Новые райские кущи

Глава 9

В одном из дальних углов огромного приусадебного участка, в противоположной стороне от его парковой части располагался большой, круглый, открытый очаг-мангал под высокой металлической крышей-трубой с вытяжкой. С одной его стороны находилась кухонная зона (так сказать, хозяйственная часть), а по другую сторону – столовая зона, где на широкой открытой веранде стоял красавец-стол, сделанный из сплошного массива огромного дуба и способный вольготно уместить человек двадцать.

Перед верандой с главным столом располагалась не очень большая площадка, где в данный момент на отдельном (гораздо меньше исполинского брата) столике были расставлены фуршетные закуски, тарелки стопочками, приборы для того, чтобы накладывать закуски, бокалы разных мастей и назначения и бар с напитками.

Так сказать, аперитив по-русски, предлагавший не просто пропустить стаканчик перед ужином (для аппетита и снятия напряжения после трудного дня), а и закусить… и принять еще бокальчик-другой.

Что, судя по известным внешним признакам, с успехом успели уже проделать некоторые из гостей. Отчего возле вызвавшегося жарить шашлыки и орудующего у мангала Дмитрия Васильевича, почитавшего себя непревзойденным специалистом в данном вопросе, набралось предостаточно подвыпивших советчиков, что называется, «под руку».

Куски крупного, сочного мяса, аппетитно шкворчащие и распространяющие вокруг умопомрачительный шашлычный аромат, готовились. Горничные под руководством Людмилы Аристарховны накрывали главный стол. А гости в предвкушении предстоящего ужина перемещались по всей площадке барбекюшной зоны (кто с бокалом в руке, кто с тарелкой с закусками) и посматривали в сторону очага, на готовящееся на нем главное блюдо.

Приняв душ и переодевшись в отведенной ему комнате, Ладников присоединился к гостям одним из последних. После него подошли лишь оставшиеся от основной компании Володя с Еленой.

Как там народ отдыхал и проводил время до ужина, Ярослава не интересовало – потом выяснит, если возникнет такая необходимость в ходе расследования. Сейчас же, потягивая лимонад из дизайнерского стакана синего стекла, скрывавшего цвет напитка, и слушая Дашку, вещавшую о своем решении всерьез обучаться компьютерной графике, он кивал, что-то отвечая девочке, и одновременно мониторил обстановку, осторожно-незаметно присматриваясь к родственникам Софьи.

Если не считать его самого, Дарьи, Софьи и Лены с Володей, все остальные гости предложенным аперитивом явно не пренебрегли – приняли «на душу». А кое-кто и не по одному разу, судя по легкому раскрепощению и порозовевшим щекам.

Ладников только порадовался данному обстоятельству, ибо для той беседы-опроса, которую он задумал провести (запустив, как шар по дорожке в кегельбане, провокационные вопросы в толпу собравшихся), не придумаешь ничего лучше, чем подвыпившие родственники, у которых определенно имеются друг к другу некоторые претензии и невысказанные обиды.

Ярослав нашел взглядом Софью, беседовавшую с Володей, и не сводил с нее взгляда, ожидая, когда она обратит на него внимание, прекрасно зная, что она обязательно почувствует, что он на нее смотрит, как было у них всегда. И, как только Соня повернула голову и посмотрела на Ладникова, он коротко, еле заметно кивнул, сопроводив кивок легкой улыбкой и словно извиняясь за то, что приглашает ее подойти.

Конечно, Соня его поняла. Улыбнувшись, она что-то сказала двоюродному брату, согласно кивнувшему ей в ответ, и направилась к стоявшим чуть в стороне от большинства гостей Ярославу с Дарьей.

– Привет, – подойдя к ним, поздоровалась она с Ярославом.

– Привет, – ответил тот с немного грустной улыбкой.

– Ты хотел мне что-то сказать? – спросила Софья.

– Не совсем, – уклончиво ответил Ладников и кивком указал на Дашку.

– А я что? – недоуменно возмутилась девочка.

– Да ты ничего, – хмыкнул на ее воинственность Ярослав и спросил: – Просто хотел, чтобы ты объяснила нам с Софьей Павловной, зачем к отцу-то приезжала? Что-то просить?

Дашка показательно-тяжко, раздосадованно вздохнула-выдохнула, изобразив лицом преувеличенное расстройство, и призналась, как нашкодивший ребенок:

– Машину просила. Мне ж восемнадцать уже исполнилось.

– Ну, на минуточку, восемнадцать тебе исполнилось всего месяц назад, – напомнила Соня, старательно сдерживая смех.

– Но исполнилось же, – резонно возразила сестре Дашка.

– И что папенька? – спросил Ладников, как и Софья, стараясь попридержать смех, рвущийся при виде скорбно-несчастной девичьей рожицы.

