Великий Дух

– Вот видите! Всё я могу! И всех я знаю! Так что хватит меня подкалывать! – заметила довольная собой Амиса.

– Так, отлично! А где ещё двое?! – насмешливо поинтересовался Тимель.

– Да иди ты! Дай я сначала поем! Я творческий человек и не могу так много работать!

И на какое-то время Амиса отвлеклась от друзей, чтобы выбрать еду и выпивку. Она подключилась к сети благодаря ручному экрану, вошла в меню и сделала заказ. Необходимое количество экзома перекачалось из её организма сначала в сеть, а затем и на специальные накопители, установленные в этом зале. Уже через несколько минут к столу подлетел небольшой робот в форме подноса, который быстро и ловко поставил тарелки, бутылки и бокалы перед Амисой. И в этот момент от пола оторвался спокойно дремавший робот-оператор, или точнее, это был кибернетический организм, выведенный наиболее квалифицированными биотехниками Экзилона. Тщательная селекция позволила направить в нужную сторону развитие признаков у подходящей разновидности мехатонов с далёкой планеты Ушатер, на которой биомеханизмы выращивались подобно растениям и животным. Оператор был не просто живой камерой, запрограммированной на добычу качественного изображения, без сбоев исполняющей любые приказания людей. Он буквально жил съёмкой, это была его страсть, любовь и смысл, в подлинно человеческом смысле этих слов. В его прочнейший скелет входило множество дополнительных механизмов, которые можно было обозначить как органы. Какие-то из них были видны снаружи, а какие-то были внутри, они служили для освещения и многого другого. Также у него было шесть маленьких ног, способных полностью втягиваться в корпус, пять маленьких дополнительных камер, благодаря которым он мог видеть абсолютно во всех направлениях, и несколько маленьких ртов, которыми он потреблял экзом. Все знали, что он подключён к мозговому чипу Майкджо, следовательно, подчинялся его командам. Он резко приблизился к роботу-подносу и заставил того неловко отлететь в сторону, чтобы избежать столкновения, при этом они начали издавать короткие сигналы тревоги, и это была весьма забавная сцена, которую стоило организовать ради внимания обожателей. Вся восьмёрка дружно посмеялась. Хотя излишне повторять это раз за разом – они смеялись почти непрерывно.

– И зачем ты его активировал?! – спросила Амиса.

– Чтобы снять то, как ты ешь и пьёшь! – с какой-то особой интонацией ответил Майкджо, которую он не пытался скрыть.

– Мне, конечно, очень приятно, но лучше отправь его снимать то, как едят участники, а заодно подслушивать их разговоры! Кто я такая? Вот они действительно великие люди! Они будут бороться за величайший приз в истории!

– Ты действительно так считаешь? – уточнил Тимель.

– Ой, да ладно вам! Подумаешь, достижение! Да любой ребёнок может научиться передвигать предметы и контролировать этих роботов! Я и сам мог бы легко поучаствовать в этом турнире! Вот смотрите! – резко вступил Марсис и мастерски перевёл внимание на себя.

По его интонации было очевидно, что он говорит не всерьёз. Просто он на инстинктивном уровне почувствовал момент, из которого удастся извлечь много симпатий. И Марсису не нужно было думать об этом. Все его удачные находки были закономерным следствием избытка потребления сортов экзома, отвечающих за творческую энергию. Кроме того, благодаря чипам высшего качества их мозги работали эффективнее и в буквальном смысле быстрее по сравнению с мозгами бедняков и тех, кто чипов не имел вовсе, за счёт чего они становились более продуктивными в любой работе и, как следствие, зарабатывали больше, что ещё увеличивало пропасть между ними и обычными людьми. Это было гениальное устройство, избавляющее нервную систему от всякого мусора, от лишних терзаний, от ненужных мыслей – их души были близки к тому, чтобы превратиться в совершенный механизм. Договорив, Марсис театрально поднял руку, изобразил мучительное сосредоточение и исключительно с помощью энергетического воздействия поднял со стола опустевшую тарелку. Под восторженные возгласы, в которых, конечно, было больше сарказма, тарелка пролетела несколько десятков сантиметров и даже попыталась подняться выше, но в этот момент её начало шатать, потому что у Марсиса просто закончились силы, она упала на пол и разбилась под оглушительный хохот всей компании. И сам Марсис совсем не расстроился из-за этого, ведь так и было задумано. Через несколько секунд к месту крушения подлетел робот-уборщик и принялся за свои прямые обязанности.

