- -
- 100%
- +
В ПСП уже кипела вовсю работа. Старики переодевались, не прикрыв дверь, собрав огромную аудиторию девчонок, у которых учебный день уже завершился. Чертежники возились с примусом, но увидев меня, торжественно передали «Смерть Туриста» мне, наказав чистить иглу до посинения. Я разложил запчасти примуса на газете, велев соседям приглядывать, чтоб не разбросали, побежал собирать рюкзак. Сложил пенку вчетверо, запихнул в рюкзак, туда же полетел спальник и бушлат. Потом я наведался в каморку, взял две пачки макарон, послал кого-то за тушенкой, положил макароны в каны, запихнул их в рюкзак, и на этом завершил сборы. Полномочия старшего и ведущего делегировали Юре Баюрову, («Длинному»).
По весне мне особенно нравилось в спортзале. Время там как будто застыло в начале восьмидесятых. Изредка, залетавший в зал ветерок шевелил висевшие по стенам пожухлые спортивные вырезки и фотографии прошлых лет, а также старые, пропылившиеся наградные вымпелы которые никто никогда не снимал и не менял. Через стоявшую в зале во время занятий пыль просвечивали тоненькие лучики солнца.
Я улегся на маты напротив окна в спортзале, так чтобы не слепило яркое солнце, и стал смотреть на игру волейболистов.
На горизонте появиля усатый физрук Михал Юрич.
В поход? – спросил он.
Угу! – ответил я. До понедельника.
Он посмотрел на меня с плохо скрываемой завистью – «Везет же!»
Вернувшись к примусу, я собрал его, упаковал и вышел с рюкзаком на крыльцо. Вся походная банда, облепив, как воробьи парапет у входа в училище, галдела и визжала, кто во что горазд, плясала, орала на песни под гитару и пила пиво. Ждали Наталью. Я вклинился в ряды веселящихся, кинул рюкзак в сидящих на парапете, отобрал гитару, получил подзатыльник, и, дернув струны, запел песню балансируя на одной ноге, второй придерживая гитарную деку. Из ворот показалась Наталья Яковлевна с белым анатомическим рюкзаком, на оттяжке которого висела чёрная траурная лента (память о трагически ушедшем выпускнике, – Н. Павлове).
Мы повскакивали с мест, надевая рюкзаки и пряча пиво. Я еле успел зачехлить инструмент. Мы постояли минутку, пересчитались и тронулись к метро. В метро первых четверых ворвавшихся на станцию, пытался было остановить наряд, но увидев остальную часть группы, ретировался на безопасное расстояние. В поезде устроили пение с плясками, и проехав метро «Сокол», уже шлялись со шляпой по вагону. Набрали пять рублей. На «Белке», встретились у пригородных касс с недостающей частью коллектива, и в полном составе, дождавшись паровоза, забили целиком тамбур, связав проволокой входные двери и забаррикадировав двери между вагонами. Меж тем поезд тронулся, и мы тихо запели « Ночную дорогу» Визбора. За окном проносились, бликуя на солнце дома, люди, платформы, лес, и мне так хотелось, чтобы это предвкушение похода никогда не кончалось, и всегда было пятнадцать лет и весна.
Осеннее купание Сергейчика
Как обычно, на выходные дни наша училищная команда поскакала в лес. Был рыхлый снег, без осадков. Стартовали в районе Ступино и ломились, как обычно, до упора. Обычно дневная маршевая норма была: пятница вечер – 10км, суббота – 20км + привал и обед +20, воскресенье, – с утра и до ближайшей к нам платформы (около 30 км).
Низкое солнце освещало поле и дорогу, по которой мы шли. На пути нам попался свадебный кортеж и старшие товарищи, не снимая поклажи моментально выстроились в цепь и перегородили дорогу. Перед цепью Наталья и девчонки пустились танцевать танго. Поскольку везде, где работал наш тренер была культура танцевальных вечеров и танго, то получалось весьма празднично. Кортеж остановился и нам стали аплодировать. После громогласных криков «Горько!», нам выставили ящик шампанского и какой-то еды.
Надо сказать, что и мы стриженные налысо, в училищных спецовках, что старшаки в своих армейских хэбэ, смотрелись либо как дезертиры, либо как стройотряд и нас всегда норовили либо накормить, либо сдать ближайшему патрулю.
Вылакав пять бутылок шампанского, мы распределили оставшееся по рюкзакам и продолжили марш.
К вечеру надо было перейти реку Пахру. Примерно метров пятьсот мы шли вниз по течению, по кустам вдоль берега и обнаружили более-менее узкое место.
