- -
- 100%
- +
Лира резким, почти грубым движением набросила цепь на шею. Холод серебра прикоснулся к коже, и знакомое, давящее ощущение пустоты накрыло ее с головой. Вихрь стихий внутри нее затих, приглушенный, загнанный в глубокую клетку. Она почувствовала себя слепой и глухой. Уязвимой. Именно этого он и добивался.
На лице Кайла промелькнуло что-то вроде удовлетворения. Он кивнул, коротко и деловито.
– Теперь вещи. Быстро.
Он не предлагал помочь. Он наблюдал, как она на автомате, с оцепеневшими от шока руками, сгребает в холщовую сумку пузырьки с травами, бинты, немного еды. Ее мир, ее уединение, ее безопасность – все это было растоптано за несколько минут.
– Гарт! – крикнул Кайл, не поворачиваясь.
Коренастый оборотень приблизился, все еще бросая на Лиру грязные взгляды. В руке он сжимал темный металлический значок, содранный с плаща ассасина. – Ничего путного, Альфа. Знак незнаком. Но оружие – эльфийское. Качественное.
Эльфийское? Лира нахмурилась. Эльфы редко вмешивались в дела людей, оборотней и ведьм. Что-то было не так. Очень не так.
Кайл тоже задумался, его лицо стало мрачным. – Хорошо. Разберемся позже. – Он посмотрел на ее сумку. – Это все?
Она кивнула, не в силах вымолвить слово.
– Тогда пошли.
Он вышел из хижины первым, не оглядываясь, уверенный, что она последует. И она последовала. Не потому, что боялась его угроз. А потому, что та самая проклятая связь тянула ее за ним, как на невидимой веревке. Разрыв даже на несколько шагов вызывал тупую, ноющую боль в груди.
Ночной воздух ударил в лицо влажным холодом. Туман редел, уступая место предрассветной серости. Лошади оборотней, могучие гнедые кони, беспокойно переступали копытами, чуя волков и запах крови.
Кайл подошел к самому крупному жеребцу и легко, несмотря на раны, вскочил в седло. Он протянул руку к Лире.
– Со мной.
Просто. Без вариантов.
Она колеблясь. Сесть с ним? Прижаться к его спине, чувствовать каждый мускул под одеждой, дышать одним воздухом?
– Я могу идти пешком, – пробормотала она.
– Не можешь, – отрезал он. – Мы будем двигаться быстро. Ты отстанешь. И мне будет больно. Не заставляй меня тащить тебя силой.
Его пальцы сжали поводья, и она почувствовала, как по связи пробежала волна его нетерпения и… чего-то еще. Смутного ожидания. Ему тоже было невыносимо это близость, но он бы скорее умер, чем признал это.
Стиснув зубы, она вложила свою руку в его. Его ладонь была обожженной, шершавой, невероятно сильной. Он рывком поднял ее, посадив перед собой в седло. Она вскрикнула от неожиданности, отшатнувшись от его груди, но пространства было катастрофически мало. Его тело окружало ее, согревало, дышало ровно и глубоко. Пахло дымом, кровью, лесом и чем-то диким, сугубо его.
Это было пыткой. И странным, предательским уютом.
– Держись, – бросил он ей в ухо коротко, и тронул коня.
Лошадь рванула с места. Лира инстинктивно вцепилась в его плащ, стараясь не прикасаться к нему лишний раз. Ветер свистел в ушах, лес мелькал по сторонам темной стеной. Сзади скакали его воины, превратившиеся в теней в предрассветных сумерках.
Она чувствовала каждое его движение, каждое напряжение мышц, управляющих лошадью. Через точку соприкосновения их тел и через эту дурацкую связь в нее текли отголоски его боли – раны давали о себе знать бешеным скачком. Но он игнорировал ее, заставлял тело подчиняться.
Проскакав так с полчаса, они свернули с тропы и углубились в гущу леса. Здесь пришлось замедлиться. Ветви хлестали их по лицам.
