Ангел с рожками и милашка Демон. Книга вторая. Когда любовь делает свой выбор

© Алла Ивановна Кондрашова, 2025

ISBN 978-5-0068-5547-2 (т. 2)

ISBN 978-5-0068-5548-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Испытание чувств

Такси мягко тронулось от дома, увозя Бориса в вечерний город. Из аэропорта он успел забежать переодеться, смыть с лица следы усталости, но внутри всё равно оставался горький осадок после недавней ссоры с Лизой. Пальцы судорожно сжимали край сиденья, ладони покрывались холодным потом, сердце билось неровно, будто сбивалось с такта

В стекле отражался его резкий, напряжённый профиль, словно у человека, который ведёт внутренний бой. За окном тянулись огни проспекта: витрины магазинов, спешащие прохожие, неоновые вывески, отражавшиеся на мокром асфальте. Вечерний шум города доносился сквозь стекло – сигналы машин, гул моторов, редкие крики торопящихся людей.

Сердце болезненно сжималось от тревоги – что, если Лиза всё ещё обижена? В памяти вспыхивали её глаза, побледневшее лицо, голос, в котором переплелись гордость и нежность.

«Зачем я сорвался? Не должен был так резко…» – мучительно прокручивал он в голове, пытаясь отогнать тяжёлые мысли. Но чем ближе такси подъезжало к ресторану, тем сильнее нарастало желание увидеть её снова, услышать смех, почувствовать тепло руки.

За окнами город жил своей суетной жизнью, а для Бориса весь мир сжался до следующей поездки к Лизе. Только это было важно и имело значение.

В ресторане царила привычная суета – звон бокалов, густой гул голосов, запах жареного мяса, перебиваемый дорогими парфюмами вплетался в мягкий полумрак зала.

Борис вошёл, уверенной походкой направляясь к столу. Его плечи были расправлены, но в глазах ещё мелькало раздражение и озабоченность. Друзья заметили его сразу, посыпались вопросы про командировку, но Борис, не настроенный на разговоры, резко осадил подчинённых:

– Сначала выслушаю ваши отчёты в понедельник. Только после этого узнаете о новом проекте.

Он опустился на стул, делая вид, что полностью контролирует ситуацию, но внутри его всё ещё жгли воспоминания о Лизе.

Обменялись рукопожатием с друзьями и подошедшим Стасом:

– С подружкой рядом посидишь? – ухмыльнулся друг, подмигнув Татьяне и с драматичным вздохом пересел на соседний стул.

Татьяна с любопытством смотрела на Бориса, пока он усаживался рядом – что-то в его взгляде подсказывало, что вечер будет не таким, как всегда.

Борис начал шепотом рассказывать свою историю Тане, которая не сводила с него удивленных глаз:

– Не думала, что так серьезно… – протянула Таня, внимательно вглядываясь в его лицо. – Мне показалось, что… ну, ты просто… обиделся, надрался и «горюешь». А, оказывается ты и правда влюбился.

– Смотри, – он достал телефон и стал показывать Татьяне фото Лизы, склонившись к ней, прикрыл экран ладонью от чужих глаз, и Таня инстинктивно придвинулась ближе. На экране вспыхнуло фото – девушка с ясным взглядом и упрямой линией губ. Таня тихонько воскликнула:

– Действительно красавица. Боря, сколько ей лет? Очень уж молодо выглядит.

– Двадцать шесть, я точно знаю.

– Покажите, что вы там смотрите. – Стас просунул голову между ними.

– Хотел бы показать – позвал. Иди отсюда! – Борис сверлил Стаса взглядом. Убедившись, что больше никто не шпионит, включил видео.

– Смотри. – Они с Таней снова уткнулись в телефон.

– Ничего себе, – выдохнула она, и в голосе её зазвучало что-то между восхищением и тревогой.

– Вышел из самолета увидел и с ходу полюбил. От кого-то другого еще можно было ожидать. А, чтобы «плейбой» и вот так… Что жизнь с людьми делает! Каков план?

