Без переплёта

Глава 5

Следовать за призраком оказалось очень удобно: не надо задумываться, куда идти, где свернуть и за какой по счёту дверью находится хранилище. Можно было с любопытством разглядывать старинную кладку, пытаясь представить, к какому веку она относится. Не будучи специалистом в этом вопросе, Дора тем не менее понимала: окружающие стены древнее самого особняка. На чём основывалась эта уверенность, она бы не сказала. Так, из области ощущений.

Потянуло холодком. Спуск по широкой винтовой лестнице всё не заканчивался. Хотя синьор Лучано служил неплохим маячком, полностью его свечение, конечно же, не могло рассеять густой мрак подземелья. Теперь слово не вызывало улыбки. Назвать это подвалом у неё бы язык не повернулся. Неудивительно, что Рина предпочла отвертеться от поручения заведующей.

Вот и просторный коридор. Здесь заметно светлее. Хотя потолочный свод довольно высок, все двери в подземелье такие низкие, что и впрямь придётся наклоняться, чтобы войти. Почему бы это? Обозначить уважение поклоном? Или чтоб гонящийся за тобой враг по незнанию лбом шарахнулся? Ну и мысли лезут в голову.

Она не сдержала хихиканья. Лучано обернулся и вопросительно на неё уставился. Дора только рукой махнула. И тут же поинтересовалась:

– А ты что, мысли мои не читаешь? Как тогда про кофе угадал? И остальное?

– Я хранитель библиотеки. Я ощущаю потребности.

– А-а-а, – разочарованно протянула Дора. – То есть бутерброд с красной икрой мне не светит? Это ж баловство, а не потребность.

– Попросишь – получишь. Сам не распознаю.

Если бы она умела, точно присвистнула бы. Шутка ли – это что, она в сказку попала? С джинном, исполняющим желания?

Лучано усмехнулся.

– Не слишком обольщайся. Мои возможности не безграничны.

Вскоре синьор Фолианти замер. Точно, как описывала Рина, за каменной аркой находилась дверь. И поклон отвесить придётся довольно глубокий, чтобы о притолоку не зацепиться. Но эта дверь не была последней. Далее, в глубине коридора, Дора заметила светлое пятно. Она двинулась к нему, даже не остановившись у нужного хранилища.

Призрак метнулся вперёд, загородил собою источник света и сердито принялся выговаривать:

– Тебя за чем послали? За летописью? Так бери и уходи. Нечего здесь оставаться дольше чем нужно.

Синьор Лучано от волнения стал почти совсем прозрачным, потерял почти всё собственное свечение, и теперь свет, который он пытался от Доры скрыть, казался ярким маяком во тьме.

Не споря, Дора шагнула к указанной двери, но тут…

– Мя-а-а!

Жалобное мяуканье раздавалось из той части коридора, куда призрак пытался её не пустить.

– Мя-а-а…

Уйти и оставить несчастное животное, неизвестно как и когда забравшееся в эти катакомбы? Ну уж нет! А если оно уже несколько дней голодает? И Дора решительно пошла на звуки кошачьего плача. Синьор Фолианти устремился к свету впереди неё, резким, неприятным голосом возопив: «Брысь! Брысь, паршивец!». А прямо из светлого пятна вальяжно вышагнул он. Кот. Даже не кот, а котище. Бросил на Дору взгляд, исполненный презрения и прошествовал мимо, мазнув хвостом по её ногам. Во все стороны посыпались искры, а Дору словно током ударило. Даже дыхание перехватило.

Пока она пыталась отдышаться, кот исчез в проёме, ведущем к лестнице. И только тогда она сообразила, что пока животное не скрылось, она отчётливо его видела. В этом сумраке? Да кот же светился!

Вся его шерсть переливалась голубыми искорками.

Дора перевела взгляд на синьора Лучано.

– Это что, ещё один призрак? – чувствуя себя героиней комедии абсурда, спросила она.

– Ах, если бы! – сокрушённо вздохнул Лучано. – Этот негодник Милли вполне материален. И никакого с ним сладу. Не нужно было тебе его трогать.

– Да я и не… – хотела возразить Дора и осеклась. Какая разница, кто кого тронул, если делать этого было не нужно.

А на двери, возле которой их поджидал Милли, постепенно проявлялась мерцающая табличка. «Архив последних строк». И что-то мелко-мелко внизу.

– Лучано, – почему-то шёпотом обратилась Дора, – что здесь происходит? По-настоящему? Почему я? Почему все делают вид, что всё в порядке?

