Искусство магнетизма. Тайная книга о сексе, внутренней силе и живой энергии
- -
- 100%
- +
– Первая дверь ведёт в возбуждение. Ты входишь туда каждый раз, когда фантазия вызывает трепет в животе, жар в теле. Ты хочешь. Ты возбуждена. Ты желаешь. И это прекрасно. Но есть и вторая дверь. Её мало кто замечает, но маги знают, что именно она ведёт к духу. Она открывает потайной проход, за которым прячется твоя изначальная энергия. Та, что была с тобой до страха. До правильного и неправильного. Это дверь ведёт к твоему светящемуся Я, которое ты забыла после того, как на тебя были наложены печати заклятья. Сексуальная фантазия – это ключ от обеих дверей, но ты можешь выбрать, какую дверь хочешь открыть.
– Маги работают с фантазиями, – продолжал Алекс Ра, – не ради удовольствия, а ради пробуждения. Они находят в фантазиях ключи от дверей к внутренней силе. И если ты проходишь в эту дверь, ты становишься другой. Потому что встречаешь себя настоящую.
Он сделал ещё один жест, и воздух вспыхнул золотым.
– Скоро мы продолжим. И ты узнаешь, как найти в фантазии дверь, что ведёт к тебе настоящей.
Один из юных магов прошептал:
– Но это опасно?
Алекс Ра посмотрел на него внимательно:
– Опасно не войти. Опасно остаться запечатанным печатью.
Четыре порога на Пути Магнетизма
В тот вечер Зал Дыханий был затянут молочным туманом. Свечи на тонких столбах пульсировали в ритме чужих эротических грёз. Алекс Ра стоял у зеркала без отражения. В нём не было тел, только вибрации тех, кто пришёл учиться. Он провёл ладонью по воздуху. В воздухе вспыхнули четыре символа.
Первый – как затаённое дыхание. Второй – как трещина в реальности. Третий – как столб из света и жара. Четвёртый – как золотой круг, замыкающий змею.
И тогда он сказал:
– На Пути Магнетизма есть четыре Порога. Каждый порог охраняет Страж, который проверяет, готов ли ты идти дальше или предпочитаешь вернуться в привычное.
Первый Порог – признать, что у тебя есть эротическая фантазия. Не «вообще», а конкретная, у каждого своя. Это могут быть сцены из эротических фильмов, воспоминание о горячем сексе с любовником, фетиши, воспоминание о запахах и вкусах секса, прикосновениях к коже, манящем взгляде, дерзкой фразе.
Страж Первого Порога шепчет: «У тебя нет фантазий. Это не про тебя. Это глупости». Но Путь Магнетизма начинается с признания: «Да, фантазия есть. И это имеет значение». Маг знает, что сексуальные фантазии не мусор, это тайные карты изначальных энергий, которые нужно научиться читать.
Второй Порог – погрузиться полностью в свою фантазию, как в сновидение, как если бы он была живой реальностью.
Ты знаешь про свою фантазию, но этого мало. Маг входит в атмосферу фантазии, как в сновидение, проигрывает каждую её роль, узнавая в каждой роли неизвестную часть себя. Он многократно усиливает своё присутствие в роли, пока его старая форма не треснет, и через эту трещину не начнёт струиться изначальная энергия.
Страж Второго Порога шепчет: «Остановись. Это опасно. Это безумие». Многие доходят до этого места и останавливаются. Они остаются зрителями своих фантазий. Но проход открыт тому, кто рискнёт усилить свои ощущения до предела.
Третий Порог – признать реальность изначальных энергий. Если ты прошёл Второй Порог, тебя накроет особое состояние. Волна наслаждения. Лёгкость. Вибрация. Сила. Тишина. Чувство, что ты дома.
И тогда появляется Страж Третьего Порога. Он шепчет: «Это иллюзия. Ты это придумал. Это просто галлюцинация». Большинство разворачивается здесь, говорит себе: «Это ненадолго», «Это не я», «Это пройдёт».
