- -
- 100%
- +
– Да ты чего? – недоумённо уставилась в ответ на мой вопрос Живка. – Они ж старшие, набрали себе самых сложных заданий, теперь целую седмицу с ними разбираться будут. О, веселье начинается, смотри, смотри!
По оставленному проходу в центр круга пробирался толстый розовощёкий карлик в длинной рубахе, частично волочившейся по земле. Карлик путался в подоле, смешно подпрыгивал и вертел вихрастой головой на цыплячьей шее, пытаясь создать видимость строгого взгляда. При его появлении питомцы загомонили громче, а Живка шепнула, что это Хромыч. Сложно было бы не догадаться – что передо мной не Донка и не Смурник, я распознать сумела, а с госпожой Пульмонарией мы и вовсе знакомы.
Хухликов я в своей жизни повидала не так чтобы много, – они нечасто с прочими лесными обитателями общаются. И все как на подбор бестолковые. Или это мне так везло? Но об этом Хромыче Ньярка тоже нелестно отзывалась. А он и не противоречил такой оценке. Постоял-постоял в центре круга, обвёл всех мутными желтоватыми глазками и выдохнул:
– Тама, ну, на этих, как их… Ну, на Гиблых кочках – тама как бы ягоды есть. От, не знаю, съедобные аль нет, тока костей птичьих тама как бы много. Так вы ягоды те как бы изучите и мне доложьте. А опаски окружающим чтоб от вас как бы не было.
И всё так же, подпрыгивая и спотыкаясь, Хромыч отбыл из круга, на самый край поляны. А я даже не успела Живку ни о чём спросить, как перед нами уже стоял хмурый леший и, глядя куда-то поверх голов, рассказывал, что по питомнику разгуливает парочка мавок в обличье здешних обитателей. И если мавка разделит трапезу с кем-то из нечисти, то выпьет всю его силу, и останется он бодрый да весёлый, но к чарам более совершенно неспособный. Вот на этих словах у меня дыхание-то и перехватило: ничего себе, обучение! Ладно, я. Я и среди людей не пропаду, а куда в таком случае податься кикиморам с лешими, шуликунам да анчуткам?! Да и мне с силой, от рождения данной, расставаться совсем не хочется! И куда наставники смотрят?! Почему мавки здесь разгуливают? Как они сюда вообще попали?! Видимо, глаза у меня совсем квадратными сделались, потому что Смурник внезапно остановил на мне посветлевший взгляд, подмигнул и сказал, уже обращаясь только к Живке:
– А новичка мы одного не бросим, верно?
Кикимора просияла и изо всех сил принялась кивать наставнику, который продолжил знакомить собравшихся с заданием:
– Вспоминайте всё, что знали-слышали, о чём догадывались и что подозревали, расспрашивайте тех, кто может знать больше вашего, но мавок разоблачите и обезвредьте.
На смену лешему в круг вышла растрёпанная кикимора. Донка, стало быть. Если верить Ньярке, вредная. Если своим глазам и ушам доверять, ещё и опасная. Кикимора, прищурясь, зыркнула вправо, влево, дождалась, пока все умолкли, и заявила:
– На поляне двое про́клятых. Один над своей жизнью не властен, другой своей воли не имеет. Первый о беде своей знает и живёт здешним местам не во вред. Другой ни о чём не догадывается. И сроку у вас до полной луны, чтоб с чарами, лишающими воли, разобраться: кто наложил, как снять и чем грозит промедление.
И после зловещей паузы добавила:
– А, главное, что верней будет: пытаться снять эти чары или уничтожить про́клятого.
С поляны наставница уходила в гнетущей тишине.
