Лик прошлого

Уличные прилавки закрывались. Половина товара уже покоилась в многочисленных коробках. Чарли со скукой коротко взглянул на оставшийся товар и замер. Взгляд зацепился за название одной из нескольких аудиокассет. «Это же…» – прошептал он и задохнулся от трепета. Реальность на долю секунды перенеслась в осенний вечер пятилетней давности. Просторная комната в полумраке. Сквозняк. Аромат кофе. И эта песня…

– Постойте, не убирайте! Я это покупаю, – испуганно выпалил парень, когда рядом с аудиокассетами оказалась коробка.

Расплатившись, Чарли двумя руками прижал драгоценную вещь к груди и поспешил домой.

Алеющее закатное небо приветливо улыбалось. Городской фонарщик, мистер Люмен, зажигал последние «живые» фонари. Все вокруг преображалось и наполнялось новыми красками. В душе разливалось волнение. На обветренных губах дрогнула улыбка. Чарли перешел на легкий бег. С каждой секундой небольшой пятиэтажный дом становился ближе. Парень спешил в свою пустую квартиру так, словно его там давно кто-то ждет.

В прихожей зажглась люстра. Застыв на пороге, Чарли прислушался к сбившемуся от волнения сердцебиению. Руки мелко задрожали от нетерпения. Он бережно положил на тумбу аудиокассету, разулся и, повесив кожаную куртку на крючок, направился в кладовую комнату. После недолгих поисков ему улыбнулась удача – в одной из старых коробок обнаружился маленький прямоугольный магнитофон. Чарли провел ладонью по корпусу, и сквозь серый налет проступили два автографа: изящная «Ф…» с мелкими, почти нечитаемыми буквами и рядом, выведенное резкими чертами сокращение фамилии – «Рольф».

Чарльз укрылся в своей комнате. Вставив батарейки, он бережно вложил аудиокассету в магнитофон и… нажал на кнопку. Песня «Вчера» группы «Огни Светодаля» пролилась сквозь тишину. Приятная музыка заполнила каждый уголок сознания, воскрешая давно уснувшие воспоминания.

Просторная комната в полумраке. Сквозняк. Аромат кофе. На лице заиграла едва заметная улыбка – тень прошлого, которая навсегда запечатлелась в его сердце.

Это был сон, который не удастся забыть никогда.

Парень опустил голову и запустил руки в волосы. На душе стало спокойно. Воспоминания вновь перенесли его на несколько лет назад. «Могло ли это произойти на самом деле? Или это было в другой жизни?» –невольно вспыхнул вопрос, на который ему никогда не удастся дать верный ответ. Чарли начал покачиваться в такт тихой музыке, постепенно растворяясь в ее призрачных объятиях.

…в одиночку отсюда не убежать – но вместе мы справимся. Серые будни, серые дни исчезли в этой ночи. Остались только мы.

Чарли поднял голову и перевел тоскливый взгляд сначала на часы, потом в окно. «Седьмой час. Вечер… тогда все было то же самое».

Мечты – пустой крик.

Скрипящий паркет. Отдаленный гул голосов. Шорох плащей. Улыбка…

…В тот вечер Чарли удалось сбежать на несколько часов из дома. Ему в этом помог друг. До восьмого класса они были не знакомы – одна случайная встреча превратилась в вереницу ярких событий. Его звали Фред. Их связывали общие интересы, схожие занятия, необычные взгляды на мир. Дружба с этим человеком была очень важна для Чарли: она была причиной продолжать улыбаться.

«– Ты не против?..» – шепнул в голове до боли знакомый голос…

По телу, словно от согревающего глотка глинтвейна, разлилось приятное тепло. В мыслях вспыхнули яркие события многолетней давности. Вместе с этим сердце вновь окутала серая тоска. Тоска по тем временам. Да, за четыре года Чарли с трудом удалось принять факт потери этого человека, но смириться ним – никогда.

…это время не забыть никогда. Это было вчера.

Тот день, когда безжизненное тело Фреда нашли на окраине Светодаля, практически исчез из памяти. Но то, что потом пришлось пережить Чарли, осталось с ним навсегда. Отравляющая горечь утраты наложила на него неизгладимый отпечаток.

Вчера. Вчера. Вчера…

Мелодия оборвалась. Магнитофон цокнул и смолк. Чарли откинул голову и зажмурился. Горло больно сжалось. Перед глазами продолжали плясать призраки счастливых дней, а в ушах все также звенел радостный смех. Неужели один роковой день, один неосторожный шаг способен разом перечеркнуть всю жизнь?