Но Маг знает: «Если я это чувствую, значит, это уже моё». Энергия, которая пришла, реальна. Твоя задача остаться в ней. Сказать себе: «Это моя энергия. Это моя суть. Это ценно».
Четвёртый Порог – перестроить свою жизнь, положив в её сердце изначальные энергии.
Ты возвращаешься в повседневную жизнь. Работа, дом, близкие. И тут возникает Страж Четвёртого Порога. Он говорит: «Не меняй ничего, это был просто глюк. Ты не сможешь так жить – слишком необычно, слишком странно. Будь как все».
Это самый сложный порог – забрать в свою жизнь то, что ты открыл в себе в опыте фантазии. Ты несёшь в мир свой Дар. Но никто тебя с этим Даром не ждал. И тогда ты выбираешь – или оставить своё откровение в прошлом, как красивое воспоминание. Или перестроить под него свою жизнь. Учиться говорить, выбирать, любить и творить из новой энергии.
Это и есть Путь Магнетизма. Снова и снова возвращаться к своей сути. Жизнь не по чужим правилам, а по Источнику.
Тайные тропы сексуальных фантазий
В Зале Теней было особенно тихо. Пламя в чашах не колебалось, даже воздух словно застыл, будто сама Башня прислушивалась к тому, что вот-вот будет сказано.
Алекс Ра стоял перед учениками и держал в руках стеклянный шар, внутри которого одна за одной мерцали сцены: лицо в маске, связанное тело, прикосновения, от которых загорается желанием плоть.
– Вы думаете, – сказал он, – что сексуальные фантазия нужны только для возбуждения. Но что если они приходят к тебе не для удовольствия, а чтобы освободить тебя от печатей заклятья?
Он сделал шаг вперёд.
– В каждом из вас есть печати заклятия. Они делают вас меньше, чем вы есть, делают жалкими, тревожными, угодливыми, потерянными, отрезают вас от живых энергий. Они говорят: «Не смей хотеть. Не смей чувствовать. Не смей быть собой». Тогда твоя душа замирает. Ты забываешь, каково это – быть живым, горячим, сильным. Но запечатанные печатью энергии не исчезают, они возвращаются в виде сексуальных фантазий. Они как будто шепчут: «Посмотри. Вот, каким ты был когда-то. Вот, кем ты можешь быть снова».
Один ученик поднял глаза:
– Но почему именно сексуальная фантазия? Почему не медитация?
Алекс Ра усмехнулся:
– Потому что сексуальная фантазия – это своего рода карта спрятанных от тебя сокровищ. И самый быстрый и точный проход в магическое пространство твоих изначальных энергий. В момент возбуждения ты выходишь из привычного зауженного состояния сознания и попадаешь в своё реальное энергетическое тело. В ту версию себя, где ты не скован. Где ты не раб. Где ты вибрация. Поток. Сила. Где ты целый.
Он провёл ладонью по воздуху, и перед каждым учеником вспыхнула его личная фантазия. Не как картина, а как энергия, от которой у кого-то перехватило дыхание, у кого-то дрожь пошла по спине.
– Маги не сбрасывают сексуальное возбуждение, как балласт. Они входят в фантазию, как в реальный мир, и используют её как портал, ведущий к Источнику.
Маг проходит сквозь огонь возбуждения в иное пространство. В то, где можно переписать свою судьбу. Снять печати. Вернуть силу. Открыть харизму. Увеличить свою власть. Исцелить тело. Обрести любовь. И да, обрести ту самую энергию, которая делает человека Магом.
Одна из учениц, с тёмной кожей и глазами как чернила, прошептала:
– А если фантазия пугает?
– Тем лучше, – сказал Алекс Ра. – Значит, там стоит самая мощная печать, а за ней твоя сила. И если ты не отвернёшься от фантазии, а распакуешь её, ты расколешь печать заклятия. И вместо тревожного, зажатого тебя может родиться тот, кто владеет своими выборами, своим огнём, своей судьбой. В момент возбуждения ты прикасаешься к своему реальному потенциалу. К себе настоящему. Тому, каким ты был до боли. До запретов. До печатей. Ты не должен понимать и исполнять фантазию буквально. Ты можешь войти в неё как в сновидение и взять оттуда силу. И выйти с ней в свои отношения, в дело, в любовь, в магию.
