Звёздная Кровь Архераил. Книга 4. Великий библиотекарь

В нашей команде все говорили на глобише, и мы сразу перешли на него. Если вдруг есть слухачи или слуховые руны – это самый быстрый способ засекретить наши переговоры. Нельзя исключать, что и у врагов есть те, кто знает язык космо, но дополнительные меры секретности не помешают. Обычно мы мешали язык землян и единый, потому что он уже давно вошел в привычку, а многим из тех, кто был важным и ценным, торговцы дарили руну с навыком местного языка. Вполне одобряю. Хастры любили вкладывать ресурсы в тех, кто действительно важен. Как правило, торговцам отвечали добром и за заботу платили преданностью и честно отрабатывали вложения. На самом деле я считаю это абсолютно правильным и не вижу здесь никакой иронии. Шторм был очень благодарен, что ему авансом отрастили потерянную во время боя руку и даже в мыслях не допускал, что не сможет отработать вложенную в него звёздную кровь.

Стоило нам немного проскакать, как отправленный вперед на кархе Косматый сообщил по связи, что ещё один отряд идёт наперерез. Мы сменили направление, а через полчаса наткнулись на очередной, а наблюдательные руны зафиксировали ещё две группы. В Единстве силу противника по головам считать нельзя, и одиночный восходящий может превосходить группу обычных людей многократно, но сейчас при любом расчёте перевес был совсем не в нашу сторону.

Кроме меня – найденыша, все остальные бойцы были восходящими. Хастры старались как можно раньше всунуть всем нужным людям гвоздь, кто их, конечно, заинтересовал, чтобы человек получал максимум возможностей и имел больше способов отработать сделанные в него вложения. Об этом честно говорилось, и жители города так же честно отвечали торговцам взаимностью.

Те, кто нас преследовали, отлично знали местность, действовали грамотно, а мы пытались сунуться и сбежать через неочевидные места. Но только потеряли кучу времени, пытаясь исчезнуть тайными тропами. Мост через резко обрывающееся ущелье был обвален. Нужно было спешиваться, бросая кархов и тауро, пытаясь быстро навести переправу и перебросив верёвки через пропасть. Но не факт, что это сделали не специально, чтобы мы оставили свой быстроходный транспорт, а на той стороне нас уже ждут. Поисковые руны пока ничего не видели, но это не давало полной гарантии.

Пришлось возвращаться и сунуться в ещё одно место. Расщелину, через которую мы собирались проскочить, завалили камнями. Готовили засаду явно не за пятнадцать минут. Чтобы закрыть огромными глыбами каньон, по которому мы намеревались сдриснуть, нужен не один день, даже используя руны и горную технику.

Была возможность проскочить ещё через одно место, но и тут не срослось. Явно применяли руну. Вместо небольшой речушки с удобным бродом нас встретило огромное грязевое болото с очень неприглядным бурлящим содержимым. Запах был такой, что издалека глаза начали слезиться. А потом ещё один переход. День шёл к обеду. Мы спешились, готовясь к драке. Парни минировали подходы к небольшой возвышенности с завалами камней, а я с Косматым перегнал тауро в сторону, замаскировав быков в небольшом пятне высокого кустарника. Парни на кархах отошли в сторону, чтобы в случае чего всадники на хищных птицах могли нанести фланговый удар.

За спиной у нас были заросли кустарника, переходившие в густой лес с большими деревьями, через который проходило несколько глубоких ущелий, а впереди открытая местность с камнями и пятнами леса с густым дремучим подлеском. За это время все четыре группы подошли и тоже пока ничего не предпринимали. Одна укрылась за камнями метрах в трёхстах от нас, а вторая, образованная из остальных трёх, как раз в таком небольшом лесу и разместилась. Недалеко, где-то в полукилометре от нас.

Нападавшие прекрасно знали возможности суворовых и решили дождаться темноты, когда мы в полной мере не сможем использовать своё оружие. Двести-триста метров – это не дистанция для автомата и чудовищная пропасть для множества рун и всех без исключения стрел и палок. Со стороны камней на нас осторожно поглядывали, на секунду высовывая рожи в совершенно непредсказуемых местах, исключая возможность прицеливания. Была, конечно, пара любителей поглазеть подольше, но Реверс, как наш главный снайпер, успевал подарить по точному попаданию между глаз, и теперь на нас поглядывали мельком и искоса.

