Книга Мёртвых

ГЛАВА 10. Тишина под кожей

Сумерки опустились окончательно, окутывая все вокруг тенями ночи. Доски жалобно заскрипели, когда по трапу начал сходить капитан, а за ним – пять его вооруженных воинов. Факелы в их руках тревожно изгибались, отбрасывая неровный свет на темный песок.

Еще пятеро воинов остались с наследницами, вслушиваясь в звуки и держа руки на эфесах мечей. К Шехсет подошла Меритамон и слегка коснулась ее руки. Седьмая наследница почувствовала, как дрожит все тело сестры, но лицо оставалось прекрасным, наивным, а взгляд – два сверкающих кристалла.

– Не бойся, – прошептала ей Шехсет. – Это всего лишь заброшенное поселение.

Меритамон кивнула. Однако Шехсет соврала сестре. Оторванная рука в воде, пустые дома и мертвая тишина… все это казалось неестественным и зловещим. Внутри у нее зарождался страх, который начал пульсировать в висках. Даже плеск воды стал громче, а ветер напоминал чье-то шипение. Шехсет спрятала руку под накидку и нащупала кинжал на поясе.

Капитан вместе со стражами медленно шел вперед, касаясь дверей, заглядывая в окна. Свет от их факелов лизал разбитые глиняные сосуды, перевернутые корзины, обломки какой-то утвари. Поселение казалось мертвым.

Наконец, он вернулся на борт и спрятал меч в ножны.

– Все чисто, госпожи наследницы, – сказал он, а его голос глухо отразился от воды. – Здесь никого.

– Где же все? – тревожно прошептала Аменирис, но ее вопрос растворился в ночном небе.

Капитан выпрямился, глянул вверх – луна поднималась, бледная и немая.

– Я нашел просторный дом. Отдохните до рассвета. Я выставлю стражу.

Анесет покосилась на капитана, а затем двинулась к трапу.

– За мной, – через плечо она взглянула на своих наемников, и те, бесшумно двинулись за ней.

– Сатия, – Аменирис дрожала, как осиновый лист. – Мы и впрямь останемся тут?

Сатия, разглядывающая свои острые ногти, покосилась на сестру. Ее темные волосы развевались на ветру и растворялись в ночи.

– Перестань ныть, – сказала она, направившись к трапу. – Всего лишь ночь. Или ты веришь в призраков?

Аменирис вздрогнула, но поспешила за сестрой. Шехсет усмехнулась. Сегодняшняя ночь покажет, кто во что верит и кто чего боится. Эта мысль грела девушку, словно полуденное солнце касалось ее кожи. С каких пор Шехсет стала такой злобной? Неужели смерть так сильно ее изменила?

Стражи расставили факелы по улицам, и слабое, дрожащее пламя хоть как-то разогнало тьму.

Наследницы сошли с барки. Песок хрустел под их ногами. Каждая шла молча, стараясь не смотреть по сторонам и не вглядываться в горизонт, где барханы поглотила непроглядная тьма. Запах пепла осел в легких, а в углах домов, казалось, шевелились тени.

Они прошли небольшую площадь, где у колодца виднелись чьи-то следы. Меритамон первая заметила их и подбежала к Шехсет.

– Мне кажется, или тут кто-то был?

– Или все еще есть, – тихо выдохнула Шехсет.

Анесет повернулась к ним и хищно усмехнулась. Ее короткие волосы качнулись от движения, а глаза пылали холодом.

– Шехсет, дорогая, мне казалось, что после Дуата тебя ничем не испугать.

Шехсет двигалась легко и изящно. Ее черное платье струилось по песку, словно воды Нила. Она усмехнулась, но внутри что-то холодело – если бы она показала страх, Анесет бы это почувствовала.

– Кое-что меня пугает, сестра, – бросила она ей, засовывая руки в карманы накидки.

– И что же?

– Твое злобное лицо.

Анесет зашипела, как змея, а лицо исказилось гримасой презрения:

– Ну погоди у меня, Шехсет! – резким движением, она оттолкнула полы своей накидки и нахмурилась. – Впереди испытание Луны, и я посмотрю, как ты усмехаешься!

Вскоре они вошли в просторный дом, еще сохранивший прохладу и запах сушеных трав. Слуги разложили циновки, принесли с барки одеяла и подушки. Посреди комнаты поставили складной столик, зажгли свечи. Но несмотря на созданный уют, Шехсет казалось, что дыхание прежних хозяев продолжает гулять по коридорам, касается ее кожи.

