Наследник

Или…

Джон подошёл к заблокированному шкафу с пометкой «ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ОБРАЗЦЫ. УРОВЕНЬ ДОСТУПА: ОМЕГА». Он приложил ладонь к сканеру, прошёл ретинальную проверку и ввёл шестнадцатизначный код. Шкаф открылся с тихим шипением. Внутри, на амортизирующих креплениях, лежали несколько устройств, больше похожих на произведения абстрактного искусства, чем на приборы. Среди них – компактный модуль, напоминающий чёрную, неправильной формы сферу, покрытую сетью мерцающих точек. Прототип тессеракт-сканера «Омега-Видение». Теоретически он мог регистрировать флуктуации высших измерений. На практике его ни разу не испытывали за пределами лабораторного вакуума. Он был нестабилен, прожорлив к энергии и мог в любой момент сжечь себе мозги квантовым обратным выбросом.

Джон взял его в руки. Прибор был холодным и неестественно лёгким. Это был билет в один конец. Либо ключ к разгадке, либо дорогостоящее самоубийство.

Он посмотрел на карту, на зловещее мерцание гравитационной аномалии на краю Пояса. Там была правда. Там был ответ. И туда не могли отправиться ни флот, ни шпионы.

Туда мог отправиться только он.

– Регина, – тихо сказал Джон, упаковывая сканер в противоударный кейс. – Запусти протокол «Тихий уход». Перенаправь все мои текущие проекты заместителям. Очисти журналы доступа к данным о «сфере поглощения» за последние шесть часов. И подготовь «Искатель» к немедленному, нерегистрируемому запуску по координатам, которые я передам. Маршрут – вне стандартных коридоров. Приоритет – скрытность, а не скорость.

В лаборатории воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом систем. ИИ выполнил команды без вопросов. Джон чувствовал, как привычный мир институтских стен, братского соперничества и отцовских ожиданий отдаляется, становясь блеклым фоном. Впереди была только чернота космоса, пронизанная невидимыми следами технологии, бросавшей вызов самим основам мироздания. Его тайная вахта только начиналась.

Часть 6: Квантовый след

«Искатель» вышел из варп-перехода на самой границе Пояса, и мир Джона сузился до размеров тесной кабины, наполненной зелёным светом приборов и монотонным гулом систем жизнеобеспечения. За иллюминатором простиралась не звёздная россыпь, а угрюмая, непроглядная тьма, лишь кое-где разорванная тусклым свечением далёких астероидов. Он был в «мёртвой зоне» – области, где гравитационные вихри разрывали на части сканирующие лучи и сбивали с толку навигацию. Идеальное место, чтобы спрятать невозможное.

– Говори, Регина, – Джон пристегнулся к креслу пилота, его пальцы пробежали по сенсорным панелям, выводя «Омега-Видение» в активный режим.

– Все пассивные сенсоры в норме, – отозвался голос ИИ, лишённый эмоций. – Электромагнитный фон соответствует прогнозам для данного сектора. Гравитационные помехи на уровне 94%. Стандартные средства навигации неэффективны. «Омега-Видение» выходит на калибровочный цикл. Предупреждение: уровень квантовой декогеренции в отсеке растёт. Риск обратного выброса – 17% и увеличивается.

– Игнорировать, – сквозь зубы процедил Джон. Риск был частью уравнения. Он медленно вёл «Искатель» вглубь аномалии, как хирург, вводящий зонд в рану. Корабль содрогался, попадая в невидимые гравитационные струи. На обычных экранах творился хаос из помех и ложных целей.

Но на единственном мониторе, подключённом к прототипу, начинало проявляться иное. «Омега-Видение» рисовало не карту материи, а карту… искажений. Оно отображало пространство-время как ткань, и на этой ткани проступали шрамы – тонкие, едва заметные следы, оставленные чем-то, что двигалось не сквозь ткань, а словно приподнимало её край, чтобы проскользнуть под ней.

– Есть, – прошептал Джон, увеличивая изображение. След был старшим, расплывчатым, но он вёл в самое сердце аномалии, к скоплению особо плотной космической пыли, которая на обычных радарах выглядела как ничем не примечательная туманность.

Он направил «Искатель» по этому невидимому пути, полагаясь больше на данные прототипа, чем на собственные чувства. С каждым километром риск возрастал. В кабине запахло озоном – признак перенапряжения экранов. «Омега-Видение» начало перегреваться, его охлаждающие ребра горели тусклым красным светом.