В плане внешности Марсис являлся наиболее ярким героем. Он был самым молодым в команде и стремительно набирал популярность – все понимали, что скоро он должен обогнать Тимеля по количеству обожателей, в том числе и сам Тимель. На нём была наиболее выпендрёжная одежда, у него было больше всего тату-нанороботов, кроме того, его выделяла женственная красота, разнообразные украшения, длинные светлые волосы, заплетённые не только в косички, но и в причудливые фигуры, приятнейший голос и запредельное обаяние. Но главной его фишкой, конечно же, были торчащие прямо из тела провода – подчёркнуто устаревшие, толстые, антиизящные, настоящий привет из прошлых веков, от первых образцов биомодификации. Всем вокруг было видно, как эти мерзкие провода торчат из его рук и шеи. Они были и на других частях тела, но просто сейчас их скрывала одежда. Для чего это делалось? Разумеется, исключительно из эстетических соображений – ради той самой подлинно экзилонской неутолимой жажды эксперимента. Амиса, не спешившая побороть приступ смеха, внимательно смотрела на него и в очередной раз ловила себя на мысли о том, что, несмотря на всю свою широту взглядов, по-прежнему не готова принять эту извращённую моду последних лет. Её очень раздражало это излишество, эта пародия на какую-то глубокомысленность – типа, посмотрите, мы люди нового поколения и мы рады быть киборгами!

– Вот поэтому они действительно великие люди, а мы здесь просто для того, чтобы рассказывать про них! – наконец прокомментировала увиденное Амиса без тени сожаления.

– Даже эти дикари с других планет? – серьёзным тоном спросил Кромадар и показал в сторону тех столов, за которыми сидели представители других видов людей. В их числе были и участники турнира, которых не смогла узнать Амиса.

Ближе к трансляторам расположились девять жителей планеты Бхавадан во главе с человеком среднего возраста, которого именовали просто Избранный. Это был дословный перевод того слова, что использовали для обращения его соотечественники. А этот народ был известен тем, что у подавляющего большинства его представителей не было имён в привычном смысле. В остальном же бхаваданцы были примечательны только своей вызывающей непримечательностью. В них не было ровным счётом ничего интересного: средний рост, смуглая кожа, не уродливые, но всё же с неприятной внешностью по стандартам центрального мира, худые, неловкие, озабоченные так называемыми духовными ценностями и поддержанием хрупкого природного баланса на своей жаркой планете, покрытой джунглями. У всех были короткие однотипные причёски и тёмные невзрачные одеяния, скрывавшие всё тело, к которым больше всего подходил термин «мантия». Они жили долго и старели медленно, но всё же сто с небольшим лет были пределом. В плане технологий их общество не было отсталым, но и ничего особенного предложить они не могли. Про бхаваданцев в шутку говорили, что они промежуточная ступень между экзилонцами и бессмертными.

А чуть дальше от трансляторов и ближе к выходу сидели пулкретадиане. Или же океанцы для краткости. И это вполне логичное название, учитывая то, что почти вся их планета покрывалась водой. Большие архипелаги были только в экваториальной части – ни одного крупного острова, но зато многие тысячи маленьких в условиях жаркого климата. Пулкретадия находилась по соседству с Эриэлией, но насколько же другой она была – цветущей и божественно прекрасной, по-настоящему райской планетой! И обитатели этого мира тоже были особенными – невероятно красивыми, страстными, весёлыми, здоровыми, вечно готовыми праздновать, танцевать и опьяняться, но в хорошем смысле этого слова. И только этот народ мог превзойти экзилонцев в плане внешности, за что и ценился прежде всего. С точки зрения Экзилона они действительно были дикарями – их технологии были крайне примитивны, и их психология не признавала тягу к прогрессу. Они желали только счастья. Они жили несколько сотен лет и даже в глубокой старости были по-своему прекрасны. В их мире не знали войн. По многовековой традиции у них было принято иметь мало детей, ведь они давно поняли простой факт – если появится много новых людей, то острова быстро закончатся, а значит, закончится мир и всеобщее счастье. А твоё счастье возможно, только если будут счастливы все вокруг. Поэтому их было всего сорок миллионов, что, конечно, крайне мало для столь большой и плодородной планеты. Могли ли эти люди с подобной примитивной психологией претендовать на победу в турнире? Абсолютно все эксперты сходились в том, что нет – не могли. Океанцы были самым слабым в энергетическом плане видом людей. И победитель отбора с их планеты уверенно занимал последнее место в рейтинге букмекеров среди всех 16 претендентов на величайший приз в истории. Их полные имена состояли всего из одного слова, но зато они были очень длинными и сложными – игрока звали Уршадсерапион. Но он согласился на то, чтобы его представляли просто Шад. Он был ещё совсем молод – 28 лет – и обладал стандартно привлекательной для океанца внешностью. У них тоже была весьма специфичная одежда с точки зрения Небесной элиты – в форме тонкого мешка на всё тело, светлая и просторная, подобие халата или туники, по-своему красивая, но на любителя.

