- -
- 100%
- +
***
Галина Михайловна еще не вполне пришла в себя после разговора с журналисткой, когда на следующий день, вечером, к ней явился совершенно неожиданный гость. Она уже собиралась уходить, но ИТ-система городской поликлиники, как всегда, тормозила. Пока Галина Михайловна тоскливо вздыхала и думала о том, что очень скоро она перейдет работать в частную клинику, где компьютеры будут работать как следует, в дверь кабинета постучали.
– Войдите, – машинально ответила Галина Михайловна.
– Ну здравствуй, Галя, – услышав этот вкрадчивый, почти не изменившийся за годы голос, женщина вздрогнула.
Вошедший сверкнул пронзительными серыми глазами, и она отчетливо вспомнила, как двадцать пять лет назад этот взгляд свел ее с ума. Осанка – такая же идеальная, только вот черты лица стали более резкими, а когда-то яркие каштановые волосы покрыла серебристая седина.
– Петя?.. Какими судьбами? – только и смогла выдавить Галина Михайловна, оторопев от удивления.
– Я давно тебя не видел.
– Можем обойтись без романтических заявлений?
– Как скажешь. Значит, сразу к делу.
***
Оле было досадно, что нужную информацию выяснить не удалось. Поразмыслив, девушка решила снова наведаться в библиотеку, чтобы на этот раз проштудировать газеты тех же годов, только уже о медицине.
Пока она стояла перед электронным каталогом, набирая на клавиатуре «Доктор Смородинцев», у нее за спиной раздался голос:
– Честно говоря, я не надеялся, что ты придешь, – девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась. Позади стоял Андрей, улыбаясь. Журналистка шумно выдохнула и вспомнила, что обещала ему еще одну встречу. Удивительное совпадение: ее угораздило прийти в библиотеку именно в этот день.
– Привет! – Оля постаралась натянуть улыбку в ответ, хотя ей было совсем не до аспиранта.
– Что ты ищешь на этот раз? – поинтересовался он, заглядывая в экран.
– Газеты о советской медицине, – журналистка разочарованно обнаружила, что выбранные издания снова не доступны к заказу. – Похоже, мне снова нужна твоя помощь.
– История повторяется, – засмеялся Андрей. – Я помогу тебе их достать, но только если ты кое-что пообещаешь.
– Что же? – Оля внутренне напряглась, потому что не любила, когда ей так открыто манипулируют.
– Сходить сегодня со мной в кафе. Насколько я помню, местная столовая тебе не понравилась.
Тихвинская неохотно согласилась: другого выхода у нее не было. Да и Андрей, отдать ему должное, снова выглядел, как главный герой американского ромкома: цвета вороного крыла волосы аккуратно уложены, темно-синий джемпер из тонкой шерсти подчеркивал широкие плечи. «Почему бы и нет?», – подумала девушка.
***
Получив подборку медицинских журналов 80-х годов, Оля принялась увлеченно их листать. Наконец она нашла статью, которая привлекла ее внимание: «Передовые технологии Советского Союза! Как наша медицина опережает американскую». В статье говорилось о лаборатории «Доктор Смородинцев», которая занималась разработкой вакцин от гриппа. Как утверждали эксперты, исследуемый вирус постоянно мутировал, порождая все новые и новые угрозы для человечества. Поэтому компания советских ученых озабочена вопросом: как изобрести такую вакцину, которая с большей долей вероятности сможет защитить от любого вида гриппа?
Среди экспертов был и комментарий Петра Клязьмина, который рассказывал, как лаборатория «Доктор Смородинцев» под его началом справляется с этой задачей… Оля сфотографировала несколько страниц на телефон и подумала, что ей непременно нужно встретиться с Петром Степановичем еще раз.
– Ты как, закончила? – Оля снова вздрогнула от голоса Андрея, прервавшего ее размышления.
– Думаю, да, – ответила она.
Выйдя из библиотеки, молодые люди дошли до Красной площади, а потом свернули на Никольскую. Уже спустились сумерки, и Москва, освещенная ярким светом фонарей и подвешенными между ними гирляндами, выглядела особенно красивой. В конце февраля на улицах сугробами лежал снег, не все новогодние украшения убрали, и город по-прежнему казался сказочным.
Оля накинула на голову капюшон – подул промозглый ветер. Эх, скорее бы весна…
Но Андрея, казалось, погода не смущала. Он был без шапки, в элегантном темно-синем пальто, красный шарф небрежно накинут на плечи. О том, что ему холодно, говорил разве что покрасневшие кончик носа и уши.