– Дальше ты мне должна помочь.

– Детей брошу на мужа, а для друга… Подожди, мы же договаривались «горе залить». Но, какое горе? Это радость! Давай за тебя, за то, что влюбился!

– Мне праздновать нечего, Танюша, – тяжело выдохнул Борис, и плечи его уныло опустились.

– Брось ныть! Девчонка классная – красавица, в постель не запрыгнула, потому что морально устойчивая! А, с фигуркой как? – Таня уточняла детали, а вдруг Борис что-то важное упускает, к тому же за разговором и масштаб бедствия уменьшится.

– Обнаженную, я её не видел. Но, даже так – глаз не отвести! Так и хочется все обследовать.

– Что даже и обнимашек не было? – Подруга испытала эмоционально-мыслительный шок – каким образом можно было влюбиться, если даже не обнимал, и не целовал девушку?

– Ну, кое-что удалось … – поводил бровями Борис.

– Хорошо. А, то я испугалась, вдруг – беда с тобой какая приключилась. Молоденькие девушки они ведь злые. Выпьем за тебя, чтобы все срослось! – Чокнулись, выпили. – Что будем делать? План есть? – подруга еще не понимала, какую помощь она может предложить.

– Завтра поедем кольцо для помолвки выбирать. В конце будущей недели снова поеду, там как раз несколько дней нерабочих, может, удастся колечко на пальчик одеть. – Он говорил тихо, словно боялся спугнуть эту едва наметившуюся надежду.

– А не рано с кольцом? – Таня испуганно прикрыла рот ладонью. – Боря! – Таня подалась вперед. – А если вдруг… ну ты понимаешь…

– Даже думать не хочу! Знаешь, она держится так спокойно, отстраненно. Но иногда мне казалось, что есть у нее ко мне определенный интерес, даже больше – нравлюсь я ей. Всегда можно понять, как человек тебя воспринимает, как относится. Раскусила меня в две секунды. Не доверяет, потому что бабник. – Он не шутил, не ухмылялся, а глядел в одну точку, будто наваждение цепко удерживало его.

– Умненькая значит, серьезная. – Таня от всей души сочувствовала страданиям друга.

– Даже слишком. У нее девятнадцатилетняя дочь.

Таня испытала очередное потрясение.

– Погоди… – она удивленно хлопала глазами. – У неё взрослая дочка? А, сколько же ей лет?

– Лизе двадцать шесть.

– Может тридцать шесть? – переспросила Таня.

– Нет. В восемнадцать она удочерила одиннадцатилетнюю девочку, кстати, у нас в офисе работает.

– Как же мир тесен! Тогда понятно, почему твоя возлюбленная такая сдержанная. Мать. Этим все сказано. – Таня задумчиво кивала головой, деловая и прямая, всегда с каплей иронии в голосе, она вдруг стала серьёзной.

Вокруг всё также звенели бокалы, смеялись пары за соседними столиками, а над головами Тани и Бориса витала неожиданная загадочность.

Зеркало в ванной заволокло туманом, и при свете лампы на лице Лизы играли резкие тени, делая её образ ещё более задумчивым. Она пристально смотрела на своё отражение, будто пыталась увидеть в нем ответы. Лиза прикусила губу, провела пальцами по щеке, едва заметно качнула головой и сообщила сама себе:

– Дурочка, ты, Лиза. Какая же ты дурочка! Бабник, видите ли, не устроил… При его праздничной упаковке не быть бабником невозможно. Красавчик, далеко не глуп, веселый… Смотрит так, что чувствуешь себя богиней. Чего еще тебе нужно было? Почему не позволила остаться? Не обязательно сразу замуж. Сейчас не свою кислую физиономию бы в зеркале разглядывала, и не с собой разговаривала, а его лицом любовалась бы и целовала… целовала… и много чего еще, – она протяжно вздохнула. – Дурочка и есть. Все рискнуть боишься. Свободу свою слишком переоценила. Ладно, раньше не было серьезных причин рисковать свободой, но «Милашка Демон», можно сказать идеал… Рискнуть стоило.