– Температура кристалла превышает критическую на 40%, – предупредила Регина. – Рекомендую отключить.

– Продолжать, – отрезал Джон. Он был близок.

И вдруг след… изменился. Он стал ярче, чётче, свежее. Это был уже не старый шрам, а едва затянувшаяся царапина. Кто-то прошёл здесь совсем недавно. Часы, а не дни назад.

– Активный след! – крикнул он, забыв о осторожности. – Он здесь! Где-то рядом!

«Искатель» рванул вперёд, пронзая облако пыли. И тут обычные сенсоры, на секунду пробив помехи, взвыли тревогой. Не из-за следа, а из-за массы. Огромной, инертной массы прямо по курсу.

Джон рванул штурвал на себя, включая тормозные двигатели. «Искатель» с визгом проскребся по чему-то твёрдому, осыпав кабину градом искр от перегрузки. Когда пыль на экранах рассеялась, он увидел это.

Это не была база. Это было кладбище.

Перед ним, притаившись в сердце туманности, висел огромный, бесформенный астероид, на который были нанизаны, как бусины на нитку, обломки кораблей. Не имперских. Старых, допотопных грузовых судов, разведчиков эпохи первых колонизаций, даже несколько пиратских бригов. Все они были буквально вплавлены в скалу, их корпуса слились с камнем в единую, сюрреалистическую скульптуру, словно астероид был гигантским магнитом, а корабли – железными опилками. И в самом центре этого металлического саркофага зиял аккуратный, идеально круглый туннель, уходящий вглубь.

– Что за ад… – выдохнул Джон.

Но «Омега-Видение» показывало другое. Туннель не был пустым. Из него, словно дым из жерла, струился едва уловимый, пульсирующий поток искажений. Это был не просто след. Это был… шлейф. Как выхлоп, но не химический, а пространственно-временной. И он был активен.

Сердце Джона заколотилось. Он был прав. Здесь было логово. И «Феникс», возможно, был дома.

В этот момент «Омега-Видение» взвыло пронзительным, леденящим душу сигналом, а его экран вспыхнул ослепительно-белым светом. Прототип фиксировал не след, а сам источник. Что-то огромное, чудовищно сложное с точки зрения топологии пространства, начинало движение внутри астероида. Оно не вылетало наружу. Оно… разворачивалось, готовясь к прыжку прямо из недр скалы.

– Регина, всё, что есть, на запись! Все диапазоны! – закричал Джон, в панике пытаясь стабилизировать «Искатель», который снова начало качать гравитационными волнами.

Он успел лишь включить все внешние камеры и датчики, как пространство перед туннелем… закачалось. Воздух в кабине стал густым, тяжёлым. Предметы на панели управления поплыли, их контуры исказились. Это было не оптическая иллюзия. Это сама реальность теряла чёткость.

И тогда из туннеля, не нарушая камень, словно призрак, просочилась вспышка. Не света в привычном понимании, а вспышка чистого, структурированного искажения. На долю секунды Джон увидел контуры: не корабль, а скорее сгусток геометрии, противоречащей эвклидовой, ядро ослепительной энергии в центре. Это длилось меньше мгновения.

А потом «Омега-Видение» с громким хлопком и клубком дыма отключилось, не выдержав нагрузки. Обычные камеры зафиксировали лишь резкий скачок всех показателей и быстро гаснущий след в виде переливающейся радуги на фоне чёрного неба, который тут же растворился.

Но для Джона этого было достаточно. Он не просто видел след. Он видел саму суть. Механизм, пусть и не до конца понятый. И он записал это.

Дрожащими руками он отстыковал перегоревший прототип и отшвырнул его в угол. «Искатель» трещал по швам, предупреждая о множественных незначительных повреждениях. Но у Джона теперь было нечто большее, чем теория. У него было доказательство. Квантовый след, запечатлённый в кристаллах памяти. И координаты логова.

Он развернул корабль и дал полный ход, вырываясь из аномалии. Он должен был доложить отцу. Теперь у него был не призрак, а цель. Правда оказалась страшнее и величественнее, чем он мог предположить. И он был единственным, кто заглянул ей в лицо.