– Люблю центр Москвы, – Андрей шел не спеша, мечтательно оглядываясь по сторонам. – Особенно по вечерам. Когда-то я очень хотел переехать в Питер, но потом, благодаря вот таким прогулкам, искренне полюбил свой родной город.
– Да, – Оля невольно тоже залюбовалась зданиями с вечерней подсветкой и убегающими вдаль черными силуэтами фонарей, в темноте напоминавших джентльменов, снимающих перед тобой шляпу. – Я тоже люблю гулять по вечерней Москве. А почему ты думал переехать?
– Я же изучаю историю. А Петербург пронизан ей насквозь: там сохранилось много старинных зданий, музеев. Когда учился в одиннадцатом классе, я даже думал сначала поступать туда, а не в Москву.
– Передумал, значит?
– Родители отговорили.
– Не хотели тебя отпускать?..
Андрей на мгновение задумался, словно подбирая слова.
– Можно и так сказать. У нас с ними непростые отношения.
– Да… С родителями часто так бывает.
– У тебя тоже?
Оля молча кивнула: развивать эту тему ей не хотелось.
– Зато мне было куда поехать на майские, – заметил Андрей, чтобы как-то заполнить паузу. – До сих пор помню, как мы с однокурсниками пытались обойти Эрмитаж за один день, но миссия оказалась невыполнима, – Андрей улыбнулся.
– А я на последнем курсе даже дописывала там диплом. В Москве ничего не получалось, а в Питере он сразу сдвинулся с мертвой точки. Там было… как-то спокойно. Ничего не отвлекало. Жалко, что сейчас нельзя вот так сорваться и уехать в любой момент.
– Ну почему же? Я не вижу препятствий, – Андрей лукаво подмигнул Оле.
– С работы просто так не отпустят, – грустно вздохнула она.
– Это да. Но с тобой я бы сорвался и поехал куда угодно.
Оля удивленно посмотрела на Андрея, не зная, как реагировать на такое заявление.
– Там впереди, похоже, какое-то милое кафе. Может, зайдем? – Андрей указал на здание с большой розовой вывеской, за стеклянной дверью которого виднелись роскошные розовые диваны и вазы с ветками пампасной травы.
– Эээ… Ну давай, – Оля подумала, что отогреться в теплом месте будет очень кстати: сильный порыв ветра сдул с нее капюшон и ледяной рукой схватил за шею.
В кафе было тепло и уютно. По помещению разливался мягкий свет, с витрины манили к себе пирожные всех цветов и форм: фигурки в виде мишек, шоколадные шары, тирамису в стеклянных баночках, украшенные лепестками мяты, щедро присыпанные миндалем и сахарной пудрой круассаны. Оля уютно устроилась на розовом диване, Андрей – на белом стуле напротив. Пока спутник девушки тщательно протирал запотевшие после холода очки, официант принес им меню с яркими картинками.
– Ты был здесь раньше? – спросила Оля Андрея.
– Нет, но, по-моему, здесь очень романтично, – он довольно улыбнулся и закатал до локтей рукава джемпера, обнажив мускулистые руки. – Ты, кстати, знаешь, что в середине восемнадцатого века почти вся эта улица принадлежала одному человеку?
– Зачему ему понадобилась целая улица? – Оля почувствовала, как у нее предательски громко заурчало в животе. Сейчас она с трудом могла думать о чем-то, кроме еды, но из вежливости старалась поддержать разговор.
– Был этим человеком граф Иван Воронцов. Его старший брат Михаил участвовал в государственном перевороте, который привел к власти Елизавету Петровну. Поэтому все члены семьи Воронцовых долгое время занимали высокие должности и, как бы мы сейчас сказали, инвестировали в недвижимость…
Оля старалась слушать Андрея, но когда официант принес румяный бургер и эффектно полил его сверху горячим сыром, девушка не удержалась и сняла это действо на телефон.
– Вижу, сейчас тебя больше интересует еда, чем история улицы Рождественка, – сказал Андрей, наблюдая, как Оля уплетает бургер.
– Прости, но я очень проголодалась, – девушка виновато улыбнулась. – А ты что заказал?
