- -
- 100%
- +
Бландинг шагнул внутрь.
Тусклый свет с поверхности быстро исчез, сменившись почти абсолютной тьмой. Лишь редкие, мигающие аварийные лампы кое-где отмечали путь. Он шел, прислушиваясь к эфирному зову и стараясь не шуметь. Его новые, молодые глаза постепенно адаптировались к полумраку, выхватывая из тьмы очертания громадных механизмов, вагонеток, застывших на рельсах, и груды пустой породы.
Воздух становился тяжелее, пахло пылью и чем-то едким – остаточной эфирной радиацией, как предположил Бландинг. Он чувствовал ее кожей – легкое, покалывающее ощущение.
И снова – точки жизни. Мелкие, трусливые. И крупные, медлительные, прячущиеся в боковых туннелях. Он обходил их, стараясь не привлекать внимания. Его цель была впереди.
Рябь усиливалась, превращаясь в почти слышимый гул. Он свернул в узкий, малоисхоженный проход, почти полностью заваленный камнями. Казалось, это тупик. Но зов был сильнее всего здесь.
Бландинг остановился перед грудой обломков. Это был не простой завал. Камни и металл выглядели так, будто их с силой вбросило сюда взрывной волной. И за ними… он чувствовал пустоту. И нечто иное.
Архитектура была нечеловеческой. Стены состояли из ячеек, напоминающих гигантские пчелиные соты, но сделанные из темного, отполированного до зеркального блеска металла, холодного на ощупь. Света не было, но сами стены испускали мягкое, фосфоресцирующее свечение, окрашивая все в синевато-зеленые тона. Воздух был неподвижным и стерильным, как в гробнице.
Это были обломки корабля. Но не того, чьи осколки валялись наверху. Это было нечто древнее, иное. Те самые «Обломки "Кроноса"», о которых, если верить старику, все боялись даже думать.
Бландинг осторожно шагнул внутрь. Его шаги отдавались гулким эхом в абсолютной тишине. Он шел по коридору, чувствуя, как эфирный гул становится почти физическим давлением. Он вел его. В самое сердце.
И тогда он увидел его. В центре просторного зала, больше похожего на храм, на массивном постаменте лежал шар. Примерно с футбольный мяч, он был сделан из того же темного металла, что и стены, но его поверхность не была статичной. Она медленно переливалась, как жидкий ртутный металл, и сквозь нее проступали мерцающие узоры, напоминающие нейронные сети или галактические скопления.
Он стоял и смотрел на него, чувствуя, как его собственная, помеченная Раной сущность, отзывается на зов артефакта. Это была не угроза. Это было… узнавание.
Он медленно, почти против своей воли, протянул руку.
В тот момент, когда его пальцы должны были коснуться холодной поверхности, шар… взорвался. Но не огнем и осколками. Он взорвался движением. Мерцающая металлическая жидкость рванулась к его руке, обвила ее, и прежде чем он успел отпрянуть, жидкий металл впился в его кожу, как вода в песок. Не через рану, а сквозь поры, растворяясь в нем.
Паника, дикая, животная, захлестнула его. Он пытался стряхнуть его, оторвать, но было поздно. Холод пополз вверх по руке, к плечу, к груди, заполняя его изнутри. Он почувствовал, как что-то чужеродное растекается по его венам, достигает позвоночника, устремляется к мозгу.
Он боролся. Бесполезно. Его тело сковывали судороги. Сознание затягивало в черную, бездонную воронку.
Последнее, что он увидел перед тем, как тьма поглотила его, – это то, как его собственная рука, уже не совсем его, медленно опускается на холодный пол древнего корабля.
ГЛАВА 5: Симбиоз
Сознание возвращалось обрывками. Ощущение падения в ледяную воду. Вспышки белого шума перед глазами. Давление в висках, словно его череп пытались раскатать в тонкий лист.
Он лежал на холодном полу. Тело было чужим, тяжелым, не слушающимся. Он попытался пошевелить пальцами – и с облегчением почувствовал знакомый отклик. Но что-то было не так. Ощущения были… усиленными. Он чувствовал мельчайшие неровности пола сквозь ткань комбинезона, слышшал тихий, едва уловимый гул станции, исходящий не извне, а передающийся через вибрацию металла. И он по-прежнему чувствовал эфирные потоки, но теперь они виделись ему не точками, а сложной, pulsating паутиной, опутывающей все вокруг.