На фоне заданий, полученных от Донки и Смурника, проблема, озвученная госпожой Пульмонарией, меня не слишком взволновала. Ньярка называла шишигу великой целительницей, так я и не удивилась, что задание её оказалось связано с этим важным для всех лесных, домовых и болотных существ искусством. До нашего сведения довели, что белки в человеческом парке расхворались. Орешки не щёлкают, семечки не грызут, к отдыхающим за угощением не пристают. Сидят в дуплах и шерсть теряют. Были уже прецеденты, когда абсолютно обнажённые белочки по соснам носились, пугая окружающих непристойным видом. Так нам, стало быть, и требуется белочку изловить (каждому свою), в болезни её разобраться и несчастное животное в кратчайшие сроки излечить.
Ну вот. Мало того, что в целительстве я не мастак, а так-сяк, так ещё и белку самостоятельно добыть требуется. А это ж из-под горы выберись, по парку пошастай, от всех людских взглядов укройся… Мне-то попроще: я и обликом человеку подобна, и с людьми общаться привычна. А как анчутка или коловёртыш будут пациентов добывать, я интересуюсь. Ладно, сами-то люди не больно глазастые, зато их эти… – гаджеты, во! – чего угодно срисовать способны. Телефонке же глаза не отведёшь. Не успел какой корягой прикинуться, пиши пропало. Всё же парк, даже кисловодский, это вам не лес: и деревья пореже, и людей побольше. Разглядят на снимке или видеозаписи и давай охотиться, покуда кто-нибудь поавторитетнее мистификацией не обзовёт.
Однако белки белками, а мавки на территории питомника обеспокоили меня куда больше. Ведь не вычисли мы их до заката, при свете луны они натворят куда худших бед. Но моя новая приятельница была настроена чересчур легкомысленно. Она практически отмахнулась от моих догадок и предположений и принялась рассуждать, к кому могли относиться слова Донки касаемо проклятия:
– Понимаешь, с мавками всё просто: не выведем до захода солнца, они самоликвидируются, а Смурник придумает, как нас наказать за нерасторопность. А ты что думала? Конечно, мавки – это его рук дело. Может, просто морок, а может, парочку куниц или хоть тех же белок зачаровал. Оно ж только до заката и продержится.
– Э-э-э… – Я очень многого ещё не знаю о питомнике и его нравах. – А лишение сил тогда как?
– Ну это смотря по его настроению. Может, тоже только до заката. Или на целую седмицу, чтоб урок накрепко вбить. Но не дольше – проверено. А вот Донка никогда таким не занималась. Она обычно два предсказания на будущий день изрекает, а мы должны до начала этого дня разобраться, где правда, а где ложь, по всяким признакам и приметам. А чтоб вот так, решать, кто тут проклят и не проще ли его уничтожить, – неслыханное дело.
– А насчёт первого проклятия? Это ж она про злыдня? Чтоб круг подозреваемых сузить?
– Ну ясное дело. И что он проклят, и что знает о том. Это всем известно. Круг значительно сузился. Аж до… – Живка беззвучно пошевелила губами, – аж до полста. Хотя нет. Она ж только о тех, кто на поляне был, говорила. А это значит, всего-то три десятка питомцев и все наставники.
Я непонимающе на неё уставилась. Наставники-то при чём?
– Мав, я уже говорила, что ты балда? Наставники тоже присутствовали на поляне. И исключать их никак нельзя. В том-то и может быть подвох.
– Стой-стой-стой! – Я всё равно не могла понять логику происходящего. – Задание Смурника – это сплошная фикция, так? И мавок никаких нет. А…
– Сплошная чего? – переспросила кикимора. – Мавок нет. И что? То, что имеется вместо них, ничем не отличается. И распознать этих созданий ты сможешь по тем же признакам, что и настоящих, и при неосторожности способность к чарам потеряешь. А если найдёшь способ от этих созданий избавиться, значит, тебе и сами мавки нипочём будут. Всё по-честному – ты здесь, чтобы учиться.
– Хорошо, – согласно кивнула я. – Но тогда и история с проклятием – такая же учебная обманка?