– Папенька сказали, – ерничая и жалуясь одновременно, поведала Дарья, – что сначала я по-серьезке отучусь в автошколе, сдам там все экзамены и получу права. После этого он передаст меня на обучение какому-то его знакомому, крутейшему спецу. Тот за несколько месяцев прокачает меня по экстремальному вождению, доведенному до автоматизма. После чего еще несколько месяцев я по выходным буду катать самого папеньку по всяким сложным трассам, чтобы он лично убедился. И только после этого мы вернемся к разговору о моем личном автотранспорте. Прикиньте, так и сказал: «личном автотранспорте». Папенька жжет.

– И что не так? – подивился ее преувеличенно-наигранному расстройству Ярослав. – По-моему, отличный план. Не отказал же.

– Да все так, – Дарья без всякого энтузиазма пожала плечами, – и план нормальный… – И, показательно вздохнув еще разок, призналась: – Но машинку хотелось сразу.

Понятное дело, что после всех ее ужимок и тяжких актерских вздохов, сопровождавшихся ярко выраженной мимикой, признание в такой детской нетерпеливости и «хотелке» получить все прямо сейчас не могло не вызвать у Ярослава с Соней дружного смеха.

– Ну, да, да… – заканючила Дашка, – знаю-понимаю, все это детский сад – штаны на лямках, но машинка же…

И, не удержавшись, словно заразившись от сестры с Ярославом, присоединилась к ним, звонко рассмеявшись.

– Шашлык готов! – оповестил всех Дмитрий Васильевич, собирая с очага шампуры и демонстрируя торжественным жестом этот брутальный «букет».

– Все к столу! – пригласила бодрым голосом Эльвира Аркадьевна и поторопила: – Давайте, давайте, пока мясо не остыло.

Гости загомонили и, возбужденно и радостно переговариваясь, поспешили занять места за столом.

Ладников с довольством психолога, верно поставившего диагноз пациенту, отметил про себя, что присутствующие рассаживаются на те же места и в том же порядке, в котором сидели во время первого чаепития и обеда. Между прочим, такое проявление в коллективе относится к поведенческому рефлексу человека, связанному с внутренней системой безопасности. И это хорошо – еще один плюс к тем составляющим, в числе которых уже имелась легкая атмосфера и расслабление, обусловленные принятым аперитивом. Они и помогут Ярославу спровоцировать присутствующих на откровенный разговор, а может, даже на кое-какие признания.

Родственники тем временем шумно приветствовали появление снятых с шампуров и разложенных на два больших блюда обжигающе-горячих кусков шашлыка. Тут же прозвучало предложение «под шашлычок-коньячок», поддержанное большинством голосов, чем и занялись мужчины, разливая по бокалам и рюмочкам напитки.

Принесли еще два шампура, на этот раз с рыбным шашлыком, пожаренные на отдельном мангале специально для Софьи и Елены, не употреблявших мяса.

Дмитрий Васильевич за общий стол с семейством не сел. Ну, оно и понятно: он вроде как при исполнении и на службе, хотя Эльвира Аркадьевна его и пригласила, проявив гостеприимство и заботу. Но все всё понимали, и, отговорившись тем, что надо жарить вторую порцию мяса, начальник службы безопасности вернулся к очагу. Жарить-то он жарил, но «ушки на макушке» держал четко, внимательно прислушиваясь к происходившей за столом беседе. Как и присоединившийся к нему Кирилл, взявшийся помогать с нанизыванием шашлыка.

Таким образом Кирилл с безопасником исполнили «расстановку на местности», о которой они втроем с Ладниковым договорились еще днем: Ярослав провоцирует гостей на откровенность, а они подстраховывают его, перекрывая пути к отступлению (а скорее всего, к бегству из-за стола) какого-нибудь слишком впечатлительного гостя.

И вот уже – дзинь-дзинь! – чокаются кто вином, кто водочкой или тем самым коньяком… звучат восторги по поводу великолепно приготовленного мяса и закусок к нему… Творится застолье, все более скатываясь к спонтанно возникшему празднованию не пойми чего, чем к вынужденному собранию по не самому благостному поводу.

– О чем вы так заразительно смеялись с Дашей, Сонечка? – спросила немного раскрасневшаяся, улыбающаяся Мария Егоровна.

– Да Даша кое-что рассказала, – усмехнулась Соня, вспомнив выразительные рожицы, которые корчила младшенькая сестрица во время своего рассказа.

– О чем таком веселом ты им рассказала, Дашуля? – спросила как у маленького ребенка тетя Маша.

– Да… – махнула рукой Дарья и, не забыв показательно, тягостно-расстроенно вздохнуть, призналась: – О том, как просила у папеньки машинку.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался темой Алексей Антонович. – И что же батенька, удовлетворил твою просьбу?