– Кстати, как вы думаете, почему в их команде нет ни одной женщины? Почему они никого не взяли со своей планеты? – спросил Экзилио, указывая на пулкретадиан.

– Очевидно! Не захотели рисковать, чтобы кто-то увёл их! Ведь все знают о том, что даже самые страшные океанки на одном уровне с самыми красивыми женщинами с других планет! Как и о том, насколько они алчные и развратные! – уверенно ответил Марсис.

– Но ведь мужчины тоже хороши, правда, Ялия? – с издёвкой поинтересовался Тимель.

– Дело вкуса. А почему ты спрашиваешь об этом именно меня? – спокойно парировала Ялия.

– Ну как, у тебя сейчас, собственно, как и всегда, нет серьёзных отношений! Ты, как и всегда, всем отказываешь! Так хотя бы ради инфоповода подумай о том, чтобы ворваться в эту компанию и попытаться их соблазнить! – продолжал провоцировать Тимель.

– Пусть эта почётная роль достанется какой-то другой героине, – невозмутимо ответила Ялия, слегка улыбнувшись.

– То есть они тебя тоже не устраивают? Но почему ты такая привереда, Ялия?! Бери пример с Амисы! Она вот никем не брезгует! А тебе почему никто не нравится? – спросил Тимель, которого совсем не печалила такая банальная реакция на его блестящие выпады.

– Я расскажу тебе об этом тогда, когда буду абсолютно уверена в том, что твоя камера отключена и ты не ведёшь трансляцию на весь Экзилон. То есть никогда! – подытожила Ялия.

– Нет, Ялия, ты всё-таки подумай! – теперь уже вступил Марсис. – Мы же не за тебя волнуемся, а за них! Как они протянут целый турнир без женщин? Океанцу же легче прожить день без еды, чем без секса! И женщины у них ничуть не менее похотливы, чем мужчины! Просто ужас! Дикари, одним словом! Полуголые, полуцивилизованные, грязные полулюди!

– Какой же ты политкорректный! А что ты скажешь про бхаваданцев? – спросил Тимель.

– Такие же дикари, только уже замкнутые ханжи, которые строят из себя возвышенных всезнаек! Посмотрите, мы сидим в горах, медитируем, и всё! Больше мы ничем не занимаемся!

Все дружно посмеялись, после чего Марсис вдумчиво добавил:

– Понятно, что у них нет абсолютно никаких шансов на титул!

– Конечно же, нет. Всем и так ясно, кто победит! – вступил Экзилио.

– Ну ты что творишь?! Я же веду трансляцию! Мы обязаны поддерживать интригу, интерес публики к соревнованиям! – театрально возмутился Тимель.

– Здесь суть не в интриге, а в том, чтобы увидеть то, как величайший игрок в истории экзибеллума выиграет первый турнир подобного масштаба! Он заслужил это больше, чем кто-либо другой, – продолжил Экзилио серьёзным тоном истинного эксперта.

– Ты говоришь, конечно, о Теодоне Моурджейне? Человеке, который по-прежнему не проиграл ни одной партии на официальных соревнованиях за всю карьеру? – уточнил Тимель.

– Я надеюсь, что ты это сейчас не всерьёз спрашиваешь? Естественно, я говорю о нём!

– То есть ты совсем не болеешь за интригу и не ждёшь сенсаций? – продолжал Тимель, обращаясь к Экзилио.

– Нет, не жду! Для меня будет великим разочарованием, если он не выиграет! По-хорошему, сенсацией будет уже то, что в финальную четвёрку выйдет кто-то не с Экзилона.

