- -
- 100%
- +
© Борис Алищук, 2025
ISBN 978-5-0065-9423-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Любопытная Варвара
Не скрывая любопытства,
Сядьте все меня послушать.
Про село, одно бесстыдство,
Слушайте, не нужно кушать.
Не нальют чай с самовара,
И не ждите, слушать нужно.
В том селе жила Варвара,
С нею вам не будет скучно.
Муж Варвары был разиня,
И не то ещё бывало….
Рот раскроет в небо сине
Заглядится – сена мало.
Вдруг окажется с под носа….
И не то в Макара стащат.
Тут без всякого вопроса
Всё воруется изящно.
А ведь дело не в Макаре,
Говорить о нём не стоит.
Дело, в общем, всё в Варваре,
То меня и беспокоит.
Что она так любопытна,
И случается порою
То, что ей вообще не стыдно.
Нос совать свой, я не скрою,
Во все дырки, во все щели.
Всё ей нужно переслушать:
Что там пили, что там ели.
Что ещё там будут кушать,
У Макара все карманы
В сумке начисто проверит.
Ей не нужно с неба манны,
Ведь она в неё не верит.
Раз пошла она на рынок,
Любопытству нет предела.
Нос совала в сотни крынок,
И ничуть не надоело.
Пока ей мужик с санями
Не схватил за нос рукою,
Оторвал его с корнями.
Было гласу…, я не скрою….
Слухи быстро по базару
Потекли во всю, рекою.
Закрывали кругом тару,
Сумки наскоро рукою.
Было слышно на базаре,
Вдоль, вокруг и поперёк:
– Любопытной той, Варваре
Нос с корнями оторвали,
Чтоб не лезла в бутылёк.
Будьте ж дети поскромнее,
Любопытнейших Варвар,
И несите поскорее
К нам горячий самовар.
Письмо Деду Морозу
Новогодний праздник скоро,
С нетерпеньем его ждём.
Дедушку Мороза хором
К себе в гости позовём.
Уж развесили гирлянды,
Ёлка в комнате стоит,
Как мы празднику все рады,
Всё вокруг в огнях, блестит.
А пока письмо напишем
Дед Морозу второпях,
Пусть он мне подарит лыжи,
Или белого коня.
Все желанья загадали,
Написали письмецо.
В магазин отца послали,
Счастье к нам придёт с отцом.
Детская сказка
У оленя дом большой,
Вокруг дома лес густой.
Ели, сосны, можжевельник,
Заяц серый – страха пленник,
Часто к дому забегал,
И с оленем там играл.
Вместе с белкой и ежом,
Радостно качался дом.
Раз охотник в лес явился,
И за зайцем устремился.
Заяц быстро в дом к оленю,
И исчез вдруг к удивленью.
От охотника ушёл,
И убежище нашёл,
А охотник уж в печали:
– Вы зайчишку не видали? —
Задавал он всем вопрос,
Звери воротили нос.
Дружно, вместе звери жили,
И с оленем все дружили.
Заяц счастлив был без меры,
Жить с оленем стал наш серый.
Ну, а белка, – рыжий хвостик,
К ним захаживала в гости.
Вместе с жителями леса,
Вот и вся вам сказка, пьеса.
Деревенские каникулы
Однажды летнею порою,
Когда июнь взошёл на трон,
День долгожданный, я не скрою,
Прошёл дворами, вдоль окон.
А с ним и детский крик и радость
Вмиг пронеслась по всем дворам.
Каникулы, какая сладость,
Визжит от счастья детвора.
Галине было уж шестнадцать,
Она как все её друзья
На отдых стала собираться
В деревню, в глушь, её семья
Не зная края благодатней,
Сослала дочку к старикам.
А мысли были дел занятней:
Помочь родне издалека.
Отъезд был для семьи печалью:
Всплакнула на прощанье мать,
Растаял поезд уж за далью,
Вздохнули «предки», что скрывать,
Пристроили на лето чадо,
Облегчили, тем самым жизнь,
Но бдительность терять не надо
Себя в сомнениях возвысь.
В деревню прибыла Галина,
За год соскучилась по ней:
Изба, рябина возле тына,
Но сад тенистый всех милей.
В нём столько сладости повсюду,
Лозой свисает виноград.
И рои пчёл, вам врать не буду,
По саду вешнему кружат.
Любила Галя мёд гречихи,
Дед пчёл держал в большом саду.
Читал по пчеловодству книги,
Хоть знатный был моряк в порту.