Всю ночь Лиза ворочалась, то укрываясь, то сбрасывая одеяло – тревожные мысли о Борисе навязчиво возвращались снова и снова, наполняя ее сожалением.

Рано утром она распахнула окно настежь, встала на дорожку и пробежала целых двенадцать километров. Холодный воздух обжигал лёгкие, ноги наливались тяжестью, но она не останавливалась – будто убегала от самой себя. Ещё отжималась, подтягивалась, и когда уж совсем выбилась из сил – рухнула в ванну с пеной.

Борис с Таней отправились искать кольцо. Обошли все приличные магазины, но Борису ничего не понравилось – решил заказать по собственному дизайну, поэтому вернулись в первый магазин. Интерьер ювелирного салона блистал стеклом и светом, витрины сверкали. Посмотрели, какие имеются камни в наличии, ему стали предлагать варианты дизайна, но всё было не то – скучновато, без души. Борис присел за стол с чистым листом и, нахмурившись, стал водить ручкой – движения были быстрыми, решительными. Таня удивленно переглянулась с ювелиром, он одобрительно кивал головой. Борис нарисовал контуры двух переплетенных сердец, скрепленные в месте переплетения камнем. Контур одного из сердец украшено голубыми, второе белыми бриллиантами, а центральный камень – с розовым оттенком круглый в четыре карата.

Пока дизайнер готовил эскиз заказа на компьютере, Борис с Таней зашли в соседнее кафе. Аромат кофе и круассанов приглашал посидеть душевно беседуя, за соседним столиком смеялись студенты, а хмурый Борис казался чужим в этой беззаботной картинке. Таня с интересом наблюдала за другом. «Переживает Боренька, осунулся, щетинкой зарос, сильно его зацепило!» – подумала она.

– Борис, ты решил бороду отрастить? – завела Таня разговор на личную тему.

– Да, решил не бриться, пока Лизу не завоюю, – Борис постоянно уходил в свои мысли, и Тане приходилось прилагать немалые усилия, чтобы извлекать его из задумчивости.

– Расскажи мне, что у тебя на душе, какие чувства испытываешь?

– Я влюбился… – Борис отвел глаза, рассматривая людей за окном. – Он говорил без привычной иронии, его голос стал ниже, взгляд – мягче. – Глубоко и навсегда. Только сейчас понял, что никогда даже влюблен не был. Нравились некоторые женщины, бывало – увлекался иногда, но ненадолго. Сейчас я впервые люблю настолько, что весь мир отодвинулся и существует где-то там, сам по себе. А я ничего не способен делать, даже не могу ни есть, ни спать, на работе думаю только о ней. Плохо то, что с самого начала всё пошло не так. Вместо того чтобы улететь в романтических отношениях, всё завершилось войной. Но это ещё не конец. Я на многое пойду, чтобы завоевать эту женщину, практически на всё. Важно добиться её любви. Знаешь, она как нежная бабочка – её нельзя просто схватить за крылья. Она сама должна доверчиво сесть на ладонь и захотеть остаться навсегда. По-другому – никак.

Таня положила руку на его локоть, слегка сжала, как бы стараясь вернуть его в реальность:

– Боря, ты слишком доверчивый, считаешь, что всегда и во всех можно найти что-то хорошее. Такое отношение может стать причиной заблуждения и разочарования в человеке. Я вижу, что ты уже сильно привязался к ней, а ты ведь её даже не знаешь. Нежность, которую ты уже проявляешь, лишний раз подчеркивает, сколь серьезны твои чувства. Я волнуюсь за тебя. А вдруг у неё характер ужасный?

