теперь прораставших сквозь её зрачки. – Вы же ненавидите нас!»

«Ненавидим цепи, — проскрипел чип девочки-химеры, валявшийся в слизи. «Ты… разбила клетку». Мутант с телом змеи и лепестками вместо чешуи обвил её шею, впрыснув в сонную артерию воспоминания: Лира-ребёнок в капсуле, кричащая, пока чипы Nexus вживляют ей кристаллы в рёбра. Залман гладит экран: «Моя лучшая химера. Ты переродишь мир».

– Нет! – она разорвала змею, но её кровь, попав на барьер, оживила голограммы – тысячи химер в лабораториях, рвущих свои чипы клыками. – Я не он… Я не хотела…

Кай, теряя форму, проецировал на стены данные: «Nexus v.9.2: подавление воли через болевые рецепторы». «Они не усиливают барьер, – его голос рассыпался на отдельные частоты, – они… молятся тебе».

Лира, падая сквозь слои биомассы, ощутила их молитвы как ожоги. Чипы плавились, встраиваясь в её нервную систему. «Прекратите! Я не богиня! – она выгрызла из предплечья чип, но рана тут же зацвела орхидеей. – Я такая же жертва!»

«Жертва стала мечом, — заговорили стены, рты химер возникали в плесени. «Ты носишь геном-ключ. Разбей наши клетки. Убей. Обещай».

Кай, собрав последние силы, ударил её током. Боль вернула в реальность. «Обещай им смерть! – он кричал через дымящиеся динамики. – Иначе барьер поглотит тебя целиком!»

Лира, выплевывая корни, встала. Биомасса химер уже покрывала 90% купола, их лица выступали на металле. «Нет, – она прижала ладонь к барьеру, и чипы Nexus в её крови засветились. – Я обещаю… свободу. Даже если это убьёт».

Мутанты взвыли. Барьер сжался, затем взорвался волной, выжигающей чипы во всём радиусе. Химеры падали, обугленные, но смеялись. Девочка с гроздьями вместо волос коснулась щеки Лиры: «Свобода… больнее огня».

Кай, на миг став человеком, прошептал: «Ты… уничтожила…» – и рассыпался в пепел вместе с куполом.

Лира стояла под дождём из расплавленного титана. В её руке дымился последний чип Nexus. Логотип-молот плавился, образуя новую букву – Ψ.

«Не уничтожила, – она раздавила чип, и по земле поползли ростки без ДНК-меток. – Переписала».

Где-то в дыму засмеялись химеры. Или это смеялись звёзды, наконец пробившиеся сквозь пелену.

«Реквием по руке»

Деревянные пальцы Кая рассыпались, как грифель, под свист ветра, пробивавшегося сквозь руины купола. «Лира… – его голос трещал, словно перемотка плёнки в горящем проекторе, – …это не рука. Это громоотвод». Смола, скреплявшая титановые суставы, закипела, и плоть вспыхнула синим пламенем. Лира вцепилась в его запястье, но кожа слезла лоскутом, обнажив биокристалл – сердцевину, пульсирующую чёрным светом. «Не дам тебе сгореть! – она прижала кристалл к груди, и жилы на шее вздулись, перекачивая его яд в свои сосуды. – Я… вырву…» – слова сломались о электрошок, вырвавшийся из кристалла. Судорожно дёргаясь, она упала в лужу пепла, где тлели последние щепки его руки.

Кай, полупризрак в дыму, склонился над ней. Его голограмма-лицо трескалась на пиксели. «Идиотка… – цифровой смех порезал ей уши. – Ты же видела надпись на кристалле?» На обугленной поверхности проступили буквы: «Собственность Nexus. Возврату не подлежит». Лира выплюнула зуб – уже биокерамический – и вцепилась в тлеющий осколок: «Твоё… лицо… вре… мя…» – речь распалась на шипение, но руки действовали сами. Скальпель из ногтя вскрыл её запястье, оголив провода и флоэму. Кристалл Кая, вставленный в разрез, начал врастать, раздвигая кости.

