Белый Кит

Он частенько сидел в такой тишине, и коллекционировал все новые звуки, погружаясь в своего рода нирвану, которая нередко открывала перед ним новые двери, ведущие в самые укромные уголки его подсознания. В такие моменты он устанавливал контакт, связывая воедино все свои мысли и желания, и нередко в этой бесконечной рефлексии он отчуждался от реального мира настолько далеко, что порой сидел так часами. И медитировал.

Но только не сегодня. Стул был жестче чем обычно, а чай слишком быстро остывал, лишая процесс интроспекции привычного аромата чабреца и лимона. Незнакомое и таинственное ощущение блуждало по периметру этих стен и паразитировало среди привычной субстанции, притягивая к себе все внимание Фибо подобно Зову Пустоты.

Он встал. Прошелся по периметру своего дома, стягивая одежду и разбрасывая ее в разные углы, будто бы помечая территорию как какое-то дикое животное. Включил телевизор, надоедливый шум которого обволакивал все видимое пространство и вопреки раздражительным голосам и глупым лицам, которые мелькали одно за другим, сегодня, Фибо чувствовал потребность в фоновом шуме, желая сместить акцент с пугающей тишины, внутри которой застыла гримаса.

Лицо Эшера Флейма вырисовывалось в каждом темном пятне и любом, даже самом знакомом узоре, смотрящем на Фибо то под косым углом, то под прямым, словно живые глаза, наполненные болью и безумием, преследующие его с того самого момента как он в них заглянул.

Он размышлял над этим уже с дюжину раз и всегда утешал себя тем, что не он один почувствовал что-то неладное. Воспоминания, судорогой пронизывали его поясницу и ребра, когда он погружался в них с головой и воспроизводил их в своем подсознании медленно и фрагментарно, пытаясь снова прочувствовать этот эпизод и понять, что же все таки его так насторожило?

“…липкая морщинистая кожа, перетянутая венами и сухожилиями… крошечный шаттл, разрывающий воздух воплем могущественных турбин, работающих на полную катушку… женщина падающая в объятия мужа… дети, обнимающие тонкую и потрескавшуюся кожу на шее своего героя-родителя… Дэнди… Она говорит, а он чувствует… Смотрит сквозь объектив широкоугольной камеры прямо в его белки, но при этом ощущает аромат ее волос и одежды, источающий букет карамели и тыквы… Эшер смотрит в ответ, а его сальные, топорщащиеся на ветру волосы, словно металлические пруты из молибдена и тория, придавливают поверхность его кожи и будто бы удерживают ее на месте, как какую-то дешевую маску…”

Фибо вышел на балкон и закурил. Клубы серого дыма поспешили наружу, дабы соприкоснуться с чем-то более значимым и неизбежным, тем что наполняло вечерний воздух неподдельной тоской, в которую Фибо и сам стремительно погружался, вяло стряхивая пепел с кончика сигареты и задумчиво всматриваясь в облака, простирающиеся над землей на многие километры.

Среди сотен мыслей, медленно проплывающих в его голове и десятков образов, которые вспыхивали и исчезали, подобно новогодним гирляндам, был один, основание которого отпечатывалось в его воображении ярче остальных. Запах дешевого аппаратного кофе с жидким, разбавленным в равных пропорциях сухим молоком, медленно поднимающимся вверх по тонкому желобу прямиком в теплый рот Дэнди, которая весело смотрит на Фибо. И задает вопрос.

“…Читал его историю?…”

Ее голос, мягкий и свежий, звенит в его ушах, подобно японскому Фурину, медленно раскачивающимся на ветру и переливаясь в лучах багрового заката россыпью позолоченных искр, навечно запечатанных в стеклянную сферу.

“… Интересная биография, не правда ли?…”

Фибо застывает на месте и смотрит в холодное звездное небо остекленевшими глазами, пытаясь отфильтровать информацию в своей голове и во что бы то ни стало ухватить нужный момент и зафиксировать его в одном положении. Как картинка, напечатанная на глянцевой бумаге, разговор с Дэнди застывает перед ним в одном положении и он погружается в глубокую реминисценцию, оценивая ее жесты и мимику со всех доступных ему плоскостей. Наклон головы и тонкие пальцы, сжимающие картонный стакан едва сильнее обычного. Нерушимый и пронизывающий взгляд, которым она сверлит его лобную долю, словно пытаясь что-то сказать, чего говорить не следует.

“…не правда ли…?”

