На перекрёстке чувств

– Ты – волшебник, – прошептала я.

– Я знаю, – без тени смущения ответил он.

В знак благодарности я обняла его и поцеловала в щёку.

Ещё полчаса мы ждали, пока соберется Ноа – хотя, по иронии, именно она бурчала на нас за медлительность.. Ноа, конечно, сияла. Она выбрала платье оттенка шампанского – короткое спереди, длинное сзади, с расшитыми пайетками рукавами и открытой спиной. Её рыжие волосы были собраны в небрежный, но идеально выверенный пучок, а тонкие золотые серьги мерцали в свете солнца, словно подчеркивая каждое её движение. Ей даже не нужно было ничего говорить – она уже выглядела как главная героиня вечера.

Выпускная церемония должна была начаться в шесть. Потом – долгая речь ректора о том, какую сложную мы проделали работу, закончив университет, и что это наш путь в светлое будущее. Следом выступали ребята из университетской газеты, те, кто получает красный диплом, волонтёры и прочая свита. Я их называла отшельниками – никакой личной жизни.

Когда Ноа закончила возиться, ей пришло смс. Потянувшись к телефону, она сказала:

– А! Я вызвала такси. Наверное, уже ждёт нас.

Мило улыбнувшись и взяв сумочку, она потащила нас за собой. На такси мы быстро добрались до парковки западного кампуса нашего колледжа.

Когда Ноа наконец закончила возиться, ей пришла СМС. Потянувшись к телефону, она сказала:

– А! Я вызвала такси. Наверное, уже ждёт нас.

Мило улыбнувшись, взяла сумочку и с радостью потащила нас за собой. На такси мы довольно быстро добрались до парковки западного кампуса.

Сегодня он казался каким-то особенно важным. Я вдруг ощутила себя так же, как тогда, в самый первый день здесь. Может быть, потому что теперь я ухожу отсюда навсегда. И всё выглядело иначе. Даже красивее. Здесь прошли мои лучшие и, одновременно, самые нелепые годы.

– Ладно, пора выбираться, – сказала я, выдыхая.

Мы вылезли из машины и направились к входу.

– Я так волнуюсь! – лепетала Ноа.

– Что? Крис, ты слышал? Ноа Дикинсон волнуется!

– Да-а! Это как комета Галлея! Раз в семьдесят пять лет, – усмехнулся Крис, слегка подтолкнув Ноа локтем.

– Да бросьте вы! Просто у меня дурное предчувствие.

– Ню, ты же сама помогала всё организовать. Всё будет отлично, обещаю.

– Да, знаю… но всё равно кажется, что что-то пойдёт не так. Ладно, идём веселиться! – резко переменившись в лице, с широкой улыбкой сказала она – как умеет только Ноа.

Мы шли долго – или мне так казалось. Особенно в туфлях на каблуках. Даже пять минут превращаются в вечность, когда ступни болят уже через два шага. Но, услышав оглушительный шум толпы, мы поняли – мы на месте.

Трибуны пестрели сине-белыми шариками, повсюду были баннеры, музыка, крики выпускников, шум, смех. Я невольно улыбнулась – и одновременно почувствовала лёгкую грусть.

– Ну что? Пойдём поздороваемся?

– Да, вон Скарлетт – мы вместе ходили на испанский.

– Девчонки, я вас догоню, – пробормотал Крис и исчез в толпе своих знакомых.

Мы направились к Бриджет, но у меня зазвонил телефон.

– Алло?

– Доченька, я у шатра с выпивкой. Ты не могла бы встретить меня?

– Конечно, мам. Отличное место, стой там, я иду.

Я поприветствовала Скарлетт:

– Покажешь наши места? Я только встречу маму и сразу вернусь.

Мама ждала у стойки с фужерами дешёвого шампанского. Её было невозможно не заметить: высокая, стройная, сдержанно элегантная, она выглядела совсем не на свой возраст. Тёмно-синее платье до колен подчеркивало тонкую талию, а короткий пиджак с изящной брошей на лацкане придавал образу собранности и утончённости. Волосы были аккуратно уложены, макияж – минимальный, но безупречный. У неё была та самая спокойная красота, что не кричит, а просто существует – уверенно и достойно.