Внезапно Кайл натянул поводья, заставив коня остановиться. Он замер, прислушиваясь. Его спина напряглась.
– Что? – прошептала Лира, сама не зная почему.
– Тише, – его голос был беззвучным шепотом. Он медленно повернул голову, всматриваясь в чащу справа. – Чувствуешь?
Она попыталась. Но амулет глушил все. Она лишь чувствовала его настороженность, острую, как игла, через связь.
– Нет, – выдохнула она с досадой.
– Кто-то идет по следу, – он повернулся к своим людям, жестом показывая: тишина и готовность.
Все замерли. Слышен был лишь храп лошадей да шелест листьев.
И тогда она почувствовала. Не магией. Животным инстинктом. Холодок по спине. Ощущение, что за ними наблюдают.
Из-за деревьев, бесшумно, выплыла высокая фигура в плаще цвета мха. Его лицо скрывал капюшон, но из-под него виднелся длинный лук и колчан за спиной. Он остановился, не делая резких движений.
Кайл выдохнул, и напряжение слегка спало, но не исчезло полностью.
– Рохан, – произнес он громко, но без дружелюбия. – Ты далеко от своих границ, следопыт.
Эльф? Лира присмотрелась. Да, это был эльф. Его осанка, изящество выдали его.
Эльф медленно откинул капюшон, открыв аристократичные, холодные черты лица и светлые, почти бесцветные глаза. Его взгляд скользнул по Кайлу, по Лире, сидящей у него в седле, и на мгновение задержался на ее амулете.
– Кайл из Ночной Гривы, – его голос был мелодичным, но лишенным тепла. – Меня прислали узнать, почему на нашей земле пахнет темной магией и… жареным мясом. – Его взгляд стал тяжелее. – И почему за тобой охотятся ассасины Тени, нанятые из вашего же мира.
– Решай свои проблемы сам, эльф, – рыкнул Гарт сзади. – Наша с тобой сделка не касалась этого.
Рохан проигнорировал его, глядя только на Кайла.
– Они шли за тобой? Или за ней? – он едва заметно кивнул на Лиру.
Кайл не ответил прямо. – Это не твое дело.
– Все, что угрожает лесу, – мое дело, – мягко парировал эльф. – Всплеск силы, который мы почуяли… он был неестественным. Опасным. – Его глаза снова уперлись в Лиру, и в них мелькнуло что-то вроде любопытства и предостережения. – Будь осторожен, Альфа. Некоторые силы приносят не победу, а гибель. Даже тем, кто считает, что приручил их.
Он сделал шаг назад, растворяясь в тени деревьев.
– След за тобой чист. Я позаботился. Но это ненадолго.
И он исчез так же бесшумно, как и появился.
Кайл сидел неподвижно еще несколько секунд, его лицо было мрачным.
– Эльфы, – с ненавистью выдохнул Гарт. – Любят загадки загадывать.
– Он был прав насчет одного, – тихо сказал Кайл, глядя в спину убежавшему эльфу. – Нам не уйти. Они уже знают, куда мы идем.
Он резко развернул коня.
– Меняем направление. Не к долине. К Логову.
Гарт и другие переглянулись с явным беспокойством.
– Но, Альфа… Логово… Оно же…
– Я знаю, что оно значит! – рявкнул Кайл, и в его голосе впервые прорвалось напряжение. – Но другого выхода нет. Только там мы сможем укрыться от этого. – Он имел в виду не только погоню. Он имел в виду ее. – И только там мы получим ответы.
Он посмотрел на Лиру, сидевшую перед ним. Его взгляд был сложным – ненависть, ответственность, желание и та самая неизбежность, что свела их вместе.
– Держись крепче, ведьма, – прошептал он так, что слышала только она. – Дальше будет только хуже.
И он снова погнал коня вперед, унося ее в самое сердце своих владений. И в самое сердце надвигающейся бури.