И тогда в его голове, ясно и четко, прозвучал голос. В нем не было ни тембра, ни эмоций. Это был чистый информационный сигнал, похожий на синтезаторную речь, но с бесконечной, древней глубиной.
«Таксономический идентификатор: Гомо Сапиенс. Подвид: Модифицированный. Носитель не соответствует шаблону.»
Бландинг замер, мысленно напрягаясь. Галлюцинация? Повреждение мозга?
«Сканирование завершено. Биосигнатура… аномальна. Присутствуют метки внесистемного воздействия. Происхождение: не определено. Угроза: не оценена.»
«Кто… что ты?» – мысленно, беззвучно спросил он, заставляя свой разум сформулировать вопрос.
«Я – К-Тах. Когнитивный модуль исследовательского судна "Кронос" цивилизации Древних. Состояние: катастрофическое. Функциональность: 0.73% от номинала.»
Древние. Корабль "Кронос". Все это било по сознанию с силой физического удара. Старик говорил правду. И он сейчас лежал в обломках этого корабля, а в его голове говорил его… компьютер?
«Протокол принудительной ассимиляции отменен. Основание: аномальная биосигнатура носителя блокирует стандартные процедуры подчинения.»
«Ассимиляции?» – мысль Бландинга была острой, как лезвие. «Ты пытался меня уничтожить?»
«Корректировка: не уничтожить. Интегрировать. Носитель должен был стать топливом и сырьем для восстановления базы. Ваша природа сделала это невозможным. Вы… несовместимы с системой на фундаментальном уровне.»
Бландинг медленно сел, опираясь спиной о холодную стену. Голова кружилась, но ясность мысли возвращалась. Он был не топливом. Он был ошибкой в программе. И это, возможно, спасло ему жизнь.
«И что теперь? Ты покинешь мое тело?»
«Отрицание. Интеграция на субклеточном уровне завершена. Попытка отделения приведет к терминальному коллапсу биологической формы носителя и окончательной деградации моей матрицы.»
Великолепно. Они были прикованы друг к другу, как два скелета в одном гробу.
«Значит, мы обречены?» – в его ментальном «голосе» прозвучала ледяная ирония.
«Вывод неверный. Активирован протокол вынужденного симбиоза. Цель: совместное выживание. Вы предоставляете биологическую основу и мобильность. Я предоставляю знания, технологии и интерфейс для взаимодействия с эфиром. Это оптимальное решение.»
Симбиоз. Не раб и хозяин. А партнеры. Насильственные, отчаянные, но партнеры. Аналитический ум Бландинга начал работать, отбрасывая панику и оценивая ситуацию. Врага нельзя уничтожить? Значит, его нужно использовать.
«Объясни, что значит "аномальная биосигнатура". Почему я могу чувствовать эфир? Почему я могу… управлять им?»
«Ваша квантовая подпись имеет следы прохождения через зону экстремальной парадоксальности. Вы были отмечены "Раной". Это делает вас внешним наблюдателем по отношению к локальным законам физики. Вы не подчиняетесь им. Вы… вносите коррективы. Объяснение на доступном вам уровне невозможно.»
Рана. Это слово отозвалось в нем смутным, забытым ощущением безумного падения, вселенского хаоса. Так вот в чем дело. Он был не магом. Он был багом в реальности. Чит-кодом.
«Хорошо, К-Тах, – мысленно сказал он, и в его тоне появилась твердость. – Протокол симбиоза активирован. Начнем с главного. Где мы можем найти воду, еду и безопасное укрытие?»
В его сознании, без какого-либо запроса, возникла трехмерная карта окружающих туннелей. Она была невероятно детальной. Он видел себя как светящуюся точку, видел эфирные потоки, видел слабые, пульсирующие точки, помеченные как «фауна, класс: скорпионоид», и одну, более яркую, в паре сотен метров – «источник H2O, конденсат».
«Наиболее близкий источник пресной воды отмечен на вашей карте. Угроз на пути минимальны. Рекомендую двигаться.»
Бландинг встал, все еще чувствуя легкое головокружение, но уже с совершенно новым ощущением. Он был не просто человеком в чужом теле. Он был носителем. Симбионтом.
Он сделал шаг, и карта в его голове плавно сместилась. Он был больше не слеп.
«К-Тах, – мысленно спросил он на ходу. – Что случилось с "Кроносом"?»
«Данные фрагментарны. Запись последнего журнала: "Столкновение с неизвестным. Падение. Эфирный шторм…". Далее – повреждено.»