Слова зацикленные на повторе и устремляющиеся каждый раз по спирали, просверливают глубокое отверстие в его голове и сквозь эту воронку до него доносится нечленороздельное мычание собственного голоса. “…Да, очень..”. Она напрягает скулы, крепко сжимая челюсти, а на стаканчике появляются глубокие впадины, напоминающие безжизненные каменные ущелья, уходящие крутыми склонами так далеко, что создается впечатление будто-бы эти разломы достигают центра Земли и разделяют планету пополам.

Фибо выдыхает. Трет пересушенные глаза и поспешно возвращается в дом, где пугающие силуэты вытанцовывают дикие ритуальные танцы прямо на его потолке в надежде достучаться до молчаливых богов и получить ответы. Он нажимает на пульт, обрывая обряды инициации в моменте их нивысшего апогея и удаляется в комнату, которая встречает его тишиной и прохладой, и кое-чем еще. Белое пятно, фонирует из темноты и будто-бы призывает его к себе, используя невидимые радиоволны, которые пронизывают само бытие и оседают на его барабанных перепонках фантомными голосами.

Он присаживается в покосившийся стул, колесики которого едва заметно разъезжаются в стороны и издают подозрительный треск, усиливающийся с каждым разом, когда Фибо ворочает задницей. А после этого щелкает на кнопочки крохотного, практически неразличимо в его мясистой ладошке, пульта, призванного регулировать силу и температуру света, бьющего из стеклянных софитов, разбросанных по потолку в хаотичном порядке.

– Посмотрим… – многозначительно говорит Фибо, и поддевает пальцем стопку белоснежных листов, внимательно всматриваясь в жирные заглавные буквы, расположенные посередине и сразу же информирующие читателя о том, с чем именно ему придется столкнуться на страницах данного манускрипта.

Досье Эшера Флейма представляло собой скопище самой разношерстной информации, записанной в обескровленном стиле, наполненным до верха бесчувственными канцеляризмами и преследующими одну единственную цель – обездвижить читателя еще на первых страницах и умертвить при помощи асфиксии, не позволим тому добраться и до середины рассказа.

Закончив с биографией, Фибо потянулся на стуле, разминая мышцы и сухожилия, сковывающие его движения при длительном отсутствии всяческой нагрузки, а после протер глаза, пытаясь вытащить из них кусочки навязчивых сновидений, которые окутывали его ровно с той скоростью, с которой он читал текст и углублялся в подноготную Эшера Флейма, которую и так знал.

По прошествии 53 минут и целой вечности, которую он провел в заточении, блуждая по периметру межстрочных лабиринтов, в поисках непостижимых истин, Фибо наконец-то откинулся на спинку стула и расслабленно посмотрел в потолок, игнорируя свет галогеновых лампочек.

Что бы не имела ввиду Дэнди, он так ничего и не понял.

Если суммировать все аспекты его жизни и разделить на два, то в сухом остатке получится история о мальчике, рожденном в семье несчастного “крепостного”, занимающегося распространением влажных салфеток и его жены, работающей в магазине скобяных изделий. Эшер был тихий и неприметный. Закончил Эллоскую среднюю школу в округе Галлори, а после перебрался в городок Онникс, округ Ридлз Холл, где поступил в технический колледж, где усердно учился четыре года, в ходе которых проявил свой незаурядный ум и прозорливость, позволившую ему окончить заведение с отличием и найти себя в малобюджетной, но перспективной компании, занимающейся разработкой электрических приборов нового поколения.

Фибо листал досье космонавта снова и снова, пытаясь понять природу его поступков и нащупать некую каббалистическую субстанцию, которая определенно присутствовала на этих страницах и которая каждый раз ускользала от него, стоило ему к ней приблизится.

Новый виток политической конфронтации, привел к краткосрочному, однако в высшей степени губительному для маленькой фирмы, кризису, вследствии чего компания по производству электрических приборов закрылась. А Эшер покинул Онникс и перебрался на юг страны, где в возрасте 26 лет заступил на новую должность.

Компания “СоларИнадстриз”, занимающаяся разработкой спутников и навигации, стала отправной точкой его роста и развития, подарив талантливому Эшеру не только перспективы и полезные контакты, но и бесконечное пространство для творчества и самореализации, позволив “голодному” до открытий механику поучаствовать во множестве судьбоносных проектов, которые в последующие годы нашли свое применение и перевернули мир.

В возрасте 29 лет Эшер покидает компанию СоларИндс и отправляется далеко на восток, где поступает в Нейхордкий Технологический Университет, погружаясь с головой в инновационные области аэрокосмической техники, астронавтики и аэронавтики.

Спустя пять лет, судьба находит его в составе экипажа корабля “Белый Кит”, отправляющегося на встречу холодному космосу и таинственному импульсу, исходящему из его глубин, идентифицированного учеными как повторяющийся сигнал бедствия.