Увидев меня, мама расплылась в такой тёплой, искренней улыбке, что я на миг снова почувствовала себя маленькой девочкой, бегущей к ней с рисунком на криво вырванном листе.

– Милая… – тихо сказала она и обняла меня, поцеловав в макушку. Затем, чуть отстранившись, оглядела меня с головы до ног. Её взгляд остановился на изумрудном платье.

– Ты выглядишь… просто невероятно, Вероника. Я так горжусь тобой. И тем, кем ты стала. – Её глаза блестели, и в этот момент мне вдруг очень захотелось, чтобы этот вечер запомнился нам обеим надолго.

– Мам?

– Что, милая?

– А папа? Он приедет?

– Звонила ему. Сказал, что подъедет позже. Мол, у него срочные дела… Наверное, досматривает футбольный матч.

– Ха, точно. Надеюсь, обойдётся без сюрпризов.

Забрав маму, я нашла девочек, и Скарлетт проводила нас до мест на трибуне. Я показала маме сектор для родителей.

Противный писк микрофона заставил всех вздрогнуть. Видимо, кто-то случайно коснулся его. На сцену вышел старый мистер Джефф – и начал свою ободряюще-печальную речь.

Прошёл почти час, и наконец началась выдача дипломов. К счастью, фамилия у меня – Далтон, так что недолго ждать. Да-а, вот и мой выход. Рукопожатие. Фото для альбома. Ура. Я – выпускница Вашингтонского университета.

И – по традиции – все подбрасывают в воздух свои шапочки.

– А теперь – все танцевать! – крикнула одна из активисток после прощальной речи.

Я обернулась – и тут ко мне на всех парах несется Ноа. Я не успела даже выдохнуть, как она повисла у меня на шее, а следом нас медвежьими лапами обнял Крис.

– Ну что, выпускники? – подмигнул он.

– Выпускники! – хором ответили мы и снова все крепко обнялись.

– Танцевать! – выкрикнула Ноа. – Крис, составишь компанию одинокой девушке?

– С превеликим удовольствием, мадам, – с ухмылкой ответил он, и они растворились в танцующей толпе.

Я осталась одна и вежливо отказывала парням, которые приглашали меня на танец. Ну да, я так делала… пока не появился он.

Он – в чёрном смокинге, который сидел на нём чертовски хорошо. С чуть взъерошенными тёмными волосами и глазами цвета грозового неба – прохладными, но будто читающими тебя насквозь…Он улыбался, обменивался рукопожатиями, и кого-то явно искал.

Когда его взгляд остановился на мне, он будто прошёлся по моему телу: от живота, по талии, к груди и – наконец – к лицу. И тогда он улыбнулся. Настоящей, подлинной улыбкой. Будто знал меня всю жизнь. Что было особенно странно – ведь пару дней назад он грубил мне на улице. Да, это был Дин Миллер. И какого чёрта он тут делает?.

Он подошёл ближе, остановившись всего в шаге.

– Честно? Не думал, что ты его наденешь… – он кивнул на моё платье. – Но тебе в нём просто потрясающе. Правда. Спасибо, что дала ему шанс.

Я едва успела моргнуть, прежде чем он добавил, глядя прямо в глаза:

– Потанцуем?

– Опять вы? – буркнула я без особого энтузиазма. Чёрт меня дёрнул, но я сказала первое, что пришло в голову:

– Я уже танцую. – И схватила проходящего мимо Трента под руку. – Потанцуешь со мной?

– С удовольствием, детка, – не растерялся он.

Как бы противно мне ни было танцевать с Трентом, я танцевала. Не знаю зачем. Может, просто хотела, чтобы Дин отстал. А может – чтобы он начал ревновать. Но он лишь ухмыльнулся и закружил на танцполе Лекси – эту глупую нахалку, что вечно вешается на любого парня с машиной или приличным счетом в банке. Полная моя противоположность. Я никогда ни за кем не бегала, но сейчас не об этом.