И вот однажды, утром ранним,
Галина вышла в летний сад.
Всё дальше в сад дорога манит,
Навстречу птицы ей летят.
Она спешит тропой вприпрыжку,
Чтобы увидеть, наконец,
Того забавнейшего мишку,
Которого спасал отец
Ещё, аж позапрошлым летом,
Неподалёку на реке.
За год был выкормлен он дедом,
И взрос на козьем молоке.
Галина так к нему спешила,
Что позабыла всем сказать:
Куда собралась, очень мило,
Проснутся и начнут искать.
А не найдя, всплакнут при этом,
Негоже, мол, так поступать.
На лес наложат сразу – вето,
Нельзя одной в лесу гулять.
Лес Галку ждал за огородом,
В лукошко, прихвативши мёд,
Она помчалась, вмиг, галопом.
Вдруг мишка дальше в лес уйдёт.
Дубы, берёзы сосны, ели.
Мелькали Гале по пути,
То дятла стук, то чьи – то трели.
Валежник, просто не пройти.
И вот знакомая поляна.
За ней берлога и нора.
В норе рычанье слышно рьяно,
Для завтрака пришла пора.
Галина внутрь заглянула,
Мишутка вмиг узнал её.
«Пришла, таки, не обманула,
Входи скорей в жильё моё».
– Да ладно, вылезай скорее, —
Ему Галина говорит, —
– Вот мёд пчелиный, всё ж вкуснее,
Чем ягодой живот морить.
О, как тесна твоя берложка,
Вдвоём не поместиться нам.
Ну, где твоя большая ложка?
А, лапой мёд ты ешь уж сам.
Мишутка в банку лезет лапой,
Затем всю сладость языком.
И так, почти что в три этапа
Расправиться сумел с медком.
Слизал весь мёд он без сомненья,
И вновь на Галю посмотрел.
Другого быть не может мненья,
Ещё бы мишка столько б съел.
– Ну что ж, пойдём к старушке с дедом,
Ещё раз мёдом угощу.
Теперь, наверное, обедом,
Потом тебя уж отпущу.
Их дружба длилась так, всё лето,
То он наведается к ней;
То вновь она, но только с дедом,
Вдвоём уж знамо веселей.
Вот уж сентябрь на пороге,
Пришла прощаться им пора.
Сердца стучат к большой тревоге,
Не хочет в школу детвора.
Галине трудно расставаться,
Она мишутке говорит:
– Ну, будь здоров! – и обниматься, —
– Давай, прощай и без обид!
Какие могут быть обиды,
Мишутка вновь сюда придёт.
У медвежонка свои виды
На затаённый где – то мёд.
Солнце и волшебник
1
Средь леса мрачного, густого,
На протяжении веков
Жил старец древний, право слово,
От всех настолько далеко,
Что даже зверь – лесной правитель
Не смел, зайти в его обитель.
Да что там зверь, сама змея
Пролезть пыталась, только зря,
Вокруг валежник был дубовый.
Он как надменный грозный страж,
Лежал, скрывая антураж
Избы, двора под шум кленовый.
Лишь Солнце в двор бросало луч,
Пробив затменье в груде туч.
2
Старик, волшебник неизвестный,
Властитель магии земной
Корпел над книгами болезный,
И летом знойным и зимой.
Смотрел он в зеркало презренно,
И видел мир весь совершенно
Такой как есть, без кривизны,
Одолевали ночью сны,
Покой, ему весь разгоняя
Своим трагизмом, новизной.
Он просыпался уж больной,
И магией недуг снимая
Вмиг оставался сам собой,
Меняя мир, внося покой.
3
Он был с огромной бородою,
Брада как чистый снег – бела.
С открытой светлою душою,
В лаптях, халате, высь чела….
Ничто в сей образ не добавить,
Умел он миром славно править.
Людей ошибки исправлять,
Себя тем самым удивлять.
Работы много за день было,
До ночи поздней он сидел.
Всё в зеркало своё глядел,
В нём зло людское, горе плыло.
Всё исправлял по мере сил,
Своё призвание любил.
4
Однажды, как-то в день пророка,
Случилась с зеркалом беда:
Пропало виденье до срока,
И горе в мир пошло тогда.
Волшебник был не в силе мочи
Исправить зеркало до ночи.
Он в неведении, не знал,
Как только он не колдовал,
Ничто ему не помогало
Восстановить «стекло чудес»
В нём весь скрывался интерес
И то покоя не давало.