Часть 7: Решение Императора

Тронный зал казался безлюдным и холодным без свиты и голограмм. Только Император Бранд стоял у огромного окна, глядя на ночную сторону планеты. Его пальцы судорожно сжимали края парадного мундира, на котором весело сверкали награды за давно минувшие войны. Те победы казались сейчас детской игрой. Тогда враг имел лицо, флот, территорию. Его можно было понять, оценить, сокрушить.

Теперь враг был тишиной, пустотой, призраком.

Поодаль, у центрального проектора, замерли трое его сыновей. Артур, застывший в выжидательной стойке, от которого исходило почти физическое излучение ярости и нетерпения. Гектор, непроницаемый, его взгляд скользил по интерфейсу планшета, анализируя, вероятно, саму атмосферу зала на предмет слабостей. И Джон… Джон выглядел так, будто его привезли с передовой. Темные круги под глазами, потёртый китель учёного пахнул озоном и гарью, а на лице застыло странное выражение – смесь истощения и лихорадочного возбуждения.

– Сорок восемь часов истекли, – голос Бранда прозвучал низко, без эха, поглощённый пустотой зала. – Я выслушал ваши официальные отчёты через своих советников. Теперь я хочу услышать это от вас. Лично. Артур.

Старший сын выдвинулся на шаг вперёд.– Отец. Мой флот готов. Периметр «Золотой Россыпи» укреплён, все нейтральные суда отсеяны. Я предлагаю операцию «Крещение огнём» – демонстративные удары по базам потенциальных укрывателей во Внешнем Кольце. Паника заставит их выдать себя. Одновременно мы начинаем планомерное зачищающее наступление на сектор аномалии, указанный… братом. Если там что-то есть, мы выкурим это огнём.

– Огнём по тому, что ты не видишь? – мягко, но отчетливо прозвучал голос Джона.

Артур обернулся, его лицо исказила гримаса.– Лучше огонь, чем пустые теории! Мы на войне, Джон, или ты забыл?

– Война с кем? – парировал Джон. – Ты готовишься воевать с тенью, Артур. И все, чего ты добьёшься, – это создашь десятки новых врагов из тех, кто просто оказался рядом, и потратишь ресурсы, которые воруют у нас прямо сейчас.

– Гектор, – Бранд прерал спор, не повышая голоса.

Гектор поднял глаза с планшета.– Отец. Моя сеть не обнаружила прямых следов. Однако анализ косвенных данных указывает на повышенную активность в научных кругах, связанных с теорией квантовой телепортации. Я активировал «Тихий контингент». Мы ищем не исполнителей, а создателей. Если это технология, значит, есть гении, которые её придумали. Их можно найти, купить или устранить. Я предлагаю точечные, незаметные операции по выявлению и нейтрализации этих умов. Это займёт время, но лишит врага его главного оружия – знания.

– Уже поздно, – сказал Джон, и его слова повисли в тишине. – Знание уже воплощено. Оно уже летает.

Все взгляды устремились на него. Даже Бранд медленно повернулся от окна.

– Показывай, – приказал Император.

Джон подошёл к проектору, подключил свой потрёпанный полевой планшет. На экране всплыли не графики, а сырые, дрожащие записи с камер «Искателя». Мелькание звёзд, скачки помех, и затем – то самое скопление обломков, вплавленных в астероид. Зловещее, сюрреалистичное зрелище.

– Это не база, – голос Джона был ровным, но в нём слышалось напряжение. – Это могильник. Или антенна. Я не знаю. Но это – точка входа.

Затем пошла запись с «Омега-Видения». Искажённые, почти абстрактные образы, но на них явно читался след – шрам на ткани реальности, ведущий к астероиду. И финальный кадр – та самая вспышка искажённой геометрии, вырвавшаяся из туннеля и растворившаяся.

– Я не поймал его, – признал Джон. – Но я увидел принцип. Это не маскировка. Это… временный уход в иное состояние материи. Они не пробираются сквозь наши защиты. Они просто на мгновение перестают существовать в нашем пространстве-времени, забирая с собой всё, что нужно. А потом возвращаются. Вот почему никакие сенсоры и шпионы не работают.

В зале наступила гнетущая тишина. Артур смотрел на запись с немым недоверием. Гектор оценивающе щурился, его мозг уже, наверное, переводил увиденное в список необходимых действий для своих агентов.

