– Гарт и его прихвостни. Они… – он замялся, сжав кулаки, – они напали на патруль у восточного рубежа. На свой же патруль. Убили двух своих, чтобы сорвать переговоры с кланом Седых Холмов. Чтобы спровоцировать войну и выставить меня слабым лидером.

Ужас сковал Лиру. Он дошел до того, чтобы убивать своих?

– И что ты сделал? – прошептала она.

Он горько усмехнулся. – Что сделал? Схватил его за горло. Чуть не придушил. А потом… потом отпустил.

– Отпустил? Почему?

– Потому что он мой Брат! – грохнул он, и его голос сорвался. Он ударил кулаком по каменной стене, и Лира почувствовала отголосок этой боли в собственных костях. – Потому что его брат погиб от рук твоих сородичей! Потому что он в горе и ярости! И потому что… – он обернулся к ней, и в его глазах бушевала буря, – потому что если я убью его, стая расколется окончательно. И мы все умрем.

Он тяжело дышал, его рана на груди проступила свежим алым пятном на рубахе. Он был на грани. На грани контроля, на грани сил.

Лира смотрела на него. На этого могущественного, яростного Альфу, разрывающегося изнутри. И впервые не видела в нем только тюремщика. Она видела человека, несущего непосильную ношу. Как и она.

Ее собственный гнев утих, сменившись странным, щемящим чувством.

– Сядь, – тихо сказала она.

Он посмотрел на нее с подозрением. – Что?

– Сядь, – повторила она, указывая на нары. – Твоя рана открылась.

– Не важно, – отмахнулся он, но его тело внезапно дрогнуло от слабости, и он едва удержался на ногах.

Он чертыхнулся, но опустился на деревянный настил, сгорбившись, уткнув лицо в руки. Он выглядел… сломленным. Не физически, а душевно.

Лира медленно приблизилась. Она взяла кувшин с водой, тряпицу и коренья, что принесла Элси. Она смочила тряпку и, не говоря ни слова, прикоснулась к его окровавленному плечу.

Он вздрогнул, как от ожога, и его рука молниеносно сжала ее запястье. Его взгляд, горящий и дикий, впился в нее.

– Что ты задумала, ведьма? – прошипел он.

– Я задумала перестать быть обузой, – тихо ответила она, не отводя взгляда. – Если уж мне суждено быть здесь, то я буду полезна. Хотя бы как целительница.

Он смотрел на нее, его пальцы все еще сжимали ее руку, но уже не так больно. Через связь лилась смутная волна… недоверия, но и голода. Голода по простому человеческому прикосновению, без ненависти и страха.

Он медленно отпустил ее руку.

Лира принялась обрабатывать рану. Ее движения были уверенными, точными. Она чувствовала, как напряжены его мускулы под кожей, как он заставляет себя не отшатнуться от каждого прикосновения. Она чувствовала его боль – и физическую, и душевную – как свою собственную.

– Они не понимают, – вдруг хрипло произнес он, глядя в стену перед собой. – Они не понимают, что эта связь… она не про слабость. Она про…

– Про ответственность, – закончила за него Лира, накладывая размятый корень окопника на рану. – Про то, что ты должен быть сильным за двоих. Даже если один из этих двоих – твой враг.

Он обернулся и посмотрел на нее с новым, изумленным выражением. Он не ожидал, что она поймет.

И в этот момент, в тишине каменной камеры, что-то переменилось. Связь между ними, обычно болезненная и натянутая, внезапно… утихла. Не исчезла, нет. Она стала тише, теплее. Как будто два бьющихся в агонии сердца нашли на мгновение общий ритм.

Лира закончила перевязку и отступила. Его рана была чистой, кровотечение остановилось.

Кайл сидел неподвижно, его взгляд был прикован к ней.

– Сними амулет, – неожиданно сказал он. Его голос был тихим, но твердым.

Лира замерла. – Что?

– Я сказал, сними его. Здесь. Сейчас. – Он поднялся, его фигура заполнила собой пространство камеры. – Я должен знать. Должен видеть, с чем имею дело. Без этой железной клетки.

Сердце Лиры заколотилось. Страх и дикая, запретная надежда вспыхнули в ней.

– А твоя стая? Они почувствуют…

– Лора стоит на страже. Никто не войдет. – Он сделал шаг ближе. – Сними.

Его воля подпирала ее, усиленная связью. Это был не приказ Альфы. Это была просьба… нет, потребность. Потребность увидеть ее настоящую.

