Медальон Великой княжны

– Молодец, есть с чем работать, – холодно заметил капитан, глядя на своего подчиненного равнодушным взглядом акулы, которого все в отделе очень боялись, ибо знали, что он не сулит ничего хорошего. Лучше бы наорал, отругал. Но Авдеев голоса повышать не любил. Ругаться тем более. И эта нетипичность поведения всех здорово нервировала. – Вы телефонные звонки Кротова за последние сутки проверили? Абонентов разыскали?

– Нет, – вжал голову в плечи Денис Рюмин. – Так ведь некогда же было, столько работы провернули, – попытался он защититься, заранее чувствуя безнадежность затеи.

– И каковы результаты ваших трудов? Версии? Улики? Подозреваемые? – с прежней презрительной холодностью поинтересовался капитан.

– Скорее всего, убили подельники, компаньоны. Видимо, не поделили добычу, – едва заметно пожав плечами, предположил Рюмин.

Сидящий тут же Никита Грязнов предпочитал отмалчиваться, прячась за спину старшего товарища.

– Добычу? Какую? Когда? С какими компаньонами? – Продолжал бомбардировать подчиненных короткими, четкими вопросами капитан.

– Плохо, старший лейтенант Рюмин. Очень плохо, – заключил он после продолжительного красноречивого молчания лейтенанта.

– Лейтенант Грязнов, проверить все телефонные звонки Кротова за последние двое суток до гибели. Выявить всех абонентов, представить распечатку всех СМС, мессенджеров и прочее, разыскать Кротова в социальных сетях. И ко мне с докладом. Рюмин продолжает работать со свидетелями и проверять свою версию. Завтра утром в девять у меня с результатами, оба.

– Есть, – отрапортовал, поднимаясь, Грязнов.

– И спи-отдыхай, – пробормотал себе под нос Рюмин. – Слушай, Никита, давай объединим усилия, – предложил он, едва выйдя в коридор. – Сейчас быстренько пробьем всех кротовских абонентов по базе, поделим их и вперед, а? А Авдееву я скажу, что я без телефона этих свидетелей отыскал.

– Денис, ты что, Авдеева не знаешь? Да он тебя в пять сек раскусит. Глянет в распечаточку звонков, пять минут нас с тобой послушает и все поймет. Не-ет. Мне лишние неприятности не нужны. Я уж сам со своей работой справлюсь, а ты лучше свою версию проверяй, – уклонился от предложения скользкий Грязнов.

– Предатель, – разочарованно протянул ему в спину Рюмин.

Но на судьбу сетовать можно было сколько угодно, а отвечать перед Авдеевым придется все равно, и спросит он жестко.

Авдеева многие недолюбливали, многие ему завидовали, но все уважали и считали крепким профессионалом. Начальство его жаловало. Считало образцовым сыщиком новой формации, этому способствовали манера одеваться, добротные деловые костюмы, модные рубашки и галстуки, стилистика речи, яркая, выразительная и лишенная всяческих непристойных междометий даже в самые критические моменты, чему способствовали университет, папа – профессор консерватории и мама – известный концертмейстер. В кого уродился сам Станислав Дмитриевич Авдеев, оставалось только диву даваться. Мальчик с такой наследственностью! Довершали облик Авдеева острый ум, холодная расчетливость, последовательность и сыщицкое чутье. Единственным его недостатком была капризность. Он не любил скучных проходных дел. Всегда норовил их спихнуть на коллег, но такая капризность ему, как приме Следственного комитета, прощалась.

А потому Денис Рюмин тяжело вздохнул, подпоясал свои чресла и решительно двинулся выполнять оперативное задание.

– Чо надо? – распахнул Рюмину дверь здоровый лысый парень в растянутой майке, заношенных шортах, издающий одуряющий запах пота. – Квартирой ошибся, олух?

– Да нет. Похоже, что не ошибся, – лениво растягивая слова, проговорил Денис Рюмин, не спеша доставать удостоверение. – Мне Лысый нужен. Ты, что ль, будешь?

