- -
- 100%
- +
«Откуда вы знаете про адвоката?» – спросил он, глядя на рыбок.
«Вы сами мне рассказали. На прошлой сессии. Мимоходом. Вы сказали: «У меня был пациент, адвокат…». Я просто обладаю хорошей памятью. Как и вы. Например, я помню, что ваша жена очень любит жасмин. И что вы терпеть не можете запах тушеной капусты».
Арсений медленно повернулся. Он был бледен.
«Вы… вы следите за мной?»
Семенов широко улыбнулся. Это была первая искренняя эмоция, которую Арсений у него увидел – удовольствие.
«Доктор, я сижу в камере следственного изолятора под круглосуточным наблюдением. У меня нет доступа к телефону, к интернету. Как я могу за вами следить? Это просто наблюдение. Вы – открытая книга. Ваша одежда, ваши жесты, малейшие изменения в интонации. Вы пришли сегодня чуть более уставшим, чем на прошлой неделе. Значит, плохо спали. На вашем пиджаке есть едва заметное пятнышко от капли йогурта – вы завтракали на бегу. Ваша жена использует духи с жасмином, и сегодня его запах чуть слабее, чем в прошлый раз, когда вы вернулись с работы – значит, она была дома одна и не переодевалась к вашему приходу. А тушеную капусту… это вы сами сказали конвоиру, когда выходили из кабинета на прошлой неделе. Что-то вроде: «Хорошо, что хоть капусты там нет». Элементарная дедукция, доктор. И внимательность. Вам стоит быть внимательнее. Мир полон подсказок».
Арсений понял, что совершил страшную ошибку. Он недооценил этого человека. Он считал его больным, опасным, но в рамках своей, Арсения, компетенции. А Семенов был чем-то большим. Он был художником, а люди – его красками. И он только что написал портрет Арсения Петрова несколькими точными мазками.
Он подошел к креслу и сел. Силы вернулись к нему, но теперь это была сила осознания опасности.
«Вы правы, Семен. Я был невнимателен. Но это исправимо. С сегодняшнего дня я буду уделять вам все свое внимание».
Взгляд Семенова вспыхнул с новой силой. В нем читалось одобрение, почти отеческая гордость.
«Вот и прекрасно. Наконец-то мы нашли общий язык. Игра начинается по-настоящему. Кстати, о камне… это просто камень. Я его там не оставлял. Это еще один пример вашей готовности видеть смысл в бессмысленном. Вы сами вплетаете себя в мою паутину, доктор. Я лишь подаю вам ниточки».
Сеанс закончился. Когда Семенова уводили, он обернулся на пороге.
«Желаю вам приятно провести время на выставке, доктор. Говорят, там есть одна картина… «Зеркальное отражение». Очень поучительная».
Дверь закрылась. Арсений остался один. Он чувствовал себя так, как будто его избили. Каждая кость, каждый мускул ныли от напряжения. Он подошел к столу и упал в кресло. Его взгляд упал на аквариум. Серый камень. Теперь он знал, что Семенов как-то связан с его появлением. Это была не догадка. Это был факт. Но как?
Он позвонил домой. Елена ответила не сразу.
«Алло? Арсений? Что-то случилось?»
«Нет, все в порядке. Скажи, а ты не помнишь, откуда у нас в аквариуме взялся серый пористый камень?»
На другом конце провода повисла пауза.
«Серый? Не знаю… Вроде, всегда был. А в чем дело?»
«Ни в чем. Так, подумал, что он там лишний. Ладно, неважно. До вечера».
Он положил трубку. Елена не знала. Значит, он появился недавно. Или она не обращала внимания.
Мысль о выставке вызывала у него оторопь. Семенов знал. Он знал, куда они пойдут. Как? Откуда? Через конвоиров? Через кого-то из персонала? Или он действительно был чертом-прорицателем?
Арсений Петров, человек, построивший свою жизнь на контроле и логике, впервые столкнулся с чем-то, что не поддавалось никакому рациональному объяснению. И это было страшнее, чем любая, даже самая изощренная, психопатия.
Он должен был пойти на эту выставку. Он должен был увидеть ту картину. «Зеркальное отражение». Он чувствовал, что это очередная ловушка. Но другого выхода у него не было. Чтобы поймать паука, нужно было войти в его паутину. Или, по крайней мере, сделать вид, что ты в нее веришь.
Глава третья: Зеркальное отражение
Музей современного искусства встретил их прохладной тишиной, пахнущей краской, деревом и пылью. Высокие белые стены, мягкий свет софитов, направленных на экспонаты, и немногочисленные посетители, перемещающиеся по залам как тени. Для Арсения это место всегда было храмом чужих кошмаров и фантазий, которые он анализировал с той же холодной любознательностью, что и сны пациентов. Сегодня же он чувствовал себя не зрителем, а участником инсталляции, автором которой был Семенов.
Елена, напротив, казалась ожившей. Она легко скользила от картины к картине, ее лицо озарялось интересом. Искусство было ее миром, убежищем от прагматичной реальности мужа. Она работала арт-менеджером в небольшой галерее и дышала этим воздухом.
«Смотри, Арсений, – она указала на абстрактное полотно, где клубились черные и багровые пятна. – Чувствуешь? Агрессия и боль. Художник писал это после смерти дочери».
Он смотрел на картину и видел лишь хаос. Он знал, что должен чувствовать, но внутри была лишь пустота, занятая мыслями о сером камне и насмешливом взгляде пациента. Семенов предсказал их приход сюда. Значит, все это – часть его плана. Каждый шаг, каждый взгляд могли быть предусмотрены.
«Да, впечатляет», – сухо сказал он.
Елена вздохнула и двинулась дальше. Арсений следовал за ней, его глаза бегали по залам, выискивая ту самую картину. «Зеркальное отражение». Название звучало как прямая насмешка.
Они свернули в новый зал, посвященный гиперреализму. И тут он увидел ее. Картина висела в конце зала, в одиночестве, притягивая взгляд, как магнит. Она была большого размера, в простой темной раме.
Арсений подошел ближе, и у него перехватило дыхание.
На картине с фотографической точностью был изображен кабинет психолога. Его кабинет. Тот самый, с кожаными креслами, книжными шкафами и картиной с бушующим морем. В одном кресле сидел мужчина, спиной к зрителю, склонившись над лежащими на столе документами. Его поза выражала усталость и сосредоточенность. А в другом кресле, лицом к зрителю, сидел Семенов.
Он был написан с пугающей достоверностью. Его серые глаза смотрели прямо с полотна, в них читалась та же смесь любопытства и превосходства. Он сидел расслабленно, положив ногу на ногу, и его тонкие губы были тронуты едва уловимой улыбкой. Но самое жуткое было не это.
В руках Семенов держал нечто, похожее на куклу. Кукла была сделана из бледного, воскового материала и имела смутное портретное сходство с самим Арсением. Длинные, тонкие пальцы Семенова сжимали куклу, а указательный палец другой руки был угрожающе поднят, будто готовый нанести укол.
Название картины: «Зеркальное отражение». Художник: А. Волков. Дата создания: два года назад.
Два года. Семенов сидел в следственном изоляторе восемь месяцев. Картина была создана задолго до их встречи.
Арсений почувствовал, как пол уходит из-под ног. Это было невозможно. Необъяснимо. Либо Семенов обладал даром предвидения, либо… либо эта картина была частью чего-то большего, гигантской мистификации, в центре которой он оказался.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.