Лошадь рванула под ними, и Лира вжалась в седло, чувствуя, как каждое ее движение отзывается эхом в его теле, а его – в ее. Эта связь была пыткой, тонкой иглой, вонзающейся в самое нутро. Она ненавидела его за властность, за то, что он заставил ее надеть этот проклятый амулет, как надеть намордник на дикого зверя. Но больше всего она ненавидела себя за предательское чувство… правильности. За то, что его спина, к которой она вынуждена была прижиматься, казалась единственной твердой вещью в этом рушащемся мире.
Они мчались, меняя направление, петляя по густому лесу, пока солнце не начало подниматься выше, отбрасывая длинные, косые тени. Воздух становился все холоднее, а местность – более дикой и неприступной. Скалистые уступы , поросшие мхом, сменялись глубокими оврагами.
Наконец, Кайл снова замедлил ход. Они оказались перед узким, почти незаметным проходом между двумя исполинскими каменными плитами, поросшими колючим кустарником. Место выглядело заброшенным и негостеприимным.
– Следы, – сдавленно произнес Гарт, указывая на свежие, но уже запутанные отпечатки у входа. – Кто-то пытался замести, но сделал это грубо. Не наши.
Кайл лишь мрачно кивнул, спешился и протянул руку, чтобы помочь слезть Лире. Она проигнорировала его помощь, неуклюже сползла с коня сама, едва не падая от онемевших ног. Его губы плотно сжались, но он ничего не сказал, лишь развернулся к скале.
Он подошел к, казалось бы, случайному выступу и надавил на него не пальцами, а когтями, которые на мгновение проступили сквозь кожу его рук. Раздался глухой скрежет, и часть каменной стены бесшумно отъехала в сторону, открывая темный, зевющий проход. Пахло сыростью, сталью и волком.
– Входи, – приказал он Лире, пропуская ее вперед. Его взгляд говорил: «попробуй не послушаться».
Она переступила порог, и тьма поглотила ее. За ней последовали остальные, и камень снова закрылся, отрезав внешний мир.
Внутри было тесно и темно. Тоннель шел вниз, вырубленный в скале. Слышалось лишь эхо их шагов и тяжелое дыхание оборотней. Лира чувствовала, как на нее давит не только мрак, но и их ненавидящие взгляды, упертые ей в спину.
Внезапно впереди замерцал свет. Факелы. Тоннель расширился, превратившись в просторный пещерный зал с высоким потолком. И здесь их ждали.
Десять, может, пятнадцать фигур. Мужчины и женщины с суровыми лицами и уставшими глазами. Они замерли, увидев своего Альфу живым, и на мгновение в их глазах вспыхнула надежда. Но тут же их взгляды упали на Лиру, и надежда сменилась на настороженность и враждебность.
Из толпы вышла высокая женщина с седыми, заплетенными в косы волосами и умными, пронзительными глазами. На ее лице читалась безмерная усталость и ответственность.
– Кайл, – ее голос дрогнул от облегчения. – Мы уже думали…
– Лора, – он кивнул ей, и в его обращении сквозь альфовскую суровость пробилось что-то вроде уважения. Его Бета. – Я вернулся.
– С пополнением, я вижу, – ее взгляд скользнул по Лире, оценивающе и холодно. – Ведьма? В нашем Логове? Ты объяснишь это?
– Она исцелила меня, – коротко бросил Кайл, и по толпе прошел гул недоумения. – И она… – он запнулся, и Лира почувствовала, как по связи пробежала волна его отвращения к тому, что он должен сказать, – она под моей защитой. Пока что.
– Защитой? – из толпы вышел молодой оборотень с перевязанной рукой. Его лицо исказила ненависть. – Это одна из них, Кайл! Они убили Торана! Они отравили наши земли! А ты приводишь эту змею в наше логово!
Ропот согласия прошел по залу. Напряжение нарастало, воздух зарядился злобой.
– Тихо, Лир! – рыкнула Лора, но было уже поздно.