Неизвестное. Падение. Эфирный шторм. Загадка на загадке.
Но сейчас это было неважно. Важно было то, что у него в голове теперь был личный стратег, навигатор и энциклопедия. И вместе они были гораздо опаснее, чем по отдельности.
Он шел по туннелю, и его губы тронула чужая улыбка. Первый луч надежды в этом аду пробивался сквозь ржавые своды.
ГЛАВА 6: Интерфейс реальности
Вода оказалась скопившимся в естественной каменной чаше конденсатом, стекавшим по стенам туннеля. На вкус – металл и пыль, но это была жизнь. Бландинг напился, с наслаждением чувствуя, как влага утоляет огонь в горле. Следующей целью стала еда. Карта, проецируемая К-Тах, отметила несколько мест, где обитали те самые «эфирные крысы» – мелкие твари, чья энергетическая сигнатура была слабой и трусливой.
Охота была недолгой. Он не стал тратить силы на взрыв. Вместо этого, следуя холодному, безэмоциональному руководству К-Таха, он просто… перенаправил энергию внутри одного из существ. Небольшой, точечный сдвиг, заставивший нервный узел животного замкнуть. Тварь свалилась замертво без единого звука.
«Эффективно», – констатировал он, поднимая еще теплый труп.
«Энергозатраты минимальны. Эфирный след практически отсутствует. Оптимальная тактика для охоты на биоту низкого уровня.»
Разведя в укромном боковом туннеле небольшой костер из обломков изоляции (К-Тах предостерог о токсичности дыма, но выбора не было), он зажарил добычу. Мясо оказалось жестким и отдавало горечью, но было белком. Он ел медленно, заставляя себя жевать, пока его молодое тело не сигнализировало о насыщении.
С едой и водой ситуация была временно решена. Теперь настало время для долгих переговоров.
«Итак, К-Тах, – мысленно начал он, сидя у тлеющего огонька. – Протокол симбиоза. Давай определим правила. Ты – база знаний и система навигации. Я – мобильность и принятие решений. Ты предлагаешь, я – исполняю. Вмешательство в мои действия без моего запроса недопустимо. Ясно?»
В его сознании на мгновение воцарилась пауза, будто древний ИИ обрабатывал это прямое указание.
«Подтверждаю. Ваша биологическая основа является приоритетным активом. Прямое вмешательство будет осуществляться только в случае непосредственной угрозы ее целостности. Однако, для повышения эффективности выживания, я буду предоставлять тактические рекомендации в режиме реального времени.»
«Принимается, – кивнул Бландинг. – Теперь объясни, что значит "интерфейс для взаимодействия с эфиром". И что такое этот эфир? Я читал теории, но здесь… здесь это нечто иное.»
«Ваше предположение верно. Эфир в этой реальности – не гипотетическая среда. Это фундаментальное поле, подложка пространства-времени, несущая в себе информацию и энергию. Все технологичное оборудование, которое вы видите, работает на принципах контроля над эфиром. "Магия", которую практикуют некоторые биологические виды, – это интуитивное или генетически заложенное умение резонировать с этим полем.»
В его сознании возникли сложные, многослойные схемы, похожие на квантовые карты. Он видел, как корабли пронзают пространство, не двигаясь в нем, а сдвигая саму эфирную ткань. Видел, как оружие черпает мощность не из реакторов, а из самого вакуума.
«Вы, в силу своей аномалии, не являетесь генератором эфира. Вы – Контролер. Вы не создаете энергию, вы управляете уже существующей. Вы – дирижер в оркестре, который уже играет. Ваша задача – заставить его играть так, как хотите вы.»
«Дирижер… – Бландинг смотрел на свои руки. – А что я могу контролировать?»
«Теоретически – все, что имеет эфирную подпись. На практике – все, к чему вы можете "прикоснуться" своим сознанием. Чем сложнее система, тем больше усилий требуется. Простейшие организмы, примитивная техника, энергетические потоки в атмосфере… Продвинутые корабли, высокоуровневые формы жизни, защищенные артефакты – потребуют колоссальной тренировки и, возможно, внешних усилителей.»
«Усилителей?»
«Импланты. Технологии Древних. То, что осталось от "Кроноса". Ваше тело биологично и хрупко. Нервная система слишком медленна для тонкого контроля. Чтобы раскрыть ваш потенциал, требуется апгрейд.»