Император Бранд подошёл к проектору так близко, что свет от экрана падал на его суровое лицо.– Ты говоришь, что это… аппарат? Корабль?– Или его двигатель. Суть не в форме, отец. Суть в том, что это работает. И у того, кто этим владеет, технологическое превосходство, которое делает наш флот набором дорогих игрушек, а нашу разведку – слепцом.

Бранд отстранился. Он прошёлся по залу, его шаги гулко отдавались в тишине. Он смотрел на троих сыновей, олицетворявших три разных пути: Силу, Тайну и Разум. Сила предлагала жечь всё вокруг. Тайна – искать невидимых творцов. Разум… Разум принёс доказательство того, что они все отстали на век.

Он остановился и повернулся к ним.– Артур. Твоя операция «Крещение огнём» отклонена. Флот переводится в режим повышенной готовности, но не за пределы Пояса. Любая несанкционированная агрессия – и ты ответишь лично.– Гектор. Твой «Тихий контингент» получает наивысший приоритет. Но цель меняется. Ты ищешь не создателей. Ты ищешь… слабое звено. Любого, кто мог видеть, обслуживать, знать что-то об этой технологии. Не гения. Техника. Уборщика. Курьера. Понимаешь?– Джон.

Джон выпрямился под взглядом отца.

– Ты нашел след. Теперь найди охотника, который умеет по таким следам идти. Не учёного. Не солдата. Кого-то, кто живёт в тех мирах, где правила пишутся не нами. Кто-то, кто не побоится сунуться в эту… дыру. Найди проводника. И найди способ поймать этот «Феникс». Не уничтожить. Поймать. Живым, целым и невредимым. Технология должна стать нашей.

Решение было вынесено. Оно не было победоносным. Оно было прагматичным и жестоким. Бранд признал своё бессилие в лобовой конфронтации и сделал ставку на ассимиляцию угрозы. Он послал каждого сына на его собственную, изолированную тропу, превратив их соперничество в разделение обязанностей. Но в его глазах, когда он смотрел на координаты астероида-могильника, горел не страх, а холодная, хищная алчность. Кто-то сделал прыжок. И он, Бранд, намерен был прыгнуть вслед за ним – и перегнать.

– У вас есть две недели на первые результаты, – заключил Император. – Не подведите Империю. И не подведите меня.

Он махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Три наследника поклонились и молча разошлись в разные стороны зала, каждый с своей задачей, каждый – со своим пониманием того, какой ценой она может быть выполнена. Война с призраком вступила в новую фазу. Фазу охоты.

Часть 8: Три корабля, три цели

Спустя шесть часов после аудиенции у отца три корабля, столь же непохожих, как и их командиры, покинули орбиту столицы. Их маршруты расходились под разными углами, унося сыновей Бранда в те области космоса, где каждый из них намеревался найти свой ответ.

«Вепрь», флагманский крейсер типа «Паладин».

Мощный, угловатый, закованный в броню из полированного дюралия, он походил на плавучую крепость. Его силуэт резал пространство с непоколебимой уверенностью, словно бросая вызов самой пустоте. На мостике, в кресле командующего, Артур ощущал знакомую, успокаивающую вибрацию мощных двигателей. Приказ отца был унизителен: стоять и ждать. Но Артур не был создан для ожидания.

– Капитан Варгас, – его голос прозвучал чётко, нарушая тишину мостика, где все старались не шуметь под стать настроению командующего. – Курс на границу сектора «Дельта». На границу, не пересекая. Вывести эскадру «Альфа» на патрулирование на пределе видимости от нейтральных трактов.

Варгас кивнул, скрывая недоумение.– Цель, адмирал? Мы не можем атаковать без…– Цель – показать зубы, – прервал его Артур. – Я не могу жечь их базы? Хорошо. Но я могу встать у них под боком. Пусть видят наши орудия, пусть читают наши активные сканеры на своих экранах. Пусть знают, что мы здесь, и мы злимся. И пусть эта мысль заставит кого-то нервничать, ошибиться, выдать себя. Мы будем давить тишиной. Военной, железной тишиной. И если этот «Феникс» хоть раз выглянет, чтобы что-то умыкнуть, он увидит нас первым. А затем… – Артур посмотрел на залитую звездами черноту за окном. – Затем мы схватим его, и отец поймет, что в конечном счете только сила решает. Всегда.

«Тень», разведывательный корвет типа «Призрак».

