С любовью, Сталкер

Хан Джихун сидел на диване, уставившись в одну точку на ковре. Он не двигался так долго, что Минхо начал беспокоиться, дышит ли он вообще. Лидер, их скала, их вечный двигатель, сейчас больше походил на собственную мраморную статую – холодную, неподвижную и бесконечно уставшую. Вся энергия, вся его хищная сценическая харизма словно вытекла из него, оставив лишь пустую оболочку.

Резкий звонок в дверь заставил всех четверых вздрогнуть. Шиу, самый младший, подскочил на месте, готовый то ли защищаться, то ли бежать. Минхо, сидевший в кресле у окна, медленно поднял голову, его лицо оставалось спокойным, но в глазах застыла тревога. Соджун бросил вопросительный взгляд на Джихуна, но тот даже не пошевелился.

Дверь открылась без стука, своим ключом. На пороге стоял менеджер Ким. Как всегда, в безупречном темном костюме, с непроницаемым выражением лица, он был воплощением контроля и порядка в их мире, который стремительно погружался в хаос. Его взгляд из-под очков в тонкой оправе скользнул по комнате, оценивая обстановку.

– Доброе утро, – его голос прозвучал ровно и буднично, что совершенно не вязалось с царившим в комнате напряжением. – Собирайтесь. У вас репетиция через час.

Тишина в ответ была оглушительной.

– Репетиция? – первым не выдержал Шиу. Его голос сорвался от негодования. – Хён, вы серьезно? Вы видели, что творится в сети? Джихуна-хёна… его съедают заживо, а мы поедем танцевать?

Минсок перевел свой холодный взгляд на макнэ.

– Именно поэтому вы и поедете танцевать, Шиу. Вы – группа. И шоу должно продолжаться. Директор Ан и я занимаемся проблемой. – Он сделал паузу, его взгляд остановился на Джихуне. – Соджун, Минхо, Шиу. Вы едете. Джихун, ты остаешься. Это решение компании. На время разбирательства ты отстранен от любой групповой деятельности.

Эти слова, произнесенные все тем же бесстрастным тоном, упали в тишину, как камни. Отстранен. Слово было холодным, официальным и окончательным. Соджун ахнул и прикрыл рот рукой. Шиу смотрел то на менеджера, то на Джихуна, не в силах поверить. Только Минхо молча сжал подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.

– Что? Но… это же бред! – взорвался Шиу. – Он же извинился! Он ничего не сделал!

– Шиу, достаточно, – впервые за утро подал голос Джихун. Голос был хриплым, безжизненным, но в нем все еще звучали нотки лидера, которому привыкли подчиняться. – Идите. Собирайтесь.

Соджун с мольбой посмотрел на менеджера.

– Минсок-хён, может, есть другой выход? Мы можем что-то сделать…

– Вы можете сделать ровно то, что я сказал, – отрезал менеджер. – Собраться и поехать на репетицию. Не создавайте еще больших проблем. Джихуну сейчас нужна наша поддержка, а не ваши истерики. Мы со всем разберемся. Обещаю.

Он говорил правильные, успокаивающие слова, но его взгляд оставался ледяным. Ребята, чувствуя свое бессилие, медленно поднялись. Они не хотели уходить. Оставлять Джихуна одного сейчас казалось предательством, но приказ менеджера, подкрепленный волей лидера, был законом.

Они неловко собирались, бросая на Джихуна встревоженные взгляды. Тот поднялся, чтобы проводить их к двери, двигаясь, словно во сне. Соджун по-братски обнял его, что-то шепча на ухо. Минхо просто положил руку ему на плечо, и в этом простом жесте было больше поддержки, чем в тысяче слов. Когда очередь дошла до Шиу, тот крепко вцепился в рукав его толстовки.

– Хён, я на связи. Позвони, если что. Мы скоро вернемся, – прошептал он быстро, заглядывая Джихуну в глаза.

