ДИКАРИ

Не желай дома ближнего твоего;

не желай жены ближнего твоего,

[ни поля его,] ни раба его, ни рабыни его,

ни вола его, ни осла его, [ни всякого скота его,]

ничего, что у ближнего твоего.

(Исход. 20:17)

I

Корабль потерпел крушение.

Триста лет вполне себе спокойного полёта, не считая мелких неприятностей вроде слетевшей с компьютера операционной системы или засорившегося сортира, и на тебе, как раз тогда, когда наконец найдена пригодная для проживания двойница Земли случилось то, чего никто даже в страшном сне не видел. При посадке, если совсем уж точно, при прохождении через верхние слои атмосферы громадину, служившую одновременно для жилья, передвижения и работы сорвало в крутое пике по причине беспричинно вышедших из строя приборов управления. Экипаж самоотверженно боролся за выживание их транспортного средства, пока до поверхности планеты не осталось менее одного километра. И только тогда на ум пришло смиренное решение «Будь, что будет». Корпус, ясное дело, пострадает немного, но самих в нём космических странников однозначно спасёт. Упади он хоть со ста километров, они отделаются лишь лёгким испугом. Так что можно и потерпеть.

Сандирея убили сразу.

Когда рассеялась пыль, поднятая жёсткой посадкой корабля, они с командиром экипажа Лайлихом Агесвардом увидели сквозь окна лес, полный зеленеющих деревьев, кустарников и трав. Это здорово напоминало земную природу, с той лишь разницей, что местная зелень была эндемичной. Хотя что-то подсказывало, что и на их родной планете местная флора да фауна наверняка могли бы прижиться, и наоборот: земная прижилась бы здесь. И этим чем-то были данные замера химического состава воздуха, сделанного забортным анализатором, позволяющим не выходить для этой цели наружу: 75 процентов азота, 24 процента кислорода, и 1 процент прочих газов, таких как углекислый, криптон, ксенон, неон или гелий. Очень, очень близко к земным показателям. Земных в чём-то даже лучше.

– Всё же одень скафандр,– посоветовал Сандирей.– Чужой неизведанный мир. Пускай и похож на наш. Но кто знает как на него отреагирует человеческий организм?

И это Лайлиха спасло.

Они неспешно спустились по трапу на поверхность планеты, огляделись и стали обходить корабль, чтобы визуально оценить последствия от удара. Корпус действительно был прочным. Как никак с самого начала всё от каждой мелочи до собственно самой конструкции аппарата для путешествия по бескрайним просторам космоса рассчитывалось на века надёжной и бесперебойной работы. Заранее никто не знал сколько времени займёт поиск ещё одного дома для человечества, как впрочем и будет ли он найден вообще. И сейчас на реальном примере стало понятно, что инженеры и конструкторы в расчётах своих не ошиблись: пострадали, и то не критически только некоторые внешние приспособления, хотя бы та же антенна, а корабль и в правду выдержал бы падение со стакилометровой высоты. И это не могло не радовать. Немного поколдовать с починкой и можно лететь дальше. Вот только зачем?

Теперь, когда благодаря удовлетворительному состоянию корабля на их сердцах потеплело, они исполнились радостью от окружающей их природы. Она действительно напоминала земную. Её даже можно было назвать земной, и не знакомой тебе только по тому, что ты впервые оказался в типичном лишь для неё уголке родной планеты. Ещё с орбиты Лайлих и Сандирей видели приветливую поверхность с океанами и континентами, с реками и островами, горами, низкими как австралийские Альпы или вздымающимися за облака, как Анды или Гималаи. И много, очень-очень много зеленеющих во всю ширь лесов. Настолько много, что порой казалось, что континенты и образуют леса, с редкими вкраплениями гор, сверкающими зеркалами озёр и витиеватыми змейками рек. Всё здорово напоминало в чём-то даже лучший вариант Земли. Экватор и тот был больше земного всего на каких-то полторы тысячи километров.

