- -
- 100%
- +
Надеваю джинсы, а сверху темную толстовку – вечером довольно свежо, да и в темное время суток предпочитаю одеваться как можно менее приметно. Гляжу на часы: девять вечера. Успеваю – магазин закрывается в десять.
Я быстро вылетаю из дома, удерживая лямку рюкзака, и бросаю быстрый взгляд на скамейку. Никого. Не знаю, что испытываю сильнее – облегчение или разочарование. Мне не стоит больше видеться с этим мужчиной, ведь кажется, что во второй раз я могу согласиться на его сомнительную авантюру. А это явно не самый мудрый поступок.
И девочки еще не знают, что я виделась с ним вновь. Амелия сказала бы, что я сошла с ума, а Тиша продолжала бы петь соловьем о том, что это чудо и я не смогу от него убежать. Надеюсь, к тридцати она загадает чувство реализма и увидит, каким мир станет серым и обычным.
– Эй, погоди, – услышала я за спиной мужской голос, незнакомый. Низкий, с хрипотцой. Думаю, это не мне, хотя никого впереди я точно не вижу. Мне становится неспокойно. Сунула руки в карманы толстовки и правой сжимаю ключи, так, чтобы один зажать между пальцами. Видела подобное, но никогда не думала, что мне может пригодиться.
– Да погоди ты, булочка! – вот черт, это точно мне. Ускоряюсь в шаге, но чувствую, как на мое плечо ложится рука и заставляет меня немного остановиться.
– Чем-то могу помочь? – спрашиваю нервно и тихо, сжимая ключ настолько сильно, что он впивается в ладонь.
Мужчина с щетиной и сальным взглядом смотрит на меня с гадкой улыбочкой. С другой стороны подходит второй, помоложе, но не с менее неприятной наружностью.
– Извините, меня ждет муж, – после их игнора не придумываю лжи лучше. Хочу шагнуть дальше, но меня крепко удерживают за плечи. Готовлюсь закричать, но от ужаса меня всю сковало. Не могу ни ударить, ни заорать. А потом будут осматривать, говорить, что нет следов сопротивления, а значит, сама хотела.
– Подождет, – легко говорит мужчина и толкает меня за угол дома. Я с трудом устояла на ногах, потому что они не хотели даже гнуться.
Что происходит? Всю жизнь видела плюс лишнего веса в том, что не должна быть во вкусе насильников. Я одета явно не вызывающе. Может, они хотят просто ограбить? Пусть забирают рюкзак и сваливают.
– У меня с собой не много денег, но вы можете забрать все. Позвольте мне уйти, – голос начинает дрожать, да, кажется, и ноги тоже.
Я буквально вымаливаю свою свободу, вызывая только смех у этих двоих. Прижимаюсь к холодной стене и смотрю на них во все глаза. Кажется, если я моргну, произойдет что-то страшное.
– Мы разве похожи на тех, кому нужны деньги? Обижаешь, подруга, – тот, что помоложе, шагает ко мне ближе и протягивает руку. Наконец нахожу силы вскрикнуть, но он тут же ладонью зажимает мне рот, не позволяя издать и звука.
Почему это происходит со мной? Где я так согрешила?
Нервно оглядываюсь по сторонам, но вокруг ни души.
– У меня сегодня день рождения. Мне исполнилось тридцать лет, а в такой день все желания должны исполняться, – он медленно снимает мои очки и отбрасывает их в сторону. Уверена, очкам кранты. Как и мне. Даже не знаю, кому из нас достанется больше.
– Давай быстрее, – недовольно проворчал мужчина с щетиной, видимо, стоя на стреме. И ведь сейчас даже не ночь, и на улице не полная тьма. Куда катится этот мир?
Все-таки вытаскиваю руку из кармана, чтобы попытать удачу, но он быстро перехватывает ее второй рукой. Теперь я еще и безоружна. Глаза начинает щипать от слез, и, кажется, это только раззадоривает его. Урод так больно сжимает мое запястье, что я роняю ключи – они звонко ударяются об асфальт.