Но Живка только плечами пожала. Ничего похожего ей припомнить не удалось.
– Давай с другим сперва разберёмся, а? На проклятие времени больше всего отведено. Ещё успеется.
Но меня было не так легко унять.
– Жи, постой. Давай, ты уже всё разом объяснишь, чтоб я потом глупых вопросов не задавала. Ну вот кинемся мы все сейчас белок лечить. Или там ягоды изучать. Но кто-то же всё равно первым до истины докопается. И что? Выходит, другим можно больше не стараться?
– Пфе! Да с чего ты взяла, что тот, кто найдёт решение, нам с тобой доложится? И даже если так, один-единственный верный ответ существует крайне редко. Потому что мало вычислить, кто проклят, ведь снять тёмные чары можно по-разному. И за такое серьёзное дело сами мы не возьмёмся – только предложим свои варианты наставнице. И с белками так же: из-за чего они облезли, узнать необходимо. Но беде помочь всяк может по-своему. И с ягодами – ты одно полезное свойство обнаружишь, я три вредных. А на самом деле их окажется дюжина. Простые ответы если и есть где-то, так я их не встречала. Наше дело – учиться видеть, чувствовать. И природу, и её магию. Молчи, знаю, что это ты и без питомника умеешь. Но то, что видишь ты, не видит бродница, верно? И если она к тебе за советом обратится, ты подскажешь. В этом весь смысл. Ты не дашь ей готового решения, но поможешь нащупать ту тропинку, которой она сама не разглядела, если, конечно, она тебя спросит. И это очень важно – вовремя сообразить, чья помощь тебе сподручнее будет. Уфф… Хорош болтать! Айда к Гиблым кочкам!
Ага, хорошо ей говорить! А мне тут кто-то обещал вылазку к сытной лещине. Кикимора, совсем было навострившаяся заняться исследованием таинственных ягод, оценивающе на меня взглянула, испустила тяжкий вздох и кивнула: идём, раз такое дело. Живот мой немедленно отозвался восторженной трелью, и я его хорошо понимала. Последний раз я перекусывала около суток назад, ещё в поезде. Ну а как бы я ещё до Кавминвод добралась? Вратами в одиночку ходить у меня пока нос не дорос. Вот через пару веков куда как проще будет. А может, и раньше – вдруг научусь здесь и этой премудрости.
Глава шестая, в которой оказывается, что орехи любят ритм, а лесавка мечтает о радужнице
Это просто не описать, как здорово, что в Подгорье сытная лещина водится. Орешек невелик, а сытней трёх ковриг. И не просто сытней, а и на любой вкус. Щёлкай орешки да представляй свои любимые яства: хошь, репу печёную, хошь, бруснику мочёную, аль пироги с грибами да кашу с желудями.
Пока мы неслись кормить меня завтраком, Живка не умолкала ни на минуту. И как ни странно, это вовсе не были восторженные писки на тему несравненности ненаглядного злыдня, потому что «я знаю, тебе хочется о Сьеффе послушать, обязательно о нём расскажу, но вначале нужно решить все задачи и желательно в числе первых, потом объясню почему».
Я не стала разочаровывать кикимору тем, что злыдень мне интересен чуть ли не в самую последнюю очередь – не опасен и ладно, – а просто внимала, кивала и поддакивала. Это очень рационально: пока толком ничего не понимаешь, лучше больше слушать. Оказывается, с ягодами нас непременно ожидает какой-то подвох. Не иначе, Хромыча занесло на те кочки, и он во что-то вляпался, с ним это часто случается. И теперь нам предстоит разобраться, насколько всё печально, и желательно без ущерба для себя и окружающих. А этот самый ущерб вполне возможен, потому что только задания Смурника и Пульмонарии при всей их сложности всегда безопасны. Да-да! И все неприятности, что с нами могут при этом произойти, всегда учтены и просчитаны. Донка тоже никогда активных действий не требует – только наблюдать и свои соображения высказывать. Зато из-за Хромыча кто-то из питомцев непременно оказывается в ситуации, когда без посторонней помощи не выкарабкаться. И это большая удача, что до сих пор никто серьёзно не пострадал.