– Танюша, у неё своеобразный характер, я сумею с этим справиться. Партнеры считают Лизу очаровательным созданием, очень ценят её, дорожат добрыми отношениями. Она правда – замечательная. Я женюсь на ней. Подумаешь, бабником был! Так ведь БЫЛ! Это в прошлом. Теперь я уже другой человек. Зато она – именно та единственная любовь, которую я ждал всю свою жизнь. Она будет моей, только моей, вся целиком. Новые друзья помогут и с планом, и с реализацией. Если что, возьму отпуск и не уеду, пока не добьюсь ее.

– Это хорошо, что партнеры помогут. Но, может, лучше её сюда перевезти?

– Это лучше всего. Только об этом и думаю.

– Планы грандиозные, – заметила Таня, – ты главное не забудь, что Лиза не планшет – по нажатию кнопки не откроется.

Ювелиры приготовили на компьютере эскиз. Получилось роскошно и оригинально, оформили заказ и отправились обедать.

Борис запланировал приехать покорять Лизу в конце недели, практически перед «8 марта», поэтому решил привезти цветы и духи в подарок для всех дам в офисе партнеров. Заказал огромное количество белых и красных роз, вазы и доставку в Алматы. Позвонил Марату и сообщил, когда и где забрать цветы, доставленные самолетом.

Мысли о любимой не отпускали его ни на минуту, он вспоминал, как она поправляла прядь за ухо, как вдруг улыбалась, будто только для себя. Вздыхал и очень скучал по Лизе.

Зайдя в парфюмерный магазин, выбрать французские духи для женщин офиса, он склонился над витриной, вдыхая тонкие, изысканные шлейфы – один аромат показался особенно теплым, с нотами розы и мускуса, на нем и остановился.

Для Лизы был особенный подарок. Для неё – единственной – он выбрал флакон в форме сердца, с выгравированной надписью:

«Для той, кто заставила мир исчезнуть».

Антон Семенович вызвал Илью, чтобы разузнать, на какой ноте Лиза попрощалась с Борисом.

Рассеянный свет проникал между жалюзи, выхватывая полосы пылинок в воздухе, за окном в небе лениво тянулись облака, а в кабинете стояла напряженная тишина.

– Что, проводили нашего гостя? – Как бы между прочим задал вопрос Антон Семенович.

– Точнее – выпроводила, – уточнил Илья, поежился и почесал затылок, избегая взгляда шефа.

– Лиза? – Антон Семенович нахмурился. – Что случилось? Времени ведь почти не было… – удивился начальник.

– Лиза со мной теперь не разговаривает. – пожал плечами водитель.

– Почему?

– Гость переживал, не хотел с ней расставаться, а она ему заявила, что наконец-то от него избавится. Ну, он разозлился, говорит: раз уж терять нечего, так ничего и не испорчу – и стал её целовать. А она его укусила. Прямо до крови. Лиза потребовала, чтобы я машину остановил. Я и сказал – вы целуйтесь себе, а я всё равно на дорогу смотрю.

Антон Семенович застыл на месте, приподняв брови, и тихо присвистнул.

– Молодец Борис… Такой неожиданный контакт западает в память. А ты – дурень. Не мог притвориться, что не видишь и не слышишь?

– Не сообразил, – огорченно ответил Илья. – Ну и… Надо же, Лиза такая дерзкая. А я в этой сценке был, как мебель, – пояснил он.

– Дальше-то что?

– Губки подкрасила и в окно отвернулась. А в аэропорту не хотела выходить из машины, но он её вытащил – документы какие-то должен был прочитать и с ней передать хотел. А когда вернулась, глаза были потухшими, губы сжаты, вялая какая-то, грустная. С тех пор со мной даже не здоровается – проходит мимо, будто меня и не существует. А ведь ещё дня три назад болтали как друзья.

– Молодец, – задумчиво пробормотал Антон Семёнович.

– Да я-то чё? – удивился Илья.