Вместо ответа он кивнул в сторону официанта, который принес ему большую вафлю с лососем, кусочками авокадо, зеленью и яйцом пашот. Андрей разрезал вафлю на маленькие аккуратные кусочки и отправлял их в рот по одному, как какой-нибудь аристократ. А вот его спутница со своим блюдом церемониться не стала и ела его руками.
– Что ж… – весело произнесла Тихвинская, прикончив свою порцию. – Теперь я готова слушать лекцию.
– Обойдемся сегодня без нее, – Андрей деловито доедал последний кусочек вафли. – Лучше расскажи, где можно почитать твои статьи?
– На сайте газеты «Московский вестник». Как раз сегодня вышла свеженькая.
– Пришлешь ссылку?
Андрей протянул Оле телефон, чтобы она записала свой номер. Журналистка задумалась: а стоит ли им вообще обмениваться контактами? Хотя кто знает, вдруг ей снова понадобится помощь с поиском исторических материалов…
– Прекрасно, теперь мы точно не потеряемся.
– А ты хотел бы… Не теряться? – девушка подперла голову ладонью и заглянула в его манящие карие глаза.
– По-моему, ответ очевиден, – Андрей немного наклонился вперед и внимательно посмотрел на нее в ответ.
Щеки девушки покрылись легким румянцем – то ли от смущения, то ли оттого, что в кафе было очень тепло, даже жарко.
– Может, попросим счет?.. – Оля огляделась по сторонам в поисках официанта.
– Да, я заплачу.
– Зачем? Давай разделим. Я могу сама за себя заплатить.
– У нас свидание, поэтому плачу я, – Андрей всем своим видом дал понять, что возражения не принимаются.
Девушка, насупившись, скрестила руки на груди и исподлобья посмотрела на парня, который с важным видом прикладывал банковскую карточку к терминалу. С чего это вдруг их спонтанная прогулка стала считаться свиданием?
***
Вернувшись домой, Оля сварила кофе в турке, уселась с чашкой на широкий подоконник, застеленный пледом, и погрузилась в размышления. Что-то цепляло ее в Андрее, но что? Она точно не влюблена в него. Никаких учащающихся сердцебиений и других «опасных» симптомов не наблюдается. К тому же она давно решила для себя, что от серьезных отношений лучше держаться подальше.
Со своим бывшим – Стасом – она познакомилась на первом курсе журфака и встречалась три года. Он был классическим красавцем: высокий блондин с голубыми глазами. Все было хорошо до тех пор, пока Стас не стал внушать своей девушке, что она должна перестать общаться с другими парнями. Потому что все они думают только об одном. По этой же причине она не должна была носить короткие юбки и обтягивающие шорты. Казалось бы, с самого начала такое поведение должно было насторожить. Но студентка была влюблена и не замечала недостатков своего избранника…
Когда третий год отношений подходил к концу, самооценка девушки упала настолько, что она обратилась к психологу. Понадобилось много консультаций, слез и рефлексии, чтобы осознать: постоянная ревность Стаса и требование беспрекословно подчиняться его указаниям изменили ее в худшую сторону. Собрав волю в кулак, девушка смогла заявить парню в лицо: им нужно расстаться. Стас, конечно, долго ее уговаривал, убеждал, что это ошибка. Но Оля была готова к очередной манипуляции и на этот раз ей не поддалась.
Чтобы реабилитироваться после разрыва с бывшим, начать снова улыбаться себе в зеркале и на равных общаться с мужчинами, понадобилось много времени.
Полностью Оля излечилась во время поездки в Рим в конце четвертого курса. Она поехала туда одна, заранее договорившись в социальной сети с человеком по имени Бруно, что останется у него. Молодой итальянец провел ее по самым красивым местам, показал улочки и кафе, о которых знали только местные.
Оля прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания об этом путешествии…
В последний вечер, когда они сидела на веранде ресторана, пробуя вкуснейшую пиццу с бурратой, тонкими кусочками прошутто и рукколой и запивая ее белым вином, Оля неожиданно для себя выпалила спутнику всю свою историю: рассказала о Стасе, о том, как долго он ее мучил и как ей сложно снова полюбить себя и принять свою женственность. Бруно слушал очень внимательно, не пропуская ни одного слова. А потом произнес всего одну фразу: «Ты и правда очень красивая, сексуальная девушка. Но быть с мужчиной или нет – это твой личный выбор».