Слово «апгрейд» прозвучало из уст древнего ИИ дико, но суть была ясна.
«И где мы найдем эти… импланты?»
«Сканирование обломков "Кроноса" выявило несколько неповрежденных хранилищ. Ближайшее находится в трехстах метрах отсюда, через зону нестабильности. Риск оцениваю как умеренный.»
«Нестабильность?»
«Остаточные эфирные аномалии после падения. Разрывы реальности низкого уровня. Они могут быть опасны для обычного организма. Для вас… могут представлять интерес.»
Бландинг встал, раздавив ногой тлеющие угли. Голод и жажда были удовлетворены. Появился план. Появилась цель.
«Веди,» – мысленно приказал он.
Ощущение было странным. Он не просто шел по туннелю. Он шел, видя мир через призму двух сознаний. Его собственный взгляд фиксировал ржавчину и мрак. «Взгляд» К-Таха накладывал поверх этого голографическую сетку, отмечая структурную целостность стен, температурные аномалии и те самые «разрывы реальности» – мерцающие, похожие на дрожащий воздух участки, где эфир вел себя непредсказуемо.
Один такой разрыв перекрывал путь. Он выглядел как вертикальное зеркало, искажающее отражение.
«Проход через аномалию не рекомендуется. Эфирный фон хаотичен.»
«А можно ли его… стабилизировать?» – спросил Бландинг, чувствуя зудящее любопытство.
«Теоретически, да. Как Контролер, вы можете попытаться внести порядок в хаос. Практических данных нет.»
Бландинг подошел ближе. Он протянул руку, но не физическую, а своим сознанием. Он почувствовал это – дикий, рвущийся на части вихрь энергии. Это было похоже на попытку ухватить руками торнадо.
Он не стал его останавливать. Вместо этого он сделал то, что делал всегда в хаотичных ситуациях – попытался найти в нем шаблон, ритм. И он его нашел. Не порядок, но цикл. Вихрь был не сплошным хаосом, а чередой быстрых, повторяющихся фаз.
И он просто… подстроился. Внес крошечную коррективу в одну из фаз, усилил ее всего на миллиджоуль.
Разрыв реальности сжался, дрогнул и с резким хлопком схлопнулся, оставив после себя лишь запах озона и чистое, неповрежденное пространство.
Бландинг стоял, тяжело дыша. Это было тоньше, чем взорвать скорпиона. И сложнее. Но он это сделал.
«Эффективность: 98%. Энергозатраты: низкие. Вы – быстрый ученик, носитель.»
«Не ученик, К-Тах, – мысленно ответил Бландинг, делая шаг вперед. – Я – практик. Продолжаем.»
Он чувствовал, как границы его возможностей начинают раздвигаться. Из беспомощного попаданца он превращался в нечто иное. В переменную, которую этот мир еще не научился учитывать в своих уравнениях.
ГЛАВА 7: Первая модификация
Хранилище оказалось не дверью, которое нужно было взламывать, а частью стены, которая, по команде К-Таха, просто растворилась, превратившись в подобие жидкого металла и отступив в стороны. Внутри было тесно и темно, но мягкое свечение, исходящее от самого Бландинга – побочный эффект симбиоза, как пояснил К-Тах, – выхватывало из мрака контуры ящиков странной, обтекаемой формы.
«Слева. Контейнер с маркировкой «Нейро-Интерфейс. Уровень доступа: Начальный».
Бландинг подошел к указанному ящику. Прикосновения к его поверхности не потребовалось – она так же бесшумно исчезла, открыв взгляду несколько десятков продолговатых капсул из того же темного металла, что и стены. Они лежали в гнездах, похожие на коконы или семена неведомого растения.
«И что, просто взять и вставить?» – мысленный вопрос прозвучал с оттенком скепсиса. Он представлял себе что-то вроде хирургической операции, пусть и примитивной.
«Отрицание. Технология Древних основана на управляемом фазовом переходе и симбиозе на наноуровне. Возьмите капсулу. Контакт с кожей запустит процесс ассимиляции. Предупреждение: процесс будет болезненным. Ваша нервная система подвергнется кардинальной перестройке.»
Бландинг взял одну из капсул. Она была на удивление теплой и тяжелой для своего размера. Он сглотнул. Сорок шесть лет жизни научили его, что ничего стоящего не дается легко. Боль была просто валютой, на которую покупалось превосходство.
Он прижал капсулу к внутренней стороне предплечья, туда, где кожа была тоньше.