В переднюю зашел капитан. Его голос пронзил тишину дома:

– Располагайтесь, госпожи наследницы. Мои воины расставлены вокруг дома. Если что-то случится – кричите.

Аменирис плюхнулась на циновку и укуталась в теплое одеяло. Она долго крутилась и вздыхала, но потом успокоилась и затихла. Сатия, допив вино, последовала примеру младшей и тоже легла спать. Анесет сняла свою накидку, бросила на одеяло и вышла в коридор, исследовать другие комнаты.

Шехсет села у столика и с наслаждением вытянула ноги. Она всматривалась в окно. Пламя факелов пульсировало снаружи, отбрасывая на пустые постройки глубокие тени. Было тихо, но Шехсет не покидало тревожное чувство – такое же, как в Храме, когда смерть витала над покойными, пока жрицы вырезали их сердца.

– Странное место, – Меритамон подсела рядом, кутаясь в одеяло. – Мне страшно.

– Успокойся, – с трудом, но Шехсет отвела взгляд от факелов в окне. – Снаружи слуги и вооруженные стражи. Бояться нечего. Ложись спать.

Сестра вздохнула, но отползла на подушки и закрыла глаза. Ее тихое посапывание рядом успокаивало Шехсет. На мгновение девушка задумалась, что Меритамон будет единственной сестрой, которую, при необходимости, она спасет. Ее и больше никого.

Прошел, может быть, еще час.

Тишина становилась гуще. Снаружи не было слышно ни шагов стражи, ни голосов слуг, ни плеска воды. Даже цикады в траве умолкли. Только редкий треск где-то вдали, словно кто-то наступил на сухую ветку.

Шехсет не спала, а дремала, прислонившись к стене. Она распахнула глаза и подняла голову. В окне только черное небо без звезд и полоска лунного света, словно кто-то резанул ее бритвой.

По телу девушки прошлись мурашки, а чувство беспокойства липло к коже. Шехсет прислушалась. Издали донесся странный, рваный звук, словно что-то тащили по песку. Затем хрип. Глухой, громкий, будто из чужого горла.

– Слышите? – Сатия подняла голову и резко села. Вино в чаше дрогнуло.

Шехсет слегка кивнула и потянулась к кинжалу на поясе. От страха пальцы подрагивали, но она лишь крепче обхватила сталь.

Анесет, что спала в тени, подскочила и задула свечи. Комната погрузилась во тьму.

– Зачем? – прошипела Сатия, вглядываясь в мерцающие глаза сестры.

Анесет ничего не ответила, лишь кивком указала на окно. Снаружи послышался тихий шорох, потом – тяжелые шаги, будто босые ноги месили песок. Пламя в факелах колыхнулось, задрожало и одно за другим погасло, окутывая поселение в липкий мрак.

Аменирис, побледнев, откинула одеяло, закуталась в свою накидку и шагнула в переднюю.

– Капитан? – послышался ее дрожащий голос. – Вы тут?

За дверью раздался низкий, хриплый голос капитана:

– Госпожи наследницы, я здесь. Что-то происходит. Что бы вы ни услышали, не выходите из дома. Я проверю позиции.

Он удалился, его шаги стихли.

Через некоторое время послышался все тот же хрип, а затем шуршание песка. Слишком близко. Пахнуло чем-то зловонным.

Внезапно, издали донесся звук – сдавленный крик, полный ужаса, а затем глухой плеск воды, словно в нее упал человек.

Аменирис дернулась. Сосуд с вином, стоявший на столике, упал и разбился. Жидкость начала затекать в трещины между камней.

– Это просто ветер… – бубнила она, закрывая уши. Но ветер не умел кричать человеческим голосом.

Затем поселение оглушили звуки бьющейся стали и мужские крики. Снаружи раздался глухой удар. Потом еще один. Затем что-то тяжелое упало на песок. Шехсет вскочила.

К ней подкралась Анесет, вглядываясь в темноту за окном.

– Что происходит? – прошептала она, облизнув пересохшие губы.

Шехсет вытащила кинжал. Острие блеснуло в лунном свете – холодное, как лед. А кожа девушки, напротив, горела – от страха, от нетерпения, от чего-то древнего, зовущего.

– Не шумите, – шикнула она. – Чтобы вы не услышали… не кричите.

Страх в комнате стал густым, вязким. Он лип к коже, ползал по стенам, как живое существо. Аменирис дрожала от ужаса, с головой укутавшись в одеяло. Меритамон сидела неподвижно, белая, как свет луны. Губы ее подрагивали, но она не позволяла ужасу одурманить разум.