Призрак разразился поистине демоническим хохотом.

– С этого надо было начинать, девочка! Почему ты? Все ответы у тебя в руках. Вопрос – почему ты не видишь? Спрашивай себя.

Эти слова, да ещё вместе с обидным смехом, вывели её из терпения.

– Синьор Лучано, – строго одёрнула она призрака, – не потрудитесь ли объясниться? Я здесь заперта, как в тюрьме. Согласна, довольно комфортной, но всё-таки тюрьме. Имею я право знать, за что? Что сделала или не сделала? Почему было так важно, чтобы я не оставалась в библиотеке прошлой ночью, когда сгорел мой дом? И случайно ли он сгорел? Ваш смех в этих обстоятельствах оскорбителен.

Синьор Фолианти осёкся.

– Мои уста скованы печатью молчания, девочка. Слишком много цепей. А ключ у тебя. Ключ – ты. Торопись. Дни безвременья близко.

Повисло давящее молчание.

Надо было о многом подумать. Хотя бы о том, как так вышло, что она согласилась плыть по течению, не пытаясь вырваться из плена особняка. Или почему вообще приехала в Стклянск на ПМЖ, не зная даже толком, что её здесь ожидает. Нотариус, конечно, дал исчерпывающие описания наследства, но отчего бы сначала не приехать осмотреться и, если уж понравится, увольняться и переезжать.

Подумать было о чём. Но сначала летопись.

Если бы не помощь Лучано, она бы долго копалась в шкафу, набитом древними книгами. Руки её подрагивали, когда она брала очередное произведение книжного искусства. Тяжеленные тома с деревянными переплётами, обтянутыми кожей, с золотыми и серебряными надписями. Настоящий пергамент, рукописные тексты. Призрак комментировал каждую книгу:

– Залесский кодекс. Полное ничто. Ошибка на ошибке.

– Подспудная летопись. Если верить писцу, на Руси в один год вымерло народу больше, чем во всей Европе насчитывалось жителей. Под хмельком он был, что ли?

– Изборник печалей и радостей. Вот это достойный экземпляр коллекции. Философские притчи не устаревают.

Наконец, требуемая летопись была у Доры в руках. Ничем не примечательная книга. Даже писанная не на пергаменте, а на бумаге. Лучано и высказываться на её счёт не стал.

– Синьор Фолианти, мы можем задержаться на пять минут?

Ещё раз спускаться в подземелья не было никакой охоты, а прочитать мелкий шрифт на табличке Архива казалось важным.

Призрак, даже не спрашивая, что ещё ей понадобилось в подвале, подплыл к двери с табличкой. Как он сказал? Потребности ощущает?

На табличке, кроме основной надписи, ничего не было. Но стоило Доре приблизиться, как мелким витиеватым почерком зазмеились слова: «В каждом пейзаже часть ответа». Не успела она дочитать, как строчка вспыхнула и погасла. Словно и не было ничего.

Со стороны выхода послышался требовательный мяв, и призрак категоричным тоном заявил: «Нам пора». На этот раз Дора и не подумала тянуть время. Острое ощущение опасности, возникшее, как пишут в романах, «под ложечкой», звало выбираться из подвала по возможности скорее.

Путь наверх она не заметила. В голове было полно других мыслей. Уже в коридоре первого этажа услышала негромкое старческое ворчание из комнаты Арсения Антоновича.

– Ах ты, бездельник! Где только тебя носило? Я уж волноваться начал. Ну что хвост распушил? Знаю, знаю, чего хочешь. На вот, ах, баловник.

Дора тихонько прошла к себе, старательно игнорируя неясное чувство тревоги.

За недолгое время её отсутствия комната волшебным образом преобразилась. Плед на диване превратился в копию собрата, оставшегося в родном городе. На окне трепетали такие знакомые шторы. Дора обратила внимание, что форточка приоткрыта ровно настолько, чтобы пропускать свежий воздух, но не создавать сквозняка. Даже клеёнка на столике была из её кухни. Согласно обещанию Арсения Антоновича, всё образовалось «как подобает».

Снова мелькнула мысль, что надо бы выяснить, знает ли библиограф о призраке и прочем или, живя в своих стариковских фантазиях, воспринимает всё само собой разумеющимся.

