Стигма

Извозчик и Мечта

Первые лучи рассвета, крадущиеся сквозь щели в ставнях, вытянули из утренней мглы контуры скромной комнаты. Джеймс проснулся точно с восходом – внутренние часы, вышколенные годами странствий, никогда не подводили. Он потянулся к тумбочке, смахнул пыль с крышки карманных часов – реликвии, доставшейся от отца. Стрелки замерли на семи, но Джеймс лишь усмехнулся: старый механизм запросто мог отставать на добрых полчаса.

Тело само просилось в движение. Соскочив с кровати, он щепоткой засыпал в кружку тёмно-зелёные листья камелии – тот самый гималайский чай, что привёз ему Ричард. Пока напиток настаивался, наполняя комнату терпким, слегка дымным ароматом, Джеймс шагнул в ванную. Его ждала привычная процедура: пара вёдер прохладной воды в деревянную бадью – и вот он уже освежается, смывая остатки сна. Ранний подъём вошёл в привычку с тех пор, как он поселился у моря. И теперь, едва успев одеться, он уже стоял у окна, вглядываясь в бескрайнюю, местами позолоченную солнцем гладь, провожая взглядом уплывающие вдаль корабли. Они будто манили за собой, обещая неизведанное…

Джеймс сделал последний глоток, наслаждаясь горьковатым послевкусием чая. Взгляд снова скользнул к часам: без малого девять. Пора. Его ждала конюшня, что уже два года была его пристанищем и источником заработка. Местные знали его как «мистера Извозчика» – человека, чья упряжка была самой быстрой, а знание улочек города – безупречным. Этот труд давал ему не просто деньги, а билет в будущее. Каждая монета в его сундуке была не платой за путь, а кирпичиком дороги, что должна была увести его прочь от этого берега – к новым, неизведанным землям.

Он одевался с привычной аккуратностью моряка, готовящегося к вахте. Светлая рубашка, поверх – практичный серый жилет, вшитый в длинную тёмную мантию. Костюм, сшитый на заказ у портного с улицы Ткачей, сидел безупречно: штаны и колготы, идеально подобранные по цвету и фактуре, делали его фигуру стройной и внушительной. Это был не просто наряд – это была униформа человека, который даже в пыли городских дорог старался сохранить следы былого стиля и достоинства.

Дверь захлопнулась с сухим скрипучим щелчком – старый ржавый ключ с трудом, но всё же выполнил свою работу. Потрогав его на прощание в кармане, будто талисман, Джеймс направился не к конюшне, а в сторону порта. У него ещё был час до смены, а значит, время для самого важного утреннего ритуала – встреча с Ричардом в таверне «Трезубец Нептуна».

Воздух уже был густ от запахов просоленного дерева, смолы и жареной рыбы. Крики чаек и гомон с причалов создавали привычный, бодрящий звуковой фон. По пути Джеймс не мог сдержать улыбки. Он не видел Ричарда два долгих месяца, и лёгкое волнение щекотало ему душу. Куда на этот раз занесли его друга «акционные талоны» – эти сомнительные, но невероятно соблазнительные проездные документы, которые Ричард умудрялся находить бог весть где? То ли в карточной игре, то ли в обмен на какую-нибудь диковинную безделушку. Может, на этот раз он вернулся с берегов Африки? Или из душных портов Южной Америки? Джеймс уже предвкушал новые невероятные истории.

Тяжёлая дубовая дверь таверны с тихим стоном поддалась его плечу. Внутри пахло прокисшим пивом, дымом и воском. Свет, пробивавшийся сквозь запылённые стёкла иллюминаторов, резал тусклые столбы в полумраке. И тут же, инстинктивно, взгляд Джеймса метнулся в правый дальний угол, к их привычному столику у камина.