Теперь я еще меньше хочу верить в чудо. Ведь если его желание сбудется, то мне конец. Я с этим не справлюсь, не смогу с этим жить.
Зажмуриваюсь, потому что не хочу этого видеть. Вот бы еще и отключиться, чтобы ничего не чувствовать.
– Боже, помоги мне, – шепчу про себя.
Слышу какую-то возню, и меня отпускают. Но все еще не решаюсь раскрыть глаза – слишком страшно, хотя, кажется, теперь слышу больше голосов. Какую-то ругань, удары, стоны – такой сумбур звуков. Продолжая находиться в темноте, надеюсь, что все кончится быстро.
Затем несколько пар ног удаляются, и наступает полная тишина. Лишь мое сердце стучит, отдаваясь громким звуком в ушах.
– Ирэн, ты в порядке?
Тут же распахиваю глаза и вижу его. Мой темный принц стоит передо мной, вытирая тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы. Он быстро дышит и осматривает меня взглядом – не тем похотливым и сальным, каким одаривали меня те двое. В его взгляде беспокойство, словно он сканирует меня, чтобы убедиться, что я не пострадала.
Кажется, благодаря ему я отделалась только испугом и разбитыми очками. Но мои ноги все равно не выдерживают – подкашиваются, и я усаживаюсь на задницу. Асфальт прохладный, но это меня сейчас волнует меньше всего.
– Ирэн! – он подходит ближе и садится передо мной на корточки. Вижу, что хочет коснуться меня, но так и не решается. Пока я благодарна ему за это.
Меня мелко потряхивает, губы пересохли, и я все еще не нахожу нужных слов. Наверное, должна сказать спасибо и пойти купить клавиатуру – ведь не успею сходить в магазин. Но, едва открыв рот, услышала жуткий звук
Кто-то надрывно начал рыдать, словно этому человеку очень больно. Мое сердце сжимается от этого звука. А потом понимаю – этот звук издаю я. По моим щекам стекают слезы, и я, чуть ли не захлебываясь в рыданиях, не помню, когда последний раз так сильно плакала.
– Ирэн… – он так мягко и ласково меня зовет, но от этой истерики я даже не могу сказать, что со мной все в порядке, что я просто очень сильно испугалась.
Он тянет ко мне руку, и я инстинктивно сжимаюсь. Но он просто надевает на мою голову капюшон от толстовки, а затем нежно начинает поглаживать, как будто успокаивая меня, но касаясь не напрямую.
Эта забота так сильно трогает меня, что, кажется, я начинаю плакать еще сильнее. Но он ничего не говорит и дает мне выплакать все свои слезы, накопленные годами, словно плотину прорвало.
Наверное, сейчас я бы хотела, чтобы меня кто-то обнял и укрыл от этого серого мира. Но я не могу даже слова вымолвить – только рыдаю, а он терпеливо ждет, не торопя, не отворачиваясь. Его присутствие странным образом успокаивает, хотя логика кричит, что я должна бояться и его тоже.
***
Не представляю, как долго я плакала, но мои глаза точно опухли от слез, с носа текло, и какое-то время я еще сидела и просто всхлипывала. Адам не отходил от меня и продолжал поглаживать по голове. Мои очки и правда разбились – придется заменять стекло. Как много трат за такой короткий период, но зато я цела и невредима, разве что бед с башкой будет еще больше.
Я и так была шуганная, но оказывается, весить больше восьмидесяти килограмм недостаточно, чтобы мужчины тебя не трогали.
Адам проводил меня до самого дома. Конечно, ни за какой клавиатурой я уже не пошла. Мне хотелось домой, залезть под одеяло и не вылезать до самого утра, а лучше – и дольше. Всю дорогу мы молчали. Я не поднимала взгляда, но слышала его шаги, и его присутствие ощущалось как-то по-особенному. Но я слишком раздраена, чтобы описать и понять эти ощущения.