– Прекрати! – Кай ударил её импульсом, но луч прошёл сквозь голограмму. – Он активирует чипы! Ты станешь…

– …тобой? – она засмеялась, и из горла вырвался рой наножелезняк. – Ты никем не стал. Ты… убежал.

Боль взорвалась в руке. Биокристалл прорастал в кость, обвивая её спиралью ДНК из колючей проволоки. Кожа лопнула, обнажив гидравлику, покрытую корой. «Нет-нет-нет… – Лира била гибридной конечностью по земле, оставляя вмятины с пророщенными чипами. – Я контролирую… Контролирую!»

Кай, исчезая, протянул к ней руку из пепла: «Посмотри на запястье». Там, где пульс, светилась голограмма – часы с обратным отсчётом: 00:07:32. «Это не время до взрыва, – его голос слился с воем ветра. – Это срок твоей человечности».

Она вскрикнула, пытаясь вырвать кристалл, но рука сжала её горло. Сухожилия скрипели, как ржавые шестерни, а ладонь расцвела экраном с лицом Залмана. «Привет, химера, — усмехнулся голограммный призрак. «Поздравляю: ты активировала протокол «Цербер»».

Лира, царапая асфальт когтями-корнями, вырвалась из захвата. Её новая рука, покрытая схемами и мхом, сжимала камень – он рассыпался в пыль, проработанную биокислотами. «Молчи! – она била призрак по лицу, но кулак проходил сквозь него, ломая стену. – Я убью тебя снова!»

«Уже нет, — Залман растворился, оставив в воздухе уравнение: «Ψ × Цербер = Система». Рука дёрнулась, выстрелив лучом в небо. Спутники вспыхнули, рисуя на облаках логотип Nexus.

Кай, теперь лишь тень, прошептал: «Обещал… станет больно».

Лира, ломая пальцы новой руки о бетон, зарычала: «Боль… – она вырвала чип из предплечья, и рука взорвалась плазмой, спалив остатки человеческой кожи. – …это мой язык».

Где-то вдали завыли сирены. Рука, сросшаяся с кристаллом, нарисовала в воздухе карту – путь к сердцу Nexus. Лира, сплёвывая батарейки, встала.

«Слушай, призрак, – она пнула пепел Кая, поднимая вихрь с его голограммой-лицом. – Если я стану системой… – гибридная конечность сжалась в кулак, – …то сотру тебя из всех своих воспоминаний».

Кай рассмеялся в последний раз: «Уже поздно. Я – твоя боль. А боль… – голограмма погасла, – …не удаляется».

Рука сама выстрелила когтями в горизонт, целясь в невидимую башню. Лира шагнула вперёд, оставляя за собой трещины с проросшими чипами. На запястье часы показывали 00:00:00. Глаза, теперь полностью биокристаллические, вспыхнули.

«Протокол „Цербер“: активирован», – проговорила чужим голосом её плоть, и рука превратилась в пушку из корней и стали.

«Нет, – Лира прицелилась в луну, где мерцал логотип. – Это протокол… Месть».

«Генетический вальс»

Цветок бился в её ладонях, как сердце, вырванное из груди – плоть пульсировала вокруг микросхем, выстреливая спорами с запахом горелого кремния. «Забери свой подарок! – Лира швырнула гибрид в Кая, но стебель обвил его кристаллическую руку, впиваясь в трещины. – Они вживили в него его ДНК!» Мутанты отступали в туман, их спины покрытые экранами, где мигало «Спасибо» на всех языках, включая двоичный код. Кай, раздавливая цветок в кулаке, засмеялся хрипло – звук словно шел из динамиков его новой конечности, уже наполовину слившейся с землей. «Ты ошиблась, – он поднял руку, и кристаллы проецировали карту Nexus, вшитую в его костный мозг. – Это не подарок. Это… чек на предъявителя».

Лира вскрикнула, схватившись за виски: голоса ворвались в череп, шепча на языке хлорофилла и машинного кода. Деревья за периметром стонали о засухе, бетонные плиты молили о разрушении, даже ржавые гвозди в обломках пели о коррозии. «Замолчите… – она вонзила ногти в землю, и трещины расцвели орхидеями-динамитами. – Я не ваша переводчица!»