Дрожащими пальцами Лира дотронулась до холодного серебра на своей шее. Замок щелкнул. Она сняла цепь.

И мир взорвался.

Вихрь стихий, так долго сжатый и приглушенный, вырвался на свободу с ликующим, сокрушительным ревом. Воздух в камере завихрился, заставляя пламя факела плясать бешеный танец. Влага на стенах сконденсировалась в миллиарды сверкающих капель. Камень под ногами мягко загудел. А она… она засветилась изнутри мягким, переливчатым светом.

Она стояла, откинув голову, вдыхая полной грудью, и ее глаза, когда она открыла их, сияли всеми пятью цветами стихий.

Кайл смотрел на нее, не отрываясь. Его собственные глаза светились янтарным в ответ. На его лице не было страха или ненависти. Было… потрясение. Признание силы. И что-то еще, темное и животное – влечение, столь же непреодолимое, как и сама связь.

– Вот кто ты есть, – прошептал он, и его голос звучал хрипло. – Вот что они хотят заполучит. Или уничтожить.

Он протянул руку, не чтобы схватить, а чтобы… прикоснуться. Прикоснуться к силе, к свету, к самой сути ее.

Но в этот миг снаружи раздался оглушительный крик – не человеческий, а звериный, полный боли и ярости. И следом – пронзительный, испуганный крик. Крик Элси.

Связь между ними дернулась, как живая, передавая всплеск чужой, агрессивной магии.

Кайл застыл, его рука повисла в воздухе. Его лицо исказилось.

– Нет… – выдохнул он. – Они уже здесь.

Свет внутри Лиры погас, сменившись ледяным ужасом. Вихрь стихий схлопнулся, оставив после себя лишь звон в ушах и давящую пустоту. Она инстинктивно рванулась к амулету, валявшемуся на полу, но Кайл был быстрее.

– Нет времени! – его голос прозвучал как удар хлыста. Он схватил ее за руку, его пальцы обжигающе горячие. – Они уже внутри! Маскировались, ждали!

Снаружи мир взорвался хаосом. Звенящий гул магии, смешанный с рыками ярости и криками боли. Деревянная дверь задрожала от удара – не физического, а энергетического, заставляя каменную пыль сыпаться со свода.

Кайл отшвырнул Лиру за спину, в самый дальний угол камеры, прикрыв ее своим телом. Его глаза светились диким янтарным светом, когти уже прорезали кожу на руках.

– Что бы ни случилось, не выходи! – проревел он ей через плечо.

Дверь с грохотом распахнулась. В проеме стояла не фигура в плаще, а сгусток искаженного, пульсирующего магией воздуха. Искатель. Специалист Гильдии по охоте на ведьм. Его лицо было скрыто за светящимися рунами, плывущими в воздухе перед ним.

– Отдай ее, оборотень, – раздался безжизненный, многоголосый скрежет. – Она не твоя. Она принадлежит Гильдии.

– На моей земле все принадлежит мне! – рыкнул Кайл и рванулся вперед.

Он не успел сделать и шага. Руны вспыхнули, и невидимый кувалдой удар швырнул его против стены. Камень треснул. Кайл осел на колено, изо рта брызнула кровь. Его только что залеченная рана снова разошлась, проступая алым на повязке.

Искатель парил в дверном проеме. – Последний шанс. Не заставляй меня стирать с лица земли твое жалкое логово.

Лира видела, как Кайл пытается подняться, как его тело сводит от боли и ярости. Она видела его унижение. И ее собственный страх вдруг сменился чем-то иным. Чем-то холодным и яростным.

Она вышла из-за его спины.

– Ты звал меня? – ее голос прозвучал странно спокойно в грохоте битвы.

Искатель повернулся к ней, руны закружились быстрее. – Пентагра. Иди с миром. Не заставляй нас применять силу.

Кайл пытался встать, схватить ее, но его тело не слушалось. – Лира, нет! Он…

– Я знаю, – она не оборачивалась. Она смотрела на Искателя. И смотрела не глазами – она смотрела силой. Сквозь подавляющую ауру амулета, который все еще лежал на полу, она чувствовала нити магии, сплетенные в клубок перед ней. Воду в воздухе, камень под ногами, дыхание огня в факелах.

Она была слаба. Без амулета ее сила рвалась бы наружу водопадом, но сейчас это был лишь тонкий, едва заметный ручеек. Но и этого было достаточно.