Ноздря бодро разулся, снял портки и перебрался на противоположный берег с концом верёвки-восьмёрки. За полчаса натянули две верёвки и ещё полчаса с помощью «полиспаста» натягивали нижнюю, что тянулась на высоте полметра от земли между двумя деревьями. По нижней следовало идти копытами, держась за верхнюю.
Первым на противоположный берег перешёл Петрен, потом Румяный, потом Маринка, потом Кабаныч. Перейдя на противоположный берег, Кабан достал флягу со спиртом и начислил всем перешедшим по капле «за переброс». Передо мной семенил Сергейчик в моём комбезе, чёрном драповом пальто и с брезентовым рюкзаком марки «колобок», в клапане которого горизонтально торчала синяя пенка. Сзади он напоминал чебурашку.
Девчонки, – Наташа Михеенкова, Микуля, Людка и Лена Косоручкина, танцевали и орали хором: «Хотим шооооу!»
И шоу было.
Примерно на середине нашей переправы Сергейчик ухнул в воду и его поволокло течением. Я видел всё происходящее как бы в расфокусе, а резкость была только на Роминых глазах. Они были огромные. Колян Иванов пробежал ниже по течению и выудил бедолагу из реки. На десять минут переправа затихла, – Сергеев переодевался в Коляновские запасные шмотки, а мы на противоположном берегу освежались «северным сиянием» (Шампусик+спиртусик).
За вечер Ромины шмотки у костра высохли.
В воскресенье днём мы наводили переправу через широкую реку. Ноздря опять скинул боты и портки, перебродил реку и натянул верёвку. Дальше работа по натягиванию переправы была уже отточена. 25% группы перешло на противоположный берег. Перешедшие пили спирт, и горланили «Давай шоооу!»
Сергеев с рюкзаком заскользил по верёвкам. Примерно на середине он начал дико хохотать, очевидно вспоминая собственное падение. После чего опять упал в воду.
Толпа по обе стороны реки взревела. Из воды Рома вылез сам, вытерся запасной Ноздрёвской тельняшкой, сухие вещи переодел примерно за пару минут. Мы завершили переправу и дотопали до платформы. Про падение в воду даже не вспоминали.
Благословенный возраст, – когда тебе 16 лет и никакая болезнь к тебе не пристаёт.
Два целлофановых пакета
Автор: Наталья Михеенкова (Ерплева)
Был унылый декабрь 1992 года. У нас в учебном заведении Наталья Яковлевна вела мужские группы, – она была старшим мастером. Как-то раз на линейке Наталья объявила, что на зимние каникулы набираются желающие на экскурсию в Питер.
Ну, мы с одной девочкой записались. Конечно поразила воля Натальи Яковлевны, – она умудрялась контролировать группу молодых людей в одиночку. Дело в том, что два или три мастера наотрез отказались от данной поездки. В поездке я познакомилась со своими будущими сопалатниками, – Петреном и Ясинским.
В конце поездки Наталья предложила нам прийти 13 января в лес. Я подумала: «Там же холодно зимой!», и не пошла. Но с Натальей стала общаться часто. Наступила весна. Был май.
На весенней линейке Наталья сделала объявление:
– Желающие пойти на выходные на турслёт «Разгуляй», – записывайтесь!
Мы с подружкой пошли записываться. В кабинете у Натальи сидели Пинкин, Петрен и Ясик.
Я спросила:
– Что надо с собой взять?
Пиныч сказал:
– Ну, это: шапку – ушанку, валенки… Икру, коньяк, опять же.
Я говорю:
– Да у меня вообще, даже рюкзака нету!
А парни и говорят:
– Ну хоть пакет-то целлофановый у тебя имеется?
Я говорю, мол, да, – имеется.
Ну вот, – Петрен говорит, – туда все пожитки и сложишь!
И в свой первый поход попёрлась я с двумя целлофановыми пакетами.
На вокзале Казанском встретились с Натальей. Сели в поезд. Она начала беседовать с новичками, – как себя вести в лесу. Главным правилом было, – никогда не бросать своих.
Шли по лесу долго. Я тащилась со своими пакетами и думала, что до места не дойду.
На биваке мне поручили сшивать из двух ватных спальников один. Называлась конструкция из двух спальников, – «групповик». И первая моя ночь в лесу прошла в этом групповике у костра, под целлофановым тентом.
Комаров было много. Лежащие в спальниках чередовались так: парень, девушка, парень. Я сначала испугалась, но Наталья объяснила, что так теплее. И действительно, – так было теплее.
