Миры

Глава 5. КРЕПОСТЬ

Византия. Крепость Корсунь. 988 год н. э.

На южной оконечности полуострова Таврида, как каменный страж Каламитского залива, возвышалась крепость Корсунь. С тех пор как около пяти веков назад эту часть земель колонизировали выходцы из Гераклеи Понтийской, византийская империя считала Корсунь и её окрестности своими по праву первовладения. Само по себе строение было спроектировано так, чтобы выдерживать длительные осады не только с суши, но и со стороны моря. Скалистый морской берег, стены до десяти метров в высоту и до четырёх метров в толщину из тщательно отёсанных и подогнанных блоков, стрелковые башни с боевыми калитками – всё говорило о неприступности Корсуни.

Но не только это привлекло мятежного Варду Фоку захватить и разместить в этой белокаменной твердыне основные силы верных ему войск. Чтобы вернуть столь отдалённую часть империи, Василию Второму потребовалось бы перевести по Чёрному морю не одну тысячу своих воинов и исключить наводящих ужас тяжеловооружённых конных катафрактов. Такая осада пехотой могла занять не один месяц, а то и год. И вот тогда у Фоку появился бы реальный шанс захватить Константинополь – Царьград империи.

Почти год прошёл с тех пор, как Варда, дав распоряжение верным командирам держать Корсунь в состоянии готовности к осаде, покинул Тавриду. Зерно, выращиваемое на плодородных землях Тавриды, теперь не нужно было отправлять в Константинополь, и все закрома были полны. Водившаяся в благоприятных климатических условиях дичь давала возможность населению жить в достатке и процветании. За последний год деторождаемость повысилась втрое, и многие начали строить жилища за крепостными стенами. На башенных вышках часовые лениво поглядывали на спокойную гладь тепловодного залива.

Внезапно звук боевого горна раскатами пронёсся по окрестностям. Люди замерли, прекратив все дела, и обратили взгляды на источник звука. На одной из башен смотрящий в морскую даль человек, вытянувшись во весь рост, указывал в направлении горизонта и что-то кричал. Его крики заглушил такой же горн с соседней башни. Тут же, как по команде, вся крепость пришла в движение. Люди из-за крепостных стен спешили укрыться внутри. Горны теперь не переставали трубить, созывая охотников из лесов и пахарей с полей. На одну из дозорных башен бежал человек в синей военной форме с чешуйчатыми пластинчатыми вставками. На горизонте уже виднелись паруса имперских кораблей.

Комендант крепости Анастас всегда знал, что день расплаты придёт. За 10 лет управления он исправно отправлял императору полагающуюся ему по договору часть зерновых. А трудолюбие и хорошая организация позволяли корсунянам жить в достатке. Приход Варды Фоку был для Анастаса как снег на голову. Идея играть роль приманки для создания переворота в империи вовсе не была ему по душе. Он надеялся послать весточку императору Василию Второму для помощи в возвращении Корсуни под крыло империи. Но уж слишком много Варда оставил верных себе людей. Нет, не о своей жизни так переживал Анастас. Двое его детей и жена, ходившая уже на пятом месяце третьим, овладевали всеми его помыслами. И даже сейчас, стоя на смотровой башне, с появлением из-за горизонта каждого нового паруса его воображение рисовало те жестокости, которые применят палачи к его семье как к предателям Византии.

На носу имперского флагманского судна в закреплённую на треноге зрительную трубу смотрел человек. Он не состоял на службе у византийской империи. Но сейчас в его планах было, по крайней мере, временное сотрудничество. Месяц назад князь Владимир не только принял в дар весомую часть сокровищ византийского императора, но и решил помочь ему подавить мятеж. Мало того что где-то в глубине души у него всё больше возрастала симпатия к прелестной принцессе, так ещё князем завладевал неподдельный интерес к тому, какого рода влияние позволяет греко-римскому наследию подчинять себе громадные территории.