– Нет, – снова разочарованно вздохнула Дашка.

И принялась рассказывать теперь уж всем собравшимся о разговоре с отцом, не забывая подкреплять рассказ острыми комментариями, живо изображая то себя в виде маленькой просящей девочки, то отца в роли строгого, но справедливого папеньки.

Под конец рассказа, излагаемого Дашкой в лицах, ухохатывались уже все сидевшие за столом. Даже вечно холодная и отстраненная Евгения не удержалась от улыбки и легкого смеха, слушая дочь.

– …и вот после того, как я пройду все эти уровни и прокачаю свои скиллы, батюшка обещали отдать мне какое-то пожившее, пожилое авто, которое числится за компанией, – изобразив скорбь, подкрепленную очередным тягостным вздохом, завершала свое повествование Дашка. – Вот на нем, говорит папенька, поездишь, приобретешь опыт, а уж тогда-а-а-а… Короче, «коня и деньги получу не скоро»[2], как в бабушкином любимом фильме говорит такой же страдалец, как и я.

Обыграла Дашка свое повествование столь виртуозно и уморительно, что удержаться от дружного взрыва хохота не смог уже никто, даже мужики, жарившие шашлык у очага, и Людмила Архиповна с двумя помощницами, хлопотавшими в кухонной зоне.

Наклонившись чуть вперед, чтобы через сидевшую справа (как и в прошлый раз) Лену и увидеть брата, еще посмеиваясь над устроенным Дашкой «представлением», Софья спросила:

– Володь, а вы чего к отцу-то приезжали? Случилось что?

– Да нет, не случилось, – так же подавшись немного вперед, чтобы видеть Софью, ответил Владимир и объяснил: – Мы с Леной взяли в кредит у нашей компании квартиру, которая ей принадлежит. – И, посмотрев на жену влюбленным взглядом, поделился радостной новостью: – Двойню ждем, нам квартира требуется побольше, чем наша однокомнатная.

– Дво-о-ойню! – восхитилась, обрадовавшись, Софья. – Как здорово, ребята! Как я за вас рада! – поздравила она их от всей души и все-таки вернула разговор в первичное русло: – И что, что-то не получилось с кредитом?

– Да не, все получилось, все в процессе, – уверил ее Володя. – Мы уже и бригаду туда запустили. Хотим успеть сделать отделку и обставить интерьер к родам, чтобы сразу в новую квартиру с детьми заехать.

– Я вас поздравляю, ребят, вот поздравляю от души! – искренне радовалась за них Соня.

– А приезжали мы, потому что выяснилось, что забыли оформить один документ, – подхватила рассказ мужа Лена. – Володя хотел дождаться понедельника и спокойно подписать все в офисе, а тут выясняется, что Павел Егорович с бригадами получил разрешение от Минобороны и уезжает срочным порядком.

– Ну да, – продолжил теперь за женой Володя. – То сидели-сидели, ждали отмашки от военных, а тут: бегом-бегом, зеленый светофор – стартуйте! А когда я узнал, что и наш постоянный нотариус работает с Павлом Егоровичем в усадьбе, мы с Ленчиком быстро собрались и поехали.

– Подписали? Успели? – спросила Соня.

– Да, все успели, – кивнул Володя. – Еще и ночевать остались в гостевом доме, Лена поплавала в бассейне вечером и утром. Ей врач плавание рекомендовал, а она в общественный бассейн отказывается ходить, брезгует, – поделился Владимир.

– Не брезгую, – поправила его Лена, – а боюсь подхватить какой-нибудь вирус или грипп. К тому же в общественных так сильно хлорируют воду, что я задыхаюсь.

– Ну вот, видишь, – усмехнувшись, закивал Володя. – А у вас тут не общественный, а замечательный семейный бассейн. Вот она и наплавалась от души, потом хоть спала спокойно всю ночь. Она сейчас очень тревожно и чутко спит, а тут воздух, тишина, покой.

– Павел Егорович предложил нам и вовсе сюда переехать, пожить на время ремонта в новой квартире, – дополнила рассказ мужа Лена.

– Это же замечательная идея! – поддержала отцовское предложение Софья.

– Да, – кивнул Владимир, – было бы здорово, но мы отказались.

– Я сейчас тяжело переношу дорогу и любой транспорт, а у меня раз в неделю посещение врача и обследования, – объяснила Лена.

– Да уж, двойня – это непросто, – покивала тетя Маша, которая, как оказалось, внимательно прислушивалась к их разговору.

– Тем более в возрасте, – дополнила Глафира едким намеком замечание сводной сестры.

