Зов из бездны

Он встал, подошел к полке и вытащил толстый том – «Мифы и легенды народов Севера и Дальнего Востока». Может, ответ стоит искать не в глобальной сети, а здесь, на месте? Ведь «Посейдон» затонул у берегов Камчатки, земли древних культур, тесно связанных с морем.

Он листал книгу часами. Айны, ительмены, коряки… Мифы о духах воды, о хозяине моря, о гигантской рыбе, держащей на своей спине мир… Многое было интересным, но ничего не отзывалось в нем тем леденящим душу узнаванием, которое он испытал в трюме.

И тогда он наткнулся на небольшой раздел, посвященный почти забытым преданиям малочисленного народа – нивхов. Речь шла не о духах, а о некоем древнем существе, которое не имело имени. Его называли просто «Спящий в Бездне» или «Тот, кто ждет у Порога». Легенды гласили, что оно существовало до появления людей, до появления суши, и что оно спит на дне величайшей океанской впадины, охраняя вход в иные миры. Иногда, во времена великих перемен, оно посылает свои сны на поверхность. Сны, которые сводят с ума моряков и заставляют их бросаться в воду. Сны, в которых звучит Зов.

У Алексея перехватило дыхание. Он лихорадочно пролистал страницу дальше, надеясь найти изображение, описание. Но ничего не было. Лишь скупые строки: «Говорят, те, кто слышал Зов, начинают видеть знаки. Знаки, ведущие к Нему. И никто из услышавших не остается прежним. Ибо Бездна взирает в ответ».

Знаки. Символ.

Он отшвырнул книгу. Это было слишком близко. Слишком точно. Неужели это оно? Какое-то древнее божество? Чудовище? Его рациональное сознание отказывалось верить, но та часть, что была поражена в трюме «Посейдона», трепетала от ужасного узнавания.

Ему нужно было больше информации. Кто мог знать о таких вещах? Ученые? Историки? Краеведы.

Он вспомнил о старике, с которым сталкивался пару раз в портовом архиве. Его звали Борис Игнатьевич, и он был ходячей энциклопедией по истории Камчатки, особенно по всему, что было связано с морем. Пожилой, угрюмый, но невероятно эрудированный. Алексей нашел его старый номер телефона и набрал.

– Алло? – ответил хриплый, прокуренный голос.

– Борис Игнатьевич? Это Алексей Волков, дайвер. Мы встречались в архиве…

– Волков… А, тот, который по затонувшим кораблям! Помню. Нашел какой-нибудь новый галеон? – в голосе старика послышалась слабая искра интереса.

– Не совсем. Мне нужен ваш совет. Как специалиста. Я столкнулся с кое-чем… странным. Во время последнего погружения.

– Странным? – Борис Игнатьевич фыркнул. – Молодой еще, чтобы сталкиваться с чем-то по-настоящему странным. Ну ладно, приходи. Только не сегодня. Завтра. После обеда. Адрес помнишь?

– Помню. Спасибо.

Он положил трубку. Шаг был сделан. Теперь нужно было дождаться завтра.

Ожидание было невыносимым. Алексей пытался отвлечься – смотрел телевизор, читал, но новости казались ему плоской пародией на реальность, а буквы в книге расплывались, складываясь в тот самый проклятый символ. Он вышел прогуляться, но город с его суетой, криками чаек и запахом рыбы лишь усиливал его отчуждение. Он был здесь чужой. Его дом был там, внизу. И Бездна напоминала ему об этом своим постоянным, навязчивым шёпотом.

Вечером он снова сел за компьютер. Теперь он искал конкретно: «Спящий в Бездне», «Тот, кто ждет у Порога», «нивхские легенды». Информации было катастрофически мало. Пара упоминаний в академических работах по фольклору, несколько строк в блогах любителей мифологии. Никаких подробностей. Никаких изображений. Это было похоже на призрак – все знали, что что-то есть, но никто не мог этого описать.

