Поэма о несчастном

Глава 1

Пролог

Я упускал сквозь пальцы суть,

Бежал от пересудов скверных,

От лишних глаз,людей неверных,

Заплыл в вранье за горизонт,

И был собою очень горд.

Склонившись подле алтаря,

Не принимал Господь меня.

Не был покорен в своей вере,

В надежде не терял контроль,

И возложил в чужие руки

Ответственность за эту боль.

Сидел и ждал. Когда ж за дверью

Появится во тьме другой,

Наследник пагубных привычек

И принесет душе покой.

Тянулось время. Шли минуты.

За ними горсти бедных лет,

Я мог бы сшить себе одежду

Из неудавшихся побед.

Я ждал, смиренно у порога

Высматривал чужую тень.

Как собачонка был взволнован

Перед приходом королей.

Замок висит. Не слышно скрипа,

Входная заперта извне,

Никто не смеет даже тихо

Судить за мысль о грехе.

Молчали стены.

В венах альтом

Отозвалось касание рук.

И с плеч упало одеяние

От тяжести его кольчуг.

Дверь распахнулась,

Весь в надежде

Прильнул к порогу в тот же миг,

Я целовал родные стены,

Я память погребал в тайник.

Прощался зверски.

Тень сомнений

Лежала камнем на груди.

Я здесь,

И я утратил веру

В мое спасение души.

Он засмеялся: «Где же правда?

Где правота,

Коль столько слез,

Размером ставших с океаны,

Были пролиты здесь как кровь.

Побоище. Раздумья. Муки.

Ты не сражался. Ты терпел.

Кто хочет, тот уходит смело.

Кто не ушел, тот не хотел.

Возьми ключи, и с глаз долой.

Здесь не тюрьма, и ты не пленник.

Оковы забирай с собой,

Их мастер ты,

Ты-бес мучений»

Прошу,позвольте мне проститься

Минутой счастья насладиться,

Мне пища лишь духовная важна,

А вот другая вовсе не нужна.

Я столько лет слонялся вдоль стены,

В окно глядев,я предвкушал узоры,

Как ярким светом будет падать нить

На землю, где поставлю свои стопы.

И каждый вздох там будет встречен кашлем,

Пока всю пыль не выветрят дермиты,

Постойте…Где же ключ? Вы обманули

Честнейшего раба из вашей свиты.

«Твой ключ в руке. Он был всегда с тобою,

В моменты счастья и слепой печали,

Когда навзрыд кричал сквозь силуэт

И думал лишь о будущем венчании»

Я взгляд ошеломленный кинул вниз.

Там нет оков, скрывающих изъяны,

Но ведь не мог я сам, да столько лет

Рыть яму, не взирая на желания.

Постойте. Нет. Не верю,

Это вы,

Почтеннейший, меня сюда загнали.

Коль был бы выход, то я в тот же миг

Столь мрачное местечко бы оставил.

А если прав старик?

И нет в том злого рока.

Пускай. Я заплатил за смерть сполна.

Присаживайтесь, царские вельможи.

Я расскажу, как правил сатана.

А началась эта история еще задолго до нашей встречи. Я был юнцом. Вспыльчивым и безрассудным до такой степени, что меня не пугала ни одна мысль о предстоящей расплате за содеянное. Наоборот, эта напасть вызывала во мне что -то нечеловеческое, и до того звериное, что каждый второй мог бы и испугаться, посмотрев в глаза, да задуматься, а не решил ли я поступить вопреки совести. Случалось это довольно часто. В моменты полного бессилия, или напротив, когда душа поет-все мысли крутились об одном.

А дело было следующим образом.

Окружали меня в доме натуры разного склада ума, в основном деловитые, пустоголовые и никудышные. Беда имела куда более страшный характер, чем обыкновенная глупость, все они были люди донельзя творческие.

Взять к примеру, Марию Яковлевну, женщина темноволосая, худощавая, в руках ее всегда можно было заметить маленькую кружку чая, глаза василькового цвета казались намного светлее, как только она пребывала в хорошем расположении духа, что являлось событием редким.

–Михаил Казимирович, голубчик, вы не правы. Здесь определенно все стоит не так. Я вас в этом уверяю, не спорьте, иначе мы просто не могли бы здесь и шагу ступить.

Спорить с Марией Яковлевной было бесполезно. Любой аргумент, направленный на выяснение конфликта и поиска правды, словно электрический ток разлетался по всему ее организму, затрагивал самолюбие, а следовательно, воспринимался как обыкновенная придирка со стороны общества. Да к тому же очень оскорбительная, учитывая какое высокое положение она занимала буквально несколькими годами ранее. Ее единственным утешением был соседский мальчуган Алешка. Он частенько приходил к Марие Яковлевне, рисовал желтые кляксы, а та в свою очередь закрывала в нем потребность быть кому-то великим наставником. Мальчишка сперва довольно улыбался, потом хватал со стола конфеты и с чувством полного удовлетворения бежал во двор.

–Алеша, а как же краски?-кричала ему с окна Мария Яковлевна.

Но за пределами квартиры, мальчуган растворялся в своих привычных детских шалостях и напрочь забывал о желтых разводах, которыми так восхищался его «учитель». Знает ли она, что имя Алексея никогда не будет увековечено в книге с пометкой «самый талантливый художник в мире»? Безусловно. Тогда зачем все это, спросите вы? Порой на человека такая страшная печаль находит, такой недуг, что тут хоть на стену лезть, хоть волком выть, а все одно -находи дерево, да вешайся. Тогда-то мы и думаем себе о разном, о счастливом, словно рукой дотянуться можем. Да будто и не мысли это вовсе, а взаправду происходит. Представляем себе события, да людей каких, и все здесь так хорошо, так красочно, что можно петлю развязывать. Все-то здорово, да только чуть дольше просидишь так, и как в трясине утонешь. Теряешь связь с былым. Так и живешь не своей, а чужой жизнью. Или вот как Мария Яковлевна, ждешь заветного часа, дабы наконец поймать за хвост свои суждения. А дверь -то все равно закроется, тогда можно и в лес, новое дерево присматривать.

Поглощенный весь в свои суждения, я медленно приближался к дому, как вдруг на соседней улице раздался женский голос. Запах табака и сладкое послевкусие духов доносились до меня уже вместе с ярким ароматом свежей выпечки в двух шагах от парадной. Тело неожиданно перестало слушаться. Я и сам не заметил, как остановился напротив незнакомки, которая смотрела на меня с удивлением. Сколько прошло времени? Минута? Пять? Надо было бы издать хоть малейший звук, легкое движение или приветствие в надежде, что статус умалишенного еще не столь сильно закрепился в ее голове. Но первым же делом, как на духу, выпалил: «Здесь не курят». Я был горд. Чрезвычайно. Поправил одной рукой плащ и заведомо был готов насладиться победой. Она не отвела взгляд, не скукожилась, словно пескарь, напротив, сделалась гораздо выше, чем есть.

–Будете? -с ухмылкой спросила она

Так началась череда странных событий, которая увлекла за собой весь дом.