– Борис молодец. А ты – соображать учись. Может, и захотела бы девушка целоваться, да застеснялась. Ты же не посторонний таксист, а сотрудник. Здесь деликатность нужна. Должен был понять. Ну да что теперь – руками махать. Зато на будущее учтем: никаких свидетелей и близко быть не должно.

Антон Семёнович ходил по кабинету, бормоча вполголоса, словно прогонял мысли.

– И что теперь с ней делать? Ой-ё-ёй… жалко мужика упускать. Очень хорош. А она – бедняжка, под носом своим не видит. Разругалась… Не-е-е, ругались вместе. А может, это и к лучшему? Перец с огоньком, значит, и в любви страсть будет. Главное – чтобы мозги на место встали. Девушка сейчас в одиночестве переживает, думает… Глядишь, и одумается. Правильные мысли в тишине приходят – не торопясь… по одной. Что-то я её сегодня и не видел. Обычно заходит поздороваться… Прячется? Значит, скучает, томится.

Он поправил галстук, огладил волосы, вздохнул и направился к кабинету Лизы, словно собирался на дипломатическую миссию.

– Пойду, навещу Лизоньку… выдам ей наставление… с лёгкой отеческой строгостью.

Комната была наполнена мягким ароматом чая, за окном щедрое весеннее солнце дарило тепло и настроение, пробуждая природу от зимней спячки, а в кабинете повисла лёгкая пауза – Лиза понимала к чему этот непрошеный визит, ее охватила необъяснимая тревога.

– Лизонька, здравствуй, моя красавица! – Антон Семёнович относился к Лизе как к дочери. Свои дети давно разъехались по разным странам, внуки были при родителях, а они с супругой никуда не хотели уезжать. Нравилось им в этом городе жить. Вот Лиза и замещала по мере возможности ему дочь.

– Здравствуйте, Антон Семёнович! Проходите, присаживайтесь. Я чай заварила. Сейчас налью.

Она проворно расставила чашки, руки слегка дрожали, в предчувствии неудобного разговора, но улыбка была гостеприимной. Быстро сервировала на столик всё необходимое к чаю и прикатила к диванчику.

– Что-то сегодня тебя не видно, решил сам зайти. Какая-то ты бледненькая, грустная…

Щёки Лизы залились румянцем, она сжала губы и выпрямилась, словно щитом закрываясь от расспросов.

– Проект надо закончить, а времени в обрез. Вы же у меня неделю целую отняли! Грустить некогда, да и не о чем, – наливая чай, отвечала Лиза.

– Да я думаю, может, парень понравился, уехал – а ты и загрустила. Звонил? – издали приступил к допросу Антон Семёнович, как бы невзначай.

– Какой ещё парень, о ком это вы? – Лиза слегка растерялась, не ожидая, что разговор сразу пойдет о Борисе.

– Ну, здрасьте! Всю прошлую неделю с ним провела, а сегодня уже и не помнишь…

– Антон Семёнович, поправьте меня, если я ошибаюсь. Кажется, мне, что и вы поучаствовали в одном сомнительном дельце! – Лиза вздохнула, осуждающе качая головой. – Вот уж не думала, что и вы туда же…

– Никакое ни сомнительное! Очень даже хорошее дело! О тебе заботились! – Антон Семёнович смотрел невинными глазами и отхлёбывал чай, словно в этом разговоре не было никакой интриги.

– Ну, ладно, Марат! От него совестью даже и не пахнет. Но вы-то! Как вас они умудрились впутать? – Возмутилась Лиза тем, что шеф откровенно признает свою причастность, нисколько не стесняясь.

– Никто меня не впутывал! Сам рад был помочь. А что… парень видный, серьезный, влюбился в тебя по уши. Да и жених – хоть куда! Лиза, это другим девчонкам подойдут многие – у кого-то запросы невелики, а другие и сами не удались. А ты – другое дело! Таких, как ты, раз-два и обчелся. А мужчин для вас – еще меньше. Попробуй, отыщи. А тут – красавец, прямо сюда свалился. Конечно, мы старались изо всех сил, всё, что смогли – сделали.