– Даже так?!

– Ну а кто может составить им хоть какую-то конкуренцию?! В этом турнире должно было участвовать больше четырёх экзилонцев! Продолжаю настаивать на этом! – уверенно констатировал Экзилио. Он тоже знал, как привлечь к себе внимание, хотя, безусловно, уступал в плане внешности и красноречия своим коллегам.

– Многие боятся бессмертных и игроков с грозного Коммадиона. От них вполне можно ждать сюрпризов! – заметил Тимель.

– Не думаю.

– Я тоже не думаю. Мне кажется, что всё это просто красивые байки ради мнимой интриги! Но на самом деле у них нет шансов против наших звёзд, – добавил Марсис.

– Ну и всё. Если не бессмертные и не коммадионцы, то остаются только дикари, – подытожил Экзилио.

– А как же игрок с Анаргиона! – наконец-то вступил Эленсио. Эта тема не могла не заинтересовать и его как ещё одного знатока и любителя игры.

– Катэр? – уточнил Майкджо.

– Да! Последний рыцарь Катэр! Как его любят называть! В молодые годы он побеждал в небольших чемпионатах между Анаргионом и Экзилоном! Считался одним из самым перспективных неэкзилонцев в истории. Сколько команд мечтали его подписать! – с неподдельными эмоциями продолжил Эленсио.

– Да, но это в молодые годы! Сейчас же он оказался здесь только из-за отсутствия полноценной конкуренции на своей планете! – незамедлительно среагировал Экзилио.

– Всех конкурентов просто уже перебили! – громко и очень удачно пошутил Марсис, после чего все тут же поддержали его благородный приступ смеха истинного Небожителя.

– Нет, если серьёзно, то я смотрел его отборочные игры и не соглашусь с тобой. Он очень хорош. И это очень серьёзный претендент, – твёрдо заявил Эленсио.

– На что?! – поинтересовался Экзилио.

– На финал как минимум!

Амиса и Ялия, сидевшие по соседству, тем временем шептались о чём-то своём и иронизировали о том, как скучны парни со своими, типа, заумными разговорами на спортивную тематику. Кроме того, Амиса продолжала неспешно есть и пить. Но на это обратил внимание Тимель, и он справедливо решил, что слишком долго не делал выпады в сторону своей любимой цели:

– Нет, ну вы посмотрите на этого океанца! Это просто смешно, что его решили взять сюда. Я полностью согласен с вами, друзья, что это не повышает рейтинги турнира. И уж точно это не идёт на пользу интриге! Только посмотрите на его ошарашенные глаза! Разве это взгляд будущего чемпиона?! Только Амиса менее уместна здесь!

Все засмеялись, а затем Марсис добавил:

– И только Амиса понимает меньше его, что здесь вообще происходит!

– Ха-ха-ха! Можете не стараться меня задеть! Ещё не надоело шутить на эту тему?! – уверенно ответила Амиса, не позволив своей показной улыбке дрогнуть.

– Напомни всем зрителям, как же девушка, абсолютно ничего не понимающая в экзибеллуме, умудрилась попасть сюда? – спросил Тимель, пародируя интервью.

– Я попала сюда потому, что наш замечательный Шеф разглядел во мне потенциал!

– А сколько на тебе было одежды, когда он его разглядывал?! – удачно вступил Майкджо.

– Ты же знаешь, что я обожаю шутки на эту тему! Это значит, что ты очень много думаешь о том прекрасном, что скрывает моя одежда и что ты никогда не получишь!

– О святой Джадемион! То прекрасное, что скрывает твоя одежда?! Амиса, мы здесь ради работы, а не ради этой ерунды! Ради этого прекрасного турнира и моих прекрасных обожателей! – почти прокричал Тимель сквозь смех, безумно довольный тем, как развивается этот диалог. Количество зрителей и комментариев продолжало расти, о чём он мог судить благодаря небольшому экрану, который он видел перед собой, но которого не существовало для остальных – это было изображение, проецируемое чипом прямо в мозг, виртуальный рабочий стол.

– Ну да, конечно, конечно! – ответила Амиса и позволила Тимелю продолжить:

– Ну и всё же, Амиса, все хотят знать, как это возможно! Почти тридцать лет сплошных тусовок, абсолютно безбашенный образ жизни, сплошной кайф и никаких обязательств! Беспорядочные половые связи, в чём не приходится сомневаться! Презрение к самому слову «работа»! И вот вдруг ты один из главных трансляторов всего Небесного района, который будет освещать такое историческое событие! Вдохнови остальных! Скажи, как ты это сделала?