Мои вялые протесты типа «да что опасного может быть в ягодах?» кикимора пресекла одним многозначительным «хм!», а тут и завтрак подоспел. То есть мы выбрались к горному склону, густо заросшему лещиной. Да не простой, а той самой – сытной. На вид орешник орешником, только плоды покрупнее, с яблоко-дичку. Таких орешков парочку съел и сыт. Но парочкой мы, конечно, не ограничились: я набила под завязку сумку, что болталась через плечо (никогда не выхожу без объёмистого рюкзака или сумки и сто раз убеждалась, как это правильно), а Живка – карманы длинной и изрядно потрёпанной жилетки.
– Ты не думай, я не от жадности, – пыхтела Жи, козой взбираясь по каменистому склону и пытаясь дотянуться до ближайшей ветки, густо усыпанной нежно-зелёными розетками, скрывающими в себе вожделенные орешки.
Сытная лещина хоть и растёт только вблизи сильных магических источников, сама чарам не поддаётся, и чтоб достать её плоды, изрядно попотеть приходится. Поэтому в жадности я кикимору и не заподозрила ни разу – сама предпочитаю один раз попрыгать вокруг вреднючих зарослей и седмицу после не вспоминать об этих мучениях. Лещина не яблоня, на её ствол не вскарабкаешься, слишком тонок. Вот и исхитряется кто как может, чтобы добраться до пропитания. В отцовском-то лесу этого чуда не водится, зато в Уральских горах меня научили, как до плодов удобнее добираться. Тут такая хитрость имеется: нужно деревце потрясти, но не абы как, а создавая определённый ритм. И если нигде не собьёшься, орехи сами осыпятся. Не все, конечно, а только самые спелые.
И я полезла к приглянувшемуся мне стволику, уворачиваясь от хлёстких веток. Ха! А здесь об этой уловке и не слыхивали! Живка ещё и посмеиваться принялась, когда я стала трусить деревце, – дескать, бесполезно, так ничего не… Ага! Получилось! Но научить кикимору полезному приёмчику не вышло – чувство ритма у неё напрочь отсутствовало. Да быть того не может! Она ж музыкант! А как же флейта?!
– Ну-у-у, скажешь тоже, – протянула расстроенная неудачей Жи. – Музыка, она целиком рождается. Я же мелодию не выстукиваю, её флейта поёт.
Ничегошеньки я не поняла, но натрусила орехов на двоих, попутно подкрепилась, и мы, наконец, отправились выполнять первое задание. Ещё на поляне, услыхав от хухлика о ягодах, я затаила надежду, чтоб это оказалась радужница. Только надежда была так себе, дохленькая. Радужница ведь хотя и редкая, но по описаниям вполне «ве́домая», ничего «неведомого», кроме того, где её искать, в этой ягоде нет. А найти её было бы здорово! Это ж столько возможностей разом открывается – хочешь, сам меняйся, хочешь, меняй мир вокруг себя.
Говорят, радужница имя своё получила оттого, что собранные днём невзрачные сероватые ягоды с наступлением ночи раскрашиваются во все цвета радуги. И никак не угадать, сколько каких окажется. И дают эти разноцветные ягоды разные возможности тому, кто их съест. Каждый цвет за что-то своё отвечает. Нужно что-то в своей внешности изменить – кидай в рот красную, хочешь завладеть чем-то материальным – съешь оранжевую. Чтоб к тебе отношение изменилось, требуется жёлтая, а зелёная позволяет проникнуть в чужие мысли. Голубая для новых знаний, синяя магическую силу увеличивает, а фиолетовая позволяет исполнить одно желание.