Потом я стала ходить уже с нормальным снаряжением. Ходили и летом, и зимой и осенью. Слёт «Разгуляй» мы полюбили.
Раз были в зимнем походе. Мороз стоял жуткий, – хлеб замерзал и его откалывали топором. На ночёвку залезаем с Петреном в палатку в телогрейках, в ватных штанах. Наталья учила в спальник ложиться без верхней одежды, но холод такой был, что мы про это забыли. Пытаемся влезть в спальники, – не получается. Натальина дочь, – Сашка, говорит:
– Раздевайтесь, иначе замёрзнете!
Мы с Петреном переглянулись и сняли с себя верхнюю одежду. И – да, – согрелись вполне.
После зимних выходов любой поход казался мне лёгким и необременительным.
С мужем своим, Сергеем, я познакомилась тоже в походе, а свадьбу нашу блестяще организовала и провела Наталья Яковлевна.
Вот так.
Тарутино
Автор: Ольга Добрева (Герасимова)
Было золотое, молодое, беспечное время. Мой первый пеший, поход в Тарутино никогда не сотрется из памяти. Как говорится: «первая любовь, первая учительница». Учитель, – это не обязательно только общеобразовательная школа.
Есть и школа жизни в которой мы встречаем учителей. И самый мой первый преподаватель, давший мне правильный вектор в жизнь, – Мих Наталья Яковлевна, (наш магнитик).
Так вот: Тарутино. Пройти сорок километров за два дня, – это вам не шутки, если ты новичок и тебе семнадцать лет. Вечером в пятницу приехали на станцию, название которой стерлось из памяти. Отошли на пару километров в лес, поставили палатки, поужинали. Я уж точно не помню наше меню, но у Михни (так мы нашего магнитика между собой называли), всегда все было четко и быстро: костёрчик, крупа, тушёнка, и ужин готов. Все под её руководством спорилось быстро и складно. Утром рано объявили подъем. Было холодновато. Завтрак был без разносолов, – каша. «И не питюкай» – как говаривала Наталья. А мне нравилось, когда по простому, я была не привередливой. И вот позавтракав, мы двинули на марш.
Топала я с первым моим рюкзаком под названием «Колобок». Если мне память не изменяет в рюкзаке были только мой спальник и пара вещичек. Самый угар начался тогда, когда я поняла, что придется пилить километров двадцать пять сегодня, чтобы на завтра осталось поменьше, – пятнадцать километров. На каком-то отрезке пути мне казалось, что я несу рюкзак с гирями.
В середине дня раздался крик: «УРА! ПРИВАЛ!»
Мы перекусили бутербродами и потопали дальше. До темна стояла задача найти место для бивака. Мы лезли по какому-то полю с жуткими ямами, а за полем, в лесу нашли подходящую поляну. Разбили лагерь, поужинали. Душевные ребята «старички похода» вместе с Натальей приготовили новичкам посвящение в походники! Вот это была веселуха. Усталость, как рукой сняло.
Новичкам завязывали глаза. Одного новичка, – Виктора, поставили на бревно и делали вид, что поднимают посвящаемого высоко на бревне. В определенный момент резко кричали, – Прыгай!
Испуганный человек прыгал, думая, что пикирует с высоты. Но прыгал он с бревна, которое лежало на земле!
Второй новичок, – Анютка, испытала на себе "просмотр звезд" через трубу в виде свернутой газеты. Получила в лицо стакан воды. Ей было обидно, – мальчишки гоготали до упада. Мне тогда казалось, что надо мной хуже всех посмеялись:
Кто-то из ребят закрыл мне рукой глаза и сказал, что залезет на дерево без сучков, но важно, чтобы я не подсматривала. И я пол-вечера просидела с перемазанным сажей лицом. Все подхихикивали, я не понимала в чем дело и нервничала. Как же все смеялись, когда я поняла подвох…
Все новички получили по значку туриста! Мы были счастливы! Вечер закончился славно. Димка «Ноздря» пел и играл на гитаре свою коронную «Ну кто же мне в палатке на морду наступил…»
Пела и сама Наталья Яковлевна, и весьма красиво. Я ей всегда подпевала. Самая моя любимая песня хором с Натальей была «Белая гвардия», (на два голоса, каноном).
В воскресенье мы прошли пятнадцать километров как-то незаметно. В пункте маршрута, под названием Тарутино, мы успели посетить краеведческий музей и погулять по селу.
К станции шли по железке.