На улице как раз в тот момент запел под мандалину уличный музыкант, и площадь перед верандой ресторана наполнилась танцующими парами. Парень с улыбкой протянул Оле руку. Почувствовав невероятно близко тепло его тела, заглянув в глаза, которые словно светились изнутри, Оля легонько провела рукой по каштановым волнистым волосам, спадающим почти до плеч. Через мгновение она уже страстно целовала смуглого итальянца, совершенно забыв о всех своих душевных терзаниях.
Утром Бруно довез девушку до аэропорта и пообещал обязательно приехать в Москву. Хотя оба понимали, что скорее всего эти римские каникулы останутся для них приятным воспоминанием, о котором можно с упоением рассказывать друзьям за чашкой чая. Обнявшись, они попрощались, и Бруно навсегда исчез из Олиной жизни.
Нет, Оля не избегала отношений. Ей просто понравилось быть одной.
Глава III. Новая загадка
Сегодняшнее утро в редакции началось не так, как обычно. У входа в редакцию Тихвинская наткнулась на Петра Степановича, который задумчиво постукивал кончиками пальцев по стойке ресепшена.
– Здравствуйте! – бодро поздоровалась журналистка, подойдя ближе к профессору. – Что вы здесь делаете? Неужели сегодня снова пресс-конференция?
– А, Оля! Доброе утро, – ответил вирусолог, вздрогнув от неожиданности, – Нет, я здесь совсем по другому вопросу.
– По какому же?
– Да вот, по поводу вашей статьи… – Петр Степанович отвел взгляд в сторону и забрал пропуск.
– Вы хотели ее со мной обсудить? – Оля видела, что профессор нервничает, и терялась в догадках, почему ему понадобилось лично прийти к ним в офис.
– Видите ли, не совсем. У меня назначена встреча с вашим главным редактором, – Петр Степанович огляделся по сторонам, словно соображая, куда идти.
– Пойдемте, я вас провожу, – дружелюбно предложила она и повела вирусолога через турникеты к лифту.
– И все же, – обратилась Оля к своему спутнику, нажимая кнопку нужного этажа. – Что-то не так со статьей?
Поначалу профессор отказывался публиковать свой комментарий о новом вирусе, и Оле пришлось долго его уговаривать. В итоге текст от его лица получился максимально нейтральным, но мысль о срочном закрытии границ с Индией удалось оставить.
– Все так, у вас очень хорошо получилось рассказать об угрозе, которую представляет RID-18, – глаза профессора снова забегали, когда они вышли из лифта и двинулись по коридору, он и вовсе перестал смотреть на Олю. Взгляд его сделался чужим и холодным, хотя во время первой встречи он смотрел на нее по-отечески.
– В чем тогда проблема? – продолжала допытываться девушка.
– Оля, при всем уважении, я должен поговорить об этом с вашим начальником. А потом он все вам расскажет, если сочтет нужным.
Как раз в этот момент дверь кабинета приоткрылась, и в коридор выглянул Дима. Он, как всегда, выглядел безупречно: идеально выглаженный костюм, начищенные до блеска черные ботинки, волосы аккуратно зачесаны назад.
– Ольга, Петр Степанович, доброе утро, – вежливо поздоровался он.
Профессор незамедлительно протянул редактору руку и слащаво улыбнулся.
– Здравствуйте, Дмитрий, спасибо, что нашли время для нашей встречи.
– Пустяки, – махнул тот рукой в ответ. – Вы хотите поговорить наедине или вместе с автором?
– Я бы зашла с вами, если вы не против, – обратилась девушка к вирусологу. – Все-таки это моя статья…
Петр Степанович бросил на нее виноватый взгляд.
– Простите, Оля, но мне нужно поговорить с вашим редактором с глазу на глаз.
Дима жестом пригласил профессора в кабинет, строго посмотрев на свою подчиненную. Тихвинская замерла перед захлопнувшейся дверью в полном недоумении. Похоже, ей срочно нужен кофе и разговор с подругой по душам.
***
– Да уж, мутная история, – сказала Мила, выслушав рассказ подруги. – И он даже не намекнул, что именно не так со статьей?
– Не-а. Но вид у него был такой, будто бы он чем-то очень взволнован и возмущен.
– Не переживай, что бы там ни было, Дима выкрутится. Это он умеет делать. Кстати, как поживает твой новый… эээ… библиотекарь?
– Он не библиотекарь, он историк – поправила Оля подругу.
Мила положила в кофе пару ложек сахара и, глянув исподлобья на собеседницу, хитро прищурилась.