Фибо захлопнул папку с листами и отложил ее в сторону, пытаясь переварить полученную информацию. Он снова устремился на балкон и тут же поспешил обратно. Сходил на кухню, и медленно вернулся назад. Он истаптывал пол босыми ногами, сортируя факты по степени важности и разбирая по кусочкам в аккурат сложенный пазл любезно предоставленный ему Патриком Финчем.

Дальнейшую историю он знал наизусть, как и любой другой человек, живущий под солнцем и впитывающий его лучи своей кожей, вне зависимости от ее структуры и цвета. На эту тему были выпущены многочисленные шоу, отсняты тонны репортажей и журналистских расследований, а в последнии годы: написаны десятки успешных книг и несколько художественных и документальных фильмов, получивших признание мировой ассоциации критиков и удостоенных не только премии Оскар, но и сотен других самых вычурных наград, которые только можно было отыскать в этом мире.

Фибо закрыл глаза и выглянул в окно, подставляя свое лицо порывам холодного ветра и прислушиваясь к щебету пернатых артистов, чья музыка, блуждала по бескрайнему горизонту и то поднималась вверх, и казалось что сами звезды обрели мелодичные голоса, то падала вниз, сливаясь воедино с травой и деревьями, дополняя их собственные ворчливые ноты своими яркими фальцетами и баритонами.

Он не раз представлял в своей голове экипаж капитана Килкенни, отчаянно погружающийся в глубокие космические пустоты и не имея ни малейшего представления о том, с чем именно им придется столкнуться. Неопознанный космический импульс, сокращенный в газетах и новостях до короткого НКИ, мог исходить из любого, самого неожиданного объекта и иметь форму и размер не соответствующую представлениям самых смелых земных умов.

Что же случилось с членами героической команды на самом деле?

Фибо присел на софу и укутался в плед, чувствуя редкое для себя состояние, окутывающее его от макушки до пяток и повергающее в дикий озноб, расходящийся волнами крошечных пупырешек по поверхности тела.

Он открыл список свежих статей, и внимательно прочитал заголовок:

“Единственный выживший член экипажа “Белый Кит” Эшер Флейм выступил перед публикой с многозначительным заявлением”

“…спустя долгих 8 лет ожиданий и тайн, связанных с миссией капитана Килкенни, сегодня мы вплотную подошли к тому, чтобы раз и навсегда ответить на два, самых волнующих и судьбоносных для всего человечества, вопроса: что случилось с членами экипажа “Белый Кит” и какова природа таинственного НКИ?

Ровно через месяц, Эшер Флейм совместно с национальным управлением по исследованию космического пространства выступит с докладом о проделанной работе и совершенных открытиях…”

Дочитав до конца, Фибо тыкнул на маленькую, едва кликабельную ссылку, позволяющую перейти к другим статьям по этой же тематике и смахнул пальцем вниз, превращая заголовки и аннотации в расплывчатое месиво, стремительно проносящееся перед глазами и расстворяющееся без следа у нижней кромки тусклого экрана.

Поток из неразборчивых пятен, походил на скоростную трассу, по которой Фибо мчался вверх, преодолевая целые годы копирайтерских жизней, складно и умело описывающих жизнь и карьеру знаменитого Эшера Флейма, начиная с момента, который терялся в невидимых песчинках времени и который Фибо и сам с трудом припоминал.

от 12 сентября 2003 года

“Ученые засекли странный повторяющийся сигнал из космоса”

“Научное сообщество пытается выяснить природу таинственного радиоимпульса, исходящего от объекта, расположенного в пределах нашей солнечной системы.

Сигнал повторяется каждые 33 минуты и длится около 6 минут. Примечательно и то, что астронавты принимали и записывали этот сигнал в течении последних двадцати лет, вот только не придавали таинственному звуку никакого значения и до сегодняшнего дня полностью игнорировали его”

Он нервно почесал затылок, продолжая бегло скользить глазами по тексту, будто серфер по высоким волнам, профессионально балансируя на отточенных до идеала конечностях, позволяющих оставаться на поверхности воды как можно дольше, оттягивая момент неизбежного падения.

от 5 сентября 2004 года

“Вспышки на Солнце вызывают опасения среди ученых”

“В последние несколько месяцев, учеными из национального института космических исследований, была зафиксирована аномальная солнечная активность, выражающаяся в гигантских (по сравнению с прошлым десятилетием), выделениях корональной массы, влияющих на работу электротехники и навигации.

Адам Сэнд, профессор Пэндсиской академии наук заявил, что начиная с 1755 года специалисты продолжают вести наблюдение за звездой и фиксировать солнечные циклы, пик которых совпадает с максимальной активностью небесного тела и может причинить дискомфорт ничего не подозревающим людям.