Думаю, по тем же самым причинам никто по опушке леса не шастал, а если и наблюдали, то из глубины подлеска. «Ночи ждут», – сообщил Агей, на что оставалось только согласно кивнуть. В темноте мы нормально стрелять издалека не сможем, утратим большую часть своего преимущества. Всё очевидно. У многих были руны ночного зрения, но не у всех, и работают они далеко не всегда прямо очень хорошо. Я слышал историю про одно горное поселение, которое решили атаковать ночью. Вначале осаждавшие дождались темноты и бросились в атаку, а защитники активировали руны ночного зрения, приготовились засыпать стрелами и заклинаниями негодяев, но те просто убежали и вернулись уже во второй половине ночи, когда у большинства защитников руны ушли на перезарядку. Оставалось несколько уникумов, у них ночное зрение было навыком, но немного, и в итоге обороняющихся добили, потому что своё ночное зрение нападавшие включили перед второй атакой.

В лучах игг-древа показался силуэт летящей огромной птицы. Она неслась на приличной скорости, почти над самыми верхушками деревьев, показавшись нам буквально пару раз.

– Свои! Сейчас им червя всунут! – крикнул один из парней, внимательно смотревший в сторону приближающегося летящего животного.

Птица летела, специально почти прижимаясь брюхом к верхушкам крон, чтобы остаться незамеченной для наших преследователей, и пару раз слегка приподнялась, чтобы сообщить нам о своём прибытии. А затем промелькнула над нашей группой и проскользнула над первой преследователей. «Крылорез – содержит звёздную кровь», – увидел я пояснения в интерфейсе восхождения. На головы негодяев, свистя и рассекая воздух, стали падать знакомые иглы. Народ заорал, вжался в землю, вспыхнули рунные защиты, и над головами показались деревянные или вытащенные из рун щиты, а порой просто тряпки, которыми пытались прикрыться от падающих игл. Птица сделала разворот и пошла к лесу, где за нами шла вторая, более многочисленная группа.

Вспыхнуло штук пятнадцать огненных всполохов, разгорающихся и соединившихся в одно горящее озеро. Из огня очень эффектно, завивая оставляемой турбулентностью воздуха языки пламени, ушла в сторону знакомая птица с ещё более знакомой наездницей. Следующий заход был с использованием несколько иного, явно самопального боеприпаса, но изготовленного по весьма знакомым принципам. Вниз полетело четыре цилиндра, каждый раскрылся на штук двадцать небольших шариков, которые взорвались над головами ждущих очередную партию игл людей из первого отряда. Грохнуло на высоте метров трёх, и по всей территории, где пытались укрыться негодяи, вздыбились выбиваемые осколками фонтанчики пыли, а редкие кустики устроили настоящий листопад из оторванной поражающими элементами зелени.

В Единстве народ либо очень защищённый, когда достигает высоких уровней на сильной бронзе или даже на серебре, либо совсем иначе. Бронзовый восходящий наверняка переживёт попадание осколков и даже выскочит из объятого пламенем леса, но противоосколочной брони здесь не носят и почти все доспехи отлично пробивались подобными средствами поражения. Если человек не был защищён атрибутами восхождения, то местных поделок явно недостаточно.

Это была моя рыба, а птица – та самая, которую мы хапнули, когда шли к островам Харай. Я много говорил со Склизкой о воздушных боях, преодолении систем ПВО и о том, как быть невидимым в чистом небе. Рассказывал, как не провалиться в воздушную яму и о том, что делать, когда на хвост сели твари Грани, выполнявшие роль истребителей у чудовищ изнанки. Мы об этом говорили задолго до нашего морского путешествия, даже не предполагая, что у нас появится ездовая птица. Склизкой просто было интересно послушать, а я люблю об этом рассказывать. Никто не предполагал, что пригодится.

Среди восходящих появляются крепкие ребята, которых не берут копья, стрелы, удары палками по голове и даже очередь из суворова, но для большинства множественные осколочные ранения, поразившие руки, ноги, глаза и пробивающие брюшину даже через лёгкие доспехи, являются весомым аргументом.