– Так как у вас с ним?
– Мы сходили в классное кафе, похожее на домик для Барби. Гуляли по Москве, разговаривали… Но мы просто друзья, – девушка невольно улыбнулась, вспомнив, как Андрей назвал их встречу свиданием.
– Ну-ну. А почему ты вся светишься, когда о нем рассказываешь?
– Просто… мне с ним интересно, – Оля потупила глаза, внимательно разглядывая молочное сердечко в своей чашке.
– Ему с тобой, очевидно, тоже. Вы договорились еще встретиться? – глаза собеседницы загорелись неподдельным интересом.
– Нет, но мы обменялись телефонами.
– Это что-то значит!
– Что мы хотим оставаться на связи?
Мила скептически закатила глаза.
– Интересно, закончили они… с Петром Степановичем? – Оля так энергично размешивала ложкой кофе, что она звонко стучала о чашку.
– Успокойся, – Мила сочувственно взяла ее за руку. – Чтобы там ни было, ты справишься.
– Спасибо… – выдохнула девушка, с благодарностью подумав, что слова подруги произвели на нее терапевтический эффект.
***
Оказавшись у двери кабинета главного редактора, журналистка постучала.
– Да, войдите!
Тихвинская с замиранием сердца открыла дверь и застыла на пороге.
– Садись, я как раз хотел с тобой поговорить.
Дима встал и отодвинул для девушки стул, что делал крайне редко.
– Оль, нужно написать опровержение. О том, что Петр Клязьмин ничего про закрытие границ не говорил, и автор статьи ошибся.
Девушка посмотрела на начальника широко раскрытыми глазами.
– Но… – нервно сглотнула она и постаралась унять дрожь в руках. – Каждое слово с ним было согласовано!
– Я понимаю, – главный редактор поставил локти на стол, переплел пальцы и пристально посмотрел на девушку. – Это тот случай, когда мы должны быть дипломатичней, чтобы спасти нашу газету.
– Вот именно! Представь, как упадут наши рейтинги после такой статьи. Читатели потеряют к нам доверие, – затараторила Оля.
– Зависит от того, как преподнести информацию. Опровержение должно выйти сегодня. Точка. От этого зависит судьба всех, кто здесь работает. Твоя, моя, и еще сотен людей.
На это ей возразить было нечего. Захлопнув дверь кабинета Димы, Тихвинская с силой ударила кулаком в стену и еле сдержалась, чтобы не разрыдаться. Для журналиста нет ничего хуже, чем признаваться в ошибках, которые он не совершал.
***
Галина Михайловна попрощалась с охранником и вышла на улицу – в холодный зимний вечер. В конце февраля, когда устаешь от снега, пронизывающего ветра, коротких световых дней и с нетерпением ждешь весны, становится все сложнее бороться с меланхолией. Она считала дни до своего увольнения из городской поликлиники, и порой казалось, что время тянется бесконечно долго. К тому же не давал покоя последний визит старого знакомого. Он интересовался, остались ли в поликлинике документы, связанные с предыдущими арендаторами помещения – то есть с лабораторией. Разумеется, не остались, ответила она ему. Петя молча кивнул, сказал, что ненадолго приехал в Москву, хотя сейчас живет в Лондоне… Приглашал в гости. Неужели он думает, будто можно заново начать отношения, которые закончились много лет назад?..
Увлеченная своими мыслями, Галина Михайловна не заметила, как девушка, сидевшая на скамейке в сквере поликлиники, быстро поднялась и пошла за ней.
– Добрый вечер!
Главврач обернулась и увидела перед собой ту самую журналистку, которая своими расспросами сбила ее с толку. Эта особа явно что-то вынюхивает. Да еще и караулит на улице.
– Вы что здесь делаете? Наше интервью закончилось, насколько я помню.
– Да, но мне хотелось бы еще кое-то у вас спросить, это очень важно.
– Если вы опять будете спрашивать меня про прошлое, то я ничего не знаю и не помню. А теперь прошу меня простить. До свидания.
Женщина ускорила шаг, но ее спутница не отставала.
– Не уходите, пожалуйста. Я спрашиваю не просто так. Возможно, те, кто в ней работал, виновны в смерти одного моего близкого человека.
Галина Михайловна резко остановилась. Ей было известно, что лаборатория за деньги приглашала людей участвовать в своих экспериментах, но они никак не могли привести к смерти. Бред какой-то.