Стоял штиль, светило инопланетное Солнце, в небе висели редкие и почти прозрачные облачка, где-то в ветвях деревьев успокоившись от переполоха, вызванного падением в их царство невиданной глыбы, мало-помалу вновь стали насвистывать свои чарующие мелодии птицы. И от этого хотелось то ли пуститься в пляс, то ли кричать: «Вот она! Да-да-да! Триста лет, и мы всё же тебя отыскали! Новый, ещё один дом для людей!»

И в этот самый момент по шлему Лайлиха чиркнула, проскользила по смотровому стеклу и упала, утонув в траве, стрела.

Сандирею, в отличии от командира экипажа не нуждавшемуся в скафандре именно из-за этого и не повезло. Точно такая же кривая стрела пронзила его чуть правее затылка и застряла где-то в глубине головы. Он пытался устоять на ногах. Он даже приподнимал руки, видимо, чтобы вытащить поразившее его орудие, но всё напрасно. Его начало ломать и крючить, и через несколько напряжённых мгновений он рухнул на землю, где больше не подавал ни малейших признаков жизни.

Раньше, чем Лайлих успел среагировать он оказался в полукольце из дюжины выскочивших из-за деревьев обитателей этой планеты. За спиной оставался корабль, к сожалению не той стороной, где располагался вход, а поэтому отступить под защиту его надёжных стен не представлялось возможным.

Это были явно гуманоидного типа существа. Прямоходящие, пятипалые руки и ноги, даже пупок, как обратил внимание Лайлих, находился у них там же, где и у человека. Более всего выделялись круглые, как у совы глаза и такие же округлые уши. У человека, конечно, глаза и уши тоже округлы, но не настолько явно и чётко как у них. В принципе на Земле они могли бы сойти за пятую расу. Люди как люди. Только с некоторыми свойственными лишь им внешними признаками. Ну отличаются же негры цветом кожи и нарочито широкими носами. В остальном, хоть тем же ростом на вскидку от ста шестидесяти до ста семидесяти пяти сантиметров они тоже вполне вписывались в наиболее распространённый облик землян. А по тому, что из одежды на них были лишь набедренные повязки, у кого из травы и листьев, у кого нечто вроде плавок или шорт из кожи животных, иногда даже короткомеховой, и они же, трое из всех носили животную кожу, обмотанную вокруг ступней в духе солдатских портянок, у кого на подобии шотландских килтов из той же животной кожи, прикрывавшей их от таллии до почти что колен, словом по тому, как они выглядели становилось понятно, что на дворе у них каменный век.

Такое впечатление подтверждал и раскрас этих вооружённых людей. Как-то Лайлих видел древний снимок папуасов из Новой Гвинеи. Те были с ног до головы выкрашены в широкие чёрные полосы, перемежающиеся с узкими белыми полосками. Одни только глаза по понятным причинам избежали столь специфического ритуального камуфляжа. Раскрас же окружавших его парней выглядел вполне удобоваримым. Тонкие цветные линии под глазами, линия через весь лоб снизу вверх от начала волос до кончика носа, диагональные линии на щеках и теле, где они как бы подчёркивали очертания рёбер. Не хитрый орнамент, призванный то ли украшать тебя в глазах женщин, то ли устрашать в глазах врагов. Цвет кожи, скорее всего белой и загорелой, во всяком случае разглядеть он вполне позволял. И куда же без них: на запястьях браслеты, а на шеях бусы или просто амулеты из когтей и клыков хищных птиц и животных и выделяющихся между ними цветных камешков.

Семеро целились в него стрелами в натянутых тетивах луков, остальные пять были наизготове метнуть в него копья. Кривые копья, сделанные похоже просто из наиболее ровных и подходящих для этой цели веток, а остриё из какого-то грубо обработанного металла. Подстать копьям и луки. Не большие английские луки или маленькие монгольские, помимо центральной дуги изогнутые для более дальней стрельбы ещё и на концах, и уж тем более не их технологичные собратья арбалеты. Эти луки напоминали луки, сделанные детьми опять же из веток, только более гибких для игры в стрелков королевской гвардии или Робин Гуда. И стрелы их смотрели на человека в скафандре остриями из такого же свойства металла как и копейные.