На сорока дромонах позади флагмана расположились шесть тысяч воинов из призванных князем Владимиром славянских дружин. Как оказалось, шесть судов, поднявшихся по Днепру к славянским землям, были лишь малой частью от того флота, что взяла с собой принцесса Анна. Ещё тридцать пять кораблей с необходимыми для плавания командными составами стояли у устья Днепра в Чёрном море. По принятию князем решения об участии в походе все они были извещены и уже через десять дней стояли в ожидании провианта и прибывающей славянской армии у Киевской крепости. И вот сейчас вся эта армада подходила к Корсуни – твердыне Тавриды.

С капитанского мостика флагманского корабля раздалась команда Иоанна Цимисхия, и несколько матросов побежали убирать часть парусов. Затем седовласый командир корабля в сопровождении переводчика подошёл к Владимиру:

– Готовимся к высадке, великий князь. Крепость захвачена. Они трубят тревогу и закрывают ворота. Лучшее место для высадки – вон та бухта, – Иоанн показал на место восточнее Корсуни.

– Как вы думаете, в крепости ещё остались верные императору люди? – спросил князь Владимир, пытаясь оценить успех при штурме с помощью только пехоты и лучников.

– Не стоит на это рассчитывать, – всё так же через переводчика говорил Иоанн. – Всех запрут с их семьями под страхом мгновенной расправы. По улицам свободно смогут передвигаться лишь воины Фоку. Они обучены не доверять никому.

– Ну что, мой друг, хорошая мышеловка получится из этого нагромождения камней? – сказал с усмешкой князь, увидев, что к мостику подошёл его главный сотник.

Полностью экипированный Трофим был готов к высадке. Его кольчуга отливала на солнце стальным блеском, а меч в ножнах заточен до остроты бритвы.

– Поглядим, насколько их хватит, – ответил он с добродушной улыбкой, характерной для уверенного в себе военачальника.

Этим троим мужчинам уже совершенно отчётливо было видно, как арбалетчики в башенных бойницах готовились к отражению всевозможных атак. Но непростая задача лишь подогревала в опытных воинах интерес к событиям, назревающим в их жизнях.

Анастас смотрел с одной из башен на появляющиеся из-за горизонта всё новые и новые имперские дромоны. Он насчитал уже больше двадцати, а они не заканчивали появляться. Мысленно комендант прикидывал, что за сила приближается к крепости, а после появления сорок первого корабля он понял всю серьёзность ситуации: их не оставят в покое. Всё боеспособное население крепости не насчитывало и двух тысяч человек, включая женщин и молодёжь. И хотя на красных флагах этого флота красовались золотые двуглавые орлы Византийской империи, при подходе к восточной бухте на палубах кораблей Анастас отчётливо разглядел доспехи и кольчуги северян. «Наёмники», – пронеслось в голове коменданта.

Позади послышались тяжёлые шаги военных сапог с металлическими пряжками. Анастас обернулся:

– Господин комендант, командующий объявил в крепости военное положение. Проследуйте, пожалуйста, в свои покои. Теперь выход на улицу разрешён только по личному предписанию командующего. Ожидайте дальнейших уведомлений, – холодно проговорил один из четверых подошедших стражей, жестом приглашая следовать за собой.

Комендант спокойно пошёл, повинуясь приказанию. Он прекрасно понял, что с этой минуты его сняли с руководящего поста.

Глава 6. ОСАДА

Из окна жилища коменданта Корсуни, выходившего на западную часть крепостной стены, было видно лазурно-голубое небо. Солнце начинало заглядывать в него только ближе к вечеру, но даже в очень жаркие летние дни морской ветерок прекрасно освежал и проветривал помещение. И хотя сами покои находились на втором этаже, крепостная стена напротив была на добрых шесть футов выше.

С тех пор как пять месяцев назад северные наёмники приплыли на византийских судах и осадили крепость, Анастас наблюдал из своего окна одну и ту же картину. Смена караульных на смотровых башнях и арбалетчиков в бойницах происходила каждые шесть часов. И если первый месяц в этом действительно была нужда, так как внезапный град стрел мог унести жизни нескольких зазевавшихся защитников, то тактика последних четырёх месяцев чётко определила намерения северян.

Крепость решили взять измором.