Этот корабль был полной противоположностью «Вепрю». Низкий, обтекаемый, покрытый абсорбирующим покрытием, он был почти невидим для радаров. Внутри царила полутьма, освещаемая лишь мягким свечением тактических голограмм. Гектор сидел не в кресле, а в коконе из потоков данных в своем личном аналитическом центре.

На экранах вокруг него мелькали лица, биографии, паттерны поведения. Не политиков или военных. Учёные-теоретики, инженеры-экспериментаторы, даже маргинальные философы, писавшие трактаты о многомерности. «Тихий контингент» уже начал присылать первые отчёты. Ничего конкретного. Пока лишь фон.

– ИИ, – тихо произнёс Гектор. – Запусти модель «Паутина». Цель: выявить аномалии в коммуникационных паттернах научного сообщества Внешнего Кольца за последние пять лет. Ищи не всплески, а провалы. Не кто внезапно заговорил, а кто внезапно замолчал. Или чьи исследования внезапно перестали нуждаться в финансировании, но не прекратились.

Отец был прав. Искать гения – это как искать иголку в стоге сена. Искать техника, уборщика, снабженца – это искать нить. У любой тайны есть обслуга. У любой технологии – инфраструктура. «Тень» несла его не к полю боя, а к задворкам цивилизации, в те закоулки, где продаются неоформленные знания и краденые чертежи. Он не станет ловить «Феникс». Он найдёт того, кто его чистит, заправляет, ремонтирует. И тогда «Феникс» найдёт сам себя. Гектор позволит Джону и его пилотам бегать за сияющим призраком. Сам же он намеревался подрезать ему крылья, перекупив или устранив того, кто их мастерил.

«Искатель», модифицированный исследовательский челнок.

Маленький, верткий, с обшивкой, покрытой царапинами от недавнего приключения, «Искатель» пробирался не по военным или шпионским тропам. Он двигался по маршруту, составленному из сплетен, данных чёрного рынка и полумифических координат, которые Джон выудил из глубин запрещённых сетей подпольных астронавигаторов.

В кабине царил творческий хаос. Джон не сидел за штурвалом – автопилот вёл корабль. Сам учёный был погружён в голограммы, построенные на основе данных «Омега-Видения». Он пытался экстраполировать траекторию ускользнувшей вспышки. Куда? Не просто в другую точку пространства. След говорил о переходе в иное состояние. Значит, и искать нужно было не в обычном космосе.

– Регина, – сказал он, протирая глаза. – Построй вероятностную карту на основе последнего зафиксированного вектора искажений. Отсеки все известные звёздные системы, колонии, станции. Ищи… места силы. Естественные гравитационные аномалии, разрывы пространства, зоны с высоким фоном тёмной материи.

– Это создаст тысячи потенциальных целей с низкой вероятностью, – напомнил ИИ.– Я знаю. Я ищу не адрес. Я ищу тип места. Где мог бы спрятаться тот, кто играет с самой тканью мироздания? – Он замолчал, глядя на карту. Сила Артура и тайна Гектора были направлены вовне, на поиск врага в знакомом мире. Его же цель была иной. Он искал проводника в мир незнакомый. Кого-то, кто не боялся призраков, потому что жил среди них. Кого-то вроде капитана Вольфа Грея – имя, которое всплывало в контрабандистских сводках как человека, который мог найти что угодно и кого угодно… за соответствующую цену.

«Искатель» взял курс на туманность «Волчья Пасть» – космическую трущобу, где правила Империи были пустым звуком. Джон не искал врага. Он искал того, кто знает, где враг прячет свои правила. Это была самая опасная и самая неопределённая цель из всех трёх. Но единственная, которая могла привести не к столкновению, а к пониманию.

Три корабля. Три брата. Три цели: Сила, давящая на грани войны. Тайна, роющаяся в чужих секретах. И Разум, ищущий проводника в безумие. Гонка началась. И от её исхода зависело не только, кто станет наследником, но и сможет ли Империя вообще пережить встречу с технологией, которая, казалось, пришла из будущего.

Часть 9: Авария в туманности «Волчья Пасть»

Туманность «Волчья Пасть» не просто поглощала свет. Она, казалось, пожирала саму уверенность. Датчики «Искателя», настроенные на предельную чувствительность, захлебывались в хаосе электромагнитных бурь, гравитационных микровихрей и потоков ионизированного газа, окрашенного в ядовитые оттенки лилового и изумрудного. Картография здесь была понятием условным. Навигатор прокладывал путь не по звёздам, а по всплескам относительно стабильного излучения, между смертоносными протуберанцами плазмы.