Мы остановились у моего дома, и я не спешила поднимать взгляд. Нужно все-таки отблагодарить его и попрощаться, но, поднимая взгляд, вижу в его взгляде печаль. Не хочу этого. Хочу, чтобы он улыбнулся и вернул мне мою раннюю весну, а сейчас словно пришла зима, несмотря на то, что на улице очень тепло. Его губа выглядит не очень хорошо, да и костяшки на руках сбиты. Он пострадал из-за меня. Меньшее, что я могу сделать, – это позаботиться о нем, как он обо мне, пока я рыдала и билась в истерике.
– У меня дома есть аптечка, схожу за ней, подожди меня здесь, – наконец нарушаю тишину, и мой голос хрипит – то ли от того, что так долго молчала, то ли от того, что до молчания много рыдала.
– Не стоит, я в порядке, Ирэн. Лучше скажи…
– Стоит. Скоро буду. Подожди, пожалуйста.
Видно, что он хочет поспорить, но все же смиренно кивает и садится на скамейку, как будто показывая, что никуда не уйдет. Замечаю, что на нем сегодня вместо черной футболки синяя, а значит, ему все-таки есть где переодеться и привести себя в нормальное состояние. Мне хочется улыбнуться ему, но ничего не выходит, поэтому просто разворачиваюсь и иду в дом.
Лифт будто специально едет очень медленно, чтобы у меня было время передумать и не спускаться к нему. Но это будет неправильно.
Заходя в квартиру, пытаюсь вспомнить, где моя аптечка, так как практически ею не пользуюсь. У меня бы ее и не было, если бы Тиша не настояла. Она-то правильная девушка – знает, что может что-то случиться, всегда носит с собой и пластырь, и антисептик, и даже таблетки от боли в животе. Я сижу дома, поэтому даже не думала, что такие вещи могут мне понадобиться с собой.
Нахожу аптечку в ящике на кухне и достаю оттуда антисептик и заживляющую мазь. Надеюсь, этого будет достаточно, ведь ничего более путного у меня и нет. Скидываю рюкзак на пол и покидаю квартиру. Вновь вызываю лифт, но он уже успел уехать, так как кто-то другой вызвал его. И появляется страх, что сейчас я спущусь, а Адама там не будет. Что он исчезнет так же внезапно, как и появился.
Мне не по себе от этой мысли, поэтому, не дожидаясь лифта, чуть ли не бегу вниз по лестнице. Конечно, мое дыхание быстро сбивается, а в разбитых очках смотреть на мир стало не очень комфортно, но я справляюсь хотя бы с этой задачей.
Толкаю дверь, уже дышу тяжело, но так боюсь того, что сама нарисовала в голове, и не удерживаю вздоха облегчения, когда вижу его на той же скамейке. Он поднимает на меня взгляд, а затем улыбается – как-то печально, но в его улыбке столько добра и нежности. Едва, но улыбаюсь ему в ответ и уже спокойнее подхожу к нему.
Становится неловко от того, что я так запыхалась, поэтому нервно поправляю очки.
– Просто промою и помажу. Если будет совсем плохо, тебе лучше сходить к врачу.
– Ирэн, это мелочи и скоро заживет.
Я закатываю глаза, так как это все уж очень похоже на книжный типаж альфача, который все может и которому на все побоку.
Достаю из кармана платок, смачиваю его антисептиком и начинаю аккуратно промакивать ранки. Он немного морщится, но не издает ни звука. Потом спасибо скажет, когда не помрет от заражения крови.
– Ты опять следил за мной? – тихо спрашиваю, не переставая оказывать медицинскую помощь. Сейчас я даже не буду злиться на него – ведь это спасло мою жизнь. А он все меньше и меньше похож на того, кто может мне навредить.