– Так вот скажу я вам – распутник и волокита ваш протеже! – Лиза почувствовала, что против неё был заговор, и это её бесило. Щёки вспыхнули ярким румянцем.

– Лиза, не наговаривай лишнего на парня. Если уж совсем честно, свободный мужчина и должен быть с огоньком. А то ведь люди и вымрут, если все мужчины будут осторожные да деликатные. – Антон Семенович искренне разъяснял свою позицию.

– Ну-ну. Мужская солидарность… – кивнула головой Лиза.

– А что, Лизонька, случилось? Что?

– Ничего не случилось.

– Может, как-то… против… твоей воли… что было? – Антон Семёнович искоса наблюдал за Лизой, отмечая про себя, что разговор ей даётся нелегко.

– Вы же видели его перед отъездом – живой, здоровый, не побит и не поцарапан. Значит – ничего и не было. Успокойтесь, вашему совместному проекту ничего не угрожает.

– Ох, и дурочка же ты, Лизонька! – Он вздохнул театрально, сцепил руки за спиной и начал ходить по кабинету, словно на сцене. – Специально послали вас одних в степь, чтоб никто не мешал. На тыщи километров ни души, мороз, метель… Вариант один – в постельке кувыркаться! Так хоть бы протестировала мужчину! Да ещё и влюбилась бы. Но нет же! Ты и здесь сумела мужчину отогнать. Одна у тебя беда, Лиза – горе тебе от ума! Не зря тебя одноклассники окрестили – ты у нас, прямо-таки, живой монумент «облику морали».

Он махнул рукой и пошёл к двери.

– Куда мир катится? Антон Семёнович – и тот в интрижках погряз! – тихо проворчала Лиза, убирая посуду. Только собралась заняться работой, как дверь снова распахнулась.

– Я тебе всё-таки скажу! Всё скажу! Хватит молчать и потакать тебе! – Антон Семёнович влетел вихрем, размахивая руками, пронзая Лизу взглядом.

– Что с вами? Садитесь, сейчас я вам чайку свеженького налью. – Лиза быстро налила чай, поставила на столик, добавила вазочки, снова подкатила к Карпухину и присела рядом.

– Ну, что вы хотели сказать? Я слушаю. – Сложила руки на коленях и приготовилась слушать.

– Лиза, да что с тобой? Ты мужчин скручиваешь, как фантики, и выбрасываешь, как мусор. Взять хоть Брагина! Сама его подстрекала – своими глазами видел. А потом начала отбрыкиваться. Разве не так было? – Антон Семенович строго смотрел на Лизу, ожидая ответа.

– Да, вы правы, перестаралась немного. Ну кто ж знал, что он так заведется? Я просто хотела проект вернуть. На него у меня никаких планов не было. Он же один – по собственному хотению – проект прикрыл. Остальные не были согласны, но и не спорили. Не надо было «стервозничать» – тогда бы и обошлось. Да ещё и сиськи мои на людях обсуждать начал…

– А кто эти самые сиськи предлагал продемонстрировать? – напомнил Антон Семенович.

– Ну мало ли что женщина брякнет от волнения! Приличный мужчина никогда этим не воспользуется, – заявила Лиза.

– От волнения, как же! Да ты всё просчитала. Знала про них всё. Знала, что если Брагин придержал проект, он первый не подпишет. Знала, что те двое посмеются и подпишут первыми. А Брагину ты кукиш приготовила. Лиза, а он ведь приличный мужчина, красивый, умный. Почему ты ему ни одного шанса не дала?

– Да. Он действительно приличный. Скорее всего, и человек неплохой. Но не нравится он мне как мужчина. Зачем мне с какими-то «шансами» заморачиваться, потом отморачиваться? Сами знаете, как всё пошло – вкривь, да наперекосяк.

– Ну а Борис? Он же тебе нравится. – вернулся Антон Семенович к главной теме.