Она не стала атаковать. Она коснулась.

Ее сознание, обостренное страхом и яростью, скользнуло по сложному плетению заклинания Искателя. Она нашла слабое место – крошечный изъян в потоке силы, поддерживающей руны.

Она не стала рвать или ломать. Она просто… дернула за ниточку.

Руны перед лицом Искателя мигнули, исказились и с оглушительным хлопком рассеялись. Он отшатнулся, издав звук, похожий на помехи – его магия на мгновение вышла из-под контроля.

Этой секунды хватило Кайлу.

Он поднялся не как человек. Он поднялся как зверь. Его трансформация была не полной, но ужасающей – когти, клыки, глаза, пылающие чистой местью. Он рванулся вперед и вонзился в Искателя не магией, а плотью и сталью.

Раздался душераздирающий крик. Крикъ плоти, рвущейся под когтями.

Лира стояла, дрожа, наблюдая, как два мира – магия и чистая ярость – столкнулись в смертельной схватке перед ней. Она чувствовала каждый вздох Кайла, каждую каплю его боли через связь. И чувствовала нечто новое – его дикое, неконтролируемое удовлетворение от мести.

Внезапно с другого конца туннеля донесся новый взрыв. Крики оборотней, взрывчатый смех другой магии. Их было больше. Не один Искатель.

Кайл отшвырнул обезображенное тело от себя и обернулся к Лире. Его грудь была залита кровью – чужой и его собственной. Его глаза встретились с ее.

И в них не было ни ненависти, ни страха. Было лишь одно – решимость.

– Они идут сюда, – хрипло выдохнул он. – Их много. – Он посмотрел на амулет на полу, потом на нее. – Надень.

Лира покачала головой, отступая. – Нет! Я могу помочь! Я могу бороться!

– И стать тем, кем они тебя считают? Оружием? – он схватил амулет с пола и сунул ей в руки. Его пальцы обожгли ее. – Нет. Ты будешь жить. – Он посмотрел на дверь, откуда доносились все ближе звуки боя. – Есть другой выход. Потайной туннель. Ведет на поверхность, в чащу.

– Я не оставлю тебя! – выкрикнула она, и это была не просто бравада. Связь рвалась от мысли о разлуке.

– Ты оставишь! – его рык прозвучал прямо у нее в голове, усиленный связью и его волей Альфы. – Это приказ! Ты должна жить! Пока ты жива… пока мы живы… у моей стаи есть шанс! Теперь беги!

Он оттолкнул ее к задней стене камеры, к едва заметной щели в камне, и с силой надавил на скрытый механизм. Камень с скрежетом отъехал, открывая темную, узкую щель.

– Иди! – он повернулся к входу, готовясь встретить новую волну атаки. Его спина, израненная, но непоколебимая, была последним, что она видела.

Боль от предстоящей разлуки была физической, рвущей сердце пополам. Но его воля, переданная через связь, была сильнее. Он заставлял ее уйти.

Сжав амулет в руке, она нырнула в темноту. Камень захлопнулся за ее спиной, отрезая свет, звуки боя и его присутствие.

Она осталась одна в полной, давящей тишине. И только ледяная, все нарастающая боль в груди говорила ей, что он еще жив. И что он сражается.

Ради нее.

Темнота. Абсолютная, густая, давящая. Лира стояла, прислонившись к холодному камню, и пыталась перевести дух. Боль от разрыва связи была острой, физической, как будто у нее вырвали кусок плоти. Она слышала сквозь толщу скалы приглушенные звуки битвы – взрывы, рыки, крики. Каждый звук отзывался в ней эхом агонии.

Он там. Один.

Мысль жгла сильнее любой магии. Она сжала амулет в руке. Холодное серебро впивалось в ладонь. Он хотел, чтобы она сбежала. Спаслась. Спряталась.

Нет.

Слово родилось не в голове, а в самой глубине ее существа, в том месте, где бушевала связь, теперь истерзанная и окровавленная. Она не могла уйти. Не теперь, когда видела его не только Альфой, но и человеком. Не после того, как он принял ее силу, пусть и на мгновение.

Она судорожно надела амулет. Цепь щелкнула, и знакомая, удушающая пустота накрыла ее. Но на этот раз она не чувствовала себя беспомощной. Она чувствовала ярость. Чистую, неразбавленную ярость.

Она повернулась и побежала по узкому туннелю, нащупывая путь в темноте. Камень осыпался под ее пальцами, но она шла вперед, движимая одним порывом – вернуться. Вернуться к нему.