Лира почувствовала, как ее амулет стал ледяным. Связь с Кайлом дернулась, передавая его ярость и попытку контроля. Но она тоже устала. Устала от страха, от ненависти, от этих взглядов.
– Я не трогала ваши земли, – тихо, но четко сказала она, и все взгляды впились в нее. – Я никого не убивала.
– Врешь! – закричал Лир, делая шаг вперед. Его когти уже вылезли наружу. – Все вы одинаковые!
Кайл двинулся, чтобы встать между ними, но было уже поздно. Ярость и страх Лиры, долго копившиеся под гнетом амулета, прорвались наружу. Она не использовала магию. Она просто посмотрела на него.
И ее глаза… ее обычно зеленые глаза вспыхнули. На секунду, менее чем на мгновение, в них вспыхнули отголоски всех пяти стихий – багровая вспышка огня, синева воды, зелень земли, серебро воздуха и чернота пустоты. Это было непроизвольно. Это было отражением ее истинной сути, которую не мог полностью скрыть даже амулет.
Лир отпрянул, как от удара, сдавленно ахнув. По залу прошел шепот ужаса. Они видели. Все видели.
Кайл воспользовался моментом шока. Он шагнул вперед, и его альфовская аура обрушилась на зал, заставляя всех, включая Лиру, съежиться.
– ДОВОЛЬНО! – его голос грохнул, как удар грома, отражаясь от стен. – Следующему, кто посмотрит на нее с угрозой, я лично вырву глотку. Она здесь по моей воле. И пока я ваш Альфа, моя воля – закон. Понятно?
Молчание. Гневное, уступчивое, но молчание.
Лора смотрела на Кайла, а потом на Лиру с новым, глубоким пониманием. Она что-то поняла. Что-то, что заставило ее побледнеть.
– Кайл… – она начала осторожно. – То, что я чувствую между вами… это…
– Не сейчас, Лора, – резко оборвал он ее, но было уже поздно.
Лир, все еще дрожа от увиденного, выпрямился. Его глаза были полены не только ненавистью, но и предательством.
– Так вот в чем дело, – прошипел он. – Она опутала тебя не магией. Она… твоя Пара? – Он выдохнул это слово с таким отвращением, что оно прозвучало хуже любого оскорбления.
Тишина в пещере стала абсолютной, звенящей. Все смотрели на Кайла, ожидая ответа. Ожидая, что он назовет это ложью.
Но он молчал. Его молчание было красноречивее любых слов.
И тогда Лир плюнул на пол прямо перед ногами Кайла.
– Тогда ты нам не Альфа, – заявил он, и его голос дрожал от ярости. – Ты предатель, спящий с врагом.
Он резко развернулся и пошел прочь из зала, увлекая за собой нескольких других молодых и ярых. Раскол был неизбежен. И он только что начался.
Кайл стоял, сжав кулаки, его спина была напряжена до предела. Он чувствовал на себе взгляды оставшихся – полные смятения, страха, разочарования.
Лора подошла к нему ближе.
– Кайл, что ты наделал? – прошептала она, и в ее голосе была не злоба, а отчаяние.
Он обернулся к Лире. Его взгляд был адом из ярости, боли и той самой связи, что сжигала его изнутри.
– Я спас нам жизнь, – прохрипел он. – А теперь отведи ее в старые кладовые. И поставь у входа охрану. Настоящую.
Он имел в виду не защиту от внешних угроз. Он имел в виду защиту от своей же стаи.
Лира поняла это. И впервые за этот долгий день по-настоящему испугалась не за свою жизнь, а за то, во что он ее втянул. И во что она втянула его.
Лора кивнула, ее лицо стало маской служебного рвения, но в глазах читалась тревога. Она взяла Лиру за локоть – жест не грубый, но не допускающий возражений.
– Идем, – коротко бросила она и повела ее вглубь пещеры, прочь от осуждающих взглядов и тяжелого молчания.