– А что, не похож? – усмехнулся парень, но тут же строго заметил: – Только кому Лысый, а кому и Александр Игоревич.

– Значит, не ошибся, – вдвигаясь в квартиру, удовлетворенно заметил Денис Рюмин.

Лысый закрыл дверь и с интересом потопал за гостем в комнату.

– Ты кто такой? – задал он очередной светский вопрос, бесцеремонно разворачивая Дениса к себе лицом.

– Я-то, – неторопливо ответил Рюмин, внимательно осматривая скромную обстановку и новый плазменный телевизор. – Мне подарок для бабы нужен, умные люди подсказали к тебе обратиться. Ширпотреб меня не интересует, нужна вещь, бабло имеется. Ну так как?

– Кто прислал? – напрягся Лысый.

– Прислал меня один солидный человек, а ему птичка сболтнула. Так что давай, вываливай, что есть. Если что понравится, возьму, – похлопывая себя по оттопыренному карману, пообещал Рюмин.

– Гм.

Лысый был явно озадачен. Вещей у него не было, их всегда забирал Крот. Он их оценивал и сбывал по своему усмотрению. У него были связи, денежные клиенты. И Лысый всегда был с этим согласен до последнего времени. А точнее, до тех пор, пока к Лысому не переехала Лерка и не принялась на правах гражданской жены совать нос к нему в кошелек.

Именно Лерка натолкнула его на мысли о неправильном дележе добычи.

– Между прочим, Сашенька, ты всю тяжелую работу на себе волочишь, а этот твой только руками водит да золото в мешок складывает. Падальщик! – сморщив хорошенький носик, говорила Лерка, усаживаясь к Лысому на колени. – Сашенька, неужели ты не понимаешь, – щекотала она ему ушко, а Лысый млел и пускал слюни от счастья. – Раз вы компаньоны, должны пополам делиться! Тем более сам подумай, сколько на тебе работы, этот белоручка без тебя не справится. Хочет дальше бабки зарабатывать, пусть делится по-честному.

И Лысый кивал и соглашался, а потом шел к Кроту, и тот на пальцах ему объяснял, что таких тупых любителей на халяву бабла срубить, как он, Лысый, на каждом углу десяток ошивается, а вот где это бабло срубить, знает только он, Крот. Так что пусть Лысый заткнется и валит на все четыре стороны, если ему что-то не нравится. И Лысый соглашался и шел домой. А там его встречала Лерка, хорошенькая, как куколка, с длинными загорелыми ножками, круглой попкой и пухлыми губками, и все начиналось сначала.

Вследствие такого вот прессинга Лысый несколько раз за последнее время напивался. И даже, кажется, сболтнул в пьяном угаре, что имеется у него старинное золотишко или еще что-то в том же духе. Вот уже и результат его болтовни на пороге объявился. Лысый поскреб череп, соображая, как быть. В торговле антикварными украшениями он совершенно не шарил, но, с другой стороны, что тут сложного, коли деньги сами в руки плывут?

– Слышь, чувак, тебя как звать-то?

– Денис.

– Так вот, Денис. Есть пара колечек и кресты нательные. Тебе что надо?

– Лучше кольцо, – приободрился Рюмин.

– Ладно. Давай так. Оставь номерок, на днях созвонимся, и покажу тебе, что есть, заодно и о цене договоримся.

– На днях мне не надо. Мне сейчас надо. Что, насвистел про золото, а теперь думаешь, как выкрутиться, или кинуть меня решил? – набычился Денис, всем своим видом давая понять, что его не проведешь.

– Да нет. Не боись, – заулыбался Лысый. – Все по чесноку. Просто золотишко сейчас у напарника. Надо забрать, вот тогда и встретимся.

– У того, которого ты пришил вчера? – вцепившись в Лысого глазами, спросил старший лейтенант Рюмин.

– Чего? – то ли не расслышал, то ли недопонял Лысый, но на его простоватом лице даже тревоги не отразилось.

– У Крота, говорю?