Туннель шел вверх, извиваясь и петляя. Воздух становился свежее. Впереди забрезжил слабый свет – лунный, пробивающийся через заросшую решетку.

Лира отшатнулась, услышав снаружи голоса. Не оборотней. Чужие, размеренные, полные уверенности.

– …подземный ход должен быть где-то здесь. Искатель сигналил отсюда.

– Осмотрите периметр. Она не могла уйти далеко. Без подавителя ее сила светится, как маяк.

Они ждали ее. Перекрыли выход.

Сердце ее упало. Она застряла. Впереди – враги, сзади – битва, в которой гибнет он.

Отчаяние снова попыталось сжать ее горло. Но потом она почувствовала это. Слабый, едва уловимый толчок по связи. Боль. Его боль. Но не физическую. Боль потери, ярость, смешанную с… с облегчением? Он чувствовал, что она ушла. И был рад этому. Он готовился к концу.

Этот толчок переполнил чашу ее терпения. Нет. НЕТ.

Она рванула с шеи амулет. Серебряная цепь порвалась, и печать с громким щелчком отскочила в темноту.

И сила хлынула. Не водопадом, а сокрушительным цунами.

Ее не нужно было призывать. Она просто была. Воздух в туннеле завизжал, закручиваясь в смерче. Стены задрожали, и с потолка посыпались камни. Земля под ногами вздыбилась.

Лира не думала. Она чувствовала. Чувствовала каждого мага снаружи – их ничтожные, упорядоченные искры силы на фоне ее бури. Чувствовала камень над головой. Чувствовала воду в корнях деревьев.

Она не стала целиться. Она просто толкнула.

Земля перед выходом из туннеля взорвалась. Не взрывом магии, а чистой силой стихии. Камни размером с телегу взлетели в воздух, смешались с вырванными с корнем деревьями и обрушились на группу магов, ожидавших снаружи. Раздались короткие, оборванные крики, затем тишина.

Лира вышла на поверхность. Ее волосы развевались в созданном ею же ветре, глаза полыхали всеми цветами хаоса. Она не видела лунного света. Она видела мир как переплетение энергий, нитей, которые она могла рвать и ткать заново.

Она повернулась к логову. К нему.

И пошла.

Она не бежала. Она шла, и земля содрогалась под ее ногами. Каждый ее шаг был ударом грома. Раны на ее руках, полученные в узком туннеле, затягивались сами собой, кожа под ними светилась мягким светом.

Маги, осаждавшие главный вход, увидели ее. Увидели и остановились в ужасе. Это была не ведьма. Это была стихия, принявшая человеческий облик.

Они подняли руки, щиты из чистого света вспыхнули перед ними. Заклинания полетели в нее – копья льда, молнии, сгустки тьмы.

Лира даже не замедлила шаг. Она махнула рукой, и воздух перед ней сгустился в непробиваемую стену. Заклинания разбивались о нее, как стеклянные шары. Она махнула другой рукой, и земля под ногами магов превратилась в зыбучий песок, поглощая их с тихим, ужасным хлюпаньем.

Она была неумолима. Она была возмездием.

Она вошла в главный зал логова.

Картина была адской. Тела. Оборотни и маги. Воздух был густ от запаха крови, гари и страха. В центре зала, окруженный полукольцом оставшихся в живых воинов, стоял Кайл. Он опирался на окровавленный топор, его грудь была изодрана новыми ранами, но он все еще стоял. Рядом с ним, спиной к спине, сражалась Лора, ее лицо было бледным от напряжения.

Их было мало. Очень мало.

Их противник – группа Искателей в сияющих мантиях – готовила новый залп. Энергия копилась в их руках, смертельная и неумолимая.

Кайл поднял голову, чтобы броситься в последнюю, отчаянную атаку. И увидел ее.

Его глаза расширились. В них не было страха. Было шокированное, потрясенное признание. И что-то дикое, первобытное – гордость.

Лира подняла руки.

Она не стала выбирать одну стихию. Она взяла все.

Огонь заплясал на ее пальцах, смешиваясь с водой, что конденсировалась из воздуха. Земля с пола поднялась ей навстречу, встав вращающимся барьером из щебня. Воздух завыл, подхватывая это смертоносное облако и неся его вперед.

Это был не просто удар. Это был катаклизм в миниатюре.

Смерч из огня, камня и ледяной воды обрушился на Искателей. Они даже не успели крикнуть. Их щиты треснули, как яичная скорлупа, их тела были разорваны, сожжены, размолоты в одно мгновение.

Грохот стих. Воцарилась тишина, оглушительная после хаоса.

Лира стояла, тяжело дыша. Сила отступала, оставляя после себя леденящую пустоту и дрожь в коленях. Свет в ее глазах погас.

Она посмотрела на Кайла.

Он смотрел на нее. Все оставшиеся в живых смотрели на нее. С страхом. С благоговением. С ужасом.

Он сделал шаг вперед, отталкиваясь от топора. Потом еще один. Он шел через зал, усеянный телами, не сводя с нее глаз.

Он подошел к ней вплотную. Его одежда была изорвана, лицо в крови и саже. Он пах потом, кровью и войной.

Он поднял руку – медленно, давая ей время отпрянуть – и коснулся ее щеки. Его пальцы дрожали.

– Я же сказал тебе бежать, – прошептал он хрипло.

– Я не послушалась, – так же тихо ответила она.

Он посмотрел на разрушение вокруг, на спасенных, но напуганных до смерти сородичей. Потом снова на нее.

– Никогда больше не делай так, – сказал он, и в его голосе была не ярость, а что-то сломленное, уязвимое. – Я чувствовал… я чувствовал, как ты угасаешь. Как отдаешь всего себя. Это было… – он не нашел слов, просто сжал ее плечо, словно проверяя, что она настоящая.

– Альфа! – голос Лоры прозвучал резко. Она стояла рядом, ее меч все еще был наготове. Она смотрела не на Кайла, а на Лиру. – Мы… мы должны обсудить это. Все это.

Кайл обернулся к ней, и его взгляд снова стал жестким, взглядом лидера. Но когда он заговорил, его слова были обращены ко всем выжившим.

– Обсудим. Но запомните все, – его голос гремел в мертвой тишине зала. – Сегодня она не отняла у нас жизни. Она вернула их. Она – моя Истинная Пара. И отныне она под защитой стаи. Кто не согласен – может уйти. Или оспорить мое право. Прямо сейчас.

Он бросил вызов в пространство. Вызов, обращенный к Гарту, к сомневающимся, ко всем.

Но Гарт лежал в углу, с проломленным черепом. А остальные молчали, опустив глаза.

Лира смотрела на него, на этого гордого, яростного короля среди руин его королевства, и чувствовала, как что-то щемящее и теплое разливается в ее груди, смывая остатки ярости.

Он спас ее. Она спасла его. Они почти уничтожили друг друга.

И только сейчас все по-настоящему начиналось.

Тишина в зале была оглушительной. Она висела тяжелее дыма и гуще крови, пролитой на каменный пол. Взгляды, устремленные на Лиру, были больше не просто испуганными. В них читался благоговейный ужас. Они видели не ведьму. Они видели силу природы, карающую и милующую. Они видели живое пророчество.

Кайл все еще держал ее за плечо, его пальцы впивались в ее кожу почти болезненно, как будто он боялся, что она рассыплется в прах или улетит на ветру. Его собственная сила, его альфовская воля, бушевала через связь – не сдерживаемая больше, а сливающаяся с ее уставшим, опустошенным вихрем. Это было похоже на то, как две реки, наконец, проложив себе путь через скалы, сливаются в одно мощное, неудержимое течение.

Лора нарушила молчание. Она вложила меч в ножны с громким, решительным щелчком.

– Раненых в боковые тоннели! – ее голос, обычно спокойный и твердый, дрогнул. – Быстро! Остальные – сжечь тела врагов. Наших… наших сложить у стены. Мы отдадим им долг позже.

Ее приказы заставили стаю встрепенуться, сбросить оцепенение. Закипела работа – стоны, приглушенные команды, шарканье ног. Но глаза все так же украдкой косились на Лиру и Кайла.

Лора подошла к ним. Ее лицо было бледным, но решимость в глазах не ослабевала.

– Кайл. Твои раны.

– Подождут, – отрезал он, не отводя взгляда от Лиры. Он видел, как она дрожит от истощения, как ее глаза, еще несколько мгновений назад полыхавшие всеми цветами радуги, теперь стали тусклыми и потерянными.

– Нет, – тихо сказала Лира. Ее голос звучал хрипло, горло саднило от вдыхания дыма и напряжения. – Не будут.

Она попыталась поднять руку, чтобы прикоснуться к его разорванной груди, но силы оставили ее. Ноги подкосились.

Кайл поймал ее, прежде чем она рухнула на окровавленный пол. Он подхватил ее на руки легко, почти без усилий, несмотря на собственные раны. Ее голова упала ему на плечо.

– Лора, – его голос был тихим, но не допускающим возражений. – Мои покои. И принеси все, что нужно для исцеления. И… – он запнулся, – еды.

Лора кивнула, ее взгляд скользнул по Лире с новым, сложным выражением – остатками страха, но уже прорезающейся тенью уважения. – Будет исполнено.

Он понес ее, не обращая внимания на взгляды, через разрушенный зал, вглубь логова. Его шаги были уверенными. Он нес ее не как ношу. Он нес ее как нечто бесценное и хрупкое, что он только что чудом отвоевал назад.

Он внес ее в свою комнату – просторное помещение с каменными стенами, грубым ковром из шкур и большим деревянным ложем в центре. Пахло дымом, кожей и им – его диким, древесным запахом.

Он осторожно опустил ее на шкуры. Она уткнулась лицом в мягкий мех, вдыхая его аромат, чувствуя, как дрожь постепенно отпускает ее тело.

Он опустился рядом на колени, его дыхание было тяжелым.

– Глупая, своевольная ведьма, – прошептал он, откидывая с ее лица слипшиеся от пота и крови пряди. Его пальцы были удивительно нежными. – Ты могла умереть.

– Ты тоже, – она открыла глаза и посмотрела на него. Его лицо было так близко. Изможденное, в синяках, но не сломленное. Сильное. – Я не могла позволить.

Он замолчал, просто глядя на нее. Барьеры рухнули. Остались только они – израненные, уставшие, соединенные этой безумной, необъяснимой связью, которая сейчас тихо пела в их крови, больше не разрывая, а сплетая их воедино.

Дверь отворилась, и вошла Лора с подносом. На нем были вода, чистые бинты, травы и миска с дымящимся мясным бульоном. Она поставила его у входа, бросила на них быстрый, оценивающий взгляд и так же молча вышла, притворив дверь.

Кайл взял миску с бульоном и поднес к губам Лиры.

– Пей.

Она хотела отказаться, сказать, чтобы он сначала позаботился о себе, но бульон пах так божественно, что она покорно сделала несколько глотков. Тепло разлилось по желудку, прогоняя остаточный холод страха.

Потом он принялся за ее руки – ссадины, царапины, ожоги от вырвавшейся на свободу мощи. Он обрабатывал их молча, тщательно, его движения были точными и аккуратными. Он был воином. Он знал, как обращаться с ранами.

Лира наблюдала за ним, за тем, как мускулы на его предплечьях играют при движении, как тень щетины оттеняет его твердый подбородок. Она чувствовала его заботу через связь – не просто долг, а нечто более глубокое, первобытное. Желание защитить. Присвоить.

– Теперь твоя очередь, – сказала она, когда он закончил.

Он хотел было отказаться, но она уже поднялась на колени перед ним и потянулась к его груди. Ее пальцы дрожали, когда она стала развязывать остатки окровавленной повязки.

Он замер, позволив ей это. Его глаза были прикованы к ее лицу, пока она очищала глубокие раны, оставленные магией и когтями. Он даже не вздрогнул, когда она прикоснулась к особенно глубокому порезу.

– Ты… – он начал и запнулся, – ты не должна была этого видеть. Такую бойню.

– Я не ребенок, Кайл.

– Я знаю, – его голос стал низким, хриплым. – Я видел. – Он имел в виду ее силу. Ту разрушительную, абсолютную мощь, что смела врагов. – Это… страшно.

Она остановилась, ее пальцы замерли на его коже. – Ты боишься меня?

Он покачал головой, его глаза вспыхнули знакомым огнем. – Нет. Я боюсь за тебя. Каждый раз, когда ты используешь эту силу, она пожирает тебя. Я чувствовал это. Как будто ты сгораешь изнутри.

Лира опустила взгляд. Он был прав. После всплеска наступала пустота, холодная и безжалостная.

– Я не знаю, как это контролировать, – призналась она впервые вслух.

– Мы научимся, – он положил свою руку поверх ее, прижимая ее ладонь к своему сердцу. Его кожа была горячей, под ее пальцами яростно стучало его сердце. – Вместе.

Это слово повисло между ними, наполненное новым смыслом. Вместе. Не как тюремщик и пленник. Не как враги. А как…

<12345>