Шехсет приблизилась к окну.

Хрип. На этот раз он был ближе, прямо под окнами. Сначала один, потом другой. Каждый становился тяжелее, словно кто-то набирал воздуха в разорванные легкие.

– Шехсет, – Меритамон схватила ее за руку. – Не надо. Там кто-то есть.

Шехсет сжала пальцы сестры и взглянула в ее глаза. Их взгляды встретились – в это миг за стеной раздался крик.

Дикий. Хриплый. Мужской.

Сердце рухнуло в песок. Пальцы похолодели. Даже в Седьмом круге ей было не так страшно, как сейчас.

Шаги под окнами становились более отчетливыми, словно что-то волочили по сухому песку. Шехсет хотела отойти от окна, но было уже поздно. В лунной полоске света мелькнула фигура. Обугленное тело, обмотанное бинтами, череп, с клочьями черных волос и пустые глазницы, в которых пульсировала бездна.

– Мертвецы… – выдохнула Шехсет. Воздух обжег ей грудь.

Существо рванулось к окну. Разорванная голова втиснулась внутрь, клацнув зубами в дыхании девушки.

От крика сестер задрожали стены. И тогда Шехсет двинулась.

Рука взметнулась – и кинжал вошел в череп мертвеца. Сталь разрезала плоть мягко, как масло. Зубы клацнули в последний раз. Крови не было – лишь сухой песок, медленно осыпавшийся на пальцы седьмой наследницы.

Снаружи загремела входная дверь. Кто-то бился в дверь, а топот сапог, рев и удары о сталь заглушали тишину ночи. В переднюю ввалились трое наемников. Их лица были покрыты потом и пылью, глаза – полны немого ужаса, но пальцы не дрогнули. Они стояли прямо, мечи – уже обнажены, клинки ловили дрожащий свет луны.

– Что там снаружи? – рявкнула на них Анесет, хватая свою накидку.

Один из наемников провел по лицу ладонью, оставив на коже полосу из пепла и песка.

– Мертвецы, госпожа. Они… восстают из песка. Мы их бьем, а они снова поднимаются.

Анесет вскинула голову, а ее зрачки расширились от страха, но голос остался ледяной:

– Уходим.

Аменирис метнулась к сестре, глаза широко раскрылись, каял под ними расплылся, а губы дрожали:

– Анесет! Как же мы? Что делать нам?!

– Каждый сам за себя, – бросила первая наследница, даже не оборачиваясь.

Трое наемников переглянулись и молча последовали за Анесет. Через какое-то мгновение, чернота ночи поглотила их всех.

Аменирис стояла как вкопанная, провожая сестру взглядом. Сатия лишь усмехнулась – зло, разочарованно. Впрочем, Анесет всегда так делала: спасала лишь себя.

Снаружи шум усиливался. Казалось, поселение вновь ожило… но не так, как хотелось бы. Шехсет видела, как сестры дрожали от страха, даже Сатия. До этого мгновения, они думали, что ожившие мертвецы – легенда для запугивания детей и женщин. Но легенды ожили перед ними, намереваясь убить.

Дверь вновь распахнулась, и в дом ворвался ночной воздух – густой, как дым. На пороге стоял капитан. Броня на нем была изрезана, лицо в песке и пепле, а в глазах клубился безумный блеск. За ним в проеме мелькали силуэты стражей, таких же бледных, как и он сам.

– Капитан! – взмолилась Аменирис, хватая его за руку.

Мужчина оглядел сестер и непочтительно долго задержал взгляд на Шехсет и кинжале, зажатом в ее руке.

– Уходим! – рявкнул он, зажигая факел. – Их слишком много!

– Что с Анесет? – выкрикнула Меритамон.

– Уже на барке, – отрезал капитан, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Ушли северной улочкой, мы прикрыли. Идем!

Он метнулся к двери и перерезал мертвецу глотку коротким движением. Песок хлынул из плоти, а воздух наполнился запахом гнилого мяса. Меритамон прикусила губу до крови, лишь бы не закричать.

Снаружи раздались крики. Один из стражей рухнул на песок, другой успел перерубить мумию надвое. Но это особо не помогало – их было слишком много.

Сестры друг за другом выскочили из дома. Ночь обволокла их, запах паленой плоти ударил в ноздри. Шехсет шла впереди, держа кинжал наготове. Ее черное платье волочилось по песку, а ноги проваливались.