– Нет, дело в другом. Но ты мне не поверишь. Опять, – отвечает он с невеселой усмешкой.
– Обещаю попробовать. Это будет моей благодарностью за то, что ты меня спас, – говорю я, беря его руку в свои и обрабатывая ссадины на костяшках.
– Я почувствовал, что с тобой должно случиться что-то плохое, и сразу же помчался к тебе. Не был уверен, что ты дома, и не знал, что должно произойти. Но мне было очень тревожно. Нет, точнее будет сказать – страшно. А когда я увидел, что эти двое… – он сжимает руки в кулаки так сильно, что ссадины натягиваются, точно доставляя ему еще больше боли. Но он опять этого не показывает.
– Не понимаю. Как ты мог почувствовать? Ты какой-то экстрасенс? – у меня тут же в голове воспроизводится заставка российского телепроекта "Битва экстрасенсов". От этого губы вновь дрогнули в легкой улыбке. Наверное, он подумал, что я шучу над ним, но на самом деле готова поверить в эту версию больше, чем в исполнение желания.
– Нет, Ирэн. Просто я связан с тобой. Я существую только потому, что ты загадала желание, и буду здесь, пока не помогу тебе исполнить его. – он смотрит на меня так серьезно, что моя улыбка медленно тает. – Я не могу объяснить это иначе. Но я знаю, что ты в опасности, и я не смогу просто так уйти, зная это.
Я обрабатываю антисептиком и свои руки, хотя стоило это сделать сразу, а затем надавливаю мазь на указательный палец и аккуратно наношу ее на его ранки.
– По твоей логике, ты исчезнешь, когда мое желание исполнится. Так зачем тебе это? Разве тебе не хочется просто жить? – наконец решаюсь спросить то, что хотела еще днем.
– У меня нет своих желаний. Сейчас я есть, а потом нет. Я существую только ради помощи тебе, и меня это устраивает, – отвечает он спокойно, но его слова режут слух.
– А меня нет. Это звучит ужасно. Не будем об этом говорить, – по лицу вижу, что он недоволен, но все же не продолжает развивать тему.
Закончив с оказанием помощи, я отхожу от него на шаг. Конечно, медицинских познаний у меня совсем нет, но хуже точно не сделала.
– Спасибо, – мягко благодарит он, а я до сих пор не выразила благодарности. Самой от себя противно.
– Вижу, ты приоделся и выглядишь свежим и отдохнувшим. Вернулся домой? – спрашиваю, пытаясь сменить тему.
– Я же говорил тебе, у меня нет дома. У меня было немного налички, я купил сменную одежду и снял номер в гостинице на ночь. Деньги, правда, кончились, и вот я здесь, – он развел руками в стороны, легко усмехнувшись. Мне вновь стало не по себе. Он что, правда бездомный, или это такой хитрый ход, чтобы я из благодарности впустила его к себе? У меня, конечно, есть диван, но все-таки я не настолько отчаялась.
– А документов с собой у тебя не было? Или телефона с контактами близких? – спрашиваю, пытаясь докопаться до истины.
– Документов нет, а вот телефон есть. Но в нем нет даже сим-карты. Так что если ты еще склоняешься к версии, что я просто потерял память и меня ждут дома, то это не так. У меня есть имя и цель. Больше ничего и никого. Только ты, Ирэн, – он сказал это так чувственно, что у меня аж дыхание перехватило.
Понимаю, он вкладывал в это другой смысл, но буквально на мгновение мне показалось, что мы нуждаемся друг в друге. Но это наваждение быстро прошло.
– Тебе стоило выбрать цель поинтереснее. Я самый запущенный случай. Мои соболезнования, – пытаюсь отшутиться, но мое наигранное веселье он не поддержал.
Вновь поправляю очки и облизываю все еще пересохшие губы. Что мне с ним делать?