И всё же век стоял здесь действительно каменный. Люди в работе с металлом явно делали первые на ощупь шаги, и до осмысленной кузнечной ковки находились на расстоянии нескольких долгих столетий. Верхний Неолит по земным критериям, с неожиданной для него металлической примесью раннего Энеолита.

Лайлих отказался от мысли воспользоваться висевшим на поясе пистолетом. Индейцы, конечно, разбегались кто куда при виде вспышек и грохоте испанских фальконетов и аркебуз. Но здесь чужая планета. И пускай её обитатели генетически явно близки человеку, вдруг они не испугаются? Вдруг их психика сформирована иначе? Чего ты тогда пистолетом добьёшься? Подстрелишь из них пару-тройку лучников и копьеносцев, а другие успеют тебя этими копьями и стрелами изрешетить.

Лайлих медленно в примирительном жесте поднял на уровень лица руки с открытыми ладонями.

– Я пришёл к вам с миром,– сказал он как можно добродушней.– Давайте не будем причинять друг другу зла. Причин для этого нет никаких.

Переводчик под воротом его облегающей рубашки ответил лишь лёгким потрескиванием и умолк. Он ещё не приспособился понимать местную речь. Местные вообще не произнесли ещё ни слова. Как тут без малейшей зацепки поймёшь на каком языке с ними разговаривать?

На мгновение сердце Лайлиха больно сжалось в груди. А вдруг они ещё не изобрели свой язык? Можно, конечно, и жестами объясняться. Но это не то. Жесты не всегда правильно понимаются. А им, людям из разных миров и эпох даже в нормальном голосовом общении понять друг друга было бы ох как непросто. С другой стороны, если нет иного способа придётся налаживать контакт как получается.

Казалось аборигены стали чуть менее напряжены и как-то уже внимательней смотрели на странное существо в странной коже. Оно говорит. Не понятно что, но это однозначно человеческий голос, приглушённый колпаком на его голове. Да и сквозь прозрачную стенку колпака виднеется почти такое же как у них человеческое лицо. Не такое заросшее, обветренное и опалённое солнцем как у них, а гладкое и мягкое, как у младенца, но всё же лицо взрослого человека.

Один из одетых в кожаные шорты и портянки вложил в колчан стрелу, лук надел через голову дугой за спину, вытащил из-за пояса нож из уже знакомого грубой обработки металла и осторожно выдвинулся в сторону Лайлиха. Оставаясь в метрах пяти от пришельца и, держа оружие наизготове, он стал ходить полукругом, изучающе всматриваясь в чем-то напоминающую его собственную фигуру.

– Я не собираюсь делать тебе ничего плохого,– с прежним дружелюбием вновь заговорил Лайлих.– Я человек,– он ткнул себя пальцами в грудь и ими же указал на парня с ножом:– Ты тоже человек. Мы с тобой люди.

Парень замер. Сдвинув брови, он ещё пристальней уставился на явно говорившего с ним, пока наконец командир звездолёта не сообразил улыбнуться и осторожно короткими движениями помахать одной кистью руки:

– Привет. Меня зовут Лайлих.

Владелец ножа достаточно долго, не сводя глаз с пришельца, размышлял над тем, что слышит от него ни в коем случае не звуки животного, хотя и какую-то неудобоваримую тарабарщину. Придя к какому-то правильному для себя решению, он махнул ножом и головой в сторону, откуда он со своими приятелями несколько минут назад появился, что можно было понимать только как приглашение следовать за ним в лес. Он туда и пошёл, сначала пятясь, видимо из опасения как бы на него не напали со спины, потом как и положено человеку лицом вперёд.

А вот Лайлих остался стоять на месте. Хотели бы убить, давно бы уже убили. Предприняли ещё хотя бы одну попытку. И всё же мысль о том, чтобы идти неизвестно за кем, не известно куда, не известно зачем, делала его ноги деревянными. Этот кожаный с ножом хоть бы словом обмолвился, хоть бы обманул его, дав гарантию безопасности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.