– А ты откуда знаешь? – Вот теперь Лысый вскинулся не на шутку, только что за горло не схватил.

– Оттуда, что труп гражданина Кротова был найден нами вчера утром в его квартире, – доставая удостоверение, все так же лениво проговорил Рюмин.

Но теперь реакция Лысого была быстрой и резкой. Он вдруг мгновенно собрался, превратившись в огромный упругий мяч. И наскочив на Рюмина, кинулся к двери. Но Денис при всей его кажущейся ленивой расслабленности был к подобному фортелю готов, а потому ловко сделал Лысому подножку. Тот навернулся, а Рюмин, прыгнув ему на спину, защелкнул на парне наручники.

– Ну вот, Александр Игоревич, приятно познакомиться, старший лейтенант Рюмин, Следственный комитет. Вставайте и давайте побеседуем. Только, пожалуйста, без резких движений, – помогая Лысому подняться, ласково говорил Денис.

– Так что, гражданин Сидоренко, убили своего компаньона, ценности из разграбленной могилы себе присвоили и торгуете ими помаленьку? – усевшись напротив Лысого за кухонным столом, поинтересовался Денис Рюмин.

– Ничего у меня нет. И ничем я не торгую и Крота не убивал, – глядя на лейтенанта исподлобья, решительно проговорил Лысый. – И вообще не знаю, кто такой этот ваш Крот.

– А вот это глупо. Есть куча народа, который подтвердит ваше знакомство, – притормозил его Рюмин.

– Может, и знал, и что с того? Мало ли кого я знаю, что мне теперь, убивать всех подряд? Я не маньяк, – не спешил расколоться Лысый.

– Нет, конечно, – согласился с его заявлением Денис. – Ты не маньяк. А Кротова убил, потому что добычу не поделили. Что, мало отстегивал или заныкал особенно ценную вещицу? – внимательно наблюдая за Лысым, высказывал предположения Рюмин. – Или это ты заныкал, а Кротов принялся скандалить, вот и подрались?

– Да не дрались мы, и ничего я не ныкал, и он ничего не ныкал, и вообще я его уже пять дней не видел. И ценностей у меня никаких нет, – огрызался Лысый.

– Ай-ай-ай. Врать нехорошо. Ведь достаточно провести обыск, и все тайное тут же станет явным, – поцокал языком Рюмин.

– Блин, да хоть обыщись, – нагловато усмехнулся в глаза Рюмину Лысый-Сидоренко. – Все, что нашли, забрал Крот.

– Ах, все же ценности были, но их забрал Крот? – поймал его на слове Рюмин.

Лысый тут же нахмурился и замолчал.

– Да ладно, колись давай. Меня ваши делишки, которые проходят по статье двести сорок четыре и наказываются штрафом, не интересуют, – уговаривал ласково Рюмин. – Меня интересует убийство Кротова, а где вы могилы потрошили, мне до лампочки. Так что я бы на твоем месте больше беспокоился, как бы за убийство не сесть пожизненно, а не о ваших мелких шалостях волновался.

На лице Лысого отразилась напряженная работа мозга, кожа на лбу собралась в морщины толстыми складками, как у шарпея, он тяжело запыхтел, и Рюмину начало казаться, что он сейчас заискрит от перегрева. Но Лысый справился.

– Все находки забирал себе Крот. Он их оценивает и сбывает, а мне долю засылает. У него связи есть, – проговорил Лысый, а потом с вызовом добавил: – Так что обыщись. И Крота я не убивал. Зачем мне это надо?

– Тут все просто. Добро награбленное не поделили, – пожал плечами лейтенант.

– Нет. Сказал же уже. И вообще, я его уже пять дней не видел. А кстати, – оживился Лысый, – когда его убили? Может, у меня на это время твердое алиби есть?

– А какого числа виделись?

– Двенадцатого. Точнее, тринадцатого рано утром, как раз приехали из области. Он меня домой закинул около шести и уехал. С тех пор и не виделись, – охотно пояснил Лысый.

– И не созванивались?