– Адам, я безумно тебе благодарна за спасение, правда. Не представляю, что они со мной бы сделали. Я бы с этим не справилась. Но мое решение неизменно – я не впущу тебя к себе. Попробуй все же обратиться в полицию, вдруг тебя ищут. А если ты и правда пришел из какого-то волшебного мира, то возвращайся туда. Я не буду исполнять свое желание. Не хочу.
– Врешь, – твердо говорит он, а затем выдыхает и добавляет мягче: – Ты врешь, Ирэн.
Нервно переминаясь с ноги на ногу, опускаю взгляд. Он прав, я вру. Я загадала это желание, потому что оно правда заветное, потому что я правда хочу начать жить. Но мне так страшно решиться на это. Ведь если ничего не получится, я точно не справлюсь с отчаянием, что на меня навалится.
Я – Ирэн, Ирина Романова, мне уже тридцать лет. Поздно что-то менять.
– Доброй ночи, Адам, – мой голос звучит так нежно, что даже не верю, что он принадлежит мне.
Он вскакивает со скамейки, желая что-то сказать, но я быстро достаю ключи из кармана, открываю дверь и скрываюсь в подъезде дома.
Мне хочется вновь плакать, но теперь от того, что я бегу. Постоянно убегаю, как слабачка, трусиха. Как же я себя ненавижу. Зачем тогда вообще проживать такое существование? Ах, да – я слишком труслива, чтобы его прекратить.
Попав в свою квартиру, прижимаюсь спиной к двери и закрываю глаза. Вдох. Выдох. Нужно успокоиться и вернуться к своей отвратительной серой жизни. Нужно отпустить моего темного принца, которого я ждала тридцать лет.
Прощай, Адам. Спасибо.
Глава 8.
Рабочий день подошел к концу, и я устало откидываюсь на спинку компьютерного кресла. С момента того кошмарного вечера прошло три дня. Адама я больше не видела, но и из дома не выходила, прячась от всего мира. Это привычный ход жизни для меня, но теперь все это не выходит из головы.
Еще только вчера поняла, что так и не забрала у Адама свой наушник. Надеюсь, он его не выбросил, но встречаться и забирать его совсем не хочется. Из хороших новостей: клавиатура выжила, замена не потребовалась, а Тиша отнесла мои очки на замену стекла, и мне пока дали временные.
Никому не рассказала о произошедшем, потому что не хочу, проживая этот момент заново. Да и представляю лица тех, кто это услышит – что такую, как я, сексуально домогались. Не зря говорят: на безрыбье и рак рыба. К тому же мой темный принц помог избежать кошмаров. Не знаю, как это ему удалось. Кажется, если я снова попаду в беду, он вновь мне поможет.
Допив остатки энергетика, встаю, чтобы убрать мусор со стола, накопившийся за день. Оглянув комнату, понимаю, что не помешала бы генеральная уборка, но слишком лень этим заниматься. Хотя стоит поставить в планы на выходные.
Потянувшись, слышу, как хрустит спина. Старость не радость. Хочу почитать, но звонит телефон – Амелия. Тихо вздыхаю, догадываясь о причине звонка, но все же отвечаю:
– Я не пойду, – тут же говорю, желая закончить диалог как можно быстрее. Но уверена, что подруга будет уговаривать.
– И тебе привет. Может, я звоню спросить, как у тебя дела? – спрашивает она, но я знаю ее интонации.
– За дуру меня не держи. Ты никогда не звонишь, чтобы спросить, как дела, – усмехаюсь и плюхаюсь в кресло, все еще желая расслабиться и почитать после работы.
– Твоя правда. Так почему ты решила не идти? – и вот оно, началось. Я работаю с продажами и прекрасно знаю, как это работает: задаешь уточняющие вопросы, присоединяешься к собеседнику, а потом начинаешь сыпать аргументами, чтобы в итоге отбить возражение. Нет, подруга, со мной такое не прокатит.
– Планирую все выходные посвятить уборке, а то у меня появятся тараканы и унесут меня прочь, – тихо усмехаюсь.