Взмолившись, вышел он во двор,
Чтоб Солнце встретить из-за гор.
5
Рассвет, заря на небосводе
На запад прогнала уж мрак.
За нею Солнышко восходит,
Давая этим добрый знак.
Верхушки клёнов разогнулись,
Под чарами лучи вернулись.
И Солнце вешний свет любя,
В лучах представило себя,
Спросив у старца: «В чём есть горе?»
И старец, вдруг, взмолился аж:
– О, Солнце, покровитель наш,
Не ведал бед до толи боле,
Как неведенье, пустота:
Зерцало сникло навсегда.
6
– Да ты не гневайся напрасно,
Ведь это горе – не беда.
Восстану я над миром властно
– Сказало Солнце, – нав-сег-да.
Я освещу людей лучами,
Очищу души, и под нами
Переродится весь народ.
Прощай, а я пойду вперёд!
– Свети всегда, свети везде, —
Сказал старик, добра желая.
Лучами мир перерождая,
Шли с голубями мне вестей.
А мне уж на покой пора, —
Сказал, и вышел со двора.
Сказка о рыбаке и рыбке (по Пушкину А. С.)
l
У моря синего, где тину
Бросают волны к берегам,
Я вижу дивную картину:
Землянку, сети здесь и там,
Развешаны в лучах восхода,
Здесь ровно тридцать лет, три года
Со старой бабой прожил, дед,
В согласии, не зная бед.
Старуха пряжу тихо пряла,
Тянула нить с руна овцы.
Скупали весь товар купцы;
Тем самым досуг занимала.
Но нищета, как не вертись
По-своему слагала жизнь.
ll
Старик же с детства всё рыбачил,
На лодке в море выходил.
Бывало, целый день батрачил,
Но море синее любил.
Однажды невод он забросил,
Плывя на лодке, где-то в осень.
И невод вытащил пустой,
С какой-то тиною густой.
Второй раз бросил невод в море,
Вновь с тиною его достал,
Но он в надежде верил, знал,
Что это вовсе и не горе.
Терпенье и прилежный труд,
Ему удачу принесут.
lll
Дед в третий раз забросил невод
Средь тины тёмной и густой.
Вдруг что-то там блеснуло слева,
И невод с рыбкой золотой
Он вытащил на удивленье,
Перекрестившись от сомненья
Свой невод в лодку приподнял.
Что делать, с рыбою, не знал,
Вдруг рыбка с ним заговорила
На человечьем языке.
Она и в море, и в реке
Молчанье не переносила.
– Ах, отпусти, старик, меня,
Богатый откуп выдам я.
lV
Старик в испуге вдруг опешил,
Досель такого не слыхал.
Себя он сказками не тешил,
И чудо это не видал.
Он выпустил улов свой в море,
– Гуляй, ты рыбка, на просторе.
Не нужно мне ничто взамен,
К чему мне новость перемен.
Тот час к старухе возвратился,
И ей поведал свой рассказ,
Старуха суть схватила враз.
Скандал из уст её разлился.
Она вдруг стала зверя, злей
Припомнив деду матерей.
V
– Ах, простофиля, дурачина,
Не мог корыто попросить.
Да в чём же мне стирать? Детина!
Да как же, дальше, то прожить?
Ступай скорее, гой еси,
Да мне корыто принеси.
– Да где ж тебе сыщу я рыбку,
Ну, задала ты, баба, пытку.
Она одна такая в море,
И мне её уж не найти.
Хоть все просторы обойди.
За что, господь, наслал ты горе?
Ведь нужно было промолчать,
Теперь чего, кого, пенять.
Vl
Пошёл старик опять на море,
Высокою волна была.
Стал звать он рыбку, внемля горе,
С волною рыбка приплыла.
– Чего тебе, старик? – спросила,
– Меня старуха забранила, —
С поклоном отвечал старик,
И тут же головой поник,
Сказав, что треснуло корыто.
– Ах, не печалься, да уймись,
Скорее к дому возвратись,
И горе будет позабыто. —
Сказала рыбка, дав ответ,
В пучине скрывши злата свет.
Vll
Вернулся вновь старик к старухе,
Корыто новое при ней.
Старуха, злей осенней мухи,
Всё норовит вкусить больней.
– Да есть ли мне корысть в корыте, —
Старуха молвила навзрыде, —
Ты б у неё избу спросил,
Землянка рухнет уж, дебил.
Опять пошёл старик на море,
Уж поменялась в нём волна,
Планктоном, тиною полна.