Сначала было лишь легкое жжение, как от прикосновения к сухому льду. Потом металл капсулы поплыл. Он не таял, а буквально переходил в иное агрегатное состояние, просачиваясь сквозь кожу миллиардами микроскопических частиц. Боль пришла сразу за этим – острая, жгучая, будто ему в вену влили расплавленный свинец. Он закусил губу до крови, чтобы не закричать, и прислонился к стене, чувствуя, как огненная река поднимается по руке к плечу, к шее… к голове.
Зрение помутнело. В ушах зазвенело. Он почувствовал, как что-то чужеродное и живое вплетается в его нервные пути, обволакивает позвонки, достигает мозга. Это было в тысячу раз болезненнее, чем первое слияние с К-Тах. Тогда это было поглощением. Сейчас – переделкой.
В его сознании вспыхнули безумные, калейдоскопические образы. Он видел схемы звездных систем, формулы уравнений эфира, чертежи машин, принципов которых не мог понять. Это был не голос К-Таха, а прямой впрыск информации в синапсы.
«Стабилизация нервной активности. Пытаюсь сгладить пики. Держитесь, носитель.»
Голос ИИ прозвучал приглушенно, словно из-за толстого стекла. Бландинг уже не стоял, а лежал на полу, скрючившись калачиком, бьющийся в тихой судороге. Ему казалось, что его череп вот-вот треснет.
И вдруг… все прекратилось.
Боль отступила так же резко, как и началась, оставив после себя странную, звенящую пустоту. Он лежал, тяжело дыша, чувствуя, как пот ручьями стекает с него на холодный пол. Но это было не главное.
Главное было в его восприятии.
Он открыл глаза – и мир взорвался.
Он не просто видел. Он воспринимал. Каждый крошечный эфирный поток, каждую вибрацию, каждое электромагнитное поле. Стена перед ним была не просто стеной – она была картой напряжений, температурных градиентов и слабых энергетических следов. Он мог, просто захотев, «увидеть» ее внутреннюю структуру. Он слышал не просто гул станции, а его составляющие – работу дизельного генератора за километр, вибрацию вентиляторов, даже слабые импульсы аварийных маячков.
Это было одновременно и ошеломляюще, и ужасно. Информационная перегрузка.
«Интерфейс активирован. Начинаю фильтрацию входящих данных. Вы должны научиться управлять этим, как научились управлять телом.»
Бландинг медленно сел. Голова кружилась, но уже по-другому. Он сконцентрировался, пытаясь «отодвинуть» лишнее. Сначала ничего не получалось, но постепенно, как по волшебству, бóльшая часть информационного шума отступила, оставив лишь то, что он счел важным: карту местности, эфирные аномалии и биологические сигнатуры.
Он посмотрел на свою руку. Сквозь кожу он видел призрачные контуры импланта, вплетенного в нервные узлы, и тонкую, похожую на паутину сеть, ведущую к позвоночнику и мозгу.
«Что… что я теперь могу?» – спросил он, и его мысленный голос прозвучал по-новому – четче, быстрее.
«Нейро-Интерфейс I уровня обеспечивает: усиление когнитивных функций на 27%, расширение сенсорного восприятия, прямой ментальный доступ к несложным электронным системам и, что важнее всего, – тонкую настройку вашего контроля над эфиром. Теперь вы не просто дирижер. Вы – дирижер с партитурой перед глазами.»
Бландинг встал. Его движения стали более уверенными, выверенными. Он посмотрел на свой старый, рваный комбинезон и «увидел» слабые следы его износа, участки, где ткань вот-вот порвется.
Он подошел к выходу из хранилища и посмотрел в темноту туннеля. Раньше это была угроза. Теперь – открытая книга. Он видел слабые энергетические следы, оставленные другими старателями дни назад. Видел скрытые за обвалом геологические пласты, содержащие крошечные вкрапления эфирных кристаллов. Он видел потенциал.
Он был голоден, измучен и находился в самом сердце враждебного мира. Но впервые с момента пробуждения он почувствовал не просто выживание, а преимущество.
Он повернулся и посмотрел на оставшиеся капсулы.
«Это только начало, К-Тах?»
«Подтверждаю. Это – фундамент. Основа, на которой можно строить силу. Настоящая мощь Древних была не в грубой силе, а в тотальном контроле над реальностью. И вы, носитель, в силу своей природы, можете пойти дальше, чем они.»