Через пройденные походы с Натальей Яковлевной, мы, её ученики, получили навыки выживания и любовь к природе, а также умение поддерживать друг друга.
Я считаю себя счастливым человеком: Бог дал мне встретить истинного учителя.
Первый уход в поход
Автор: Александр Козаренко
Больше всего мне запомнился мой первый «уход в поход».
Подошёл я к Наталье, – в поход байдарочный свою кандидатуру предлагать. Это дело всё было весной. Тем более, и байдарка у меня была своя, и опыт небольшой имелся.
Ну, вот, – изъявил я своё желание, на что мне было сказано: идём мы в сложный дальний поход, надо вначале на выходные дни в Подмосковье с группой походить.
Сказал я тогда, что у меня есть байдарка. Наталья и отвечает: «Беру!»
Кого? – спрашиваю, – меня или байдарку?
Ну, посмеялись. И пошёл я весной с Натальей на байдарке участником.
По большей части, я был знаком с походниками, которые учились со мною в параллельных группах. С другими ребятами я познакомился уже в процессе похода.
Я считаю, что туризм, – это хорошая школа. Вообще, конечно, сложно научиться понимать людей со всеми их странностями, (а среди туристов все «особенные», в хорошем смысле этого слова), и у каждого можно чему-то научиться.
Туризм, – это романтика ночёвки в лесу у костра, а иногда и без костра.
Такое бывало в любую погоду, и в холод, и в жару, и в дождь, и в снег. Весной, – грязь. Оттепель зимой, купание на ноябрьские и на майские праздника, независимо от погоды, – это весело и здорово!
В категорийных походах необходимо команде работать слаженно, понимать друг друга с полувзгляда, оставаясь при этом самим собой. Тот, кто не может работать в команде после одного – двух походов уходит их секции.
К сожалению, по мере того как все мы взрослеем, уже сложнее выкроить время на поход.
Быт затягивает. Но спустя более 20 лет так приятно услышать призыв Натальи вывести очередную «зеленую» молодежь в лес, показать на собственном примере, – как ставить платку, разводить костер, ориентироваться, и.т.д.
Это большая честь для нас, – попытаться научить молодых ребят быть командой: когда ты не задумываясь кинешься спасать ближнего зная, что тебя обязательно кто- то страхует.
Путём Юнгера
Эрнст Юнгер пишет о том что уход в лес – есть инициация. Превращение инфантильного человека во взрослого. Мальчика – в мужчину.
У многих авторов процедура ухода в лес описана как некий ритуал, цель которого – возвысить человека, и причислить его к новой касте. Жрецов или воинов, кому как нравится. Вообще все люди, с которыми связывала меня судьба в нашей туристической секте являлись совершенно неординарными, пройдя инициацию, или посвящение. Действительно, переночевав в лесу, пройдя определённый километраж и организовав себе бивак, человек меняется. По слову альпиниста Лебедева, «в походе мужчина превращается в волка». С женщинами гораздо сложнее. Женщина либо выходит замуж, либо превращается в мужчину, что не очень здорово.
По осени в турсекцию записывались все, кому не лень. Девчонки, в поисках парней, парни в поисках тусовок и выпивки. Ну и небольшой процент книжных ребят и романтиков, типа нас с Ноздрёй.
Через год, к лету, со всех групп оставалось по три-четыре человека, которые и получали привилегию, – участие в дальнем походе. Дальний поход длился от полумесяца до месяца. Это мог быть водный, горный или пеший поход, по выбору.
Ещё через три года, если ученик не покидал секцию и выполнял все ритуалы, он превращался в сверхчеловека. Мог ходить по лесу неделями в компании друзей, питаясь подножным кормом, и так далее.
К качествам сверхчеловека, правда, добавлялась жуткая инфантильность, так как туристический мир очень мал, а с остальным миром контакты сводились к рабочим или учебным.
Ритуалы
Когда я пришёл в турсекцию техникума у меня был только ватный спальник и ложка с миской.
Через год у меня был свой собственный современный рюкзак, собственный коврик и компактный спальник. Я мог уверенно выдвигаться в лес и ночевать там. Сложнее было осваивать костровую науку, так как на меня в секции навесили таскание походной посуды – «канов» и тросовой подвески к ним. Ориентироваться по компасу и карте нас заставляли каждый ПВД.
Один ходовой день первую половину дня «азимутает» один человек, после привала его сменяет второй, вечером берёт карту и компас третий. Ночное ориентирование доверяли в основном выпускникам.
Учёба у меня не забирала вообще никаких усилий – «домашку» нам не задавали, а зачёты я навострился сдавать без страха.