Конечно, есть определённые неудобства – реализовать эти возможности только ночью можно, пока солнце спит. Но тем продуманнее всё выходит. Да и хранятся ягоды сколько угодно, ничего им не делается. Одна беда – капризное растение само решает, кому в руки даться. Тут уж ищи не ищи – всё без толку. Цветок папоротника и то проще добыть. О том хотя бы известно, когда за ним охотиться следует.
Но радужница была лишь моей давней мечтой, а проблема от наставника озадачивала по-своему. Каким образом мы должны выявить свойства таинственных ягод, не причинив при этом никому вреда, я даже предположить не решалась, а потому была заинтригована и готова удивляться. И хорошо, что у меня был именно такой настрой, потому как действительность оказалась… ну, несколько более странной, чем даже я могла бы нафантазировать. Во-первых, выяснилось, что Гиблые кочки находятся аккурат на границе Тумана. А это по любым меркам далековато. Если вы, конечно, пока Вратами ходить не обучены, так, чтоб расстояния вообще не играли никакой роли. Но на это и взрослая нечисть не вся способна, а мы с Живкой, как ни крути, мелкие ещё. Поэтому нам был необходим транспорт. Не, не людской, не подумайте.
Можно было зачаровать платок и домчаться по воздуху. Да нет же, не сидя на платке. Скажете тоже! Просто держишься за него руками и летишь, как под куполом. Но на одном платке вдвоём не полетишь, а сама я дороги не знала. Так что этот вариант отпал сразу же: платку на словах дорогу не объяснишь и направление не покажешь. Путешественник должен чётко представлять, куда ему надо. Я поинтересовалась, почему нельзя кого-то попросить провести нас Вратами, и заработала очередную «балду». Никто не станет нам помогать, в том смысле, чтоб выполнить за нас часть задания. Научить – пожалуйста, а делать – ни в коем случае. Ну а раз с Вратами связываться самим нам ещё рановато, то и разговора о них нет.
Зато в нашем распоряжении был старый добрый способ путешествия верхом на китоврасах. Они, конечно, задаром не помогают, но зато безотказные. Свистнешь с вывертом по-особому, и вот к твоим услугам и транспорт, и проводник. Поговорить с ним не получится – не о чем, но дороги китоврасы отменно чуют, кратчайшим путём доскачут, куда требуется.
Живка сказала, что в Подгорье китоврасов живёт всего с полдюжины и очень может быть, свободных как раз сейчас и не окажется, но попробовать-то можно. И она свистнула. Она так свистнула, что я только охнула завистливо. Ну, после того, как дух перевести сумела. И к моему немалому изумлению, полуконь-получеловек не замедлил явиться. У меня аж в глазах зарябило: ослепительно-рыжая, какая-то апельсиновая шевелюра и бледная, усыпанная веснушками кожа китовраса совершенно не сочетались с вороной мастью его «лошадиной» половины.
Нетерпеливо перебирая передними ногами, китоврас разглядывал нас, склоняя голову то к одному, то к другому плечу. Руки его при этом жили своей, отдельной жизнью: длинные пальцы быстро-быстро переплетали пучок сухой травы, превращая его в плотный жгут. И не понять, делом китоврас занят или так, лишь бы что-то в руках вертеть. Кикимора шикнула мне, чтоб не высовывалась. И так мы и любовались друг другом, пока китоврасу это не надоело.
– Ну! – неожиданно тонкий голосок смешно контрастировал с могучей статью. – Чего звали?
Дождавшись вопроса, Живка спешно выпалила, что нам нужно добраться к Гиблым кочкам и как можно быстрее. Глаза загорелись, доплетённый жгут был отброшен в сторону (всё-таки это оказалась безделка!), и китоврас махнул рукой себе на круп, поторапливая нас. Вот это я понимаю: никаких капризов и увёрток. Надо – значит, поехали! Легко сказать! На него же ещё взгромоздиться предстоит. Но китоврас предупредительно опустился на колени, так что с этим проблем не возникло.