Крепышей было видно сразу. Их оказалось трое. Один выбежал из леса, полыхая, словно факел, и двое устояли на ногах, когда все остальные валялись на земле и орали после удара кассетного боеприпаса. Птица ушла в свал и скрылась за кронами деревьев, а пущенные вслед руны ударили в листву и вспыхнули ледяным пламенем, разнося зелёные заросли. Обратил внимание, что полетевшая в удаляющуюся летунью руна корректировала своё направление, но Склизкая наверняка ушла вниз, а не вверх, чтобы между ней и выпущенным заклинанием осталась преграда в виде раскидистых крон деревьев.

Применявшиеся с воздуха боеприпасы оказались массивными и очень мощными, но подвесов под седлом я не заметил, а потом мысленно хлопнул себя по лбу. Криптор. Да, конечно, таскать такую тяжесть на животном смысла не было. Бомбы хранили в наручном браслете. Наверняка такую редкую и универсальную единицу снарядили по максимуму. Нет смысла таскать тонны бомб под брюхом, а в то же время эти самые тонны могут понадобиться в любую минуту. Вот как сейчас, пришлись как нельзя кстати. Хастры использовали крипторы очень часто, выдавая в экспедиции или как средство доставки конфиденциальных грузов. Большинство браслетов возвращали в земную колонию, но некоторая часть оставалась у торговцев или народа Чести, как оплата за возвращённых и спасённых из капсул колонистов.

Авиация – это всегда хорошо. В колонии Гадюки отлично делали взрывчатку из местных материалов, добывая необходимое, чуть ли не просто накапывая обычной лопатой. Многие минералы здесь практически в чистом виде лежали грудами, и собрать нужную формулу не было проблемой. А если усилить руной, то можно получить эффект, не сильно уступающий стандартным боеприпасам. По крайней мере, полыхнуло и грохнуло очень прилично. Дальше уже мы поменялись местами. Отпускать говнюков после такого никто не собирался, уж точно до того момента, пока пару раз по голове от души прикладом не стукнем.

С восходящими всегда проблема. Ребята, пережившие удар кассетными боеприпасами, были очень непросты и постарались использовать своё преимущество, мы – своё, а именно большую дистанцию.

Свой криптор мне вручили таскать самому, разумеется, после того как глянули на содержимое, но брать ничего не стали. Я выхватил штурмовой комплекс, с которым был хорошо знаком. В колонии Гадюки почти всё оружие именно этой модификации, и так получилось, что мой личный настрел из укороченной версии суворова был больше, чем из обычной. Но сейчас я хотел использовать другие возможности. К подствольному гранатомёту щедро насыпали гранат. Четыре типа в коробках по двенадцать штук и по две коробки каждого вида. Вполне рабочий запас для приличного боя. Это были не самопальные боеприпасы, которыми пользовались в колонии Вепря, заменяя гранатой фактически дробовой ствол, а настоящие, умные, с модулем управления и коррекции. В комплект входили осколочные, кумулятивные и два вида зажигательных. Одни метали плотный термитный заряд, он горел очень сильно и долго, сродни зажигательной гранате, а другие накрывали пятно, разрываясь у цели и образуя облако огня. Быстро, но очень жарко и сразу большой площадью.

В каждой гранате имелся электронный модуль, позволявший немного корректировать траекторию, подрывать как на подлете к цели, так и с замедлением, чтобы влетевший в окно снаряд взорвался посередине комнаты. Это мог сделать любой боец в самом простом шлеме, не говоря уже о специализированных, но как раз его у меня и не было, но лично мне он и не нужен. Пока парни лупили из суворовых, стараясь не дать сократить дистанцию побежавшим на нас двоим восходящим, зарядил кумулятивную гранату, а симбионт давал точки коррекции.

Ближайший восходящий, который бежал в нашу сторону и развил приличную скорость, был одет в доспех из белёсых кусков металла, казалось, собранных по случаю и приспособленных как смогли, но зато дырок от осколков эти пластины не имели. В других местах легко было заметить явные следы попаданий, пробитий и отлично различимые кровоподтёки, вот именно поэтому я решил поступать осторожно. Здесь часто делали защиту, собирая обломки материалов, оставшихся после старинных битв, вроде останков воинов наблюдателя или чешуи неведомых зверюг. Пробить подобную защиту часто не могли не только пули суворова, но и крупнокалиберные комплексы, вот и я не буду. Рисковать и тратить ценный боеприпас на попытку пробить доспех точно не было смысла.

Зато я видел надрыв штанины с кровоподтёком около колена, в стыке двух пластин, защищавших ногу. Раз осколку удалось туда пролететь, то и мне стоит попробовать. И отправил кумулятивный выстрел. Рассчитанная на пробитие брони тяжёлого бота, струя разнесла коленный сустав, почти полностью оторвав ногу, которая удержалась только на обрывках одежды.

Бежавший покатился, но начал подниматься, опёршись руками и, видимо, решив доползти до нас на том, что осталось. Очень неудачно поднял голову, показав незащищённую шею, куда и прилетел мой второй выстрел. Граната влетела точно туда, куда и рассчитывал. Струя прошла вдоль позвоночного столба, уходя вглубь тела. Кумулятивный выстрел – это не только взрыв, образующий иглу из раскалённых газов и металла, но и энергия, расходящаяся по сторонам. Из забрала шлема, прикрывающего лицо, брызнуло кровью, а голова вывернулась несовместимым ни с каким видом жизни способом, оторвалась, и над телом появились искорки звёздной крови.

Второй восходящий оказался пожиже. Часть пуль из суворовых, которые короткими очередями дарили наши бойцы, разлеталась искорками о пластины, прикрывавшие грудь, ноги и наручи, ими бегущий к нам прикрывал голову.

Но это была только частичная защита. Стыки, колени, локти и даже пара рикошетов, проскользнувших между наручей и попавших утюгами в лицо, довершили работу. Поймав пару раз в физиономию и пропустив ещё десяток попаданий во все места, не прикрытые бронёй, он упал. Несколько точных одиночных выстрелов, угодивших в раскрытую голову и шею, поставили точку в набеге на наш отряд.

Погорельца, дымящегося и даже с парой небольших язычков пламени, бегущего к нам со стороны подожжённого леса, придавило прилетевшей птицей. Склизкая на своей зверюге вылетела из огня, пролетев сквозь дым подлеска, и авиационная поддержка грохнула бегущему в спину, придавив всем весом крылореза с седлом и наездницей. В один удар клюва подмятому погорельцу оторвало голову. Есть восходящие, которые умеют отращивать руки, ноги и всё остальное, но этот был явно не из тех. Звёздная кровь и руны перешли крылатому транспортному средству, впрочем, как и слегка обжаренная тушка.

Дальше парни контролили недобитков, отловили пару пленных для разговора и собирали трофеи. Я помогал, стараясь не трогать трупы восходящих, чтобы случайно не прихватить руны и не выдать себя. Старался таскать простое и понятное. Обсуждали, что у отряда, который в подожжённом лесу, тоже наверняка есть чем поживиться, но пришли к выводу, что пока не прогорит, соваться туда бесполезно.

Через несколько минут, утолив первый голод и хлопнув крыльями, поднялась птица и лениво пролетела над нами на бреющем, совсем не двигая крыльями. В когтях зверюга держала недоеденного восходящего.

– Бывай, пехтура! – радостно завопила рыба на глобише, когда пролетала над нами.

– Спасибо летунам! – орали бойцы в ответ.

– Там ещё двое. – И Склизкая махнула рукой. – И за синими кустами трое, – проорала подруга.

Потом птица ушла за деревья, но перед тем как скрыться из вида, махнула крыльями. Сам крылорез не махал ими в понимании, как это делают птицы, а словно атмосферник, наклонился с одного крыла на другое.

Завал камней, где была пара недобитков и синие кусты, которые росли чуть в стороне от горящего леса, было видно сразу. Меня оставили на хозяйстве вместе с Косматым собирать трофеи, а остальные разделились, отправившись глянуть, кто там такой прячется. Судя по нескольким очередям, а потом одиночным выстрелам из дефендера, разговор не заладился. Трофеи из-за камней парни принесли сами, а со стороны леса пришёл Мартин, взял одного из тауро и увёл к тем самым кустам. Скорее всего, кто-то ещё вылез из горящего леса и трофеили не только троих, раз решили, что нужен грузовой транспорт. Вскоре парни вернулись, притащив тюки с имуществом. Реверс пнул ногой череп восходящего, которого я прибил из подствольника, и обратился к своему товарищу:

– Мартин, глянь, как Раджеп его приложил.