Кайл не смотрел им вслед. Он повернулся к оставшимся членам стаи, его спина, прямая и непоколебимая, была обращена к Лире. Он начинал ту работу, ради которой вернулся – работу Альфы, пытающегося скрепить разваливающийся мир. Работа, которую ее присутствие лишь усложняла.
Лора вела ее по узким, слабо освещенным туннелям. Воздух становился все более спертым и холодным. Слышались отголоски голосов, плач ребенка, металлический лязг – жизнь логова, кипящая в каменных стенах. Но по мере их продвижения звуки стихали, уступая место тишине и запаху пыли.
Наконец они остановились перед массивной деревянной дверью, окованной почерневшим от времени железом. Лора достала ключ и с скрипом отперла тяжелый замок.
– Здесь, – она отворила дверь, пропуская Лиру внутрь.
Это была не комната, а каменный мешок. Небольшое помещение с голыми стенами, без окон. В углу – грубые деревянные нары, застеленные потертым одеялом. Железное кольцо для факела на стене. И больше ничего. Ни стула, ни стола, ни очага.
Кладовые. Склад для ненужных вещей. Или для нежеланных гостей.
– Тебе принесут еду и воду, – голос Лоры был ровным, без эмоций. Она стояла в дверях, блокируя выход. – Не пытайся ничего делать. Амулет… он подавляет, но не слеп полностью. Мы почувствуем, если ты сорвешь его.
Лира молча кивнула, обхватив себя руками. Холод камня проникал сквозь тонкую ткань ее платья.
Лора внимательно посмотрела на нее, и в ее взгляде на мгновение мелькнуло что-то, кроме ненависти. Любопытство? Сожаление?
– Он прав, – вдруг тихо сказала Бета. – Ты спасла ему жизнь. Я чувствую свежесть ран под шрамами. Раны, которые должны были быть смертельными. – Она сделала паузу. – За это тебе… благодарность. Но благодарности мало, чтобы стереть страх. Или боль.
Она вышла, и дверь с грохотом захлопнулась. Лира услышала, как ключ поворачивается в замке, и скрежет железной задвижки, падающей на место снаружи.
Она была в заточении.
Одиночество накатило на нее волной, холодной и липкой. Она медленно опустилась на нары, сжавшись в комок. Амулет давил на грудь, напоминая о своей предательской работе. Она была отрезана от мира, от стихий, от самой себя. Здесь, в глубине скалы, она едва чувствовала шепот Земли. Все остальное было мертвой, безмолвной пустотой.
Она закрыла глаза, пытаясь загнать обратно предательские слезы. Она не плакала. Она злилась. Злилась на Кайла, на его стаю, на ассасинов, на старуху Морванну, которая, должно быть, знала, во что все это выльется. Злилась на эту дурацкую Связь, которая тянула ее к нему даже сейчас, сквозь камень и железо.
Она чувствовала его. Где-то там. Яростный, напряженный узел энергии. Его боль, его гнев, его тяжелая, давящая ответственность. Он был как гроза, запертая в стенах логова. И часть этой грозы была теперь в ней.
Время тянулось мучительно медленно. Она не знала, сколько прошло – час, два? – когда снаружи послышались шаги. Не тяжелая поступь воина, а легкие, почти крадущиеся. Задвижка скрипнула, дверь приоткрылась.
В проеме стояла девочка лет десяти, худая, с большими испуганными глазами. В ее руках был деревянный поднос с миской дымящейся похлебки и кружкой воды.
– Тебе… тебе еду, – прошептала она, не решаясь переступить порог.
Лира выпрямилась, стараясь выглядеть менее угрожающе. – Спасибо.
Девочка вошла, поставила поднос на пол и метнулась назад к двери, как птенец.
– Подожди, – мягко сказала Лира. – Как тебя зовут?
– Элси, – прошептала девочка, замирая у выхода.
– Элси, что здесь происходит? Почему все так… напуганы?