Я умостилась позади кикиморы, крепко обхватив её обеими руками. И скачка началась. Вроде бы копытами китоврас земли касался, по воздуху не летел вроде бы. Но такого галопа я бы и во сне не представила. Кларакоры, оставляемые за спиной, слились в сплошную стену, я только и утешалась мыслью, что, должно быть, дорожка ровная да пустынная, а то посшибали бы мы всё и всех встречных.
Не скажу точно, сколько мы так неслись, но мне показалось, не слишком долго. Туман встал на нашем пути непроницаемой стеной как-то уж очень неожиданно, и китоврас остановился так резко, что Живка с размаху ткнулась носом ему в спину, а я влипла ей между лопаток. Думала, всё, лицо так и сплющится. Лесавка с приплюснутым носом – такого ещё лес не видывал! Но, кажется, обошлось. Мы с Живкой ни живы, ни мертвы стекли на землю, а китоврас, взбрыкнув, развернулся и был таков.
– Ой! – глазищи кикиморы сделались похожими на блюдечки. – А отсюда ему уже не досвистишься. Чего-то я не подумала уточнить, что нам нужно сюда и обратно.
Замечательно! Ладно, я – откуда мне знать, что от границы Тумана хоть усвистись, китовраса не высвистишь. Но уж Живка-то могла бы и подумать, как возвращаться станем! Ну, положим, я в сойку перекинусь и, пусть не так быстро, но долечу. Только свистеть, как кикимора, в четыре пальца с подвывертами, мне ещё учиться и учиться. А значит, придётся кого-то искать, просить. А по здешним правилам меня только поучить и согласятся, но никак не помочь действием… Да-а-а, похоже, кое-кто у Гиблых кочек надолго застрянет. А может, воспользоваться тем, что злыдень себя моим должником признал? Но мне бы не хотелось извлекать выгоду из доброго дела, которое к тому же мне ничего не стоило. Мыслишка царапнула и упорхнула. Упорхнула… Что ж так неудачно всё складывается?
– Жи, а ты почему перекидываться не умеешь?
– Я-то?! – вскинулась кикимора. – Чего это я не умею?! Очень даже… Постой-ка! Я ж подумала, это ты не умеешь. Ну…
Кикимора замялась. Ага. Кажется, мне и в питомнике грозит стать объектом жалости. Как же – человеческую кровь все чуют! Так получается…
– Что ж ты мне голову морочила? Мы ж и без китовраса могли сюда добраться. Эх! Зря только в долги влезла.
Ну да. Китоврасы не питомцы, чтоб бескорыстно помогать. А были бы питомцами, не стали бы подвозить. Им тут свой интерес: они тебя куда надо доставят с ветерком, а ты им – услугу по своим силам. И именно тогда, когда это понадобится. Ничего особо сложного или неприятного они обычно не требуют, только и всего, что не всегда ко времени долг взыскивают. Ты, может, совсем другим был занят, а тут отрываться от своих дел приходится. Но увильнуть – не-а, не выйдет. Если китоврас с тебя расплаты потребовал, а ты замешкался, он торопить не будет, только на тебя такой почесун нападёт, не обрадуешься. И никакой целитель не выручит. Отдавай долг и всё пройдёт, а нет – в кровь себя раздерёшь, но ничем беде не поможешь. Но всё по-честному. Китоврасы никогда не навязываются. Попросили до Гиблых кочек подбросить – получайте Гиблые кочки. А оставаться и ждать, не возникнет ли ещё какой надобности, китоврас не станет.
И всё-таки, как вам это нравится?! Я ещё и голову морочила!
– Ну, так откуда же я знаю, что ты можешь, а что нет? Ты ведь даже не заикнулась о том, чтоб перекинуться. Ладно, что уж теперь! Значит, обратно своим ходом… то есть, лётом. Пойдём-ка ягоды искать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.