– Вообще-то, – как бы между прочим произнес Леонид, с довольным видом подцепив вилкой из большого блюда еще один кусок шашлыка, перенеся тот на свою тарелку и отрезая от него кусочек, – предложение остаться и погостить следовало бы делать хозяйке, если сам Павел уезжает так надолго. Он, значит, пригласит, сам убудет, а хозяйка разбирайся с незваными ею гостями и терпи их.

– А кто тут хозяйка? – саркастически хохотнув, провокационно и громко поинтересовался явно уже хорошо принявший «на грудь» Алексей Антонович.

– Ну как кто? – подивилась эдакому выпаду Анастасия. – Понятное дело, что Евгения. – И, возмутившись, попеняла старшему брату: – Зачем ты, Алексей… – запнулась, подбирая слово, – болтаешь всякую ерунду! – высказалась наконец она, скривившись, как от лимона.

– Да потому что рулит тут всем маманя наша, а Женя так, всего лишь изображает из себя жену и хозяйку дома, – объяснил тот прямолинейно, как танковый выстрел по врагу.

– Дядь Леш, остановись! – резко одернул того Владимир. – Может, тебе уже хватит? Чего тебя понесло правдолюбца тут изображать?

– А потому что… – начал было и дальше рубить правду Алексей Антонович, но был остановлен материнском гласом.

– Алексей! – предупреждающе-холодным тоном оборвала его Эльвира Аркадьевна. – Попридержи норов и язык свой дурной! – охолонула она сына. – Истинная хозяйка здесь Евгения, без всякого сомнения, поскольку является женой Павла. Я всего лишь исполняю роль экономки и слежу в ее отсутствие за хозяйством. И это не оспаривается, – припечатала свое заявление легким хлопком ладони по столу Эльвира Аркадьевна.

– Э-э-э… – раздался осторожный возглас Ладникова в повисшей, звенящей тишине, наступившей после ее грозного окрика. – Я бы не стал настаивать на этом факте столь уверенно, Эльвира Аркадьевна, – заметил он.

– О! – указав на Ярослава, радостно воскликнул Алексей Антонович. – Наш человек! – И оппонировал матери: – Видишь, мама, твой протеже со мной согласен.

– Я с вами не согласен, – остудил его радость Ярослав. – Я просто высказал свое мнение.

– Нет, вы высказали не мнение, а свое сомнение, – назидательным тоном произнесла Настя и сурово отчитала Ярослава: – И это очень некрасиво. Вы посторонний нам человек, а беретесь судить о наших внутрисемейных делах.

– Да господь с вами, Анастасия Егоровна, – спокойным, ровным тоном возразил ей Ладников. – Я не берусь судить о ваших внутрисемейных делах, они касаются только вас, как вы правильно заметили. Я лишь высказал сомнение в том, может ли считаться хозяйкой дома женщина, которая подала в суд заявление о разводе и разделе имущества. Причем, как я понял, при этом не посчитав необходимым поставить мужа об этом в известность?

– Откуда вы узнали?! – резким выкриком потребовала ответа Евгения и, чуть прищурившись, посмотрела на дочь. – Дашка, ты донесла?

– Дарья мне ничего не говорила, – ответил на ее выпад Ладников. – Впрочем, как я понимаю, не сказала она об этом факте и никому другому, даже отцу. – И, наклонившись над столом, чтобы видеть девочку, спросил: – Так, Дарья? Ты не сказала Павлу Егоровичу?

– Не сказала, – пробурчала, расстроившись, Дарья.

– Потому что мать взяла с тебя слово? – спросил Ярослав.

– Да, – коротко кивнула Дашка. Сложив ладошки вместе, девушка засунула их между колен и наклонила голову, прячась от направленных на нее взглядов родни.

– Ты подала на развод, Евгения? – спросила Эльвира Аркадьевна у невестки очень холодным, отстраненным тоном.

– Да, подала, – подтвердила та, чуть вздернув подбородок, и с неким вызовом в голосе. – Мы отдалились друг от друга, и Павел давно во мне не нуждается, – пояснила она свое решение.

– А вы в нем? – спросил с наигранной простотой Ладников.

– Я также не нуждаюсь в его поддержке, – чуть помедлив и явно преодолевая себя, все же ответила женщина на его вопрос.

– Ну-у-у… – играя в показное недоверие, с большим сомнением произнес Ярослав. – По всей видимости, все-таки нуждаетесь, если подали заявление о разделе имущества. – И предложил весьма доброжелательно: – Может, объясните все же родне, почему вы это сделали?

– Это не ваше дело! – влет раздражилась Евгения и отрезала решительным тоном: – Это касается только нас с Павлом!

– Да ладно тебе, Женек, давай без ложного жеманства, мы тут все родные люди, – добродушным тоном призвал невестку к «покаянию» Алексей Антонович и опрокинул в себя полтинничек коньячку из пузатого бокала, торопливо закусив тот ломтиком помидорки.