Семь ступеней Пути: от пыли к потоку
Это случилось на одной из ночных лекций. Зал был полон, но никто не шептался. Тишина висела между учениками, как шёлковая ткань, натянутая между звёздами. И тогда он вошёл с чашей. В чаше дым. Тёплый, золотой, пахнущий воспоминаниями до рождения.
Он поставил чашу в центр круга. Дым взвился и свернулся спиралью. Алекс Ра заговорил, голос его был мягким, как шерсть ночи.
– Сегодня мы не будем говорить о фантазиях. Сегодня мы поговорим о Пути.
Он провёл в воздухе линию.
– В твоей жизни есть два направления, – сказал Алекс Ра. – Горизонталь – это то, из чего ты строишь свою жизнь: отношения, дом, карьера, признание, деньги, статус – это важно. Это фундамент. Но есть и вертикаль – то, как ты соединяешься с Духом. С тем, что больше тебя, больше, чем твой ум, тело, история. С тем, что зовёт тебя не к достижениям, а к сиянию.
Он очертил невидимый круг. И слова проступали в нём одно за другим.
– Ты можешь обнаружить себя на разных ступенях, – продолжил Алекс Ра. – Первая ступень – Пыль. Ты живёшь так, как будто ты случайность. Мир кажется опасным. Ты жертва. Это уровень страха, боли и бессилия. Но даже здесь уже шепчет Дух. Шепчет сквозь фантазии и сны.
Вторая ступень – Глина. Ты чувствуешь себя не таким, каким хочешь. Ты стремишься стать лучше. Ты начинаешь собирать себя по кусочкам. Но всё ещё чувствуешь свою неполноценность. На этом уровне ты можешь чувствовать апатию и даже депрессию.
Третья ступень – Кирпич. Ты научился строить. Ты стал кем-то. У тебя есть дело. Ты смог встроиться в социальный мир, ты уважаем, ты признан. Но… часто чувствуешь пустоту. Ты живёшь, но не горишь. Ты уже не страдаешь, но и не летишь.
Алекс Ра сделал паузу. Дым в чаше заколыхался, как дыхание спящего дракона.
– Многие живут здесь всю жизнь. Это уровень комфорта без смысла. Но Дух стучится. И однажды…
Четвёртая ступень – Башня. Ты начинаешь жить в Духе. Ты соединяешь свою земную горизонталь с небесной вертикалью. Твоё дело становится проводником божественного смысла. Твоё тело превращается в храм энергии. Ты вплетаешь Дух в материю своей жизни.
– Но… – сказал Алекс Ра, – наступает момент, когда Дух зовёт тебя дальше.
– А что дальше? – спросила юная магиня, и её щеки слегка порозовели.
– Пятая ступень – Солнечный ветер. Ты ощущаешь Поток. Дух пронизывает тебя. Ты в полёте. Ты вдохновляешь, творишь, светишься. Ты чистый огонь. Но важно помнить, – сказал Алекс Ра, – на этой ступени… невозможно удержаться. Она переходная. Ты не можешь вечно быть в солнечном ветре. Он либо сжигает, либо уносит дальше.
Шестая ступень – Гранитные берега. Ты учишься держать Поток. Ты создаёшь форму, проводишь ритуалы, держишь дисциплину. Ты становишься магом, который не просто горит, а воплощает свет в материи. Это ступень, где ты становишься проводником высшей силы.
Седьмая ступень – Ключ к Небу. Ты исчезаешь. Остаётся только Дух. Ты говоришь: «Не я, но Ты через меня». Ты становишься прозрачным порталом. В тебе больше не живёт не твоя сила. Ты больше не принадлежишь себе, и в этом величайшая свобода. Ты не личность. Ты окно, сквозь которое в мир льётся свет.
И голос Алекса Ра стал глубже, словно говорил не человек, а небо. То, что знало тебя ещё до рождения.
– Я не исцеляю и не чиню, – произнёс он. – Я зову вашу душу занять своё истинное место. Моя магия – это не фокус, а настройка. Я не пройду за вас ваш Путь, я показываю вам вашу силу и помогаю сделать первые шаги. Если ты живёшь в кирпиче, я покажу, что из него можно воздвигнуть Башню. Если ты упал в пыль, я напомню, что пыль – это память о звёздах. Я сопровождаю тебя к тому месту, где ты помнишь, кто ты есть. Где не надо искать Дух, потому что ты уже им дышишь.
Алекс Ра тихо выдохнул, и свет в зале стал чуть ярче.
– Вы не обязаны туда идти, – сказал он. – Но если однажды почувствуете, что небо шепчет вам в мечтах… Вы будете знать, как это называется.
И ученики молчали. Потому что впервые они увидели карту своего сияния.
Три липких духа самообмана
Холодным вечером, когда над Башней плыла луна, Алекс Ра собрал учеников у огня. Пламя потрескивало, будто нашёптывая заклинания. Он долго молчал, глядя в огонь, а потом сказал:
– В каждом переходе со ступени на ступень, когда человек меняет уровень своей силы, когда выходит из старой кожи и обретает новую, он встречает трёх спутников. Они не враги. Но и не друзья. Они испытание. Три духа самообмана.
Алекс Ра начертил в воздухе три знака. Один – скользкий, как капля в тине. Второй – мерцающий, как отражение в кривом зеркале. Третий – блестящий, но колючий, как павлиний хвост.
– У этих духов древние славянские имена, – продолжил он. – Первый зовётся Хлюздёж. Это нытьё, стоны, жалобы. Когда старая форма себя уже отжила, а к новой ещё не привык. Человек начинает говорить: «мне тяжело», «не понимаю», «не вывезу». Но это не правда. Это страх перед новым. Страх силы, которая только-только рождается.
– Второго духа зовут Пиздёж. Он приходит, когда впервые почувствуешь внутренний жар, магию, силу. Он шепчет: «Скажи всем, что ты уже мастер. Укрась себя, добавь чуть-чуть блеска, чтобы выглядело круче». Это ловушка. Ты начинаешь верить, что уже там, хотя на самом деле ещё идёшь. Пиздёж даёт зеркало, в котором ты красивее, чем есть… но не тот, кем можешь стать.
– А третий – Звездёж. Он самый изящный. Он надевает на тебя мантию величия. Шепчет: «Ты выше других. Смотри на них сверху». Он заставляет забыть, каково было внизу. Заставляет презирать тех, кто только начал путь. Звездёж – это сладкий яд. Он не убивает сразу. Но делает тебя холодным, одиноким, отрезанным от жизни. Ты перестаёшь быть магом. Становишься памятником себе.
Ученики сидели молча. Огонь отражался в их глазах.
– Эти трое, Хлюздёж, Пиздёж и Звездёж, приходят ко всем, – сказал Алекс Ра. – Их нельзя избежать. Но можно заметить. Узнать. Поблагодарить за проверку и отпустить.
– А если не отпустить? – спросил кто-то.
Алекс Ра улыбнулся:
– Тогда ты останешься с ними. Вместо настоящего перехода будешь играть спектакль. А мы здесь не за этим. Мы здесь не для масок. Мы здесь, чтобы зажечь свет.
И в этот момент пламя в очаге вспыхнуло, будто подтвердило его слова.
РАЗДЕЛ II. ПЕЧАТИ ЗАКЛЯТИЯ
Заколдованные желания
В Башне было необычно тихо. Ни треска огня, ни щебета птиц. Как будто всё затаилось, ожидая, что будет произнесено. Алекс Ра стоял у окна и смотрел вниз, на ступени внутреннего двора.
– Многие приходят ко мне с вопросом: почему я больше не могу хотеть? Почему желание ушло? Почему тело молчит, как будто заколдовано?
Он обернулся к ученикам:
– Потому что на вас наложены печати. Каждая из них когда-то была оберегом. Каждая была попыткой защититься от боли, от позора, от потери.
– Посмотри на вину, – сказал он, проходя вдоль круга. – Она будто шепчет: «Ты не имеешь права хотеть». А ничтожество добавляет: «Ты недостоин». Сравнение напоминает: «Они лучше тебя». Стыд прячет тело. А долг запрещает выбирать себя.
Алекс Ра замолчал, дав словам осесть в учениках.
– Эти состояния не просто эмоции. Они становятся заклятиями. Печатями, которые запирают желания в клетке. Мы носим их в теле, в памяти рода. Многие из нас выросли в семьях, где желания – это грех, где тело предмет стыда, где наслаждение опасно. И эти слова: «Не смей», «Ты чего удумал», «Фу, как ты можешь», становились формулами заклинаний.
Он взял чашу и медленно налил в неё воду.
– А теперь представьте: желание – это ручей. Но на нём стоят запруды. И вода не течёт. Наша работа не в том, чтобы заставить себя желать. А в том, чтобы услышать, где стоит печать. Кем она поставлена. И как её тронуть так, чтобы она треснула.
Трещина в оболочке
Она не сразу решилась подняться. В её теле было что-то, что не давало двигаться, словно между лопаток лежал тяжёлый камень. Алекс Ра заметил это. Он ждал. И когда она подняла глаза, он просто кивнул.
– Готова?
Женщина вошла в центр круга.
– Меня зовут Лея. И я… не чувствую ничего. Я могу говорить о сексе, слушать чужие истории, даже притворяться, что хочу секса. Но внутри как будто пусто. И если кто-то дотрагивается до меня, я делаю вид, что чувствую. Но тело не слышит.
– Что ты боишься услышать, если тело начнёт говорить? – мягко спросил Алекс Ра.
Она опустила взгляд.
– Что мне нельзя. Что я плохая. Что я всё испорчу.
Он подошёл ближе.
– Ты помнишь, откуда это?
Она кивнула.
– Бабушка говорила маме: «Хочешь – значит, уже согрешила». А мама мне говорила: «Ты не для этого рождена». И когда я впервые влюбилась… Это был скандал. Меня забрали из школы. Отец злился. Мама не смотрела в глаза. Я тогда решила: лучше не хотеть. И не чувствовать.
В зале было тихо. Даже дыхание слушалось по-другому.
Алекс Ра поднял ладонь и сделал останавливающий жест.
– Не трогай сейчас эту историю. Вспомни момент до неё. Когда ты впервые захотела, и это было хорошо.
Лея закрыла глаза. И вдруг её губы затрепетали.
– Мне шесть. Мы с подругой на чердаке. Солнце светит в пыль. Я смотрю, как у неё выпадает прядь из косы. И думаю: «Какая она красивая». Не в смысле «любви». Просто, как будто свет пошёл сквозь меня.
Алекс Ра улыбнулся.
– Вот она. Точка до заклятия. Твоя искра.
Он подошёл ближе и осторожно прикоснулся к её плечу – не телом, а вниманием.
– Не торопись. Просто почувствуй, что та история осталась в тебе. Это трещина в твоей печати, через которую к тебе может вернуться живое желание.
Она стояла с закрытыми глазами. И было видно, как дрожит её грудь.
– Я чувствую… как будто изнутри что-то распускается. Тепло. И… стыд. Я боюсь, что, если я это покажу, меня опять будут ругать.
– Вот она, печать стыда, – сказал Алекс Ра. – Печать, которая вросла в тело, – он обернулся к ученикам: – Видите? Мы не просто так боимся желаний. Мы боимся наказания за то, что почувствовали желание.
Лея дышала неровно. И вдруг – сделала шаг назад.
– Мне страшно. Но я здесь. И, кажется, я всё-таки… что-то чувствую.
Алекс Ра кивнул.
– Ты не обязана хотеть. Просто разрешай себе быть. А желание придёт позже. Живое не нуждается в приказах.
Крик желаний
– Я не чувствую запретов, – сказал мужчина. – Наоборот. Я хочу. Постоянно. Всех. Я могу заниматься сексом каждый день, с разными женщинами. Я фантазирую, мастурбирую, думаю об этом почти без остановки. Но в какой-то момент понял, что в этом нет жизни. Всё как будто… мимо.
Он сидел с прямой спиной, как будто держал себя изнутри, но его глаза выдавали усталость.
Алекс Ра слушал молча. Потом спросил:
– А когда ты впервые начал чувствовать, что не можешь остановиться?
– После развода. Мне было тридцать. Жена ушла к другому. Я почувствовал себя обнулённым. Как будто я ничто. Как будто меня стёрли. И тогда секс стал доказательством того, что я есть. Я нужен. Я могу.
Алекс Ра прошёлся вдоль круга.
– Это одна из самых коварных печатей. Она не запрещает хотеть. Она оборачивает желание секса в доказательство твоей состоятельности. Не жить, а доказывать, что жив. Не хотеть, а убегать от того, что внутри пусто. Секс становится бронёй, чтобы не чувствовать боль оставленности.
Мужчина кивнул.
– Именно так. После становится хуже. Я чувствую, как будто предаю что-то в себе. Как будто соглашаюсь на меньшее. Но не могу иначе.
– Это тоже заклятие, – сказал Алекс Ра. – Но другого типа. Там, где у Леи была печать «нельзя», у тебя печать «нужно, иначе ты исчезнешь».
Он сделал паузу.
– А теперь вопрос. Было ли в твоей жизни что-то… нежное? Без игры, без маски, без нужды доказывать? Может, что-то маленькое?
Мужчина опустил глаза.
– Было. Девочка в школе. Я носил её портфель. Мы просто шли рядом. Она улыбалась. Я чувствовал сахарную вату в груди. Но потом старший брат сказал, что я позорище. Я тогда решил: я больше не буду слабым.
Алекс Ра подошёл ближе.
– А если бы ты сейчас, ненадолго, вернулся в того мальчика? Не чтобы в нём остаться, а чтобы дать ему место?
Мужчина закрыл глаза. Тело дрогнуло. Он сжал кулаки, потом разжал.
– Там… тишина. И боль. Но рядом с ней какое-то странное тепло. Как будто я не хочу секса. Я хочу, чтобы рядом кто-то был. Без войны.
– Вот она, трещина, – сказал Алекс Ра. – Заклятие начинает ослабевать не тогда, когда ты отказываешься от желания. А когда признаёшь, что под ним прячется другое: страх быть никем. Страх быть мягким. Страх быть живым. И если ты сможешь пройти сквозь страх… Ты начнёшь хотеть иначе. По-настоящему.
Мужчина открыл глаза. В них не было победы. Но была тишина. А в тишине новое дыхание.
Снятие печати
– Я всё понимаю, – сказала женщина. – Я была на десятках тренингов. Я умею говорить о сексе, делать практики, даже дышать правильно. Но когда дело доходит до тела… Всё замирает. Там как будто бетонная плита.
Она стояла в круге Башни. Не закрытая. Не разорванная. А будто замурованная изнутри.
Алекс Ра подошёл ближе.
– Где ты чувствуешь это?
– Ниже живота. Между лобком и пупком. Там, где должно быть… что-то. А вместо этого глухота.
Он молча встал перед ней. И мягко коснулся ладонью пространства перед телом, не касаясь кожи.
– Закрой глаза. Дыши ровно. И скажи мне, если в этом месте появится хоть что-то: жар, холод, стягивание, дрожь, образ, слово, вспышка, неважно что.
Прошло полминуты.
– Там… как будто что-то давит изнутри. Не больно. Но как будто нельзя дышать. И… голос. Очень старый. Говорит: «Не трогай это. За это убивают».
В зале стало тихо.
Алекс Ра отозвался негромко:
– Вот она. Печать. Не метафора. А заклинание. Возможно, мамино, бабушкино, родовое. Но звучит внутри тебя. Что ты хочешь сказать в ответ? Но не из ума. А из той, кто стоит по другую сторону печати.
Женщина дрожала. Губы подрагивали.
– Я живая. И я больше не ребёнок. И я не отдам своё тело в заложники страху.
Тело повело её вперёд, как будто центром притяжения стал собственный низ живота. Руки сами обняли грудь, будто впервые прикоснулись к чему-то настоящему.
– Я не знаю, что это было, – прошептала она. – Но там… что-то сдвинулось.
Алекс Ра кивнул.
– Пока этого достаточно. Снятие печати не разрушит тебя. В зазор в твоём панцире начинает течь живое. Ходи с этим, как с чашей, в которой появляется живая вода. Береги её. В ней начало твоей оттепели.
Когда заклятие наложил род
Женщина в Башне сидела прямо. Слишком прямо. Нарочито гордо. Но в ней чувствовалась тяжесть, будто она держит память целого рода.
– Я не понимаю, что со мной, – сказала она. – У меня красивое тело. Я умею быть нежной. Я даже могу возбуждаться. Но как только становится по-настоящему… Как только я чувствую, что могу утонуть в ощущениях, что-то выключается. И я становлюсь… пустой. Как будто всё моё исчезает, и я становлюсь кем-то чужим.
Алекс Ра смотрел на неё внимательно.
– Ты говоришь, как будто внутри тебя есть кто-то, кто следит за тобой.
Она замерла.
– Да… Это как будто взгляд… не мой. Суровый. Женский.
– Как она выглядит?
Женщина закрыла глаза.
– Высокая. Чёрные волосы, убранные в тугую косу. В тёмном платье. С прямой спиной. Смотрит строго. И говорит: «Нам нельзя распускаться. За это расплачивались все до тебя».
Алекс Ра медленно подошёл ближе.
– Ты знаешь, кто она?
Женщина кивнула.
– Я не видела её никогда. Но мне говорили о прабабке. Она жила в деревне, была очень красивой. За ней ухаживал офицер, и все ей завидовали. А потом пришли и сожгли дом. Она выжила, но перестала говорить. Села однажды на лавку и больше не встала. Мама рассказывала, что с тех пор у всех женщин в роду «проблемы с мужчинами». Одна не может забеременеть. А я… Я как будто боюсь чувствовать.
Алекс Ра тихо произнёс:
– Это родовая печать. Когда женская рана становится женским заклятием. Чтобы ты не повторила её боль, она запечатала тебе удовольствие.
Женщина слушала молча. Слёзы не текли. Но лицо стало другим. Более живым.
– Что ты хочешь сказать ей, своей прабабке?
Женщина подняла голову. Голос стал твёрже, не грубее.
– Ты спасала себя. А я живу здесь. Я не отрекаюсь от тебя. Но я не отдам своё тело твоей тени. Я не стану святой ради выживания. Я хочу быть женщиной, ради полноты жизни.
Ее тело дрогнуло. В лице появилась лёгкая дрожь, словно вначале застыло что-то тяжёлое… и вдруг сдвинулось.
Алекс Ра подошёл ближе и провёл ладонью по воздуху – между её лоном и сердцем.
– Родовые фигуры не уходят. Но они могут перестать тобой управлять, если ты признаешь, что их боль была правдой. Но и твоя жизнь тоже правда. И тогда у тебя появляется свобода выбора.
Мужчина, которого нельзя хотеть
– Я не должна его хотеть. У него есть женщина. Он старше. Он мой наставник. И всё же… Когда он входит в комнату, я исчезаю. Становится трудно дышать. Всё во мне напрягается и в то же время… живёт. В моих мечтах он прикасается ко мне, смотрит на меня. Хотя в реальности он ничего не делает. И это сводит с ума.