Девочка потупила взгляд. – Говорят, ведьмы насмотрят порчу. Что из-за них вода в ручье горчит, а дети болеют. А еще… – она замялась, – еще говорят, что наш Альфа… что он…
Она не смогла договорить, но Лира поняла. Слухи расползались быстрее чумы.
– Я не приносила сюда порчу, – тихо сказала Лира. – Я пыталась помочь.
Элси посмотрела на нее с наивным любопытством. – Правда, что ты можешь… делать огонь из воздуха?
Внезапно снаружи раздался грубый окрик: – Элси! Прочь от нее!
Девочка вздрогнула и выскочила из камеры, как ошпаренная. Дверь снова захлопнулась.
Лира осталась одна с миской безвкусной похлебки и нарастающим чувством безысходности.
Еще через несколько часов шаги повторились. На этот раз тяжелые, уверенные. Ключ повернулся в замке, и в проеме возник Кайл.
Он выглядел еще более измотанным, чем прежде. Тени под глазами, напряженные линии вокруг рта. На нем было чистая рубаха, но он движется немного скованно – раны давали о себе знать.
Он вошел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней, скрестив руки на груди. Его взгляд, тяжелый и оценивающий, скользнул по ней, по нетронутой еде, по голым стенам.
– Тебя не устроило угощение? – в его голосе звучала усталая насмешка.
– Я не голодна, – ответила она, отводя взгляд.
Он фыркнул. – От голода еще никто не умирал. От глупости – да. – Он оттолкнулся от двери и сделал шаг внутрь. Камера сразу же показалась еще теснее. – Нам нужно поговорить.
– О чем? О том, как ты меня здесь запер? Или о том, что твоя стая вот-вот взбунтуется?
– О том, как нам выжить, – резко парировал он. – Твоё небольшое шоу фейерверков у хижины и здесь, в зале, не остался незамеченным. Следопыты доложили – к границам наших земель стягиваются силы. Магической гильдии. И не только.
Лира похолодела. Гильдия. Они узнали о Пентагре.
– Они идут за мной, – прошептала она.
– Они идут за нами, – поправил он мрачно. – Ты думаешь, они поверят, что я, Альфа Ночной Гривы, просто приютил у себя самую опасную ведьму за последние века из доброты душевной? Они решат, что я хочу использовать тебя. Как оружие.
– А ты разве нет? – вырвалось у нее с вызовом.
Он приблизился так быстро, что она не успела среагировать. Его пальцы впились ей в подбородок, заставляя поднять голову. Его прикосновение обжигало.
– Не смей, – прошипел он, и его глаза светились тусклым янтарным светом. – Не смей думать, что я хоть на секунду хочу этой… этой связи. Этой силы. Ты – проклятие, свалившееся на мою голову. Ты расколола мою стаю накануне войны. Ты…
Он остановился, его грудь вздымалась. Он чувствовал то же, что и она – этот магнит, это тяготение, эту боль от попытки отстраниться. Его пальцы на ее подбородке дрожали.
Лира не отводила взгляда. – Тогда отпусти меня. Дай мне уйти.
– Я не могу, – это прозвучало почти как стон. Он отпустил ее и отошел, проводя рукой по лицу. – Эта связь… если ты уйдешь слишком далеко… это убьет нас обоих. Или сведет с ума. Разве ты не чувствуешь?
Она чувствовала. Постоянную, ноющую пустоту, когда он уходил. И болезненное, оглушающее наполнение, когда он был рядом.
– Что же нам делать? – прошептала она, и в ее голосе впервые прозвучало отчаяние.
Он посмотрел на нее, и его взгляд стал немного менее жестким.
– Мы выживаем. Ты остаешься здесь. Под замком. Для твоей же безопасности и для… спокойствия стаи. А я… – он усмехнулся, – я попытаюсь убедить своих людей не разорвать тебя на куски, а заодно подготовить оборону против твоих бывших друзей.