Уже второй месяц пошёл строгого распределения припасов еды. Каждый житель крепости мог получить лимитированный набор готовой пищи дважды в день. Чаще всего это была пшеничная каша и куриное яйцо. А вот после шестичасового дежурства на крепостных стенах по указанию командующего полагались ещё немного курятины и треть фунта мёда.

Анастас сам много раз стоял в карауле с арбалетом в руках. Пару месяцев тому назад его любимая жена Мария после двух прекрасных дочерей родила ему сына. От нехватки еды у неё уже один раз пропадало грудное молоко, и эта бессонная ночь с кричащим голодным ребёнком на руках показалась обоим родителям адом. Даже аудиенция с командующим не принесла никаких результатов. Анастасу был дан жёсткий и категоричный ответ: «Такой режим распределения еды будет сохранён и впредь».

Предки Анастаса жили в Корсуни чуть ли не с её основания. Его многолетний пост коменданта позволил наладить прекрасные отношения со многими жителями ещё до оккупации Вардой Фоку. И так уж вышло, что один из помощников Анастаса во время наложения ограничения на продукты питания, попал на службу в кладовые. А вчера при выдаче положенного усиленного довольствия шепнул своему бывшему коменданту, что со следующей недели величину стандартного рациона собираются ещё сократить.

Сегодняшняя бессонница Анастаса не была связана с плачем кого-то из детей. Мария с детьми спали спокойно. Молоко для кормления было в достатке, ведь всё своё добавочное питание муж отдавал жене. «Но что будет, когда еду урежут ещё?» – Эти мысли, как какие-то пыточные механизмы, разрушали его изнутри.

Полночное небо, видимое им из окна, было усыпано звёздами. Вдруг яркая тонкая полоска стрелою пронеслась между созвездиями и вывела Анастаса из задумчивого молчания: «О боги! Если это ваш знак, то, прошу, помогите мне в задуманном!» Бывший комендант взял узкий лист пергамента и гусиным пером аккуратно начертал послание. Ниже он сделал небольшой рисунок вроде карты крепости и крестом отметил какое-то место. Затем Анастас снял со стены длинный охотничий лук с одной стрелой и затушил небольшой масляный светильник. Анастас замер ещё на несколько мгновений, чтобы услышать дыхание спящих жены и детей. Всё было спокойно. Он вышел в прихожую и направился к небольшому окну в верхней части стены, через которое незаметно для часовых с башен можно было выбраться на крышу.

Князь Владимир восседал на золотом троне в Киевской крепости. Десятки столов с разносолами и медовухой были расставлены по всем залам. Под музыку гусляров сотни человек его дружин праздновали возвращение из длительного похода. Вокруг трона стояли открытые сундуки с самоцветами, золотыми клинками и такими же золотыми доспехами. Вдруг кто-то коснулся его руки на подлокотнике трона. Это была Анна. Византийская принцесса была одета в полупрозрачные одежды, а на её лице играла соблазняющая улыбка. Принцесса нежно двумя руками обхватила крепкое предплечье Владимира и, всё так же улыбаясь и глядя ему в глаза, повлекла князя в опочивальню.

– Княже! – раздалось откуда-то из зала. Князь обернулся, но не увидел никого, кто мог бы его звать в этот неподходящий момент. – Княже, срочное известие!

…Князь Владимир открыл глаза. Он лежал на мягких одеялах в большом византийском шатре, а над ним маячило лицо Трофима:

– Срочное известие, княже.

Владимир рывком поднялся и, сидя на одеялах, стал наспех натягивать сапоги:

– Что случилось? От кого известие?

Несмотря на темноту в шатре, через одёрнутый полог свет от костра у входа хорошо освещал всё внутри.

– Похоже, из крепости, – ответил Трофим, передавая Владимиру стрелу с примотанным тонкой полоской кожи пергаментом.

Князь взял в руки длинную стрелу и осторожно лежащим рядом на столе приборным ножом срезал кожаную полоску с древка. Владимир взглянул на греческое письмо, а затем в глаза Трофиму:

– Пригласи Иоанна Цимисхия в мой шатёр. Немедленно.