– Самое главное это продолжать верить в себя! Знай, что я всегда хотела стать журналисткой! Простите меня за это древнее, окаменелое слово, но всё же! Да, после университета у меня были большие каникулы, которые как-то незаметно затянулись на целых тридцать лет, но просто мне надо было учиться! Приобретать опыт, необходимый для данной работы! Очень ценный жизненный опыт!

– Однозначно ценный! В других мирах приличные девушки в твоём возрасте уже внуков нянчат! – заметил Марсис.

– В других мирах много дурацких традиций! В моём возрасте там принято умирать! – удачно ответила Амиса и тут же громко засмеялась. Это была ещё одна отличная шутка, которая не могла не вызвать лавину симпатий в сети Экзилона. После приступа смеха она добавила:

– А это так глупо и неинтересно! Кстати, ты напомнил мне о приятном деле!

Амиса достала из кармана блестящую коробочку, а из неё большой кристалл экзома и проглотила его, закрыла глаза и умело продемонстрировала сказочное наслаждение, её кожа ненадолго засветилась, следы сонливости исчезли, и она стала ещё более красивой, всё её тело пылало молодостью. Именно так это и происходило – Небожители спокойно потребляли лучшие сорта экзома на всеобщем обозрении, легко и непринуждённо продлевая свою жизнь.

– А ведь сколько достойнейших экспертов, настоящих знатоков игры, профессионалов своего дела, гораздо более талантливых и умных людей, чем ты, Амиса, желавших полететь не меньше, в итоге пролетели мимо, хотя они работали для этого десятки лет! И вот приходишь ты и всё отнимаешь у них! Расскажи, насколько это приятно? – всё тем же издевательским тоном развивал свою игру Тимель.

– Хватит уже вонять завистью! Вам не даёт покоя то, что я после нескольких месяцев работы уже начала проявлять талант в нюхе на сенсации!

– Да какая у тебя сенсация?! Говоришь так, будто она важнее и интереснее, чем сам турнир! – насмешливо возмутился Марсис.

– Она не столь важная, но сопоставимая! О, а вот и мой самородок!

Мгновениями ранее в зал вошёл ещё один экзилонец, сильно выделявшийся на фоне своих земляков. Всё говорило о недостатке потребления экзома – он был ниже ростом, щуплым, на нём была дешёвая невзрачная одежда, он шёл неуверенной походкой, опуская глаза, и его вполне можно было назвать старым. Он был явно не из элитного района. Это был Анакреом Университетский Стром. Амиса начала активно махать рукой, смеяться и звать его, а когда он приблизился, жестами призвала его сесть рядом, что было большой радостью для него. За столом оставалось ещё немного места, она приказала роботу найти и принести стул, что было сделано через минуту. Она так провокационно улыбалась и завораживала его танцем тела, настолько очевидно, что это было похоже на пародию. Все понимали, что Амиса не могла флиртовать с ним всерьёз, что он был всего лишь дешёвым снарядом для упражнений в соблазнении перед встречей с гораздо более интересной целью, с мужчиной, являющимся неиссякаемым источником симпатий и экзома. Даже сам Анакреом понимал это, но он не мог не мечтать о чуде, он упивался её вниманием, словно негордый нищий, собирающий брошенную в ноги милостыню. Он продолжал опускать глаза и не решился самостоятельно поприветствовать эту шумную компанию, зато Марсис поспешил насмешливо обратиться к нему:

– Ну привет, самородок!

Анакреом непонимающе и испугано уставился на него.

– Это тебя так Амиса называет! Правильно? – уточнил Марсис.

– Конечно! Потому что так оно и есть! – ответила Амиса.

– Профессор, поприветствуйте моих обожателей! Вы в эфире! – воскликнул Тимель.

– Доброе утро, – несмело и очень тихо сказал Анакреом, испытав небольшой приступ паники от осознания, что его в этот момент видят миллионы экзилонцев.

– Доброе утро! – тут же спародировал его Марсис, заставив Анакреома почувствовать себя ещё более неловко, после чего Тимель справедливо заметил:

– Ты разве забыл, что утро сейчас далеко не везде?!