– Я бы… так… не сказала… – осторожно оправдывалась Лиза.

– Ах, вон оно что! Он тебе так нравится, что ты даже себе врёшь! – Антон Семенович, со своим жизненным опытом распознал душевное состояние Лизы.

– С чего вы взяли?

– Лизонька, да если бы ты сама не захотела сопровождать его – не стала бы. Уж как ты «откусываться» умеешь – я знаю! Хотела узнать его поближе, присмотреться… На худой конец с красивым мужчиной погулять хотя бы. Не часто такого встретишь.

Он по-отечески держал Лизу за руку, похлопывал, как будто успокаивал, а сам наблюдал за ней.

– Хорошо, допустим, вы правы, – замялась Лиза.

– И что ж пошло не так?

– Всё – не так! – Лиза взглянула на него и поняла, что без объяснений не обойтись.

– Слишком уж распутный… – промолвила она, потупив глазки.

«Выкручивайся, выкручивайся,» – усмехнулся про себя Антон Семёнович. – «Не выйдет!»

– Он… что же, так грубо домогался, что и одежду… на тебе… от страсти порвал? – Антон Семенович намеревался вытащить признание из Лизы, чего бы это ни стоило.

– Нет, конечно. Но вёл себя возмутительно.

– Это как же?

– Лапал меня всё время! – Лиза хлопала ресницами, глядя вниз.

– Если ты не подпускала… Что ему ещё оставалось? Ты ж, небось, оборонялась как гвардеец-панфиловец – насмерть стояла. Как ему удалось еще живым выбраться?

– Как вы можете такое говорить? Совесть у вас есть?

– Есть, есть. А тебе бы, Лизонька, от пережитков надо избавиться. Времена нынче другие – век скоростей и всякое такое. Мужики таскали девчонок в постель при первой возможности – надеюсь и впредь не разучатся.

Он хитро прищурился и спросил:

– Целуется-то как, ничего?

У Лизы, в который уже раз вспыхнули щёки, и она подскочила с дивана.

– Как я и говорил – хороший жених! Такой нам и нужен, Лизонька. – Антон Семенович спрятал в усах довольную улыбку.

– В женихи как раз и не годится.

– Это ещё почему? – удивился шеф.

– Потому что неисправимый бабник.

– Ой! Ой! Ой! Уж кто бы говорил! – усмехнулся Антон Семенович.

– Вы это о чём, Антон Семеныч? – не поняла Лиза.

– Про твои похождения мы тоже в курсе. – Антон Семеныч знал, когда и чем надавить на девушку.

– А вы просеивайте, то, что читаете в жёлтой прессе.

– Это ты про что? – теперь уже не понимал Антон Семенович.

– Про скандал на балу. А вы про что?

– Нет. Там ты всё правильно сделала. Не твой это образ жизни. Ты другая. Я про твои шашни здесь. Про местные масштабы. Весь город усыпан осколками разбитых сердец. Думаешь, ничего не знаем? Да стоит тебе только где-то с мужчиной появиться, как сразу весь город это обсуждает. Так что не тебе упрекать кого-то в том, что он бабник. А Борис – единственный, к кому бы я тебе советовал присмотреться повнимательнее.

– Идите-ка вы лучше работать… – Лиза сверкнула глазами.

– Ба-тюш-ки! – Антон Семёнович всплеснул руками. – Не просто нравится… Ты, всё-таки, влюбилась!

Лиза молча смотрела на него исподлобья. Антон Семенович подошёл, обнял её за плечи, притянул к себе, похлопал по спине, ласково погладил по волосам и шепнул на ухо:

– Наконец-то, дожили. Это же хорошо, Лизонька. Хорошо. Ты не волнуйся, я никому не скажу. Это наш секрет. И вот ещё что… присмотрелась к парню – за эту неделю вы с ним достаточно «навстречались», пора переходить к более близкому знакомству. Не надо ему, как Брагину, голову морочить. Он заслуживает твоего внимания. И не только внимания.