Византийские стратилатские13 шатры плотным полукольцом в шахматном порядке окружали Корсунь с южной стороны. В них расположились десятники и сотники славянских дружин. У каждого входа часовыми в ночное время поддерживался небольшой костёр. К этим же кострам были повёрнуты тамбуры палаток поменьше. Вероятно, с высоты птичьего полёта всё это расположение напоминало разного размера пчелиные соты, освещаемые бликами огоньков. Стратегически же даже дилетанту было понятно, что сквозь это полукольцо из более чем двух тысяч военных навесов незамеченным не сможет пройти никто.

Однако сегодня ночью в лагере византийско-славянских союзников было оживлённее, чем обычно. Осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, с внешней стороны укрытий двигалась группа людей. Первыми шли князь Владимир и Иоанн Цимисхий. За месяцы осады крепости, за неимением особых дел, кроме выжидательной тактики, славянский князь неплохо освоил греческий язык. Сейчас он даже без переводчика понимал разъяснения императорского военачальника по поводу письма, срезанного им пару часов назад со стрелы.

– Главное – это карта. Ещё немного восточнее, и мы будем точно в месте, помеченным на ней крестом, – Иоанн указал пальцем во тьме впереди себя.

Следом за князем и византийцем шли пятнадцать человек из дружины с кирками и копательным инструментом в руках.

– В письме говорится об источнике питьевой воды, подаваемом под землёй в крепость. Это что, какой-то родник? – Владимир пытался представить возможную глубину копания, чтобы понять: действительно ли анонимный отправитель старается помочь им взять крепость. Или это просто издёвка ради забавы.

– Видимо, при закладке фундамента крепости была обнаружена подземная река. Но она впадает не в море, а в бухту с восточной стороны, – с этими словами Иоанн остановился и снова сверился с картой на пергаменте. – Вот здесь! Этот шатёр стоит прямо на месте, помеченным крестом, – византийский военачальник указал пальцем на самый восточный стратилат. – Похоже, из-за скалистого берега река под нами резко поворачивает к крепости. Тот, кто прислал нам это… – Иоанн демонстративно потряс пергаментом, – …знал, чтобы не попасть под обстрел арбалетчиков, нужно копать именно здесь.

Спустя около двадцати минут шатёр был убран, и под светом полной луны и факелов люди, сменяя друг друга, быстро начали копать широкую яму.

Глава 7. СМЕНА ВЛАСТИ

На следующее утро жена коменданта Мария, как обычно, ушла для получения части дневного пая для себя, мужа и троих детей. Она уходила с первыми лучами солнца, пока младенец ещё спал. И хотя Анастас часто провожал её, сегодня он даже не слышал, как жена встала с постели и ушла. Будить мужа Мария не хотела. «Видимо, бессонные ночи дежурств на крепостных стенах накладывали свой отпечаток», – думала она.

Однако Марию немало удивило, что по возвращении, хотя прошло немногим более получаса после её ухода, всё семейство дурачилось и играло в их постели. Но самое невероятное – на лице Анастаса при этом сияла весёлая и добрая улыбка. В эту искреннюю улыбку Мария влюбилась когда-то без памяти, но за последние несколько месяцев от неё не осталось и следа.

И вот теперь, войдя в комнату и наблюдая эту счастливую сцену, слёзы радости покатились по щекам белокурой женщины. Она смотрела на мужа, и перед её взором проплывали события их юности и безмятежности. В них не было ни Варды Фоку с его заговорщиками, ни голода, ни многомесячной осады. Анастас взглянул на севшую при входе на мягкий пуф жену и наперегонки с детворой ринулся успокаивать её.

– Всё будет хорошо! Боги с нами! – говорил он, обнимая супругу за плечи: – Скоро всё закончится. Слышишь?

И действительно за окном на улице периодически слышались выкрики и перебежки часовых со сторожевых башен. Первые лучи солнца показали им картину, заставившую делать незамедлительные доклады высшему руководству. Примерно на двести метров южнее восточной стены крепости за ночь осаждавшими была выкопана огромная яма с траншеей в направлении восточной бухты. И теперь яма наполнилась водой, мирно текущей по короткому каналу в Каламитский залив.