Она села на диван и принялась перебирать содержимое рюкзака. Все сохранившиеся осколки прошлой жизни. Подержала в руке телефон, о котором ни разу не вспомнила за последние сутки. Подумав, набрала приятельницу из областной библиотеки. «Вызов не может быть установлен. Пожалуйста, перезвоните в справочную службу вашей сети». Как там говорил призрак? «Торопись. Дни безвременья близко». Торопись. Кошелёк с небольшой суммой и банковскими картами. И пожалуй, самое дорогое – аккуратная стопка исписанных старательным почерком открыток.

Почему-то именно сейчас от одного взгляда на эти послания практически незнакомой старой женщины защемило сердце.

Дора привычно раскинула веером почтовые карточки. Вытянула одну наугад и залюбовалась причудливой игрой света и тени. Изображённый неизвестным художником закат на реке словно демонстрировал красочное шоу, играя пылающими оттенками оранжевого и малинового у горизонта и постепенно смягчаясь до нежно-розового. Всё на картине: и стройные силуэты деревьев, чьи кроны были окрашены в тёплые золотистые тона, и берег, поросший густым камышом, и размытые очертания небольшого мостка – всё создавало особую умиротворяющую атмосферу угасающего дня. Всё дышало спокойствием и гармонией.

Она бережно собрала открытки, снова перевязала ленточкой и спрятала в рюкзак.

Завтра она подумает, где искать пейзажи, которые хранят ответ. Едва ли речь о чём-то далёком. Скорее всего, это что-то на территории огороженного участка. «В каждом пейзаже часть ответа». Значит, этих пейзажей как минимум несколько. Например, вид на забор, вид на особняк, розовые кусты ещё. Что же там за ответы в этих видах-то?!

Дора в сердцах пнула ни в чём не повинную подушку и встала.

– Синьор Фолианти, а в этой летописи ничего секретно-важного нет? За ней особого пригляда не нужно?

Вышагнувший из стены призрак картинно взмахнул кружевами манжет:

– Ах, в ней не только секретно-важного, но и вовсе ничего важного нет. Она понадобилась нашей любезной Людмиле Петровне в качестве иллюстрации к выступлению на завтрашнем городском симпозиуме. Выносить из библиотеки что-то ценное запрещено правилами, а эта писанина даже исторической ценности не имеет. Есть подозрение, что подделка ХIХ века. И скажу тебе по секрету, это истинная правда.

Летопись, претендующая на звание старинной, была убрана в шкаф, а Дора вышла проветриться. Что-то голова начинала гудеть от всё более и более сгущающихся непонятностей.

Из комнаты библиографа не доносилось ни звука, хотя время ещё было не позднее. Но всё-таки старый человек. Может, и задремал. И она неслышным шагом отправилась изучать особняк. Вчерашняя попытка поближе познакомиться с ночной библиотекой была прервана встречей с призраком. Кажется, целый месяц прошёл, хотя минули только сутки.

Дора наслаждалась спокойной прогулкой по коридору. Хорошо, что у Шерочки рабочий день давно закончился. И не поймёшь, как за пару встреч уборщица стала пугать больше призрака. Всё здесь с ног на голову перевёрнуто.

– Ишшшь! Дурищщща!

От двери в кабинет заведующей раздался знакомый шелест, и вот уже Стра́ник собственной персоной сердито соткался перед Дорой буквально из ничего.

– Ходишшшь! Время переводишшшь. Маршшш к сссебе!

Дора остановилась как вкопанная. Стра́ник размахивал руками, и с его плаща во все стороны разлетались буквы, тут же осыпающиеся пылью. Вот и лишний повод уборщице пошуметь.

– Милый Стра́ник, чем я тебя прогневила? Почему мне нельзя пройтись по библиотеке?

Стра́ник ещё больше зашипел, зафыркал, как рассерженный кот. И развеялся в воздухе так же внезапно, как появился.

Дора задумалась. Вроде бы библиотечные духи не проявляли к ней агрессии. Напротив, пытались помочь. Что же от неё хотел Стра́ник?

«Торопись. Дни безвременья близко». Так говорил синьор Фолианти. И Стра́ник сердится, что она время теряет. Может, это всё связано? Но что она может у себя в комнате, куда её прогонял Стра́ник, чего не могла бы во вне? У неё же и нет ничего. Рюкзак да открытки. Полсотни пейзажей. О! Да она и вправду дурища, каких мало!

Дора битый час и так и эдак перекладывала открытки, пытаясь понять, что могли бы означать пейзажи. Картины с видами реки в разное время суток перемежались изображениями старинных зданий и скверов. Попадались карандашные наброски перекрёстков – пять штук. Что здесь может быть зашифровано? Какие ответы?