И он был там. Ричард. Сидел, развалившись, как хозяин таверны, в своём вечном, протёртом на локтях, пальто цвета морской волны. В жилистых, исцарапанных пальцах тлела самокрутка, наполняя воздух вокруг едким, сладковатым дымком. Он о чём-то оживлённо беседовал с котом, дремавшим на соседнем стуле.

Не сдерживая радости, Джеймс, не сбавляя шага, громогласно прогремел на весь зал:

– Ричард! Чёрт тебя подери, старый морской волк! Или в этой африканской жаре твои уши совсем отвалились и не слышат, как о тебе скучают?!

Ричард, увидев Джеймса, широко ухмыльнулся во всю свою загорелую физиономию. Он взмахнул рукой с самокруткой, оставив в воздухе причудливый дымный узор, и крикнул через весь зал официантке:

– Стейси, свет моих очей! Принеси-ка моему заблудшему брату кружку твоего самого хмельного зелья, чтобы аж пена через край била!

Стейси, румяная девица с добрыми глазами, лишь покачала головой и улыбнулась, уже привыкнув к выходкам завсегдатая. Сам же Ричард поднялся им навстречу, его походка была немного покачивающейся, будто палуба под ногами всё ещё колыхалась от океанской качки.

– Ну, здравия желаю, мой верный товарищ и наземный компаньон! – прогремел он, схватив руку Джеймса в свою мозолистую ладонь для крепкого рукопожатия, которое мгновенно перешло в грубоватое, но искреннее объятие с похлопыванием по спине. – Я вернулся не с пустыми руками, а с одной великой историей, связанной с островом Гваделупа! Такое не каждый услышит!

– Гваделупа? – удивлённо поднял брови Джеймс, отходя от дружеских увесистых шлепков. – Как неожиданно! Столько времени прошло, а ты сразу за десерт хватаешься! Давай, делись, ха-ха! Я уже весь внимание.

– А ты всё никак не изменился! – рассмеялся Ричард, усаживаясь за столик и затягиваясь оставшейся самокруткой. – И слава богу, а то я бы не узнал этого серьёзного джентльмена в толпе. Вот, попробуй, – он отпил из только что принесённой Стейси кружки и с удовлетворением выдохнул. – Так вот, о Гваделупе… Там будто время застыло. Бушуют местные легенды про ведьм, колдунов и пиратов, зарывших клады под пальмами, – он говорил всё это с весёлой насмешкой, но в глазах плескался азарт рассказчика.

– И что, тебе удалось повстречать кого-нибудь из этого сказочного народца? – вкрадчиво спросил Джеймс, поддакивая его игривому тону.

– О, мой дорогой друг, да я шучу! Ха-ха-ха! – Ричард откинулся на спинку стула, и его смех прокатился по залу громовым раскатом. – Хотя… кто их знает, этих островных сумасшедших. В темноте-то все кошки серы. Остров как остров. Жарко, влажно, ром льётся рекой. А ты что поделывал всё это время? Наверное, снова работал без передыха.

– Ну, ты даёшь! – вздохнул Джеймс. – Что я могу делать? Работа. Дом. И… мечты о том, чтобы однажды увидеть такие места, как ты.

– Ой, не стоит мне завидовать, – внезапно помрачнел Ричард, крутя пустую кружку в руках. – Ты лучше знаешь, что… Слушай, а вот к слову о мечтах. У меня новая идея. Настоящая жемчужина! Хочу отправиться на остров Сент-Джонс. – Он понизил голос, и в нём зазвучали нотки деловитости. – Говорят, там очень… тёплый подход к гостям. Остров как ключ, остановка для сотен судов, идущих прямым путём. Там можно встретить кого угодно – от торговцев шёлком до искателей приключений с туманным прошлым. Настоящий перекрёсток судеб.

В этот момент тяжёлая дубовая дверь паба с оглушительным хлопком распахнулась, ударившись о стену. На пороге, заслонив собой дневной свет, стоял седой, подкаченный мужчина с лицом, залитым кровью. Это был Барнс, начальник конюшни. Его гневный взгляд мгновенно выцепил Джеймса и его собеседника.

– ЭЙ, ВЫ, БЕСПЛАТНЫЕ НАЁМНИКИ! – проревел он, и стёкла задребезжали. – Конюшни сами себя не вычистят, а лошади – не накормят! А НУ, БЕГОМ ПО РАБОЧИМ МЕСТАМ! Ещё чуть-чуть моего терпения – и вы мне будете не только за смену, но и за каждую минуту, проведённую здесь в пустых разговорах, из своего кармана платить! Ясно?!

Веселье в углу мгновенно угасло. Ричард скептически поднял брови, а Джеймс с обречённым вздохом поднялся со стула. Идиллии пришёл конец.

Обменявшись на бегу с Ричардом последними шутливыми проклятьями в адрес начальника, друзья разбежались. Джеймс, ускорив шаг, направился к конюшне. Мысль о предстоящем путешествии грела его изнутри сильнее утреннего солнца. Каждая крона, отложенная в потаённый сундук под кроватью, была не просто монетой, а шагом к свободе, километром будущей дороги.

Подойдя к своему стойлу, он ласково потрепал по шее гнедую кобылу по кличке Буря – свою верную труженицу.

– Ну что, старушка, – прошептал он, заглядывая ей в умные тёмные глаза, – поработаем ещё для нашего общего блага? Фарт нам сегодня нужен, понимаешь?

Буря, словно поняв каждое слово, громко фыркнула, окутав его лицо тёплым паром.

– Вот это знак! – рассмеялся Джеймс, шлёпнув её по крупу. – Ах ты, моя проказница! Ничего не скроешь от тебя!

Быстро запрягая лошадь в скрипучую, но надёжную повозку, которую местные звали «Возок», он вышел на главную улицу. И словно сама судьба ему улыбнулась – его первым клиентом оказалась почтальон Мерри. Она уже поджидала его на привычном месте, переминаясь с ноги на ногу и сжимая в руках кожаную сумку, полную писем.

– Здравствуйте, мистер Джеймс! – прощебетала она, и её лицо озарилось такой радостной улыбкой, что, казалось, вот-вот слетит с головы та самая смешная шапочка почтальона, которая была на добрых два размера больше и то и дело съезжала набок.

– Приветствую вас, мисс Мерри, – галантно поклонился Джеймс, открывая дверцу повозки и подавая ей руку. – Прошу, устраивайтесь поудобнее.

Мерри была существом абсолютно ему противоположным – суетливым, болтливым и навязчивым, но в её наивности и упрямой симпатии к нему была какая-то трогательная искренность. Пока он взбирался на козлы и брал в руки вожжи, она уже устроилась на сиденье, поправляя свой скромный костюм и пытаясь поймать его взгляд.

– Знаете, мистер Джеймс, – начала она, едва только повозка тронулась с места, подпрыгивая на щербатой мостовой, – я каждый раз специально жду, пока именно вы подъедете. Миссис Хопкинс со своей коляской меня уже два раза звала, а я делаю вид, что письмо ищу! – Она смущённо хихикнула. – Мне неважно, опоздаю я или нет. Потому что ваша Буря – такое замечательное животное! А с вами… ну, с вами всегда интересно!

Джеймс был польщён. По его щекам пробежал румянец, и он, смущённо улыбаясь, ответил:

– Спасибо, мисс Мерри, очень приятно слышать.

И затем наступила его привычная роль – благодарный слушатель. На всю оставшуюся поездку, пока Мерри щебетала о новостях городка, о скандале в булочной и о новых марках, прибывших на почту, он лишь кивал и поддакивал с вежливой, но отстранённой улыбкой. Его мысли были далеко – в портах, где шумят незнакомые языки, и на дорогах, что ведут к неизведанным горизонтам.

Когда они подъехали к почтовому отделению, Мерри, выходя, легонько коснулась его руки. Её пальцы были шершавыми от бумаги и верёвок, но прикосновение – удивительно мягким.

– Знаете, мистер Джеймс, – заговорила она, заглядывая ему в глаза, – если вдруг захотите отправить письмо или вам что-то придёт… я буду лично следить, чтобы оно дошло быстрее ветра. Честно говоря, вы мне… очень нравитесь.

Джеймс замер на мгновение, затем мягко убрал руку и посмотрел на неё с какой-то грустной насмешкой.

– Я очень тронут вашим предложением, – сказал он вежливо. – Но, к сожалению, у меня нет ни дальних родственников, ни друзей за морем, которым можно было бы написать. Мои письма ограничиваются пределами этого города.

Мерри помрачнела, приняв его слова за вежливую, но твёрдую незаинтересованность. Её горделивую натуру это задело.

– Что ж, каким бы ни был ваш ответ, я всё равно в долгу не останусь! – выпалила она, стараясь скрыть обиду за маской деловой активности.

Хлопнув дверцей кареты чуть громче, чем требовалось, она подбросила ему в ладонь десять крон.

– На чай! Ещё встретимся! – крикнула она уже на бегу и скрылась внутри почтамта.

Клиентов после Мерри было мало. Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в багровые тона, и Джеймс уже собрался заворачивать к конюшне, как вдруг из сгущающихся сумерек к его повозке подошёл человек.

Он был закутан в длинный, ободранный по краям плащ с капюшоном, настолько глубоким, что внутри скрывалось всё, кроме кончика носа и сжатых тонких губ. Фигура его казалась неестественно прямой и неподвижной.

– Подвезёшь? – прозвучал хриплый голос, больше похожий на скрип старого дерева.

Прежде чем Джеймс успел кивнуть, незнакомец уже втянулся в карету, и повозка с лёгким стоном осела под его весом. Он не назвал направления, и Джеймс просто повёл лошадь вперёд, по дороге, уходящей в сторону темнеющего леса.

Внутри повозки повисло тяжёлое молчание, которое, наконец, прервал, тот же скрипучий голос, задавший вопрос, от которого по спине Джеймса пробежали мурашки:

– Скажи, чего хочешь больше всего на свете?

Джеймс фыркнул от неожиданности, стараясь сохранить небрежность:

– Вы меня рассмешили, сэр. Да ладно. Весь мир своими глазами увидеть, наверное.

– И чем бы ты пожертвовал ради такого приключения? – незнакомец задумчиво протянул руку из складок плаща, указывая на стену мрачного леса, в который они уже въезжали. Его пальцы были длинными, бледными, с ногтями странной формы – исписанными мельчайшими, едва видимыми символами, будто кто-то выцарапал на них пергаментные письмена.

Джеймс почувствовал, как холодок страха пробежал по его коже. В памяти всплыли утренние шутки Ричарда о колдунах и ведьмах. Шутки уже не казались такими безобидными.

– Знаете… – голос его дрогнул. – Лучше пусть всё остаётся как есть. Пусть моя мечта так мечтой и останется. Жертвовать чем-то… я никогда не захочу.

Незнакомец медленно кивнул, словно получив ожидаемый ответ.

– Останови здесь.

Повозка заскрипела, замирая на обочине. Лес стоял стеной, непроглядный и безмолвный. Странник вышел, обернулся и сунул Джеймсу в ладонь несколько тяжёлых монет. Прикосновение его пальцев было ледяным.

– Что это? Сто крон? – поразился Джеймс, разглядывая неожиданное богатство. – Да за что такая щедрость? Эй, постойте!

Но в ответ – лишь шелест листьев. Незнакомец растворился в лесной темноте так же бесшумно, как и появился, оставив после себя лишь ледяной холод в ладони и горсть монет, от которых пахло старой медью и чем-то горьким, похожим на полынь.

Джеймс сидел неподвижно, сжимая в руке непонятную плату, и чувствовал, как по телу медленно ползёт неприятное, тревожное ощущение, что он только что избежал чего-то гораздо более страшного, чем просто бедность. Он поторопился развернуть повозку и поехал прочь от этого места не оглядываясь.

Джеймс не помнил, как добрался до паба. Он гнал изношенную за день лошадь, без жалости, оглядываясь на темнеющую дорогу, и ему чудилось, что из каждой тени за ним следят бледные глаза с исписанными ногтями. Сто крон жгли его карман, словно раскалённые угли.

Он ввалился в «Трезубец Нептуна», едва переведя дух. Дверь с грохотом ударилась о стену. В глазах плыло, сердце колотилось где-то в горле, а в ушах стоял звон. Он опёрся о косяк, пытаясь унять дрожь в коленях.

– Дружище! Привет! – Ричард, сидевший всё на том же месте, тут же поднялся ему навстречу; улыбка сползла с его лица, едва он разглядел состояние друга. – Что случилось? Где ты пропадал? Мы уж думали, Барнс заставил тебя ночную смену отрабатывать!

– Я… знаю. Это не важно, – выдавил Джеймс, сглатывая ком в горле. – Просто… мне дурно.

Ричард схватил его за плечо и сурово посмотрел в глаза.

– Слушай сюда. Не вздумай больше так задерживаться. Сам знаешь, какие слухи ходят о тех, кто ночью по дорогам шастает. Особенно после того, как старый Томас с рыбацкого склада пропал. Ты меня понял?

– Да… хорошо, прости, – пробормотал Джеймс, отводя взгляд. Холодный пот стекал у него по спине.

– Ладно, ладно, – смягчился Ричард, видя его настоящий испуг. Он обнял друга за плечи и повёл к столику. – Я тебя отвлеку от этих мрачных мыслей. Угадай чем?

– Что-то случилось? – глухо спросил Джеймс, опускаясь на стул. – Ричард, не томи, сегодня не день для загадок…

– О, Джеймс, друг мой! – Ричард расцвёл улыбкой, его глаза загорелись азартом. – У тебя появилась прекрасная, просто невероятная возможность поехать со мной на остров Сент-Джонс!

Джеймс уставился на него, будто тот говорил на незнакомом языке.

– Это невозможно! – наконец выдохнул он. – Пригласительный на борт? Это же космические деньги! Где ты их возьмёшь?

– Где-где? – Ричард с торжествующим видом сунул руку в карман своего потёртого пальто и извлёк оттуда пожелтевший, потрёпанный лист пергамента, будто сорванный с какой-то доски. – Вот где! Смотри!

Он шлёпнул лист на липкий от пива стол. Джеймс склонился над ним.

Текст был набран неровным, будто дрожащим шрифтом, чернила местами расплылись от влаги:

ВНИМАНИЕ! УНИКАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ!

Уважаемые жители Долины Террени и окрестностей!

Компания «Морской Призрак» предоставляет вам исключительную возможность стать почётными гостями на борту великолепного фрегата «Стигма»!

Мы совершим прямое плавание к загадочным берегам острова Сент-Джонс – перекрёстка всех морей и культур! И гарантируем безопасное возвращение обратно!

Стоимость столь удивительного путешествия – всего ПОЛОВИНА от обычной цены!

Такая акция проводится компанией всего ОДИН раз в два года! Не упустите свой шанс!

Количество мест по специальному талону ОГРАНИЧЕНО: всего ТРИ человека на всё королевство!

Спешите! Ваша мечта о путешествии – ближе, чем кажется!

Да откроются для вас все морские пути!

~ Капитан Г.~

Джеймс перечитал объявление дважды. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Полцены. Раз в два года. Всего три места. И подпись – таинственная, всего одна буква «Г». В памяти всплыл образ человека в капюшоне, и сто крон в его кармане внезапно показались не случайной удачей, а платой за что-то. Или приманкой.

– Ричард… – медленно начал он, поднимая встревоженный взгляд на друга. – Ты не находишь, что это… СЛИШКОМ удачно?

– Удачно? Это просто судьба! – воскликнул Ричард, не видя никакого подвоха. Он опустил руку в карман и резко выдернул её, держа в пальцах небольшой прямоугольник из плотного картона, отпечатанный на медной пластине. – Смотри!

Джеймс взглянул и замер. На пластине был вытиснен стилизованный призрак – эмблема компании «Морской Призрак» – и номер: «2/3». Это был тот самый талон, пропуск на «Стигму».

– Я достал его! – лицо Ричарда сияло. – Мы отправляемся уже послезавтра на рассвете!

Вид сияющего от счастья друга и обещание воплотить мечту в жизнь были сильнее голоса разума. Сомнения Джеймса потонули в волне эйфории.

– Послезавтра? – переспросил он, и в его голосе уже слышалась не тревога, а робкая, непобедимая надежда.

Они просидели до глубокой ночи, строя планы и делясь восторгом.

– Представляешь, Джеймс? – говорил Ричард, его глаза блестели в свете масляной лампы. – Мы приплываем на Сент-Джонс. Это же перекрёсток мира! Там можно найти не только приключения, но и… новую жизнь. Я присмотрю там местечко. Небольшую лавку. Может, даже кузницу, я ведь руки золотые. А потом… потом я выпишу сюда Мерри. – Он смущённо улыбнулся. – Ту самую, что шьёт паруса в порту. Смогу на ней жениться. Семью завести. Детей… Чтобы у них было будущее. Не как у нас. И всё начнётся с этой поездки. С этого талона.

Джеймс слушал, и сердце его сжималось от щемящей грусти и нежности. Он впервые видел друга таким – не балагуром, а мужчиной с простой, но светлой мечтой.

На следующее утро, едва занялась заря, они уже стояли в порту у строгого причала, где размещалось агентство «Морской Призрак». Очередь была длинной и нетерпеливой. Джеймс то и дело нащупывал в кармане злополучные сто крон, словно проверяя, не растаяли ли они.

За конторкой сидела женщина лет тридцати пяти. Белокурые волосы были убраны в тугой, недружелюбный пучок, а взгляд, которым она окидывала всех подряд, мог бы заморозить кипящее масло. Она напоминала пышную, но очень грубую хамку, которая получала явное удовольствие, раздавая отказы.

Наконец, их очередь подошла. Ричард, надувшись от важности, протянул ей заветный талон.

– Здравствуйте! Мы по акции, на двоих, на «Стигму»!

Женщина, не глядя, взяла пластину, изучающе посмотрела то на неё, то на Ричарда, и её губы растянулись в язвительной ухмылке.

– На двоих? – она фыркнула, тыча грязным пальцем в цифры «2/3». – Бородач, ты что, цифр не знаешь? Это не «два из трёх», это номер твоего талона – второй! Всего их три: первый, второй и третий. Каждый талон – на ОДНОГО человека. У тебя тут один билет, а не два! Значит, едет один. Или проваливайте вместе.

– Послушай сюда, старая карга! – вспыхнул Ричард, его лицо побагровело от ярости и стремительно нарастающего стыда. – Я нашёл этот талон! Я его честно достал! Ты не вправе…

– Ричард, успокойся, – мягко, но твёрдо вмешался Джеймс, отводя друга в сторону. Его внутреннее предчувствие начало сбываться, и это было горько. – Послушайте, – повернулся он к женщине, стараясь быть максимально вежливым, хотя сердце у него уже ушло в пятки. – Это наша общая мечта. Путешествовать. Талон нашёл Ричард, но он мой лучший друг. Я без него никуда.

– Мечтатели? – женщина фыркнула так громко, что несколько человек в очереди обернулись. – Ах, ха-ха-ха! Ну конечно, куда же без лучшего друга! А ты, бородач, совсем голову потерял? Десять лет акцию видишь и так и не понял, как нумеруются талоны? Гиды обычно хоть из дома выходят! А не околачиваются тут десять лет, как призраки, в надежде на халяву!

Ричард побледнел. Его бравада мгновенно испарилась, сменившись жгучим, всепоглощающим унижением. Он смотрел на злополучную цифру «2/3», и до него, наконец, дошла вся глубина его ошибки.

– Какая тебе разница? – пробормотал он, уже без прежней уверенности, едва слышно.

– А знаешь ли ты, Рич-ч-ард, – она с насмешкой растянула его имя, – что я работаю здесь все эти десять лет? И каждый раз, когда проходит эта акция, я вижу тебя здесь. Ты стоишь в очереди с одним и тем же глупым, надеющимся взглядом. Это не только твоя мечта, бородатый. Это и мечта твоего приятеля? – она язвительно кивнула на Джеймса. – Или ты ему тоже наговорил, что объездил полсвета?

Джеймс замер. Он почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Его подозрения подтверждались, но не так, как он ожидал.

– Я… не понимаю.

– Что ты не понимаешь, красавчик? – женщина зло скосила на него глаза. – Он тебя обвёл вокруг пальца! Твой друг – пустослов и фантазёр! Работает извозчиком, как и ты! И думает, что может куда-то попасть? Тьфу!

Она с отвращением плюнула в металлическое ведро для мусора, стоявшее рядом.

– Простофиля и якала! – крикнула она уже во всю глотку, на радость всей очереди. – Повезло раз в десять лет талон стащить – и то не вышло! Ха-ха! Теперь освободите место, романтики несчастные!

Ричард стоял, опустив голову. Казалось, он готов был провалиться сквозь землю. Он молча взял Джеймса за локоть и потянул от стойки, не в силах вынести унизительных взглядов и шепотков за спиной.

– Пойдём… пойдём отсюда. Я… я всё объясню.

Выйдя на улицу, они молча дошли до конюшни. Ричард был безутешен, его плечи сгорбились под тяжестью стыда. Сто крон в кармане Джеймса жгли его, но теперь не как приманка дьявола, а как цена за горькое прозрение друга.

У входа в конюшню Джеймс остановился и положил руку на плечо друга.

– Друг… – тихо сказал он. – Я не обижен на тебя.

Ричард поднял на него заплаканные глаза, в которых читалась бесконечная усталость.

– Но… все эти истории… все эти годы… я тебе врал.

– Ты подарил мне нечто большее, чем факты, – перебил его Джеймс. – Ты подарил мне мотивацию и веру. Благодаря твоим историям я обрёл цель и смысл в жизни. Я захотел мечтать. Я благодарен тебе за это.

Ричард сглотнул ком в горле и слабо улыбнулся.

– Надеюсь, я не сильно задел тебя своей ложью.

– Ни капли, – уверенно ответил Джеймс. Его взгляд был мягким. – Но теперь у меня один вопрос. Где же ты всё это время пропадал, если не путешествовал?

Ричард замялся, глядя себе под ноги, и на его щеках выступил румянец.

– Хм… Я был у бабушки Дорри. В деревне. Она… она очень вкусно печёт моё любимое печенье с корицей.

– Два месяца у бабули? – Джеймс рассмеялся, но в его смехе не было упрёка, лишь лёгкое недоумение. – Ну ты псих, дружище! Ха-ха!

– Джеймс, я… я, вообще-то, деревенский парень, – признался Ричард, снова краснея. – И в каком-то смысле… тишина, природа и запах свежеиспечённого хлеба дают мне гораздо больше, чем все те выдуманные порты, о которых я тебе врал. Все эти истории… это была не просто ложь. Это была наша с тобой общая мечта, которую я… озвучивал. Мне так хотелось, чтобы она стала реальной.

Джеймс внимательно посмотрел на друга, и в его взгляде не было ни капли осуждения.