– Да не может этого быть! – выкрикнул он, и его голос сорвался.

Чарльз прекрасно понимал, что изменить ничего нельзя. Еще он знал, что если пробудет в таком состоянии еще несколько минут, вечер может закончиться трагедией.

Блондинистая голова опустилась на грудь, и тело начало медленно покачиваться из стороны в сторону, в попытке унять вновь оголившиеся нервы…

В комнате что-то с приглушенным стуком упало на пол. Чарли вздрогнул и поднялся с места. У ног лежала старая фотография в рамке. Стекло, на удивление, выдержало удар и не треснуло. Парень стер рукавом скопившийся слой черной пыли и апатично взглянул на изображение. С фотографии смотрели семнадцатилетний он и улыбающийся Фред. Чарли с усилием повесил фотографию на прежнее место и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Он прекрасно понимал, что сейчас не лучшее время для прогулки, но ничего не мог с собой поделать. Ему необходимо было сменить обстановку. Чарли не давал себе отчета о том, куда направляется. В глубокой задумчивости он перестал замечать все происходящее вокруг себя. Уличные фонари призраками вырастали на пути и следовали за ним по пятам. Тьма не подступала к нему ни на шаг. До тех пор, пока фонари не исчезли.

Чарльз поднял голову и замер. Он оказался на окраине Темного района. Вдали вырисовывались высокие деревья Тихого леса. Впереди возвышались окутанные туманом железнодорожные столбы. Дыхание перехватило. Парень осознал, что пришел в то самое место, куда раньше сбегал из дома, чтобы увидеться с ним… Неподалеку отсюда находилась старая библиотека с редкими экземплярами всевозможных книг. Там они любили часами стоять перед стеллажами в поисках интересных повестей и романов.

«Как бы сложилась его жизнь, если бы всего этого не произошло?» – невольно возник вопрос в голове. – «Если бы я успел… задержал бы его тогда, он не пошел бы туда… и Долкон не растерзал бы его…» В памяти вспыхнул кошмарный образ: чудовище ростом с медведя-гризли, с козлиной мордой, волчьим телом, когтями росомахи и дьявольскими рогами. Долкон. Так описывали его свидетели. Это демоническое отродье вполне могло бродить где-то поблизости, оставляя после себя огненные следы. Но для Чарли оно сейчас не представляло никакой опасности: пока он находился под защитой Пограничных Фонарей, многие существа Тихого леса не могли ему навредить.

Чарльз долго смотрел в темноту, не в силах оторвать от нее глаз. Временами, на самом краю сознания, ему чудилось, будто за корявым силуэтом железнодорожного столба проступает до боли знакомый облик друга. Парень уже сделал несколько шагов к нему навстречу, но вовремя смог остановиться – это вполне могло быть игрой его воспаленного рассудка или влиянием невесть какого существа.

– Я скучаю по тебе, – прошептал во тьме Чарли.

«Скоро ты последуешь за ним», – мелькнул в голове внутренний голос.

***

На душе было тяжко.

Джеймс возвращался домой в полной растерянности. Он отправил письмо по почте и купил билет на вокзале. Чувство совершенной фатальной ошибки росло с каждой секундой. Неизвестность будущего пугала как никогда. Несмотря на то, что он купил билет «туда и обратно», он даже не мог предположить, как пройдет завтрашний день. В небе появился красный шрам заката. Джеймс понимал, что поездка оставит на нем такой же неизгладимый след. Еще он знал, что на сегодня происшествия не закончились.

Хлопнула калитка. Джеймс, приближаясь к дому, ощутил, как по спине пробежал колкий озноб. На земле простиралась тонкая, местами прерывистая кровавая полоса, ведущая прямо к порогу. Там, у самого входа, сдавленно постанывало маленькое темное существо. Парень неуверенно приблизился к нему и замер. Это оказалась молодая кошка. Ее била мелкая дрожь, а задняя лапка конвульсивно дергалась. Из груди вырвался испуганный вздох, когда на глаза попалось жуткое зрелище: на залитой кровью лапе зияли рваные раны, и из мышцы торчала проволока.

У Джеймса задрожали руки. Он никогда не бывал в подобных ситуациях и не знал, что делать. Оставалось лишь довериться интуиции. Понимая, что кошка может быть заражена бешенством или чем похуже, он левой рукой осторожно прижал ее голову к порогу, оберегая себя от укуса, а правой медленно потянул проволоку из истерзанной плоти. Кошка издала душераздирающий вопль, шерсть на ее спине встала дыбом. Джеймс, выставив перед собой ладонь, отступил на несколько шагов. Обессиленное существо рухнуло обратно на порог.