А что если разложить открытки в хронологическом порядке? Несколько однотипных изображений заката, только с разных ракурсов, сменились последовательно: покосившейся колокольней, трёхэтажным зданием советской поры и цветущим лугом. Затем снова река, но уже зимним днём. И так далее. Ничего особенного, за что мог бы зацепиться глаз, в этих картинах она не находила.

Открытки несколько раз были разложены во всяческих вариантах: город в центре, река по периметру; река в верхних рядах, город снизу и наоборот. Дора выкладывала из открыток полоски, квадраты, использовала шахматный порядок, но озарение не спешило к ней.

Пришла мысль, что ответы могут храниться и на оборотной стороне пейзажей. Открытки немедленно были перевёрнуты текстами вверх. Может, нужно искать не в самих пейзажах? Возможно, что-то зашифровано в текстах?

«Милинькая моя, скоро Рождество. Пусть этот светлый праздник принесёт тебе радость. Надеюсь, ты благополучна. А я по-прежнему бодра. Не берёт меня старость. Но тебе думать об этом рано. Остаюсь, твоя Н.».

Это стариковское «милинькая» было так трогательно, что даже не выглядело безграмотным

«Дорушка, поздравляю тебя с приближающейся Комоедицей. Пусть твоя жизнь будет сытной и весёлой. Сама не скучай и миня, старуху, не забывай. Твоя Н.»

«Дорогая моя, с Первомаем! И трудись в меру. Сначяла о здоровье надо думать. Не всё ж работать. Надо и отдыхать. Хорошего тебе настроения. Твоя Н.»

«С Троицей тебя, миленькая! Хорошей погоды. А то я уж надеялась погреть старые косточки на летнем солнышке, но эти дожди спутоли все планы. Будь счастлива и весела. Твоя Н.»

Она пыталась складывать слова из первых букв в каждом предложении, собирать в единый текст первые слова из каждой открытки. Раз за разом получалась бессмыслица. Она выписала названия всех упомянутых праздников. Безрезультатно. Разглядывание посланий на предмет точек или проколов над буквами тоже ничего не дало.

– Синьор Лучано, – наконец взмолилась она, но не успела озвучить просьбу, как на столе из ниоткуда возникла изящная фарфоровая чашечка, источающая такой аромат, что даже головная боль моментально отступила. От одного только предвкушения.

Кофе помог слегка прояснить мозги и вернуться к работе с новыми силами.

Дора снова и снова вчитывалась в давно заученные строчки, пока не поймала себя на мысли, что старческая безграмотность как-то очень уж избирательна. Вот «милинькая» с ошибкой, а там обычная «миленькая». То же с другими словами. Порой попадались такие перлы, что вообще трудно объяснить, вроде «йа», «тЫ» или «нно». И самое главное – не больше одного изуродованного слова на открытку. Может, стоит выписать эти неправильные буквы?

«И», «и», «я», «о», «з»… Полсотни букв, из которых почти две трети гласных. А среди оставшихся – «ф», «ш», «ь», что никак не добавляло шансов составить осмысленную фразу.

Она со стоном встала и прошлась по комнате. Никогда не была сильна во всех этих шифрах. Снова бросила взгляд на выложенные по порядку открытки. Старухины поздравления так намозолили глаза, что слова с ошибками выхватывались из текста первыми: «милинькая», «миня», «сначяла», «спутоли»… Так-так!

Дора лихорадочно читала наконец-то получившее смысл послание: «Милинькая, миня сначяла спутоли з табой. Нно йа ни тЫ, хотъ имья адно. Йа ни подашла, нно тЫ подходиш. Нильзя, штоб догодался. Памру, аставлю дамишко тибе. Можишь прадать. Можишь итти вбиблиотеку. Сможеш остоновить. Хитрай. Хочит сваи грихи перивести. Ни пишы имини никагда. Фсё, што нада знат, скрываит славарь. Неверь…» – на этом текст обрывался. Самое важное осталось не сказанным. Кого она должна остановить? Какой словарь искать? Кому не верить? Почему тётка выбрала столь экзотичный способ донести до неё информацию?

Вопросов было так много, что они не помещались в голове, теснились вокруг, заполняли собою тесную комнатку, душили.

Срочно на воздух! Хоть немного проветриться. Она накинула на плечи вязаную шаль, совершенно точно не из её старого гардероба, но такую уютную, что сразу стало чуть спокойнее на душе. В коридоре было оглушительно тихо – ни скрипа, ни шороха. Даже от её шагов не раздалось ни малейшего шума. Старый дом погрузился в глубокий, спокойный сон.