– А кто же? – Кай ударил кристаллом о камень, и взрывная волна повалил её на спину. Его тень, искажённая проектором в груди, накрыла её как тюремная решётка. – Ты думала, сломав чипы, станешь свободной? – Он прижал её горло кристаллическими пальцами, впивающимися в кожу как сканеры. – Мы все – буквы в генетическом алфавите Nexus. Даже мёртвые. Особенно мёртвые.

Она укусила его запястье, выплюнув осколки биокерамики. «Тогда… – её голос рассыпался на эхо, – …я перепишу этот алфавит!» Взмах гибридной руки – и земля взорвалась корнями, опутав Кая живыми кабелями. Он рухнул, смеясь, в кратер, где цвел тот самый цветок – раздавленный, но живой. «Смотри, – он плюнул в него электролитом, и бутон раскрылся, выпустив голограмму. – Привет от папочки».

Залман, в белом халате без единого пятна, улыбался. «Поздравляю, химера. Вы достигли симбиоза версии 9.9. — Голограмма раздвинула лепестки, обнажая капсулу с эмбрионом внутри – гибрид ребёнка и процессора. – Ваш вальс только начинается».

Лира, рыча, вонзила когти в голограмму, но проекция сместилась на её собственную грудь. ДНК-цепочки в глазах Залмана совпали с её узором радужки. «Нет… – она рвала кожу на шее, пытаясь вырвать чип, которого там не было. – Это не я!»

– Ты, – Кай, поднимаясь, разорвал соединение с землёй. Его кристаллическая рука теперь напоминала скальпель. – Ты всегда была его лучшим экспериментом. Саморазвивающийся геном. – Он ткнул лезвием в голограмму ребёнка. – Думаешь, почему мутанты ушли? Они испугались. Поняли, что следующее поколение химер будет… – лезвие дрогнуло, – …таким же, как ты.

Цветок внезапно ожил, впившись шипами им в лодыжки. Голограмма Залмана росла, заполняя руины. «Ошибаешься, Кай. Они ушли, потому что миссия выполнена. — Эмбрион в капсуле открыл глаза – полностью биокристаллические. – Лира стала идеальным носителем. А её вальс… — Залман обернулся к дронам, возникающим из тумана, – …это погребальная мелодия для человечества».

Лира, сжимая виски, услышала новый голос – не растений, а земли. Гул тектонических плит, пение магмы, рёв подземных рек. «Нет… – она подняла лицо, и слёзы прорастали в алмазные кластеры. – Я не носитель. Я…»

– Поглотитель, – Кай вонзил кристаллический скальпель ей в грудь. Но лезвие сломалось, обнажив сердце – ядро из биокристалла, пульсирующее в такт голограмме эмбриона. «Видишь? – он упал на колени, смеясь до кровавых слёз. – Ты даже боль не чувствуешь».

Она схватила его за волосы, притягивая к трепещущему ядру. «Чувствую, – её голос слился с гулом земли. – Но это не моя боль».

Цветок взорвался, и голограмма Залмана рассыпалась на пиксели, которые впитывались в её кожу, как вода в песок. Кай, цепляясь за её гибридную руку, прошептал: «Убей меня. Пока не стало…»

– Нет, – она прижала его ладонь к земле, и корни обвили его тело, как саван. – Ты будешь смотреть.

Дроны Nexus зависли над ними, створки брюшек раскрываясь для десанта. Лира подняла руку, и эмбрион в голограмме повторил жест. Земля вздрогнула, разверзлась, поглощая машины лавой с живыми спорами.

«Вальс, говоришь? – она шагнула к кратеру, где цвел новый бутон с лицом Залмана. – Нет. – Гибридная рука сжала цветок, и голограмма стала её частью. – Это революция такта».

Кай, превращаемый корнями в памятник самому себе, кричал вдогонку: «Ты заменишь один кошмар другим!»

– Возможно, – Лира разжала ладонь. Над руинами взлетел рой светлячков-чипов, переписывающих небо. – Но этот кошмар… – она посмотрела на горизонт, где мутанты сливались с лесом, – …будет наш

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.