Джон пилотировал вручную, его пальцы летали по панелям, внося коррекции каждые несколько секунд. Пот стекал у него по вискам. Он шёл по «тихому» маршруту, добытому за полцены у одного из контрабандистов на окраине Пояса. Маршруту, ведущему к координатам, где, по слухам, можно было найти «того, кто знает дороги сквозь сам Хаос».

– Регина, уровень излучения в секторе «Гамма»? – спросил он, уклоняясь от внезапно вспыхнувшей перед ним дуги энергии.

– На 300% выше предельно допустимого для корпуса «Искателя». Щиты на грани перегрузки. Рекомендую отход.

– Некуда отходить. Продолжай сканирование на предмет искусственных сигналов. Любых.

Искусственных сигналов не было. Была только слепая, безумная ярость природы. Туманность жила своей жизнью, и вторжение крошечного корабля её, судя по всему, раздражало.

Именно в этот момент, когда Джон пытался обойти особенно плотное скопление космической пыли, «это» и случилось.

Не взрыв. Не удар. А тихое, почти вежливое отключение.

Сначала погасли основные двигатели. Не аварийно, не с грохотом, а будто кто-то вынул вилку из розетки. Затем свет в кабине сменился на тусклое аварийное красное. Голограммы погасли. Звук работающих систем жизнеобеспечения затих, сменившись на зловещий вой сирены.

– Регина! Отчёт! – крикнул Джон, отчаянно тыча в мёртвые сенсорные панели.

Молчание.

Он переключился на резервную, чисто механическую систему управления. Руль отзывался вяло. «Искатель», потерявший тягу, начало медленно разворачивать и сносить в сторону бушующего фиолетового вихря плазмы.

– Всё отключено, – прошептал он себе под нос, пытаясь подавить панику. – ЭМИ? Нет, тогда бы всё сгорело. Это что-то другое… Локальное подавление поля?

Он бросил взгляд на внешние камеры, которые ещё работали от автономных батарей. И увидел. В кипящей массе туманности, прямо по курсу, висело нечто. Не скала. Не сгусток газа. Это была конструкция. Уродливая, угловатая, собранная, казалось, из обломков десятков разных кораблей, сваренных вместе в единое чудовищное целое. Она напоминала гнездо гигантского космического паука-падальщика. И из её «брюха» исходила слабая, пульсирующая волна того самого неестественного затишья, которое убило системы «Искателя».

Ловушка. Не природная аномалия. Ловушка.

Джон рванул рычаг аварийного запуска двигателей. В ответ раздался лишь сухой щелчок. Он попытался активировать маяк бедствия. Ничего. Корабль был парализован, медленно втягиваясь в гравитационную воронку, создаваемую конструкцией-ловушкой.

Он был в клетке. И чьи-то глаза, несомненно, уже наблюдали за ним из этого металлического гнезда.

Расчет времени был безжалостным. Через несколько минут «Искатель» войдёт в зону действия гравитационного захвата ловушки, и тогда его прибьёт к её корпусу, как муху к липкой ленте. Выбора не было.

Скрежеща зубами от бессильной ярости, Джон отстегнул ремни и пополз в кормовой отсек, к аварийному шлюзу. Скафандр. Ему нужен был скафандр и ручной реактивный ранец. Если он не мог улететь на корабле, возможно, ему удастся оттолкнуться и выйти на пассивную орбиту, надеясь, что его заметит кто-то другой. Это было самоубийством в девяти случаях из десяти. Но десятый шанс был лучше, чем гарантированный плен в этом металлическом склепе.

Он уже наполовину облачился в скафандр, когда «Искатель» содрогнулся от нового воздействия. Но на этот раз это был не импульс подавления. Это был грубый, физический толчок. Корабль качнуло, и Джон ударился головой о шкафчик.

Через шлемофон до него донесся скрежет металла по металлу. Внешние камеры показали, что к корпусу «Искателя» примагнитился другой корабль. Не пиратский бриг, а нечто среднее между буксиром и боевым корветом, покрытое бронепластинами и усеянное спутниковыми тарелками непонятного назначения. На его борту красной краской был намалёван стилизованный оскал волка.