– За дуру меня не держи, – повторяет она мою фразу, и в чем-то, конечно, права.
Теперь вздыхаю тяжелее и смотрю в сторону, будто это поможет избежать ненужного диалога. Она прекрасно знает почему, но заставляет сказать это вслух. И зачем я с ней дружу столько лет? Жила бы себе спокойно, как затворник, и бед бы не знала.
– Такие мероприятия не для меня. Я не хочу ни с кем знакомиться, тем более когда людей будет много.
– Чем больше людей, тем больше выбор. Нельзя же знакомиться с кем попало, – и звучит ее любимый раздраженный цок.
– Амелия, они все сейчас для меня кто попало. Пожалуйста, не заставляй меня. Мне будет там некомфортно и скучно. И ты не сможешь нормально расслабиться, потому что будешь печься о моем комфорте.
– Не буду, – врунья. Амелия открыто не проявляет эмоции, чувства или привязанность, но мы с Тишей прекрасно знаем, какая она на самом деле. Если мне там будет плохо, она из кожи вон вылезет, чтобы поправить положение, или просто уйдет вместе со мной домой. А я не хочу, чтобы она портила свои выходные на паршивый вечер с вечно грустной подругой.
– Ирэн, давай так: если тебе там будет совсем не в кайф, мы просто уйдем. Придем к тебе, посмотрим Netflix и съедим ведро мороженого. Дай шанс – если ничего не выйдет, я больше никогда не потяну тебя на подобное мероприятие.
Ну вот, как я и думала. Знаю, она делает это из лучших побуждений – хочет вытащить меня в свет и показать, что я такая же нормальная, как и все. Но она ошибается. Ей легко на такое идти: сама-то красотка и легко находит общий язык с людьми.
– Ладно, я постараюсь. Но если уборки будет слишком много, то все-таки откажусь, – неохотно соглашаюсь. Все-таки можно будет уйти через полчаса после начала.
– Я сделаю все, чтобы ты не пожалела, вот увидишь. Зайду за тобой пораньше и помогу собраться. Только умоляю тебя, вымой голову.
– Все, Амелия, пока, – прерываю ее болтовню и бросаю трубку. Жалею десять раз, что вообще ответила на этот звонок. Проигнорировала бы ее до следующей недели, а потом придумала какую-нибудь тупую отмазку, в которую она, конечно же, не поверила бы.
Только хочу положить телефон и взяться за книгу, как он опять издает сигнал – теперь о сообщении. Если это опять Амелия, то я брошу ее в черный список и никуда не пойду. Но нет, это была не она.
Леха: Играть пойдем?
Ирэн: Сегодня пас, тяжелая неделя.
Леха: Может хочешь просто поговорить? Я же умею не только играть
Ирэн: Затирай про свои немногочисленные умения своим подружкам.
И зачем я так грубо ответила? Вижу ведь, он искренне переживает и предлагает дружеский диалог. Но эти три дня я безумно раздражительная. Нужно будет извиниться перед ним – он-то точно не заслужил моей грубости.
Леха: Это что, нотки ревности? Готов сделать тебя единственной подружкой
Беру свои слова назад – он все заслужил, кроме моих извинений. Он даже не представляет, что его шутки очень близки к правде, и мне правда неприятно, что он ходит по свиданиям. Но я понимаю, что это неправильно – я не имею никаких прав на Леху и предъявлять их не собираюсь.
Леха: Все нормально?
Я долго не отвечала, и, наверное, он подумал, что у меня совсем нет настроения. Но это тоже недалеко от истины. Нервно потираю пальцами шею и спешу напечатать ответ.
Ирэн: Если не считать, что ты пишешь дичь, то все отлично. Собираюсь читать, так что не отвлекай меня от настоящих альфачей.