Из теней полезли мертвецы, обмотанные бинтами. Иссохшие черные тела тянули к ним свои тонкие руки, а бездонный рот угрожал проглотить каждую целиком.

– Быстрее! – рявкнул капитан, отражая атаки мертвецов, которые брали их в плотное кольцо. – К барке!

Один из воинов поджег факел и кинул его в мумий. Пламя охватило сухую плоть, но они продолжали идти, словно оживший костер. Огонь перекидывался на дома, лизал крыши, а ветер раздувал его, как крылья зверя.

Меритамон сжала руку Шехсет. Ее лицо освещалось ярким светом пламени, а тени сползали вниз. Все вокруг трещало, жар сковывал руки, словно кандалы.

– Боги… – прошептала она, зажимая рот рукой.

– Не смей молиться, – Шехсет сжала кинжал. Огонь отражался от зеркальной стали. – Боги тебя не услышат.

Капитан расчищал путь к барке, а его стражи прикрывали тыл. Некоторые отбивали удары мертвецов, некоторые – падали, а песок под ними окрашивался в красный. Одно из существ, словно скарабей, подползо к ногам Сатии и пыталось схватить ее за лодыжку. Шехсет рванула вперед, вонзив клинок в шею мертвеца. Песок посыпался из раны, словно из разбитой урны.

Сатия тяжело сглотнула, запах гари сдавливал легкие. На лице наследницы не было привычного презрения, либо хищной холодности. В мерцающих глазах вспыхнуло нечто похожее на благодарность.

Впереди показалась река. Барка медленно качалась на волнах, а едкий дым стелился по причалу. Несколько стражей уже были там, отстреливая мертвецов огненными стрелами.

– К барке! – прокричал капитан, оборачиваясь. – Быстрее!

Наследницы рванули к берегу. Трап хрустнул под их весом. Оранжевое пламя подсвечивало страх сестер. Воздух был густ, как гнилая кровь. Даже огонь не разгонял смрад, а лишь смешивал его с жаром.

– Где служанки? – Шехсет остановилась рядом с капитаном. Ее лицо было покрыто сажей.

– Госпожа! – рявкнул он. – Полезайте!

Шехсет взглянула на него, но вместо ответа – метнулась в сторону. Капитан выругался, но не успел схватить её – седьмая наследница уже бежала обратно, разрезая дым и песок. Горячий воздух жег горло, пламя кусало кожу.

– Госпожа! – крик капитана был таким далеким. Вокруг трещал огонь и ревели мертвецы.

Тела мертвецов шатались впереди, шурша бинтами, словно сухими листьями. Увидев Шехсет, они рванули к ней, вздымая под ногами песок. Девушка вскинула кинжал и резко вонзила его в первого, кто перегородил ей путь. Сталь прошла сквозь шею, но клинок будто застрял в песке. С усилием, Шехсет выдернула его, пнув мертвеца в грудь.

Кости задрожали. Рука, сжимающая клинок, ныла от напряжения. Но седьмая наследница продолжала прорываться сквозь ревущее пламя и мертвецов.

– Ри! – кричала Шехсет, прикрывая рот рукавом. – Ри!

– Госпожа! – крик служанки был где-то рядом.

Дом, где прятались служанки уже пылал. Дым клубился, как живое существо, и каждый вдох обжигал легкие. Изнутри раздался визг, короткий, но отчаянный. В следующее мгновение, черное облако рвануло из открытого окна.

Шехсет вбежала внутрь. Горящие балки трещали, пепел осыпался с потолка. Огонь изгибался от сквозняка, а дым заполонил все пространство. Вскоре девушка увидела Ри и еще троих служанок сестер. Они зажались в углу, а по лицу, испачканному копотью и пылью стекали горькие слезы. Сил кричать больше не осталось, рот заполонил ядовитый смог.

К девушкам приближался мертвец – черные бинты, испачканные в саже полыхали, как факелы, разодранный рот тянулся к их лицам, намереваясь вгрызться беднягам в шеи.

Седьмая наследница рванула вперед, но тело ее не слушалось – ноги тонули в пепле, дыхание сбилось.

«Шехсет! Почему ты такая слабая!» – мысленно взревела она, отталкивая страх.

Мертвец обернулся на шорох. И тогда Шехсет прыгнула. Лезвие вошло ему под подбородок, удар получился косым, неровным, но достаточно сильным, чтобы обрушить тело на землю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.