Всё в ожиданьи шторма вскоре.
Старик стал снова рыбку звать,
И приплыла она опять.
Vlll
– Чего, скажи, хотел ты, старче?
Старик с поклоном отвечал:
– Старуха забранилась паче,
«Хочу избу, иль чтоб пропал».
– Ступай, старик, к старухе с богом,
Избу поставлю за порогом. —
Сказала рыбка, всплеск хвостом,
А дед пошёл в свой старый дом.
Пришёл, землянки нет в округе,
Изба с светёлкой уж стоит,
Труба белёная дымит;
Забор тисовый, нет старухи.
Он в ворота, старуха в крик:
Безумный ты, кретин, старик.
lX
– Вернись, вновь рыбке поклонись,
Скажи, что де хочу дворянкой
Быть столбовою, что за жизнь?
Быть чёрной, немощной крестьянкой.
Пошёл старик и стал у моря,
Немало натерпелся горя.
Он от старухи за полдня,
– Помилуй господи меня! —
Перекрестился он перстами,
И рыбку с моря начал звать.
Уж ветер волны стал гонять,
И подымать волну местами.
Вновь рыбка к старцу подплыла,
Своим вопросом увлекла:
X
– Чего ты, старче, вновь желаешь?
– Да баба, вновь, меня бранит, —
И поклонившись, молвит: – Знаешь,
Дворянкой хочет знатной быть.
Уж ей крестьянство не под руку,
Какую мне пророчит муку.
– Ступай старик к себе домой,
Исполнить просьбу долг уж мой. —
Сказала золотая рыбка,
Хвостом ударив по волне.
Старик заохал: – Горе мне,
Терпеть всё это, просто, пытка!
Вернулся к дому, нет избы,
Стоит уж терем из сосны.
Xl
А на крыльце стоит старуха,
В собольей шубе дорогой.
В парчовой кичке маковуха,
На шее жемчуг, бог ты мой!
На пальцах золотые перстни,
Музыка и повсюду песни.
Проходят кланяясь, ей в ножки,
На ножках красные сапожки.
И треплет бабка слуг за чуб.
Тут дед подходит к ней с испугом,
И, наконец, собравшись с духом,
Приветствие слетает с губ:
– Ну, здравствуй, барыня-дворянка!
Чай, ты довольна спозаранку?
Xll
Не будешь более корить?
Старуха рявкнула сердито:
– В конюшню отослать служить,
И карта короля побита.
Неделя шла, за ней другая,
Покоя старая не зная.
Вновь к рыбке деда шлёт в приказ,
(Как бы долой, скорее, с глаз.)
– Сходи-ка к рыбке, старый, нынче,
И поклонись скорее ей.
Дворянкой быть среди людей,
Мне не пристало, мало Линча.
Скажи, хочу царицей быть,
И не тебе меня судить!
Xlll
Старик взревел от беспредела:
– Да, что ты, старая, в уме ль?
Доселе жить то не умела,
Все царство рассмешишь извне.
Старуха: – Что…? ты мне перечить? —
В сердцах икру от злобы мечет, —
Не спорь, проваливай долой!
А то ведь, позову конвой.
Ушёл старик, невольник чести,
Чернеет море уж в глазах.
Зовёт он рыбку, в гласе – страх.
Стоит, волнуясь, он на месте,
Вот рыбку вновь, свою, зовёт,
И вот она уже плывёт.
XlV
– Чего, ты вновь, желаешь старче?
Старик с поклоном ей в ответ:
– Старуха взбунтовалась паче,
Царицей хочет видеть свет.
– Что ж помогу, ты не печалься,
Ступай уж с богом, не сдавайся.
Ушёл старик, вновь, для расплаты,
Вдруг видит царские палаты
Пред ним раскинулись в долине,
Таких он сроду не видал:
Дворец просторный, светлый зал,
Старуха царствует уж ныне
В кругу господ, дворян, бояр
И вин заморских – славный дар.
XV
Старуху стража охраняет,
Вид грозный: бердыши в руках.
На деда робость нагоняют,
И ощутимый в теле страх.
Он пред старухой пал в колени.
(Без всяких от неё велений.)
И молвил он своей царице:
– Теперь – то, душенька, гордится
Своим величием для всех.
Старуха важно, без вниманья,
И как бы вся вне пониманьи
Его подвергла в общий смех.
А стража взявши за ворот,
Его толкнула вширь ворот.