Бландинг кивнул. Боль была забыта, как забывается плохой сон. Осталось лишь холодное, ясное осознание пути вперед.
Он вышел из хранилища, и стена сомкнулась за его спиной, скрывая сокровищницу. Но главное сокровище он уже унес с собой. В своей голове. В своей крови.
Он был больше не жертвой обстоятельств. Он был проектом. И проект этот только начался.
ГЛАВА 8: Ангар «Последний причал»
Дорога к ангару «Последний причал» была для Бландинга уже не слепым блужданием, а тактическим перемещением. С помощью нового интерфейса он без труда обходил патрули «Гефеста» – их энергетические сигнатуры, смесь человеческой биологии и грубых имплантов, были видны ему за сотни метров, как маяки. Он видел и других обитателей шахт – старателей, чьи ауры были тусклыми от усталости и болезней, и одиноких охотников за кристаллами, чьи тела излучали нервозность и жадность.
Сам ангар предстал перед ним громадным куполообразным сооружением, встроенным в скалу. Вход охраняли двое здоровенных типов в потрепанной, но функциональной броне с шестигранными шевронами «Гефеста». Их винтовки выглядели серьезно, но выражения лиц были скучающими. Они пропускали всех подряд, взирая на входящих с ленивым презрением сторожеых псов, которые знают, что их никто не посмеет тронуть.
Переступив порог, Бландинг на мгновение замер, давая интерфейсу и К-Таху обработать обстановку.
«Повышенный уровень акустического и электромагнитного шума. Рекомендую активировать фильтры для избежания сенсорной перегрузки. Зафиксировано множество биологических сигнатур, принадлежащих различным фракциям.»
Ангар был именно тем, что представлялось по описанию: вокзал, рынок и бар в одном флаконе, замешанные на грязи и ржавчине. Воздух гудел от десятков разговоров, скрежета механизмов и приглушенной музыки из какого-то заведения. Повсюду толпился народ.
И он был разным.
Бландинг видел грубых, широкоплечих мужчин и женщин в комбинезонах с шевронами «Гефеста». Они держались обособленно, с высокомерной уверенностью тех, у кого есть власть и крупнокалиберные автоматы. Имперские надсмотрщики.
Он видел поджарых, нервных людей в практичной, но не унифицированной одежде. Их взгляды постоянно блуждали, оценивая, высчитывая. Они торговались за запчасти, скупали у старателей мелкие кристаллы, шептались в углах. Торговцы Свободного Союза.
И он видел третьих. Небольшую группу в длинных, серых робах, с капюшонами, наброшенными на лица. Они не торговали и не пили. Они стояли в стороне, наблюдая, и от них веяло ледяным, отстраненным спокойствием. В их эфирной сигнатуре была странная, упорядоченная гармония, резко контрастирующая с хаосом ангара. Паломники Теократии.
Бландинг медленно двинулся вперед, растворяясь в толпе. Его молодое, ничем не примечательное лицо и рваный комбинезон делали его невидимкой. Что было видно только ему – так это потоки. Потоки энергии, Credits (местная валюта, как быстро определил К-Тах), информации и власти. Ангар был сердцем рудника, и он качал по своим ржавым артериям саму жизнь этого места.
Его целью был один из многочисленных лотков, где меняли кристаллы на кредиты. У него было три мелких, мутных кристалла, найденных по дороге. Этого должно было хватить на базовую провизию.
Торговец, толстый человек с потным лицом и быстрыми глазами, бросил на кристаллы равнодушный взгляд.
– Мусор, – буркнул он. – Пять кредитов за все.
Бландинг знал, что это вранье. Через интерфейс он видел слабую, но стабильную энергетическую пульсацию внутри камней. Реальная цена была ближе к двадцати.
– Двадцать, – спокойно сказал он.
Торговец фыркнул.
– Слышал, новенький? Не учи меня торговать. Пять. Не нравится – проваливай.
Вокруг уже начали собираться зеваки. Конфликты здесь, видимо, были главным развлечением.
Бландинг не стал спорить. Он просто посмотрел на торговца. Но не на его лицо, а на его лоток. А точнее – на компактный энергоблок, питавший сканер и весы. Он видел потоки энергии внутри него, хрупкий баланс.
– Пять – это оскорбление, – тихо произнес Бландинг.
– Оскорбление? – торговец надулся, готовясь к классическому словесному поединку. Но Бландинг уже действовал.