– Все в порядке, Шиу. Работайте хорошо, – Джихун выдавил из себя подобие улыбки, но она получилась кривой и болезненной.

Дверь за ребятами закрылась. В квартире снова повисла тишина, но теперь она была другой – не давящей, а звенящей от одиночества. Несколько секунд Джихун и Минсок стояли молча.

– Директор крайне недоволен твоим вчерашним поведением, – без предисловий начал менеджер, снимая очки и протирая стекла идеально белым платком. Его голос лишился даже намека на сочувствие, став жестким и деловым.

– Кто так извиняется? Что значит «даже если я не виноват»? Ты понимаешь, как это прозвучало? Как издевка! Ты подлил масла в огонь, Джихун. Акционеры рвут нас на части! Наш главный инвестор уже звонил трижды.

Джихун молчал, опустив голову. Он снова смотрел на пол, на тот же узор на ковре. Он был единственной стабильной вещью в его рушащемся мире.

Минсок надел очки и внимательно посмотрел на него. – Ты выглядишь ужасно. Бледный, как покойник.

Вместо ответа Джихун медленно достал из кармана телефон. Руки его слегка дрожали. Он открыл последнее сообщение и молча протянул телефон менеджеру.

Минсок взял его. На экране светилась одна строчка от неизвестного номера.

«Джихуни, не забыл обо мне?

С любовью, Сталкер»

Лицо менеджера на мгновение утратило свою непроницаемую маску. На нем промелькнуло что-то похожее на шок, смешанный с гневом.

– Так он вернулся? – его голос стал тише, напряженнее. – Почему ты не говорил?

– Он и не уходил, – хрипло ответил Джихун, не поднимая глаз. – Было затишье на пару дней максимум. Но с выходом той несчастной статьи он стал появляться чаще. Снова сообщения, звонки с неизвестных номеров. Вчера ночью он стоял через дорогу от здания компании.

Менеджер вернул ему телефон. Его пальцы были холодными.

– Джихун, мне очень жаль. Я… я обязательно решу этот вопрос. Я уже связывался со службой безопасности. Мы усилим охрану общежития и твою личную охрану. Я поговорю с ними еще раз. Мы найдем его.

– Спасибо, хён, – безэмоционально произнес Джихун.

Ким Минсок похлопал его по плечу. Жест должен был выглядеть ободряюще, но ощущался тяжелым и формальным.

– Держись. Отдыхай. Никуда не выходи. Я буду на связи.

С этими словами он развернулся и вышел, оставив Джихуна одного в оглушительной тишине его временной тюрьмы.

Джихун подождал, пока шаги менеджера не затихнут в коридоре. Затем он медленно, как старик, подошел к входной двери. Повернул верхний замок. Щелк. Затем нижний. Щелк. Задвинул цепочку. Щелк. Три щелчка, отрезавшие его от внешнего мира.

Прислонившись спиной к холодному дереву двери, он медленно сполз на пол. Ноги больше не держали. Он обхватил колени руками и уронил на них голову. Его плечи мелко задрожали, но ни слез, ни звуков не было. Только безмолвный крик, разрывавший его изнутри. Он был заперт. Заперт в своей квартире, в своей жизни, в этом кошмаре, из которого не было выхода.

Одними губами, не издав ни звука, он прошептал в пустоту:

– Я чертовски устал.

Черный минивэн бесшумно скользил по улицам Сеула. Внутри было тихо. Шиу, обычно не замолкавший ни на минуту, смотрел в окно на проплывающие мимо здания, сжав кулаки. Соджун сидел, уставившись в свой телефон, где на паузе стояло то самое видео. Крупный план искаженного гневом лица Джихуна и рядом – лицо Квон Тэмина. Минхо, как всегда, молчал, погруженный в свои мысли.

– Я до сих пор не могу поверить, – нарушил тишину Соджун, не отрывая взгляда от экрана. – Это видео… оно снято так удачно. Только реакция Джихуна, и ни слова о том, что спровоцировало его.