Ещё я обратил внимание на то, что к ребятам из «секты туристов» и преподаватели и товарищи по учёбе относились подчёркнуто вежливо «хрен его знает, чего они там с завучем мутят». Хотя поблажек по режиму нам тренер не делала. И особенно рьяно следила она за дисциплиной среди подопечных. Да и за мелкие проступки туристам влетало сторицей.
На второй год у нас появилось своё походно-складское помещение, где можно было вольготно развалиться на стеллажах с байдарками и хлебать чай под песни.
Проходив в походы весь годовой цикл (каждые выходные), я присмотрелся к окружающим меня людям. Будучи весьма инфантильными в городе, в лесу это были волки. Текучесть кадров в секции была интересная: со всех курсов к концу года оставалось по два-три человека. Остальные либо пугались трудностей, либо проходив немного, углядывали подходящую матримониальную кандидатуру и разлетались, – что вполне правильно и естественно.
Оставались одни романтики (Кабан и мы с Ноздрёй), ну и старшие лидеры.
С Кабаном мы задружились вот как: когда во время марша вдоль шоссе я стёр ноги, он остановился около меня для оказания помощи, отпустив группу вперёд. Мозоли мы заклеили его пластырем, после чего Кабан намотал на мои ноги портянки (оказалось весьма удобно, так как носки я стёр до дыр). Потом я хлебнул огненной воды из Кабанской фляги и стёртые ноги сами понесли меня догонять группу. По дороге мы несколько раз останавливались вылакать «на ход ноги». Меня охватил боевой задор, и мы с Кабаном форсированным маршем достигли места ночёвки почти одновременно с группой. В эту ночь я особенно голосисто пел. Спал я у костра.
Не знаю, откуда взялся в секции ритуал посвящения в туристы, однако по своему алгоритму он копировал сомасштабные ритуалы бойскаутов и тайных лож.
Итак ритуал первый:
Девушка Елена говорит, что залезет на дерево, но стесняется, когда на неё смотрят. Я закрываю глаза, а Ноздря, закрывает мне лицо ладонями, как бы чтобы я не подглядывал. Елена никуда не лезет, и остаётся на месте.
Ноздря говорит что она залезла и уже слезла, а рожа моя остаётся вымазана сажей от костра или кана. Это несколько напоминает помазание краской из ритуала бойскаутов.
Ритуал номер два посвящения в туристы: Поднять адепта с завязанными глазами на палках, (потом незаметно его опустить на землю), и дать пинок. Данный момент (завязанные глаза), а также сильное переживание полёта присущи всем традициям тайных обществ.
Далее, был третий ритуал. Назывался он «посмотреть на звёзды», или «слоник» Человеку на голову надевали бушлат и просили посмотреть на звезды, после чего на морду через рукав выливали стакан холодной воды. Это действие тоже напоминало нечто в символике мифа.
Нас научили и прощаться в конце похода: все сооружали из ладоней пирамиду и орали в унисон «ДО-СВИ-ДА-НИ-ЯЯЯЯ!!!
Люди вокруг нервно вздрагивали, – «как достали эти сектанты!»
Не позорь мои седины
Когда у нас с Ноздрёй составился дуэт в две гитары, мы окончательно обнаглели, и стали на слётах отлучаться от материнского костра, ходить по незнакомым бивакам и петь там наши религиозные песнопения.
Прекратите шляться по чужим кострам! – предупредила нас Наталья. – Выгоню из секции!
Мы, честно, совершенно не понимали, – какого болта нельзя ходить по гостям?
План добычи внимания и еды с выпивкой у нас с Димой был придуман, но только не хватало третьего подельника. И мы ангажировали на это дело Серёгу Кабана.
Во-первых он был взрослый, во-вторых, он был сильный. Итак, план проникновения на биваки незнакомых команд был следующий: Когда темнело, мы втроём, с расчехлёнными гитарами тихо шли мимо горящих в лесу ароматных костров. Фонарики не зажигали, и в принципе, никому до нас не было дела. Приглядев костёр, где слышался весёлый смех ровесниц и ровесников, мы приступали к первой стадии операции. Взяв состроенные заранее гитары, мы с Кузьмичом громко и уверенно запевали наш маршевый пэан «Мамонты» и неторопливо двигались в направлении выбранного нами костра. Орали мы громко, но без диссонанса. Дойдя до костра, мы дружелюбно здоровались. Кабан следовал чуть сзади и осматривал сидящих на биваке на наличие угрозы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.