Он заказал пиццу, но не смог проглотить ни куска. Еда казалась ему безвкусной, пресной. Его тело требовало соли. Воды. Холода. Он стоял на кухне и пил воду из-под крана большими глотками, но она не утоляла жажду, а лишь разжигала ее.

Ночь принесла новый кошмар. На этот раз он был в своем городе. Но город был пуст. Небо над ним было неестественно фиолетовым, а с океана наползал густой, молочно-белый туман. И из тумана доносился Зов. Теперь он был громким, как рев сирены. Алексей шел по пустынным улицам, и его ноги сами несли его к воде. Он не хотел идти, он боролся, но его тело было куклой в руках невидимого кукловода.

Он подошел к самому краю причала. Вода в бухте была черной и густой, как деготь. И она колыхалась, вздымалась, принимая форму гигантского, безглазого лица. И это лицо смотрело на него. И Зов исходил из его безгубого рта.

«Время близко… Порог открывается… Приди… Стань проводником…»

Он проснулся с криком, сорвавшимся с его губ. Он сидел на кровати, обхватив голову руками. Зов не стихал. Он звучал теперь постоянно, как навязчивая мелодия, которую невозможно выкинуть из головы. Только это была не мелодия. Это был гул. Гул Бездны.

Утром он выглядел ужасно. Темные круги под глазами, бледная, почти серая кожа. Он механически побрился, поел, но делал все это словно во сне. Единственной реальностью был тот гул в его голове и образ символа, выжженный на сетчатке.

Наконец настало время идти к Борису Игнатьевичу.

Старик жил в старом деревянном доме на одной из узких улочек в центре города. Дом пах старыми книгами, сушеными травами и табаком. Борис Игнатьевич, сухопарый, с седой щеткой волос и пронзительными голубыми глазами, впустил его в свой кабинет – комнату, заваленную книгами, картами и всякими морскими диковинками: старыми компасами, заспиртованными рыбами, кусками коралла.

– Ну, садись, – буркнул он, указывая на стул, заваленный папками. – Рассказывай, с какой такой странностью столкнулся наш отважный покоритель глубин.

Алексей сел, сгреб папки и поставил их на пол. Он чувствовал себя школьником, вызванным к строгому директору. С чего начать?

– Я погружался на «Посейдон», – начал он. – Грузовое судно, затонувшее три года назад.

– Знаю, – кивнул старик. – Печальная история. Шторм. Погибло человек двенадцать. Продолжай.

– Я нашел там кое-что. В трюме. Символ. Выцарапанный на металле. Свежий.

Он снова достал телефон и показал фотографию.

Борис Игнатьевич взял очки со стола, надел их и пристально уставился на экран. Его лицо, обычно невозмутимое, медленно менялось. Исчезла снисходительность. Появилось… напряжение. А затем – то, что Алексей с ужасом узнал как страх.

Старик медленно поднял на него глаза.

– Где ты это нашел? – его голос стал тихим, почти шепотом.

– В центральном трюме. На несущей колонне. Высота около двух метров от пола.

– И когда? Три дня назад?

– Да. А как вы…

– Опиши, что ты чувствовал, когда нашел это, – перебил его Борис Игнатьевич, не отрывая взгляда от фотографии.

Алексей глубоко вздохнул. Теперь он понимал – старик знает. Он знает, что это.

– Я почувствовал… присутствие. Огромное, древнее. И услышал гул. Низкочастотный. И… зов. Он звал меня вниз.

Борис Игнатьевич снял очки и медленно, с какой-то странной торжественностью, положил их на стол. Он откинулся на спинку своего кресла и закрыл глаза. В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь тиканьем старинных часов на полке.

– Так оно и начинается, – наконец прошептал он. – Я думал, это лишь легенды. Суеверия старых моряков.

– Что начинается? – голос Алексея дрогнул. – Что это за символ?

– Предупреждение. И приглашение. Одновременно, – старик открыл глаза, и в них был бездонный ужас. – Ты прав, Волков. Это древнее. Настолько древнее, что наши понятия о времени для него бессмысленны. Ты слышал о тектонических плитах? О дрейфе континентов?

– В общих чертах.

– Так вот. Оно старше. Оно помнит времена, когда континенты были единым целым. Когда по земле ходили иные твари. Оно спит. На дне. В самой глубокой впадине. И иногда… иногда оно просыпается. Не полностью. Лишь краешком своего сознания. И тогда оно посылает свой Зов.

– Зачем? – прошептал Алексей.

– Оно одиноко? Ему нужны слуги? Ему нужно выбраться? Кто знает. Легенды говорят разное. Но все они сходятся в одном. Те, кто слышит Зов, обречены. Они становятся его глазами и ушами на поверхности. Их влечет к воде. Их сны наполняются им. И в конце концов… они возвращаются к Нему.

– Возвращаются? Как?

– Они уходят в океан. И не возвращаются. Их тела иногда находят на берегу. Иногда нет. Но в их глазах… в их глазах застывает отражение Бездны.

Алексей почувствовал, как комната поплыла у него перед глазами. Так вот оно что. Он не сошел с ума. Все было реально. Гораздо реальнее и ужаснее, чем он мог предположить.

– Что мне делать? – его собственный голос показался ему чужим.

Борис Игнатьевич покачал головой.

– Никто не знает. Легенды не рассказывают о тех, кто сумел противостоять Зову. Они лишь констатируют факт. Услышал – обречен.

– Но почему я? Почему сейчас?

– Потому что ты был в нужном месте в нужное время. Ты спустился достаточно глубоко. Ты прикоснулся к Его границам. А может, Оно само выбрало тебя. Ты силен. Ты опытный дайвер. Ты мог бы стать ценным проводником.

– Проводником? Куда?

– К Порогу. К месту, где Оно спит. Чтобы помочь Ему проснуться. Чтобы помочь Ему выйти.

Алексей вскочил с места. Ему было душно. Ему нужно было воздуха.

– Это безумие!

– Да, – спокойно согласился старик. – С точки зрения нашего мира – абсолютное. Но с точки зрения океана, с точки зрения того, что лежит в его глубинах… это естественный процесс. Как смена времен года. Как прилив и отлив. Только для нас, песчинок на его берегу, этот процесс смертелен.

Он помолчал, глядя на Алексея с нескрываемой жалостью.

– Я могу дать тебе только один совет, сынок. Беги. Уезжай как можно дальше от океана. В горы. В степи. Туда, где нет большой воды. Может, там Его голос будет слабее. Может, ты сумеешь выстоять.

Алексей кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Он побрел к выходу, его разум был переполнен услышанным.

– Волков! – окликнул его старик с порога. Алексей обернулся. Борис Игнатьевич стоял в дверях своего кабинета, и его лицо было суровым. – Будь осторожен. Оно не просто зовет. Оно меняет тебя. Ты уже не тот, что был три дня назад. И с каждым часом ты будешь все меньше походить на себя прежнего. Ты становишься частью Бездны. Помни об этом.

Алексей вышел на улицу. День был ясным, светило солнце. Но для него мир окончательно поменял цвета. Он шел по городу и понимал, что совет старика бесполезен. Бежать? Куда? Зов был не снаружи. Он был внутри. В его крови. В его костях. В его мозгу. Он был заражен. И инфекция медленно, но верно пожирала его изнутри.

Он подошел к берегу и смотрел на океан. И впервые за эти три дня он не чувствовал страха. Сквозь ужас пробивалось что-то иное. Любопытство. Тяга. Тоска.

Он поднял руку и посмотрел на свою ладонь. Кожа была обычной. Но ему показалось, что сквозь нее проступает синева. Синева глубины.

«Стань проводником», – прошептал Зов в его голове.

И Алексей с ужасом осознал, что часть него самого уже хочет этого.