– Вы ошибаетесь. Такого не могло произойти.
– Почему вы так уверены в этом? Значит, вы все-таки что-то знаете?
– Только то, что ее сотрудники не стали бы подвергать опасности жизни людей.
– Но получается, что подвергли. Видите ли, близкий мне человек умер в 1998-м году. Один его друг, врач, сказал, что при вскрытии в его организме нашли какое-то ядовитое вещество. Следствие началось, но не добилось результата, в итоге дело закрыли. Недавно в его старой книге я нашла давнишний договор с адресом вашей поликлиники. Поэтому для меня так важно выяснить, что случилось много лет назад, понимаете? Я хочу разобраться, из-за чего он умер. Более того – я узнала, что этот вирус по этиологии очень похож на тот, который сейчас гуляет по Индии. Если мы разберемся, в чем дело, возможно, сможем предотвратить катастрофу.
Главврач не знала, что ответить на это. Все сказанное ее буквально ошарашило, и нужно было время, чтобы переварить информацию. Как бы там ни было – кто их знает, этих журналистов. Девушка могла все придумать, чтобы вытянуть из нее нужные сведения.
– И зачем вы мне все это рассказали? – спросила она.
– Потому что без вашей помощи мне не обойтись.
Что-то было обезоруживающее в голосе девушки, в безмолвной мольбе, которая светились в ее больших зеленых глазах. Отчаяние, с которым тонущий пловец хватается за последнюю хрупкую веточку… Галина Михайловна знала, что не должна этого делать, но ведь она скоро уволится и терять ей нечего. А Петр… Что ж, если его лаборатория натворила бед, то нужно предотвратить новые.
– Только из уважения к памяти вашего родственника я могу сказать вот что: раньше здесь занимались разработкой вакцин. Между прочим, собрали лучшие умы Советского Союза. Ни документов, ни каких-то материалов после того, как они съехали, не осталось. Но была еще одна лаборатория в Сочи, которой владели те же люди. Сейчас она разрушена и заброшена, но, возможно, там что-то уцелело.
– А как мне ее найти?
– Я не знаю адреса, но вы можете поспрашивать местных. Или найти ее адрес в Интернете – насколько я знаю, там теперь можно найти все. Надеюсь, больше вы меня донимать не будете?
– Можете об этом не беспокоиться. И большое спасибо.
Галина Михайловна кивнула и быстро зашагала вперед.
***
Вечером, вернувшись в пустую квартиру на Цветном бульваре, Андрей поймал себя на мысли, что не может перестать думать об Оле. Она сильно отличалась от всех девушек, которых он знал. Во-первых, потому, что одевалась его новая знакомая очень просто: джинсы, кроссовки и вместо брендовой сумочки – простой рюкзак за плечами. Но от этого еще выразительнее казались ее резкие, как у подростка, черты лица, так изящно обрамленные светло-русыми волосами. Короткая стрижка под мальчика, необычные украшения и плетеные браслеты на руках тоже очень органично вписывались в ее образ девочки-бунтарки, при этом не лишенной обаяния и женственности.
Во-вторых, ее дерзкий характер и острый язык не выдерживали никакой конкуренции с милыми, уравновешенными дамами, представляющими собой полный комплект «хранительницы очага»: уборка-готовка-забота-о-муже-маникюр-раз-в-неделю.
Андрей Гранин не был ловеласом, скорее, жертвой постоянного женского внимания. Еще в школе, закрутив интрижку сразу с двумя девушками, и, как водится, получив после разоблачения сразу две пощечины, Андрей понял, что с женщинами у него всегда будут проблемы. Впрочем, впредь он был умнее и больше одновременно несколько романов не заводил, а искал ту единственную. Но попадались либо маменькины цветочки, у которых в головах были только платья и походы по салонам красоты, либо неадекватные особы с излишне развитым чувством собственности, ревновавшие молодого человека ко всем вокруг.
После последнего разрыва молодой ученый решил повременить с новыми отношениями. Все-таки он человек серьезный, скоро станет кандидатом наук, ему нужно спокойствие и время для научной работы. В глубине души Андрей все еще надеялся встретить девушку, которая по-настоящему поймет его и примет таким, какой он есть. Оля казалась суфражисткой, сошедшей со страниц учебника истории XX века, и его неудержимо к ней влекло. С той самой первой минуты, когда они случайно встретились в библиотеке.