В этот момент робот поставил стул рядом с Анакреомом и Амиса наигранно возмутилась:

– Да ты садись! Не волнуйся, ты здесь свой. И хватит уже смущать моего гения, придурки!

– Мы же по-доброму! – отшутился Марсис.

– Хочешь поесть? Что закажешь? – спросила Амиса у Анакреома.

– Э-э, ничего. Здесь всё слишком дорогое.

– Если что, я могу заказать тебе что угодно и заплатить. Шикуй!

– Нет, ну что ты… Я совсем не хочу есть, я решил зайти буквально на пару минут, ведь я обещал тебе, что хотя бы раз посижу здесь вместе со всеми. Я не буду вам мешать. Не обращайте на меня внимание.

– Это будет не сложно! – вновь удачно пошутил Марсис.

– Ой, да заткнись уже! – воскликнула Амиса, но совсем не злобно. Её всё это забавляло ничуть не меньше, просто она играла роль, и это была лишняя возможность усилить симпатию Анакреома, чтобы она продолжала плавно перерастать в поклонение. – Не парься. По нему же сразу видно, что он главный идиот на этом корабле!

– Ну, конечно, ведь только таких и берут в ведущие, Амиса! Тебе ли не знать? – саркастично отметил Марсис.

– Ха! Давай я лучше представлю тебя публике! Знакомьтесь, это Анакреом, наш замечательный учёный. Не будем раскрывать наш великий секрет и называть главную причину его нахождения здесь, но готовьтесь, потому что это будет огромный сюрприз для всех! Мы, честно говоря, сами ещё не знаем, что из этого выйдет, поэтому не будем ничего обещать! Но, если задуманное осуществится, это будет бомба! Могу сказать лишь то, что это как-то связано с мистическими учениями о древних эпохах, о духах-творцах и великих тайнах той планеты, на которую мы летим! Так ведь, профессор? Ты-то не сомневаешься, что у нас всё получится?

– Ну, обещать я ничего не могу, это всего лишь моя старая теория…

– Видишь, Амиса, он совсем не разделяет твой энтузиазм! Что-то мне подсказывает, что мы не раскопаем с тобой никакой сенсации! Кстати, слово «раскопать» здесь является очевидным намёком! – вступил Тимель.

– Ты бы лучше подумал о том, что в твоей трансляции появился первый умный человек! У тебя вообще хоть раз был в трансляции хоть один умный человек за всю твою никчёмную карьеру?! Задал бы ему пару вопросов, мастер интервью! – насмешливо бросила Амиса.

– О, а ты думаешь, что я не смогу задать пару умных вопросов?! – театрально возмутился Тимель.

– Ты же знаешь, что я никогда не переоцениваю мужчин! И особенно тебя!

– Ну ладно, ладно, вызов принят! Смотри! Профессор, как объяснить тот факт, что вид людей, населяющий Эриэлию, широко известный как «бессмертные», столь сильно отличается от нас? Ведь дело же не только в том, что они не стареют и не умирают. Они совершенно другие. В них нет тяги к плотским удовольствиям, к безудержному потреблению экзома, к богатству и славе, к победам и вообще к любым достижениям. Утверждают, что они напрочь лишены похоти, что они живут без секса уже многие века. И отсутствие детей вполне доказывает это. Почему они захотели, а главное, как они смогли остановить историю?

Впервые за всё время их посиделок за столом воцарилась абсолютная тишина. Все внимательно выслушали Тимеля, глядя с улыбками сначала на него, а теперь на профессора. Казалось, все действительно были удивлены, что он смог задать вполне серьёзный вопрос, а не превратить эту сцену в очередную банальную шутку. Но данная минута молчания точно не пошла на пользу Анакреому, он был дико смущён, в том числе и затронутой темой сексуальности, он виновато опускал глаза, и ему было очень сложно сосредоточиться, найти хоть какие-то слова. Он надеялся на то, что всё разрешится само собой, пусть даже простой пошлой шуткой, что эта нота серьёзности окажется ложной, что они не могут оказаться настолько жестокими и заставить его выступать без подготовки перед такой аудиторией. Но они продолжали молчать и смотреть на него, сохраняя выжидательные улыбки, поэтому Анакреом всё же решился заговорить, конечно, очень неуверенно и медленно, что так сильно контрастировало с этой восьмёркой: