Стигма

Цена Мечты

Прошло несколько недель после того разговора. Но Ричарда нигде не было. Он не появлялся в долине, не заходил в «Трезубец Нептуна». Тишина была зловещей. Ричард всегда, всегда говорил Джеймсу о своих отъездах, даже если это была ложь. Исчезнуть без следа – это было на него непохоже.

На третью неделю тишины Джеймс не выдержал. Он начал упорно расспрашивать всех, кто мог знать его друга.

– Уважаемый, вы не видели длинноволосого мужчину, ростом примерно метр восемьдесят, худощавого, в старом пальто цвета морской волны? Его звали Ричард…

Один из прохожих, старый, помятый жизнью мужчина, остановился и хитро прищурился.

– Знаешь, был тут один, по описанию твой… Извозчик он?

– Да! – оживился Джеймс.

– Так, он по ночам со своей каретой гонял, – прохожий почесал щетину. – В последнее время не видно. Но явно опаснее работы, чем у него, я не встречал. Они как мотыльки, эти ночные извозчики, – сегодня есть, завтра нет. Возможно, и в живых его уже нет.

Сердце Джеймса сжалось от ледяного предчувствия.

– Вы не знаете, где он мог быть? Где искать?

– Где-где… – старик фыркнул. – Ты это… спроси у Дэйва. Он на окраине живёт. Может, знаешь такого? Его местные многие знают.

– Дэйв? – переспросил Джеймс, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. – Где он? Говори!

– Эй, мужик, ты чего хамишь? – насупился прохожий. – А ну, не шериф случаем?

– Нет, прошу прощения, – тут же выдохнул Джеймс, справляясь с паникой. – Ричард… он мой самый близкий товарищ.

Лицо старика смягчилось.

– Ладно, так и быть… Дэйв – бесстрашный извозчик в нашей долине. Он возит и опасных преступников, и сам нарывается на неприятности. А бывает, сам грабит всех, кто попадётся ему на пути. Ты к нему если пойдёшь, то захвати что-нибудь сто́ящее, а то он тебе глотку перережет! У него врагов – хоть отбавляй!

– А откуда вы так много знаете, дедушка? – с подозрением спросил Джеймс.

– Я тут много чего знаю, сынок. Прожил немало. Эта долина – та ещё дыра… Раз твой друг в беде, помогу тебе. – Старик начал чертить заострённой палкой по грязи, рисуя примерный путь к лачуге Дэйва. – Вот! Главное – не приходи пустой! И вооружённым тоже не приходи! А то твоё оружие тебя и похоронит. – Тьфу! – плюнул он на нарисованную карту и, не прощаясь, заковылял прочь.

На следующий день Джеймс, на свой страх и риск, решил проведать Дэйва. Он взял с собой немного денег – «что-нибудь сто́ящее» – и против советов старика, припрятал за голенище сапога небольшой кинжал.

Дорога вела мимо того самого мрачного леса, где он когда-то высадил странного незнакомца. По спине Джеймса пробежала знакомая дрожь. Обмотав поводья вокруг ветки, он двинулся вглубь чащи, каждые несколько метров делая зарубки на коре деревьев, чтобы не заблудиться.

Воздух становился всё гуще, пахло гнилью и сыростью. Вскоре он наткнулся на полуразвалившееся стойло. Две измождённые лошади стояли внутри. Одна была вся в страшных, незаживающих царапинах на боках и бёдрах. Другая, завидя Джеймса, издала мерзкий, хриплый звук, больше похожий на лай больной собаки, чем на ржание.

Джеймс почувствовал тошноту. Он хотел уже повернуть назад, но взгляд его упал на тёмное, почти чёрное пятно на балке в углу стойла. Это была запёкшаяся кровь. В ту же секунду он услышал за спиной тяжёлый хруст ветки.

Обернувшись, он увидел мужчину. Высокого, свирепого, с лицом, изборождённым шрамами и грязью. В его руках было тяжёлое старинное ружьё, дуло которого смотрело прямо на Джеймса.

– Ты кто? – прорычал незнакомец. Голос его был низким и хриплым, как скрип ржавых петель.

Джеймс окаменел от ужаса, не в силах вымолвить ни слова.

– А ну, ГОВОРИ! ЖИВО! – мужчина сделал шаг вперёд.

– Я… я ищу Дэйва, – выдавил наконец Джеймс, чувствуя, как подкашиваются ноги. – Простите, что вторгся… я уже ухожу.

– Что ты здесь искал? – незнакомец не опускал оружия. Его глаза, маленькие и колкие, как гвозди, впились в Джеймса. – Признавайся!

– Пожалуйста, я ничего вам не сделал…

Мужчина с угрожающей медлительностью сделал ещё шаг, уперев холодное дуло прямо в лоб Джеймса.

– Если не скажешь, что ты здесь забыл, я устрою тебе судный день прямо здесь и сейчас.

Под смертельным взглядом и давлением металла воля Джеймса сломалась.

– Мой друг… Ричард… – его голос сорвался на шёпот. – Он пропал… Мне сказали, что… что Дэйв его знал… что он может мне помочь…

Незнакомец не опускал ружья. Его свирепый взгляд буравил Джеймса.

– Откуда ты знал Ричарда? – его голос был похож на скрежет камня.

– Я… я его лучший друг, – выдавил Джеймс, чувствуя, как холодный пот стекает по виску. – Он пропал. Я ищу его. Мне сказали, что вы… что вы можете знать что-то.

Незнакомец прищурился.

– Тебя Джеймс звать, да?

Сердце Джеймса ёкнуло. Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

И тогда произошло невообразимое. Мужчина медленно, будто нехотя, опустил дуло ружья. Его свирепое лицо смягчилось, а в глазах, всего на мгновение, мелькнуло что-то похожее на облегчение.

– Так что же ты молчал сразу, а? – он хрипло кашлянул. – Ты пришёл по адресу. Друзья моего брата – мои друзья.

– Брат? – Джеймс отшатнулся, не веря своим ушам. Ричард никогда, ни единым словом не обмолвился о брате.

– Я и есть Дэйв, – мужчина хлопнул себя по груди. – А Рич – моя кровь. Меньшой, бестолковый, но кровь.

В лесу вокруг внезапно стало неспокойно. С ветки сорвалась ворона каркая. Дэйв резко обернулся, его глаза снова стали колкими и настороженными.

– Пойдём в дом, – бросил он коротко. – Здесь слушать могут.

Его «дом» оказался полуразвалившейся хижиной, так густо заросшей мхом и хмелем, что её можно было принять за старый бурелом. Внутри пахло дымом, дёгтем и чем-то кислым, забродившим. Пространство, вопреки ожиданиям, оказалось просторным и удивительно обустроенным для лесной глуши – с крепкой мебелью, коврами из шкур и даже камином.

Дэйв грузно опустился в кресло, застеленное медвежьей шкурой, и жестом указал Джеймсу на табурет рядом.

– Так, ты, выходит, тот самый Джеймс, – он уставился на гостя испытующим взглядом. – Тот, ради которого братец мой в благородство играл? О котором столько рассказывал? А про меня, старшего брата, который из грязи его вытаскивал, словечка не обмолвился?

Джеймс молча покачал головой, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Что с ним случилось-то? – голос Дэйва внезапно стал жёстче. – Говорил, его нет?

Не дожидаясь ответа, он наклонился и достал из-под стола две тёмные стеклянные бутылки с мутной водой. Одну сунул в руки Джеймсу, другую открыл и залпом хлебнул из горлышка.

– Не церемонься. Местный эль. С ног сшибает, зато язык развязывает.

– Я… я спрашивал у людей, – осторожно начал Джеймс, отставляя бутылку. – Один старик сказал, что Ричард… что он подрабатывал в ночное время. В конюшне.

Дэйв поперхнулся и эль брызнул у него изо рта.

– ЧТО?! – он протёр рукавом рот и разразился хриплым, невесёлым смехом. – НОЧНОЕ? Ха-ха-ха! Ну даёт мой братишка! Это на него похоже! Решил, видно, денег на нашу общую мечту поднажать!

– Ты думаешь, с ним ничего?.. – начал было Джеймс.

– Мсьё, вы меня толком не знаете! – перебил его Дэйв, его речь уже заметно заплеталась. Он снова залпом осушил полбутылки. – Я тебе расскажу о себе, а ты расслабься… Моя бывалая жизнь – это грабежи, разврат и убийства. Я был, в какой-то степени, серийным убийцей. – Он пристально посмотрел на Джеймса, ища в его глазах страх. – О тебе я узнал, когда сли-и-и-ишком много выпил с братишкой… Он тебя нахваливал, как лучшего друга! Да, Рич может врать, но братские тайны он хранить умеет! Ты ведь не собираешься болтать властям, где я нахожусь, ве-е-ерно?

– Ни за что, – поспешно ответил Джеймс, сжимая ладони в потные кулаки.

Пьяная исповедь Дэйва длилась ещё минут двадцать, постепенно превращаясь в бессвязный бред.

– А знаешь, почему я в этой гнилой дыре, гадёныш? – его глаза налились кровью. – Меня подставили! Подставил тот, кто делает шрамы людям! Я их САМ ВИДЕЛ!

Внезапно он вскочил, с силой схватил Джеймса за горло и начал трясти, прижимая к стене.

– ТЫ ПОНИМАЕШЬ МЕНЯ?!! ОН РАСПЛАТИТСЯ!

Задыхаясь от ужаса и нехватки воздуха, Джеймс нащупал на столе пустую бутылку и со всей силы ударил ею Дэйва по голове.

Тот со стоном отступил, пошатнулся. Этого мгновения хватило. Джеймс рванулся к выходу.

– Постой! – прохрипел Дэйв, едва стоя на ногах, с тонкой струйкой крови, стекающей по виску. – Найди брата! Присядь! Я скажу, где он может быть!

Обещание найти Ричарда заставило Джеймса замедлиться. Он остановился у двери, готовый в любой момент рвануть прочь.

Дэйв, тяжело дыша, опустился на колени и начал лихорадочно рыться в ящике стола, бормоча под нос одно и то же: «Шрамы… шрамы… Гарольд…» Он вытащил горсть сушёных трав и начал скручивать их в обрывок грязной бумаги.

– Знаешь, Джеймс… – его пальцы дрожали, зажигая самокрутку со странной, едкой травой. – Я не могу позволить, чтобы ты знал, где моё логово… Ищи Ричарда на корабле… Я сам разберусь с этим ублюдком…

Прежде чем Джеймс успел среагировать, Дэйв сделал быстрый выпад и распылил дым от тлеющей самокрутки ему прямо в лицо.

Мир заплясал, почва ушла из-под ног. Едкий, сладковато-горький дым ударил в голову. Последнее, что услышал Джеймс, был хриплый голос: «Вставай… Встава-а-ай!» – и всё, поглотила беспросветная тьма.

Сознание вернулось к нему резко – от ледяной воды, выплеснутой из ведра ему на лицо.

– ВСТАВАЙ! ПОДЪЁМ! – прохрипел чей-то старческий голос.

Джеймс вздрогнул и сел отплёвываясь. Голова раскалывалась, в памяти – густой, непроглядный туман. Он осмотрелся вокруг, пытаясь сориентироваться. Он сидел прямо на земле, в самой гуще шумного городского рынка. Над ним стояла злая на вид старуха с пустым ведром в руках.