Какой глупый ответ, но он знает, что я книжный червь. И действительно перестает мне писать. Но я хочу, чтобы он опять написал глупую шутку или завалил меня какими-нибудь вопросами. Что угодно, лишь бы чувствовать, что ему не все равно на меня.
Откладываю телефон и наконец беру в руки книгу. Я уже на втором томе цикла и пока не знаю, как к нему относиться. Не скажу, что он мне неинтересен, но вокруг главной героини происходит так много событий за короткий срок, а она недовольна, что близкие пытаются ее оберегать. И мне ведь есть с чем сравнить.
За последние дни со мной тоже много чего случилось – пусть и не такого серьезного, как с ней, но даже это слишком для меня. Я не хочу сама принимать никаких решений, не хочу ни в чем участвовать. Хочу просто влачить свое не самое привлекательное существование.
А еще хочу забрать свой второй наушник…
Это не предлог для встречи, ни в коем случае.
***
Я резко просыпаюсь от ощущения, что кто-то прижимается ко мне со спины и притягивает к своей груди. Сердце устраивает забег, а в голове туман – ночь, моя кровать, я живу одна. По крайней мере, должна жить одна. Но странным образом не испытываю страха, только трепетное волнение.
– Ехать до тебя очень долго, я утомился, – слышу голос Лехи. Впервые не в наушниках, а прямо у своего уха. Он приехал ко мне? Но почему не предупредил? Хочется задать все эти вопросы, но вместо этого просто расслабляюсь, закрыв глаза.
В его объятиях так тепло и комфортно. В его руках нет той огромной силы, как у Адама, но я все равно чувствую себя в безопасности. Теплое дыхание ласкает мое ухо, и теперь я не хочу, чтобы когда-нибудь было иначе.
– Романова, поговори со мной, – говорит он так ласково, что по коже пробегают приятные мурашки. Какой же у него приятный голос.
– Почему ты здесь, Лех?
– А я должен быть где-то еще?
– Я имею в виду, почему ты здесь, со мной? У тебя же есть варианты куда лучше, и ты всегда относишься ко мне как к другу, – открываю глаза и закусываю губу, будто собираюсь кокетничать, но на самом деле начинаю переживать. Боюсь, что могу сейчас признаться в том, в чем отказываюсь признаваться сама себе. А ему такая правда не нужна.
– Ир, ты сама за меня все решила. А теперь задаешь такие глупые вопросы. Я же не просто так тебе свою фамилию предлагаю, – его объятия становятся крепче, и я на пару секунд забываю, как правильно вдохнуть. Еще несколько таких фраз – и я совсем задохнусь, зато буду счастливая.
Хочу перевернуться и впервые увидеть его лицо, но он не дает, так крепко удерживая меня.
– Разве тебе не противно касаться меня? – задаю этот вопрос так тихо, что, кажется, он не сможет услышать. Но до меня доносится тихий смешок, словно я сказала какую-то глупость.
– Такая большая, а все еще такая глупая.
– Ну знаешь ли, – вырывается недовольство, но оно наигранное. Внутри меня все улыбается и сияет. Он не дал прямого ответа, но я все-таки не глупая и прекрасно понимаю его послание.
– Ир…
– М?
– Можно я тебя поцелую? – только что мое сердце оседлало коня и ускакало прочь. Я не целовалась пять лет и, кажется, позабыла, какого это. Страшно оплошать. Но я хочу – безумно хочу этого. Должна ответить, но не показаться слишком дикой, будто ждала этого всю жизнь. Но это тоже чертова правда. Я хочу, чтобы меня поцеловал Леха Юдин!
И тут Леха оглушает меня неприятный громким звуком. Я морщусь и хочу нащупать очки, но их, как обычно, нет, когда они так нужны. Я резко сажусь и смотрю на него, а у него нет лица, его образ полностью размыт. Не думаю, что у меня настолько плохое зрение. Его образа нет, потому что я его не знаю. Он открывает, кажется, рот и снова издает этот пронзительный звук.