– Откуда ты взялась? Святые, меня не было около часа.

Парень замер, вглядываясь в нежданную гостью. В ней не было дикости лесного зверя, но и лоска домашней любимицы она не имела. Был ли у нее когда-нибудь хозяин? Джеймс попытался вспомнить, не мелькали ли на фонарных столбах объявления о пропаже кошки, но усилия оказались напрасными – он знал, что никакого хозяина у нее никогда не было и что она всю жизнь жила сама по себе. Он просто это знал.

– Что же мне с тобой делать?

Когда кошка успокоилась, Джеймс бережно взял ее на руки и отнес в дом. К его удивлению, она не выразила ни малейшего протеста, когда ее уложили на мягкое полотенце и принялись осторожно ощупывать и обрабатывать раны. Почему-то он ожидал совсем иной реакции – бурного сопротивления, когтей и шипения, а не этой смиренной покорности.

К счастью, если не считать рваных порезов и болезненного прокола, никаких серьезных повреждений у кошки не обнаружилось, хотя лапу всё же пришлось забинтовать. Когда все манипуляции с ней были проведены, Джеймс отнёс кошку наверх, к себе в комнату.

У него в шкафу долгое время покоились старенький шерстяной плед и тонкая подушка. Из этих простых вещей ему удалось смастерить для гостьи неплохую лежанку, где она смогла расслабиться. Джеймс принес ей миску молока и кусок вареного мяса, и кошка с благодарностью все это приняла. Насытившись, она зевнула, обнажив острые зубы, и положила голову на лапы.

Джеймс опустился на пол и осторожно протянул руку. В ответ на легкие поглаживания кошка отозвалась нежной, мягкой трелью.

– Откуда же ты у нас такая красивая?

Кошка вскинула голову и заглянула ему прямо в глаза. Сердце волнительно сжалось. В этих двух больших бусинах скрывался целый мир, полный неизвестности. Гостья не отрываясь смотрела на него, будто хотела донести что-то важное. В этом молчаливом диалоге Джеймс внезапно осознал, что перед ним существо необыкновенное, и замер, пораженный переменами в её облике: в темной шерсти проглядывались белые крапинки, словно россыпь звезд, а радужка глаз вспыхнула янтарным огнем.

– Какую кличку тебе дать? – поглаживая мягкую шерсть, негромко спросил парень. – А что, если… Вега.

Кошка, едва заметно подмигнув ему, вальяжно выгнула спину, тихо замурлыкала и прикрыла глаза. Парень вновь прикоснулся к ней, аккуратно провел рукой по шелковистой спине. Вега дернулась, но не раскрыла глаз, продолжая погружаться в тихую дрему. Джеймса, мягко говоря, удивило это чрезмерно спокойное и доверчивое поведение.

«Почему ты пришла именно ко мне?» – эхом пронесся безмолвный вопрос в его мыслях. Появление этой кошки в его жизни не было случайным. Джеймс чувствовал, что она несет в себе ответы на многие вопросы. И ещё… она не останется с ним надолго. Взгляд упал на мирно дремлющее существо. Его тихое сопение разлилось по комнате, успокаивая встревоженные нервы.

Джеймс лег на кровать, поджав под себя ноги. Все казалось каким-то нереальным. Неужели один день может внести в жизнь столько изменений? В голове вновь замелькали насущные вопросы и создалось ощущение, будто он что-то важное забыл сделать. Парень приподнялся и, оглядев комнату, заметил под столом небрежно сложенную газету. Воспоминания на миг вернули его в сумрачный вечер накануне увольнения. Тогда он на пороге дома подобрал эту газету, а после забыл о ней вовсе.

Зашелестели страницы посеревшей бумаги. Он и представить не мог, что выпуск «Серебряной стрелы» пробудит в нём столь глубокий интерес. Каждая статья была по-своему уникальной и поднимала действительно важные вопросы, о которых мало кто осмеливается говорить. Следующий час пролетел незаметно за изучением композиции статей и слога, которым владели журналисты. «Если бы я тогда смог добрать те несчастные два балла, – мрачно подумал парень, – тогда бы и я вскоре публиковался». Интерес к журналистике у него до сих пор не угас. В нынешних обстоятельствах он, наоборот, разгорался. Теперь перед ним открывались многие дороги, по которым предстояло пройти. Нужно только выбрать верный путь.

– Подождите, – Джеймс поднес газету к зажженной лампе. Нет, ему не показалось. В пестром мельтешении строк мелькнуло знакомое название. – Светодаль.

В интервью с неким Чарльзом Рольфсаном было написано об исчезновении важной для города личности – Адриана Ларса. По сведениям, это был уже десятый случай за месяц. «Если эта проблема настолько острая, что о ней даже написали в газете, то не риск ли это – отправиться в город в столь непростое время? – возник новый вопрос в голове. – Что стало с теми людьми? Не исчез ли этот Чарльз сам?»

– Что со мной там произойдет? – потонул вопрос в тишине. – Если я там останусь, тогда чем все это обернется?

Джеймс спустился в прихожую и вынул из куртки билет на завтрашний поезд. Прикосновение к бумаге обожгло пальцы, и она скользнула на пол. Ледяной холод пробрал тело, заставляя внутренности сжаться.

Это был билет только в один конец.

– Я же… – сдавленно произнес он.

В голове, как при мигрени, начало неприятно пульсировать. Испуганно сунув билет обратно в карман, Джеймс поспешно вернулся в свою комнату и захлопнул дверь.

Кошка продолжала тихо дремать как ни в чем не бывало. От одного взгляда на этот небольшой комочек черной шерсти на душе сразу разливалось спокойствие. Джеймс, боясь нарушить покой, на цыпочках прошел к столу, еще раз зажег лампу и лег на кровать. Он не знал, как ему поступить в такой ситуации, когда судьба буквально кричит о неизбежности плохого конца. «Если все бросить? – маячил вопрос. – Тогда все будет как прежде, и ты сдохнешь в этой дыре либо от передозировки успокоительного, либо от веревки, которая, кстати, находится прямо в этой комнате» – жестко ответил внутренний голос.

– Я должен поехать в Светодаль, – прошептал парень и содрогнулся. Его голос звучал чужим и сломанным, от чего становилось только страшнее.

Джеймс тяжело вздохнул и перевел взгляд на горящий свет настольной лампы. Яркие лучи ослепляли. В глазах начали появляться блики от долгого взгляда на них. В один момент все начало изменяться. Теплый желтый свет окрасился в бордовый оттенок и замигал.

Парень почувствовал резкий толчок изнутри груди, и мышцы парализовало. Сдавливающий легкие ужас сделал дыхание практически невозможным. Джеймс заморгал и посмотрел вперед. Комната была пуста. Кошки нигде не было видно. Только он и бордовый свет. С каждой секундой картина становилась все более жуткой. В стене появилась черная трещина. Она быстро разрасталась и грозилась перейти на другие части комнаты. Внезапно все замерло. Из щелей хлынул поток теней, стремительно собирающихся во что-то огромное. Пространство начало покрываться кровавыми полосами. Тень обрела форму уродливого человекоподобного существа с палкообразными руками и ногами. Его черная кожа, казалось, поглощала в себя свет и всю жизненную энергию. Тварь бесшумно подкралась к кровати и застыла. От него исходил огненный холод, был даже слышен треск окон, покрывающихся льдом. В черных глазах плясала смерть. Она была близка.

Джеймс хотел закричать, когда сущность одним рывком оказалась на его груди, но он не мог издать ни звука. «Это все сон. Тебя не существует, тебя не…» Длинные пальцы сжали на шее кулон в виде феникса и резко дернули его на себя. Шею обожгло болью. Существо медленно душило парализованного парня. Вдруг оно со всей силы ударило его в грудь. Раздался треск. Сердце сильно запульсировало и заболело.

Все начало исчезать. Джеймс чувствовал, что умирает. Тварь склонилась к нему ближе, и мертвый голос, словно ржавым ножом, пронзил слух: «Не обращайся». Где-то с левой стороны раздалось шипенье. Кошка, сверкнув когтями, прыгнула на существо, и оно дымом растворилось в воздухе.

Холодный пот ручьями тёк по вискам. Сердце сильно билось, пульсируя острой болью в левой руке. Сдавленный стон сорвался с губ, и Джеймс открыл глаза. Тяжело дыша, парень начал лихорадочно озираться по сторонам в поисках твари. Он знал, что это еще не конец.

Комната утопала в темлом свете настольной лампы. Вега, свернувшись калачиком в углу, мирно сопела, а за окном разгорался багряный закат. Нигде не было и следа потустороннего существа.

В один момент воздух показался слишком тяжелым и плотным, стало трудно дышать. Джеймс, покачиваясь, поднялся и повернул оконную ручку. В тот же миг, когда в комнату ворвался промозглый шквал, страницы записной тетради зашелестели, а номер "Серебряной стрелы" взмыл со стола и плавно опустился прямо ему в руки.

Взгляд гетерохромных глаз упал на обведенный отрывок о Светодале. Что-то было не так. Сквозь разводы типографской краски, словно проступая из самой бумаги, пробивались жесткие, неровные буквы, складывающиеся в предостережение: «Не обращайся». В следующее мгновение скомканная газета отправилась на другой конец комнаты.

Джеймс почувствовал навалившуюся усталость. Он измотался до предела – все эти загадочные символы и фразы высасывали из него всю энергию.

Что-то мягко коснулось правой ноги. Парень опустил голову и увидел перед собой Вегу. У кошки был здоровый вид, словно она не получала никаких ран. В янтарных глазах заплясал живой огонек. Вега с легкостью запрыгнула к нему на колени и изящно изогнулась. Теплая, местами даже горячая шерсть согревала холодные руки. Кошка тихо замурлыкала и потерлась головой о его грудь, успокаивая.

– Пора съезжать отсюда, – произнес Джеймс, поглаживая ее.

Солнце все ниже клонилось к горизонту. Алый закат пылал еще ярче. За окном мелькнула пятнистая галка.

***

Настенные часы долгое время не подавали признаков жизни, как и дом, в котором они находились. Красный закат за окном начинал тускнеть, тьма подкрадывалась все ближе. Бледный луч фонаря, пробившись сквозь стекло, скользнул по полу и застыл на неподвижной фигуре за письменным столом. В комнате возник едва заметный скрежет, и старый механизм настенных часов ожил. Гулкий удар разорвал ночную тишину.

Фигура за столом вздрогнула и резко выпрямилась. Девочка-подросток провела рукой по спутанным русым волосам и ударила кулаком по столу. Уличный свет скользнул по ее лицу, обнажая бледность и болезненную изможденность. Под глазами залегли глубокие тени – следы бессонных ночей. В потухшем взгляде голубых глаз мелькнуло отчаяние, и вместе с ним загорелось желание все изменить.

Месяц назад пропал отец. Движимый жаждой мести, он отправился в место, откуда вернуться в прежнем состоянии практически невозможно. Тихий лес был непредсказуем. Его шепот обманчив, а глубина таит в себе смертельную опасность: один неверный шаг – и пасть вечной тьмы сомкнется навсегда. Девочка почти не сомневалась: отца настигла та же участь, что и тех несчастных людей, за чьи смерти он поклялся отомстить. Все началось около четырех лет назад – с того дня, когда на окраине леса было найдено жестоко истерзанное тело юноши – сына его лучшего друга. Последний же полгода назад, не выдержав тяжкого бремени утраты, постиг ту же участь.

Её отец, Аргентум Фарли, был честным человеком. Он никогда не бросал слов на ветер и данное им обещание всегда исполнялось. Когда-то давно, незадолго до смерти жены, Алисы Фарли, Аргентум пообещал ей, что их дочь никогда не останется одна. Впервые ему не удалось сдержать свое слово.

Две недели назад точно так же исчез и дедушка – Адриан Ларс. В тот день он был необычайно молчалив, даже занятие по ликологии провел практически в полном безмолвии, что было ему совершенно несвойственно. На вопросы вне темы отвечал отрывисто или отмахивался, бормоча: «Ничего страшного». Девочка не понимала причины его странного поведения: то ли виной тому был окутавший город туман и внезапно вернувшаяся головная боль, то ли неутолимая скорбь по Аргентуму. Но утром, после занятий, он не выдержал – надел серый плащ и взял с собой разработанное им особо мощное устройство, размером с карманный фонарик. Дедушка собирался в тот самый лес – отомстить уже за своего сына. Внучка даже не пыталась остановить его – это было все равно, что пытаться удержать бурю. Горечь утраты въелась в них обоих, отравляя каждый вздох. Заглушить её можно было лишь одним – местью.