Он шёл домой, не чувствуя ног. Холодный ветер обжигал его мокрое от воды лицо, и одежда примерзала к телу ледяной коркой. Каждый шаг давался с трудом, будто он тащил на плечах невидимый груз той ночи. Туман в голове не рассеивался, оставляя лишь одно ясное пятно: корабль. И на нём – Ричард.

Подойдя к своей хижине, он судорожно начал шарить по карманам в поисках ключа. Пальцы, одеревеневшие от холода, не слушались. Старый ржавый замок, обычно поддававшийся со скрипом, сегодня будто намертво врос в древесину. Отчаяние, злость и леденящий ужас от неизвестности накрыли его с головой. С глухим рыком, в котором смешалась вся его ярость и боль, он с силой рванул на себя дверь. Раздался сухой, щемящий хруст древесины – и дверь распахнулась, повиснув на одной петле.

Внутри пахло пылью и одиночеством. Он, не раздеваясь, рухнул на кровать, но дрожь пробивала его так сильно, что зубы выбивали дробь. С трудом стащив с себя мокрую, холодную одежду, он зарылся в грубое шерстяное одеяло, натянув его с головой. Но тепло не приходило. Его била мелкая, лихорадочная дрожь. Лоб пылал.

Он лежал в полной прострации, уставившись в потолок. Перед глазами проплывали обрывки: свирепое лицо Дэйва, едкий дым, кривая ухмылка женщины в порту, сияющие глаза Ричарда, рассказывающего о своём будущем магазине… Он пытался сложить эти осколки в картину, но ничего не выходило. Мысли путались, уплывая в горячечном бреду. Он не мог ни уснуть, ни встать, чтобы действовать. Полтора часа он метался в этом лихорадочном полусне, пока силы окончательно не покинули его, и он провалился в беспробудную тьму.

Он проспал почти сутки. Сознание вернулось к нему внезапно и резко. Он сел на кровать, как от удара током. Голова была тяжёлой, но туман почти рассеялся. Одна мысль пульсировала в его сознании с железной чёткостью: «РИЧАРД. КОРАБЛЬ. СТИГМА».

Он действовал быстро, почти автоматически, будто кто-то вёл его руку. Собрал в потрёпанный вещмешок самое необходимое – немного еды, флягу с водой, тёплый плащ. Он не планировал возвращаться. Все его сбережения, все те злополучные сто крон – всё было при нём. Это была не просто поездка. Это была миссия.

Выйдя из дома, он даже не взглянул на сломанную дверь. Он уже сделал свой выбор. Путь его лежал прямо в порт.

По дороге ему преградил путь знакомый силуэт. Это был его начальник по конюшне. Тот что-то кричал ему, махая рукой, его лицо было искажено смесью злости и беспокойства. Возможно, он кричал о сломанной двери, о прогуле, о том, что Джеймс теперь без работы. Но слова не долетали. Джеймс видел только шевелящиеся губы. Звук мира для него заглушил навязчивый звон тревоги и зов друга. Он просто прибавил шагу, прошёл мимо не оборачиваясь. Работа, дом, безопасность – всё это осталось в прошлой жизни.

Вот и порт. Вот и знакомая конторка. Та самая женщина с лицом, на котором навечно застыла гримаса презрения, увидев его, язвительно ухмыльнулась.

– Ишь, одумался, птенчик? Ну давай же, быстрее, время-то дорого! – выкрикнула она, протягивая руку, ожидая денег.

– Корабль… «Стигма»… когда отходит? – его голос звучал хрипло и отрешённо.

Женщина фыркнула.

– Да тебе сегодня просто везёт! Капитаны сказали: набор закрыт, но один пассажир не явился. Место пустует. Так уж и быть – на халяву прокачу, лишь бы не пустовала каюта. Платить ничего не надо!

Это было слишком подозрительно. Слишком странно. Словно невидимая сила сама расчищала ему путь. Но мысль о Ричарде, возможно, томящемся в трюме, была сильнее любого страха.