Все три колодца Корсуни на поверку оказались без пресной воды. Видимо, северяне не только прорыли рукав, но и завалили камнями основное русло, снабжающее питьевой водой крепость уже не одно столетие.

Командующий войсками Варды Фоку был вне себя от гнева. У него под носом была совершена предательская диверсия, и никто толком не мог объяснить, как враги узнали о единственном слабом месте непреступной Корсуни. Часовые на воротах клялись всеми богами, что ночью никто не покидал твердыню. Через крепостные стены тоже перелезть было практически невозможно. Регулярная смена часовых, следящих не только за окрестностями, но и друг за другом, делала чем-то невероятным даже саму возможность покинуть свой пост. Как бы то ни было, но безудержный гнев командующего перерос в ослабевающее негодование, а к вечеру этого же дня он в своей голове стал прокручивать мысли максимально благоприятной для себя капитуляции. Погибнуть от рук измученных жаждой своих же солдат его совершенно не прельщало.

Первые лучи солнца на востоке снова осветили стены белокаменной крепости. Но вместо ощетинившегося стрелами грозного сооружения, Корсунь теперь представляла из себя жалкую измождённую конструкцию. На башнях и в бойницах не было видно ни одного человека. Все ворота были настежь распахнуты. С надвратных укреплений свисали белотканные хлопковые полосы, а сотни человек, вышедшие за ворота, сложили имевшееся в крепости оружие.

Корсунь сдалась.

Князь Владимир был уже на ногах. Его прекрасное расположение духа отражалось во всех движениях и приготовлениях, пока Трофим назначал воинов для триумфального входа в тавридскую крепость. Помимо умопомрачительных мыслей, как он победоносно предстанет перед византийским императором, князю совершенно не хотелось решать судьбы мятежников. Поэтому предложение Иоанна Цимисхия о перевозке отрядов Варды Чёрным морем в Константинополь было принято им с радостью. Десять имперских дромонов из сорока, стоявших всё это время в западной бухте, готовились к отплытию. Иоанн Цимисхий сам собрался доставить мятежников на императорский суд.

Послеполуденное победное шествие славянского князя по улочкам крепости было совсем недолгим. Через десять минут после вхождения в южные ворота Владимир в сопровождении Трофима и Иоанна уже стоял на крыльце комендантской ратуши. Следовавшая спереди и сзади от них сотня воинов расчищала дорогу и замыкала шествие. Теперь же, когда жители приготовились слушать речь победителя, воины, вооружённые щитами, кольцом обступили трёх военачальников.

– Жители города Корсунь, с этого момента вы свободны и снова находитесь под покровительством своего императора, – слова Владимира были произнесены на греческом языке. – Скоро мы покинем ваш город, и вы вернётесь к своим обычным делам. Но сегодня мы останемся здесь, – князь жестом показал на здание ратуши. – Здесь я буду ждать человека, которому принадлежит Это, – славянский князь поднял руку с зажатой в кулаке стрелой.

– Это моё! – раздался голос из толпы.

– Пропустите его, – крикнул Владимир своим воинам уже по-славянски.

Сквозь кольцо из людей и щитов к крыльцу подошёл человек и поклонился, приложив руку ладонью к груди. Анастас снова одел свою комендантскую форму. Эмблема золотого двуглавого орла византийской империи красовалась у него на груди. Комендант стоял спокойно, глядя в глаза славянскому князю, и улыбался. Вездесущий Трофим что-то шепнул своему князю на ухо.

– Прошу Вас, – сказал Владимир, обращаясь к Анастасу и жестом приглашая войти в здание ратуши первым: – Похоже, это ваше здание.

Анастас снова поклонился, принимая приглашение.

Морской ветер мягко начинал натягивать поднятые на десятке имперских дромонов паруса. Матросы сновали по палубам, проверяя крепления и подвижность снастей, но гребцы ещё продолжали работу на вёслах, чтобы побыстрее выйти из залива и поймать устойчивый попутный ветер. Правда, на местах гребцов теперь сидели закованные в кандалы недавние мятежные войска Варды Фоку из Корсуни.