От тягостных мыслей и нарастающего стыда за свою глупость меня отвлекло нечто куда хуже – наглая рука моего партнера по танцу опустилась на мою задницу. Я вздрогнула, как сторожевая собака, заметившая чужака на своей территории.

– Убери руку, Трентон, – процедила я сквозь зубы.

– Да брось, тебе же нравится, – прошептал он мне на ухо, а потом ещё и чмокнул в шею.

Я попыталась вырваться, упершись ему в грудь:

– Трент, не надо… Я…

И тут появился он – Дин. Мой нежеланный герой. Чёртов спаситель. Всё как в дурацком фильме для девочек. Но в тот момент я была ему искренне благодарна.

– Эй, приятель. Кажется, девушка не в восторге от твоего поведения, – холодным голосом сказал он, глядя на Трента.

– Да брось, мы просто развлекаемся, – буркнул тот, хмыкнув.

– Если бы вы развлекались, она бы не пыталась тебя оттолкнуть, – всё тем же ледяным тоном произнёс Дин.

– Тебе что, больше всех надо? – зашипел Трент. – Танцуй со своей…

– Да, милая? – перебил его Дин, обняв меня за талию так, будто это и правда я – его девушка. Я даже не успела ничего сказать, как он резко шагнул вперёд, схватил Трента за лацкан пиджака и оттащил в сторону.

– Ты, видимо, не понял, – сказал он уже сдержанно, но в голосе клокотала ярость.

Трент замахнулся, но Дин увернулся и ударил его в челюсть – коротко, точно. Тот отлетел назад, пошатнулся, чуть не упал.

– Тронешь её ещё раз – и сам не встанешь, – проговорил он глухо, сквозь сжатые зубы.

– Ты с ума сошёл?! Она тебе даже не девушка! – взвыл Трент, потирая подбородок.

– Может, скоро будет, – хмыкнул Дин, бросив на меня быстрый взгляд.

Я застыла, не зная, что чувствую. В голове звенело – от толпы, от стыда, от слишком пристального внимания. Я была польщена… и разозлена. И, главное, не хотела всей этой драмы – особенно когда увидела, как на нас пялятся все вокруг.

Сквозь шум я услышала, как кто-то пробирается через толпу:

– Простите! – кричала Ноа. – Пропустите! Там моя подруга!

Она буквально влетела в круг, расталкивая зевак локтями, и тут же кинулась ко мне:

– Боже мой! Что вы тут устроили?! Ты в порядке? – тараторила она, вцепившись в мою руку.

– Да… просто… вышло недоразумение… – начала я, но она, как всегда, перебила.

– Привет! – пронзительно пропела она, повернувшись к Дину и одарив его самой невинной и кокетливой улыбкой.

И в этот момент я испытала мерзкое, липкое чувство – смесь разочарования и ревности. Казалось, моя подруга, моя Ноа, променяла меня на парня, которого едва знает. И не просто парня – того, кто только что вытащил меня из неприятной ситуации. А теперь она сияет рядом с ним, будто это она – героиня этой сцены.

Но я молчала. Я не хотела быть той, кто устраивает сцену. Не хотела, чтобы Дин подумал, будто мне есть до него дело. Я ведь сама уверяла Ноа, что он мне абсолютно неинтересен.

– Привет, – спокойно ответил Дин, переводя взгляд с меня на неё.

– Я Ноа Дикинсон, – с лёгким придыханием представилась она.

Дикинсон. Вот уж точно – фамилия, которой она хвасталась только при особых случаях. При упоминании мистера Рональда Дикинсона все сразу понимали, что перед ними – кто-то с деньгами, связями и, как минимум, пентхаусом в центре.

И я просто смотрела. Молчала. И пыталась не выдать то, что внутри всё уже кипит.

– А я – Дин Миллер. И мой отец чинит машины, – спокойно отозвался он, даже не пытаясь скрыть насмешки.