Джеймс не стал ничего спрашивать. Он молча взял из её рук грязный, помятый билет – пропуск в неизвестность. Его пальцы сжали бумагу так крепко, что костяшки побелели. Не сказав больше ни слова, он развернулся и твёрдым шагом направился по шаткому трапу на палубу зловещего фрегата «Стигма».

Громкий, хриплый крик боцмана прорезал влажный портовый воздух: «ОТПЛЫВАЕМ! ОТПЛЫВАЕМ! ОТПЛЫВАЕМ!» Трап с грохотом отцепили от пирса, и огромный корпус «Стигмы» с глухим стоном начал медленное, неотвратимое движение.

Джеймс, сердце которого колотилось в такт барабанной дроби его страхов, уже был на палубе. Его глаза лихорадочно бегали по лицам матросов и редких пассажиров, выискивая единственное, знакомое до боли – лицо Ричарда.

И в этот момент до него донёсся знакомый, полный отчаяния голос.

– Мистер Джеймс! Мистер Джеймс! ПОСТОЙТЕ!

Он обернулся. По пирсу, спотыкаясь о свою юбку, бежала мисс Мерри. Её смешная почтальонская шапочка съехала набок, а в вытянутой руке она сжимала конверт.

– ВАМ ПИСЬМО! СРОЧНОЕ!

Расстояние между бортом и пирсом уже составляло добрых полтора метра. Не думая, движимый чистейшим инстинктом, Джеймс перегнулся через перила, рискуя сорваться в мутную воду порта. Мерри изо всех сил швырнула письмо. Конверт, словно нацеленный, влетел ему в ладони.

– СПАСИБО, МИСС МЕРРИ! – крикнул он, уже отскакивая от перил, и сунул письмо за пазуху не глядя. Он не видел, как расстояние между ним и его старой жизнью стало непроходимой пропастью.

Первые три дня на корабле прошли в лихорадочных, почти безумных поисках. Джеймс облазил каждый уголок, куда мог проникнуть, – от шумной бакалейной палубы до тёмных, пахнущих крысами и солёной ветчиной, трюмов. Он заглядывал в лица богатым пассажирам, вызывая их недоумённые взгляды, пытался заговаривать с угрюмыми матросами, которые лишь отмахивались. На все расспросы был один ответ: такого нет.

На исходе третьего дня, исчерпав все силы и надежды, он отправился к капитану. Тот, импозантный мужчина с холодными глазами, выслушал его, не перебивая, и молча протянул гостевой журнал.

– Увы, таких не было, – сухо констатировал он, когда Джеймс, пробежав глазами список, отшатнулся в немом отчаянии. – Ступай к себе в каюту. И больше не беспокой команду.

Вернувшись в свою тесную каюту, Джеймс рухнул на койку. Мир вокруг потерял краски. Он проиграл. Его друг исчез, а он сам оказался в ловушке на корабле, уходящем в никуда. Взгляд упал на камзол, висевший на гвозде. Из кармана торчал уголок того самого письма.

Теперь, когда не осталось ничего, кроме горечи поражения, он нашёл в себе силы его вскрыть. Конверт был от начальника конюшни. «Ну что ж, – с горькой усмешкой подумал он, – теперь я официально безработный».

Он развернул листок. Почерк был неровным, торопливым.

Дорогой Джеймс,

Пометка: Ричард!

14.03.1843 Ричард Хопкинс – Погиб!

19.03.1843 – похороны. Кладбище Кавунова Долина.

Тело нашли недалеко от долины, в овраге.

Возможная причина смерти – ограбление.

Тело было сильно изувечено дикими животными.

Примерная дата смерти – 08.03.1843

Сожалеем близким и родственникам.

Пометка от Начальника Извозчиковой службы,

Генрих Младший.

Глава 2. Фрегат «Стигма»