– Ага, теперь опознание только по подкожной чип-метке и шевронам.

Шлем был ценный, поэтому Косматый его снял, скорее вытряхнув набор отдельных костей и вылив мозг, чем выкинув целую голову. Взрыв гранаты под подбородком – вещь серьёзная, даже если кумулятивная струя ушла в другую сторону. Про опознание согласен. По роже теперь точно никак.

Мы ещё долго собирали принадлежащее нам по праву, даже удалось выудить один стигмат с обгорелого трупа, который почти выбрался из огня. Труп восходящего был совсем рядом, и после того как нам удалось с помощью кошки на тросе немного расчистить проход от пылающих веток, отправили страждущего до лестницы восхождений. Перед походом в пламя вручили маску с оксидином, их тут часто используют местные для путешествий по тёмным землям, закрыли рожу, надев шлем от полуброни, и намотали невероятное количество тряпок. Сверху накрыли мокрым покрывалом. Осталась только небольшая щель на голове, за которой виднелось стекло шлема, а для того, чтобы герой смог забирать руны, на руке соорудили увесистую намотку снимаемых мокрых тряпок, которые надо мгновенно стянуть, тронуть звёздную кровь и надеть обратно. После, по возможности, снять с пояса кошку с металлическим тросом и попытаться зацепить труп, чтобы вытащить ещё и стигмат. Это программа максимум, и больше лезть в огонь Агей запретил категорически.

Я, как тот, кто ещё совсем не знает, чего такая суета, и не видит главных трофеев, просто наблюдал, помогал потянуть и подержать, когда просили, и с интересом и непониманием в глазах слушал. Затем куколка человека протопала сквозь пламя, вернулась, не сильно-то и подгорев, страшно ругаясь. Вода закипела и дала неожиданный эффект. При долгом нахождении в огне лучше быть сухим. Жидкость начала испаряться, прошла с верхних слоёв обмоток к нижним, подваривая тушку героя. Весело и с прибаутками размотав охотника за сокровищами, запшикали особо бланшированные места обезболивающим. Затем завершили программу, вытащив на тросе сам труп, выдрав из него стигмат.

Уже ближе к вечеру, собрав ценное имущество, отошли километров на пять от места боя, чтобы дать спокойно пожрать ночным хищникам, которые наверняка озаботятся таким количеством крови и обязательно придут на запах свежих трупов. Раздражать местных зверюг своим присутствием не стоило, и для ночёвки мы убрались подальше.

Пока Космач и пара парней с бронзовой кожей готовили ужин, я решил почистить оружие. Стрелять пришлось буквально три очереди из обычного ствола, пара гранат из подствольника, и можно было ничего не делать, но я просто привык всегда быть занятым. Иногда приходится висеть на рейде месяцами, и лучший способ провести время – это спать, но чтобы дрыхнуть целыми днями, нужен талант, а остальных членов команды надо занимать важными и полезными делами. При этом капитан должен всегда быть примером и первым показать, как не сидеть без дела. Вот так и формируются привычки – как полезные, так и не очень.

Ко мне подсели Мартин и Реверс. Никто не знал, как их реально зовут. Они сразу взяли себе позывные и о прошлой жизни ничего никогда не рассказывали. Реверс был снайпером, имел продвинутый шлем и дополнительный комплекс прицеливания на своём суворове. Мартин был главной огневой мощью нашего отряда, шёл всегда впереди, таскал серьёзную броню, дополненную местными непробиваемыми материалами, и очень любил кидать гранаты. Хотя ничего, кроме суворова и дефендеров, земная колония никому не передавала, и наш отряд использовал только один вид оружия, но разница между парнями была разительная.

– Раджеп, можно посмотреть? – попросил Реверс у меня мой штурмовой комплекс.

– Смотри. – И я протянул ему ствол.

Он с интересом осмотрел оружие, покрутил в руках и, имитируя прицеливание в воздух, сообщил:

– А здорово ты в колено приложил. И как только попал без шлема?

Я безразлично пожал плечами:

– Повезло.

– Да нет, без подготовки так не везёт.

Мартин одобрительно поддержал:

– А наш Раджеп Мадарасп хорош. Ты к нам давай. Силушку развивай. Будем с тобой всех гранатами зашвыривать. Агей давно производство наладил. И к подствольнику сделает.