О боже. Он не только проигнорировал её демонстративный "статус", но и прошёлся по нему с лёгкой иронией. И, черт возьми, мне это понравилось. Это было… раззадоривающе. Приятно. Слишком приятно.

Ноа явно не ожидала такого ответа. Она скромно улыбнулась и, чуть смутившись, быстро сменила тему:

– Ну как тебе наш выпускной?

– Честно? Лучше, чем три года назад, – ответил он с лёгкой тенью улыбки.

Её глаза тут же загорелись.

– Конечно лучше! В этом году я помогала с организацией. Кстати, как тебе шампанское? Я буквально выпросила у папы бюджет побольше, чтобы у нас были только хорошие напитки!

– Если честно… пойло ещё то. Хотя не хуже, чем в баре за два квартала отсюда, – с невозмутимым видом пожал плечами он.

Огонёк в глазах Ноа заметно потух. Мне стало одновременно неловко… и немного весело. Бедняжка. Старалась произвести впечатление, а он ловко её приземлил.

Похоже, Дин понял, что перегнул палку, и решил немного сгладить ситуацию:

– Зато посмотри, как тут всё красиво оформлено. И ты сегодня выглядишь потрясающе.

Ноа сразу оживилась:

– Спасибо! Ты тоже… эээ… очень… неотразим, – залепетала она, кокетливо поправив локон, выбившийся из пучка

– Может, сбежим отсюда? – предложил он с полуулыбкой.

– Конечно! Я как раз хотела это предложить! Куда едем?

– Есть один клуб на Олив-стрит. Там классная атмосфера.

– О, да, я обожаю это место! Часто туда захожу, – соврала она, не моргнув глазом. Мы с ней туда никогда даже близко не подходили.

– Вероника, а ты с нами? – неожиданно повернулся ко мне Дин.

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, останусь.

– Да, Рони не любит шумные тусовки, – тут же вмешалась Ноа, улыбаясь, уже вцепившись в Дина под руку. – Ну, уходим?

Вот стерва, – пронеслось в голове. И всё же… разве я не сама сказала, что он мне не интересен? Разве не я позволила ей вот так легко развернуться и пустить в ход свои "чары"? Ты сама виновата, Ронни. Сама.

Остаток вечера я провела с мамой и пьяными однокурсниками. Было уже около одиннадцати, когда я начала подмерзать и решила уходить. И тут появился он… мой отец.

Время шло к одиннадцати, значительно похолодало. И я подумывала насчёт того, чтобы уже уйти, как тут появился отец. Отлично! Он как всегда в своем репертуаре. Прийти на какое-то важное событие в моей жизни под самое его окончание. Спасибо, папочка.

Он шатался, выглядел уставшим и был… конечно же, пьян.

– Привет, Р-р-они, – буркнул он, подойдя и источая запах дешёвого виски.

– Ричард, ты ужасен! – возмутилась мама.

– О, Джанин… – ухмыльнулся он. – Давно не виделись. Обнимемся?

– Папа, серьёзно? – голос у меня дрожал, хотя я старалась держаться. – Опять ты всё испортил. Опоздал, как всегда. Ты даже сегодня не смог прийти вовремя…

Он попытался протянуть ко мне руку, но я оттолкнула её. Резко. Почти инстинктивно. Он едва не упал.

– Извините. С меня довольно. Мама, я ухожу.

– Вероника, подожди…

– Прости, мам. Я не могу. Я позвоню тебе завтра. Обещаю.

– Хорошо, родная, я всё понимаю и сама разберусь с ним. Иди. Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю.

Я крепко обняла её, бросила короткий, полный презрения взгляд на отца – и ушла. Прямо сквозь толпу, прямо в ночь.

Господи, почему всегда так?

Почему он испортил нам жизнь своей слабостью? Почему он портит все важные моменты в моей жизни. Он пропустил выступление в балетной школе. Пропустил вручение аттестата, и пропустил мой последний выпускной в жизни! Он пропускал почти все важные для меня моменты. Для него на первом месте всегда был телевизор и бутылка пива в руке. Как же мне паршиво сейчас. Чувствую себя маленькой девочкой, которой пять лет и ей не купили мягкую игрушку.