– Они мне не друзья! – вспыхнула она.
– Для меня это не имеет значения, – холодно ответил он. – Для них ты либо оружие, либо угроза. И я пока не решил, что ты для нас.
Он повернулся, чтобы уйти.
– Кайл, – окликнула она его.
Он обернулся.
– Амулет… Сними его. Хотя бы на минуту. Я… я не могу дышать.
Он смотрел на нее долго и пристально. Потом медленно покачал головой.
– Нет. Не здесь. Не сейчас. – Его взгляд упал на дверь, за которой была его стая, его ответственность. – Ты и так уже наделала достаточно шума.
И он вышел, снова задвинув засов. Лира осталась одна в тишине, с давящей тяжестью серебра на шее и гнетущим осознанием: ее сила, ее дар, все, что она есть – стало ее тюрьмой. И тюремщиком был единственный, кто мог ее понять.
Время в каменном мешке текло по-иному. Без света, без звуков, оно растягивалось в тягучую, липкую паутину. Лира сидела на нарах, поджав ноги, и пыталась дышать глубже, пробиваясь сквозь давящую хватку амулета. Она чувствовала его – Кайла. То отдаляющегося, то приближающегося. Всплески его ярости, как удары молота о наковальню, когда он имел дело с непокорными членами стаи. Глухую, постоянную боль от ран. И что-то еще… тяжелое, неподъемное бремя, что он нес на своих плечах.
Она почти задремала, когда дверь снова скрипнула. Она вздрогнула, ожидая увидеть Кайла или Лору с очередной порцией безвкусной похлебки.
Но в проеме стояла Элси. Девочка выглядела еще более испуганной, чем в прошлый раз. Она держала в руках не еду, а глиняный кувшин с водой и сверток из грубой ткани.
– Тетя Лора сказала, чтобы я принесла тебе это, – прошептала она, заходя внутрь и ставя кувшин на пол. – И… и чтобы никому не говорила.
Она развернула ткань. Внутри лежали свежие коренья окопника, пучок сушеного зверобоя и чистая тряпица. Лекарство для обработки ран.
Лира посмотрела на девочку с удивлением. – Для кого это?
Элси потупилась. – Для Альфы. Он… он не велит тревожить целительницу. Говорит, что свои раны заживут сами. Но тетя Лора сказала, что… что если ты действительно помогала ему, то поможешь и сейчас.
В ее голосе сквозил вызов, детская попытка быть храброй. Лира почувствовала что-то вроде тепла в своей ледяной изоляции. Не все здесь видели в ней только монстра.
– Спасибо, Элси, – тихо сказала она. – Скажи Лоре… скажи, что я сделаю, что смогу.
Девочка кивнула и выскользнула наружу, оставив дверь приоткрытой. Снаружи доносились приглушенные голоса, звуки жизни логова, которые стали громче.
И среди них – резкий, знакомый голос Гарта.
– …дольше ждать нельзя! Каждый день, что она здесь, мы слабеем! Эльфы шныряют у границ, маги собирают силы! А он что делает? Торчит у ее двери, как привязанный!
Кто-то пытался что-то сказать, но Гарт перебил:
– Связь или нет, он ослеп! Она его опутала! Я чувствую, как она тянет из него силы, как пиявка! Мы должны действовать, пока не поздно!
Лира замерла, сердце заколотилось. Заговор зрел прямо у нее под носом.
Шаги затихли, удаляясь. Она сидела, прислушиваясь к стуку собственного сердца, к далекому эху ярости Гарта, которое, казалось, висело в воздухе.
И тут она почувствовала его. Приближающегося. Быстро. Его присутствие в ее сознании росло, как надвигающаяся гроза – ярость, боль, усталость. И нечто темное, опасное.
Дверь распахнулась с такой силой, что она ударилась о каменную стену. В проеме стоял Кайл. Его рубаха была снова в пятнах крови – свежих, – лицо искажено гримасой гнева. От него буквально исходил жар.