– Не, лучше к снайперам. То, что ты в коленную чашечку из гранатомёта на бегу попадаешь, – это талант. Нельзя такое зарывать, – возразил Реверс своему оппоненту и достал знакомую мне по прошлым выходам флягу.

Уж и не знаю, специально их подослал командир или парни действовали по своей инициативе, но жаренное на костре мясо и содержимое фляги очень располагало к задушевной беседе. Как-то неожиданно всё организовалось само собой. Напиток был, кстати, тоже из лаборатории профессора, и он его перегонял из местного вида пьяного тыквенника, повышая градус и убирая лишнюю влагу. Мне объясняли, что у хастров всё отлично, мы тут важные люди и работа интересная, а у тех, кто в земной колонии, вся жизнь в домах, сделанных из железок, ещё и говно камнеедов приходится на поля таскать по графику. Ну вот зачем мне туда ехать? Такому снайперу обязательно место в городе, «торговцев подыщем, а ещё лучше прямо в наше копьё и вливайся». Парни явно агитировали меня остаться и говорили, что все вопросы у меня сразу отпадут, когда я сам увижу город торговцев.

С последними лучами игг-древа около лагеря, притащив в когтях ещё один труп, опустился крылорез. Со спины птицы сошли Склизкая и крепкий парень – восходящий из азио. Он вежливо поприветствовал нас и сообщил, что до города будет в нашем отряде. Хастры решили подстраховаться, и после такого масштабного сражения перебросили к нам подкрепление. Хотя боец был один, но недооценивать восходящих не стоит. Рыбообразная пришла к нашему костру, ела и говорила с парнями. Она всех отлично знала, и её сильно хвалили за сегодняшний гром с небес, который подоспел прямо вовремя. Мне мимоходом бросила «привет» на глобише, когда меня представили как уже почти нового члена команды и отличного гранатомётного снайпера.

Поели, пообщались и начали расходиться на ночёвку. Косматый и прибывший восходящий азио взяли на себя всё ночное дежурство, а нам поступил приказ спать. Склизкая крутилась около нахохлившейся и почти доклевавшей труп птицы, которая уже дремала, втянув шею и прикрыв глаза, а я поставил свою палатку, достав её из криптора. У каждого колониста в экстрамерности была лодка, палатка и минимальный набор необходимого. Никого обременять не хотел, занимая чужое спальное место, и спать под открытым небом тоже не имел желания, хотя многие поступили именно так.

Когда уже было совсем поздно и я почти уснул, ко мне в палатку скользнула тень. Тело Склизкой находилось на уровне сильной бронзы, красивое, выносливое, со всеми выдающимися и выпирающими атрибутами женственности. Она оставалась по-прежнему дикой восходящей, но изменения очевидны. Одежда соскользнула как будто сама по себе, а целеустремлённостью можно гвозди вбивать. Моего согласия на использование скромного тела космо никто спрашивать не собирался. Она прошептала:

– Кусь мне всё рассказал.

– Это как рассказал? – удивился я, но на меня посмотрели, и я заткнулся.

Больше до утра мы не разговаривали, занимаясь более важными и приятными делами. О погоде можно и потом расспросить, а к утру уснули, прижавшись друг к другу.

Утром, когда я выполз из палатки, рыбы и её птицы уже не было. Недоклёванный труп, притащенный крылорезом, валялся на окраине лагеря. Как я понял по разговорам, подруга улетела ещё с первыми лучами древа. Парни кормили воина азио, он всю ночь простоял на посту, охраняя наш сон, и только сейчас сменился. Предложили мне попить кофе, если я готов немного распотрошить свои запасы и поделиться земным и невосполнимым. Я был готов и с удовольствием получил через десять минут чашку горячего напитка.

Повсюду мелькали хищные мордочки небольших зверьков, навостривших уши, скалящихся, но не решавшихся подойти к такому скоплению крупных двуногих и четвероногих. Порою звериная мелочь шмыгала в сторону, но уходить никуда не собиралась, спокойно дожидалась, пока мы покинем это место. На остатки расклёванного трупа и на наши объедки, оставшиеся после ужина и завтрака, строились явно большие и далекоидущие планы.