Стараясь не потревожить этот покой, Дора ступала как можно легче, но все звуки словно бы тоже дремали. Входная дверь отворилась так же неслышно, и Дора шагнула в сад. Шагнула – и замерла, поражённая.

Несколько десятков розовых кустов перед входом в особняк светились тёплым рубиновым сиянием. Ни один цветок своим внутренним светом не походил на другой. Каждый был уникален оттенком, яркостью, едва уловимой пульсацией. Но все вместе они погружали в гипнотическое оцепенение. Дора забыла обо всех вопросах, терзавших её считанные минуты назад, и стояла не в силах отвести взгляд.

– Мя-а-а…

Она вздрогнула. Наваждение рассеялось. Лёгкое свечение над розами никуда не делось, но теперь это было просто красиво, весь магнетизм куда-то делся.

Может, ещё раз попробовать выйти с территории?

В саду не было никакого освещения, кроме звёздного неба да светящихся роз. Деревья оказались самыми обычными, свет не излучали. Напротив, раскинули над тропинками ветви, словно изогнутые, крючковатые пальцы. Их чёрные тени делали мир вокруг загадочным и чуточку пугающим. Впрочем, ночь выдалась безоблачной, так что видно было достаточно хорошо.

Поблагодарив генетику за отличное ночное зрение, она двинулась в сторону ворот, но дорожка предсказуемо вывела к дому, предварительно попетляв между деревьями. Дора пожала плечами и продолжила неспешный обход участка. Обогнув особняк, обнаружила парковую скамейку и присела обдумать всё случившееся за последнее время.

И так и этак складывая все имеющиеся факты, Дора вынуждена была признать, что розыгрышем происходящее никак не может быть. Слишком много штрихов и деталей выбивается из привычной реальности. Вот хоть синьор Лучано. Она может поклясться, что призрак самый что ни на есть настоящий. А это говорит или о её собственной невменяемости, или о том, что здесь творится какая-то чертовщина. Хотелось, конечно, верить, что с её психическим здоровьем всё в порядке.

– Мя-а-а…

Вышагнувший на дорожку котяра, от которого по-прежнему во все стороны сыпались искры, невозмутимо уселся в двух шагах от Доры, задрал заднюю лапу и принялся вылизываться. Он занимался своим туалетом так сосредоточенно, что казалось, пробеги мимо свора лающих псов, кот не среагирует. Но стоило Доре чуть шевельнуться, как кот с икрящейся шерстью замер, глянул пристально и, бросив свои занятия, двинулся к ней. Потёрся о её ноги, явно выпрашивая ласку. А потом, как само собой разумеющееся, вспрыгнул на колени.

От подобного натиска Дора слегка опешила. Фанаткой домашних питомцев никогда не была, но устоять против этого роскошного зверя оказалось невозможно. Она нерешительно почесала его за ухом, провела рукой по шерсти.

– Милли. Ты же Милли, да? Надеюсь, тебе позволено выходить на улицу и ты не сбежишь?

Кот приоткрыл сверкнувший жёлтым отблеском глаз, зевнул и свернулся пушистым клубком, оставив хвост свисать чуть не до земли.

Постепенно становилось зябко. Хотя Милли и грел не хуже печки, и урчал, как маленький тракторёнок, но спина, даже прикрытая шалью, начала подмерзать. Дора с сожалением глянула на кота. Спихнуть? Она аккуратно попыталась сдвинуть кота с коленей, но поймала укоризненный жёлтый взгляд и поднялась со вздохом. И с котом на руках. Наглое создание замурчало ещё громче, явно довольное, что его понесут.

Тропинка вёртким ужом скользнула мимо особняка, увела в гущу деревьев, заставила немного покружить по саду, пока, наконец, не упёрлась в калитку. Дора чуть не выронила свою ношу.

Всего несколько часов назад она не могла приблизиться к этому месту. И вот – пожалуйста! Ещё шаг. Холодные искры, которые так и сыпались с кошачьей шёрстки, позволяли отчётливо разглядеть кнопки с цифрами. Недоверчиво протянув руку, она набрала нужную комбинацию: один-шесть-девять-два. Калитка открылась, даже не скрипнув. Перед Дорой чернел выход в обычный мир. Без призраков, домовых, таинственных надписей и возникающего из ничего кофе. Привычный и понятный мир.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.