– Нет, почему? Он мне звонил на следующий день, сказал, что на часть вещей вроде бы имеется покупатель, остальным, сказал, еще будет заниматься.

– А что за покупатель, где он его нашел, не говорил?

– Сказал, что у оценщика есть люди, которые интересуются. Он как раз от него вышел, сказал, что на днях перезвонит, – охотно рассказывал Лысый.

– А что за оценщик, откуда он его знает? Давно?

– Да вроде какой-то его знакомый. Они еще раньше до меня знакомы были. Учились, что ли, вместе? – Пожал плечами Лысый.

– Он что же, в антикварном магазине работает или Крот к нему на дом ездил, а может, он в музее трудится?

– Нет. Он ни в каком магазине не работает. Крот говорил, вроде ученый какой-то и что он Крота никогда не обманывает. Потому что не барыга какой-нибудь, а порядочный человек.

– Вот как? Порядочный? Ученый? Очень интересно, – заметил довольный Рюмин.

Эх, хорошо, что Авдеев настоял на том, чтобы Рюмин продолжил работу со свидетелями. Вон как оно все удачно обернулось, а информация Грязнова тоже пригодится, по ней они отыщут этого самого ученого оценщика.

– Значит, разговаривали вы с ним тринадцатого, – проговорил вслух Рюмин.

– Ну, да. Вроде.

– И что, с тех пор вас не беспокоило, что он пропал?

– Да нет. А что ему пропадать? Такие дела быстро не делаются, – пожал плечами Лысый. – И потом, четырнадцатого у бати день рождения был, мы праздновали, шашлыки, то-се. На следующий день, это воскресенье было, продолжили, а в понедельник у меня отходняк был, и ребята зашли пивка выпить, а сегодня вы вот прикатили. А так бы я Кроту позвонил вечером. А может, завтра.

– Да, – протянул задумчиво Рюмин.

Лысый вел жизнь насыщенную, полную интеллектуальных утех, когда ему о приятеле волноваться? Только когда деньги закончатся. Вероятно, пока еще не закончились.

– Значит, пятнадцатого вы были на даче, праздновали?

– Ну, да. А что, его в воскресенье того? – обрадованно спросил Лысый.

– Гм. Кто кроме ближайших родственников может подтвердить, что вы были на дне рождения?

– Да кто угодно! Мы же на даче праздновали, так что соседи с трех сторон, батины сослуживцы, потом дядь Федя, племянник мой Андрей, Алка с Виктором. Потом еще Лерка, это жена моя, гражданская, – неизвестно зачем пояснил Лысый, – потом еще брательник двоюродный приезжал с семьей, как раз в воскресенье. Да тьма народу!

– Ясно. Ну а как звали оценщика, помнишь?

– Не-а. Да вроде Крот и не говорил никогда. Он вообще не болтливый был. Информацией не любил делиться. Говорил, что знания это сила, и помалкивал, – усмехнулся Лысый.

– А Крот всегда через него вещи толкал?

– Нет. У него были еще люди. А иногда даже в скупку относил или в магазин. Антикварный, – вспоминал Лысый. – Один раз даже на мой паспорт сдавали.

– В один и тот же магазин?

– Нет, всегда в разные. Говорил, что примелькаться не хочет. Но вообще, он не любил с магазинами связываться, предпочитал через знакомых толкать. В крайнем случае через интернет.

– Гм. Имена, фамилии знакомых вы, конечно, не знаете?

– Откуда? Говорю, не любил он трепаться. Слушай, может, снимешь браслеты? Все равно же я не виноват? Надоело сидеть руки за спину, ни почесаться, ни закурить.

Рюмин браслеты снял.

– Ладно, давай имена, телефоны, кто твое алиби подтвердить может, – велел он, доставая блокнот.

Обрадованный Лысый достал мобильник и принялся диктовать телефоны.

– А вот тут у нас фотки, – протянул он Рюмину мобильник. – Можешь глянуть, все по чесноку.

С экрана мобильника на Рюмина смотрели красные довольные рожи со следами неумеренных возлияний на фоне соответствующего антуража.