На прощание Адриан Ларс коснулся ее лба легким поцелуем и, вложив в голос всю свою тревогу и заботу, произнес: «Ты осталась у меня единственной радостью, Аврора. Не ищи меня и не жди, если я вскоре не вернусь. Старайся как можно чаще заниматься нашими науками, тебе это необходимо. Не смешивай бездумно реактивы, не повторяй ошибок своей матери, но алхимии удели особое внимание – она тебе еще пригодится. Смотри в оба – никто не должен знать о наших семейных делах. Если спросят о нас, отвечай, что мы в отъезде. Никого эти обстоятельства не должны касаться…» Мистер Ларс замолчал, присев на дорожку. Прошла минута или две, прежде чем он поднялся и заговорил уже намного серьезнее: «Время близится к Тому-Самому-Дню. То, о чем многие забыли, даст о себе знать. Не забывай о Ловце и его Тварях в Масках, скоро их выпустят из клетки, и тогда они отправятся на поиски того последнего Обращенного, прихватив с собой полезных им личностей. Ловец давно за нами наблюдает, он уже приготовил для тебя приманку. Не будь беспечной, если не хочешь попасть в его силки. Если почувствуешь приближение Грядущего Дня – исчезни. Защити себя… – Дедушка замолчал, и, увидев загоревшийся огонь в ее глазах, поспешил добавить – Аврора, это слишком опасно, ты у меня одна, я не хочу тебя терять. Пожалуйста… не совершай ошибок и помни мои просьбы… не все должно зависеть от тебя, понимаешь? А сейчас нужно начать действовать, пока не наступила полночь. Время для меня уже пришло. И для тебя оно тоже когда-нибудь придет».

Это было последнее, что Адриан Ларс сказал, прежде чем покинуть квартиру и вместе с тем жизнь Авроры, оставив после себя ворох вопросов. Да, поначалу она всерьез восприняла наказ дедушки, однако она не была из тех, кто бы мог сидеть сложа руки. Что-то нужно было делать. Но что? Когда время близится к Грядущему Дню, жизнь становится более непредсказуемой и опасной. Девочка не пойдет в Тихий лес, как поступили родные, она понимала, что проблема не лежит на поверхности – она находится намного глубже, и Аврора, несмотря ни на что, должна ее искоренить.

– Мое время пришло…

Девочка поднялась из-за письменного стола и достала из шкафа фоукъяр – серебряный фонарь с острыми стеклянными боками, узорчатой крышкой и с серым камнем по центру. Внутри него покоилась травяная свеча. Чиркнув спичкой по коробке и поднеся ее к фитилю, комнату озарил мягкий бордовый свет.

Взгляд голубых глаз привлек луч, исходящий от уличного фонаря. Аврора подошла к окну, дыхание замерло в груди: красный оттенок полоснул горизонт. «Алый закат – время перемен», – шепнула она, вспоминая старую примету. Тяжелым, изучающим взглядом девочка обвела сумрачную улицу и решительно задернула штору, отрезав себя от багрового зарева. Аврора не решилась включать электрический свет – это могло привлечь много лишнего внимания. Захватив с собой блокнот и карандаш, девочка вышла в коридор.

Фоукъяр осветил небольшую его площадь – показались стены, увешанные портретами известных личностей – от мага Мерлина Амброзиуса до алхимика Марии Пророчицы. Обои бордового оттенка еще дополняли куски битого зеркала. По всему коридору зияли двери в разные комнаты. Авроре разрешалось заходить во все, кроме одной. Комната отца. Аргентум Фарли запрещал всем в нее входить. Аврора лишь пару раз была в этом месте, и всегда оно оставалось для нее загадкой. Каждый раз, когда Аргентум покидал дом, дверь становилась неприступной крепостью, а ключ покоился у него на груди. Аврора чувствовала – именно там, за этой дверью, лежит начало нити запутанной истории.

Замок отсутствовал. Аврора легонько толкнула дверь, ожидая привычного сопротивления. На удивление, та со скрипом отворилась. Девочка в нерешительности застыла на пороге. Переступив черту, она навсегда нарушит волю отца, преступит наказ дедушки. Тогда отступление станет невозможным. Ждать было бессмысленно. С глубоким вздохом, полным решимости и страха, она переступила порог.

В комнате стояла полутьма. Бледный луч уличного света с трудом пробивался сквозь запыленное окно, рисуя причудливые узоры на стенах. Нельзя было сказать, что помещение отличалось простором: у стены ютилась кровать, напротив нее возвышался книжный стеллаж, тянущийся ввысь почти до потолка, возле окна стоял письменный стол, обрамленный по бокам шкафами. Аврора прошла вперед и поразилась царящей здесь атмосфере. Несмотря на то, что комната долгое время была нетронутой, создавалось такое впечатление, как будто Аргентум Фарли не исчез, а просто отлучился на пару минут. Лишь плотный слой пыли выдавал его долгое отсутствие.