Я шла по холодной улице, не разбирая дороги, с тяжестью в груди и комом в горле. Мысли путались, перескакивали с одной на другую. Как там мама? Где сейчас Ноа? Что делает с ней Дин? Почему мне вообще не всё равно?

Я не замечала ни пронизывающего ветра, ни боли в ногах. Просто шла и думала. Пока не поняла – я заблудилась. Оказавшись в незнакомой части города, я услышала доносящуюся издалека музыку. «Прекрасно», – подумала я. – «Пойду туда. Хуже уже точно не будет». Я прошла метров пятьдесят по пустой улице, пока не увидела источник шума. Это был клуб под названием «Огни Сент-Луиса» а на углу здания виднелась табличка «Олив-стрит, 119» Так это тот самый клуб, куда Дин и Ноа уехали от меня.

Ну уж нет. Не для того я сюда пришла, чтобы прятаться на улице. Я зайду – просто согреться. Всего на пару минут. Как только я вошла, в уши ударила музыка, в нос – запах пота, алкоголя и дешёвого лосьона. Отличное место, не правда ли?

Я двинулась к барной стойке. Хотелось только одного – немного покоя. Или хотя бы забыться.

– Абсент, – сказала я бармену, и села на высокий стул, стараясь не думать… ни о родителях, ни о Ноа, ни о том чёртовом Дине Миллере.

Бармен эффектно налил зелёную жидкость в рюмку, поджёг её и, не теряя ни секунды, метнул пылающий шлейф огня по поверхности стойки в мою сторону. Я поймала рюмку на лету, накрыла её ладонью – холодной от ночного воздуха. Пламя обожгло кожу, но мне было всё равно. Я выдержала несколько секунд, а затем одним глотком опрокинула в себя обжигающий абсент. Горло обдало жаром, в желудке расползлось тепло, и на несколько минут голова освободилась от липких, злых мыслей. Но, как оказалось, совсем ненадолго.

Моё внимание привлекла пара посреди танцпола. Вернее, не пара – платье. Золотистое, обтягивающее, до боли знакомое. Платье Ноа.

Они танцевали с Дином под ритмичную мелодию. Её пальцы утонули в его роскошной шевелюре, а его рука без стеснения скользнула вниз, сжимая зад девушки, которую я называла своей лучшей подругой. Она даже не подумала отстраниться. Во мне всё кипело. Во мне всё кипело. Ещё секунда – и их губы слились в поцелуе. Таком, от которого отворачиваются – или бросаются в драку. Мне хотелось врезаться в эту сцену, сорвать с неё это платье, вцепиться в её роскошные волосы… но я стояла. Просто стояла и смотрела, как они целуются, как будто меня не существует.

В следующую секунду я схватила сумочку и вылетела из клуба пулей. Холодный ветер хлестал лицо, глаза резало от обиды. Рыдать? Нет. Я не собиралась плакать – у меня не было на это права. Я просто бежала, не разбирая дороги, пока силы окончательно не покинули меня. Через пару кварталов я заметила автобусную остановку. Металлическая лавочка казалась спасением – или приговором, я уже не понимала. Я села, прижалась щекой к холодному стеклу и прикрыла глаза. Всё внутри ныло. И всё равно – я уснула почти сразу

Я села, зевая и потирая онемевшие руки. Хоть бы телефон уцелел… О, слава небесам – он был в сумочке. Разряжен, конечно. Я уже не надеялась, что он включится. Отлично. Теперь ещё и без связи.

Пора выбираться отсюда. Роль городского бродяги явно не для меня. Странно даже, что за всю ночь никто не украл мою сумку. В ней осталось немного наличных – как раз хватит на билет на автобус.

Минут сорок я торчала на остановке, дрожа и стуча зубами. Мне было уже всё равно, куда ехать – лишь бы попасть куда-нибудь, где тепло. К счастью, автобус шёл до знакомой остановки.

Полчаса в пути, потом пятнадцать минут виляний по кварталам, и вот я у дверей кампуса. Выдыхаю. Захожу.