XVl
Неделя, уж за ней другая
Проходит праведным путём,
Царица устали не знает
Не ночью, не великим днём.
И по приходу новой блажи,
Она зовёт отряды стражи
На поиск мужа-старика:
– Найдите мне его пока
Я не лишила вас голов.
Охрана бросилась в тот час,
Царицын исполнять указ.
И найден был, старик, таков.
Был схвачен, брошен в ноги к ней,
Среди вельмож, да и людей.
XVll
И вновь велит ему старуха:
– Сходи и рыбке поклонись.
А в старике нет силы духа,
(Не можешь, нужно – повинись).
– Сходи, скажи, что быть царицей
По статусу мне не годиться.
Хочу владычицей морской,
И рыбка будет, пусть слугой.
Курьером, в общем, на посылках.
И, чтобы не перечить мне,
Не то её я на огне
Зажарю, и потом съем вилкой.
Старик, не мысля ей перечить,
Ушёл на море, был уж вечер.
XVlll
На море чёрном буря выла,
Волна вздымалась на волну,
Со страшной силой скалы била,
Да так, что камни шли ко дну.
Старик стал рыбку звать златую,
Под рокот волн, в грозу лихую.
С волной пришла, и не иначе,
Спросила: – Что ты хочешь, старче?
Старик ответствовал с поклоном:
– Взбесилась бабка, силы нет,
Уж ей не в радость белый свет.
Владыкой хочет быть законно,
Морской владычицей твоей,
И власть иметь среди морей.
XlX
Чтоб ты служила на посылках….
– Её безумству потакать……., —
Рассердившись, метнулась рыбка,
И скрылась в бездну, не сыскать.
Как долго ждал старик ответа,
Никто не знает уж про это.
Когда ж вернулся он домой,
Дворца и след пропал долой.
На месте солнечных палат
Землянка старая стояла,
Пред ней старуха унывала,
Бросая на корыто взгляд.
Вернулось всё в круги своя,
Вот только сказка не моя.
Сказка о коварном царе
В неком царстве-государстве,
Жил-был царь в своём коварстве.
Никого собой не тешил.
Всех стращал, «морозил, снежил»,
Да плевал на всех он с трона.-
Нет сюсюкаться резона.
А кто принца с себя ставил,
Тех он мигом обезглавил.
Не любил он претендентов
На свой трон, ловил моментом,
И наказывал грозя:
– Ну нельзя так, на царя
И, конечно, обижался,
Да к боярам обращался:
– А пущай с себя не ставят,
Справку от врача представят,
Что такой мол, и такой,
Да с больною головой.
Чтобы не было обмолвок,
Больно стал язык уж колок.
Критикует, кто как может,
Бог такому пусть поможет.
Вот однажды поутру,
Царь созвал свою «братву»,
То есть, так сказать бояр,
Зачитал указ в пыл, в жар:
– Тем, кто будет материться,
Даст по лбу, сама царица.
А кто будет возникать
В Соловки, и «отдыхать»
Тот, кто будет говорливым,
Тому свет не будет милым.
Ну, а тем, кто сильный в споре,
Со скалы закинут в море.
И тэ дэ всех, и тэ пэ,
Неудачи ждут в судьбе.
Приструнивши царство малость,
Войско праздновать осталось.
Подключились и бояре,
На халяву с государем.
Царь устроил знатный пир,
О, котором, слышал мир.
Стали водку наливать,
Государя поздравлять.
Ели, пили, веселились,
Пели песни, матерились,
Потому что пьяны были.
И про всё уже забыли.
О царе они болтали,
Тумаки всем раздавали.
Снова пили, очень много,
А очнулись средь острога.
Ну, такой был царский норов,
Всех упёк в темницу «боров».
А от туда по приказу
Разослали всех и сразу,
В Соловки и на Камчатку,
Пусть там рубят правду-матку.
Всем служивым- то досталось.
Царство без бояр осталось.
Вот уж царь сидит один,
Как заправский господин.
Да и стража разбежалась,
Ну, а что ей оставалось,
Когда всех от злобы крыл.
О приказе позабыл.
От такого «угощенья»
Ноги в руки – всё решенье,
Разбежались все вокруг.
В государстве прошёл слух,
Что мол, нет здесь кандидата,
К трону верного «собрата».
Царь остыл, остепенился,
И от горя застрелился.
Вот и весь вам результат,
Ведь народу нужен брат.
Так, что будь всегда прилежен,
Никого не обижай.
С уваженьем, гласом нежным,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.