Пекло. Книга 3. Разлом
- -
- 100%
- +
Матвей Леонидович хотел согласиться, но задумался, ища ответы в трансформации предпочтений современной молодёжи.
– Честно говоря, мужики, они не виноваты. Впитывают то, что им внушают. А внушают наши ровесники, которым хочется много и беспроблемно торговать. Прицел сбился, искусственно слепленные идолы манят, деньги дарят возможности, успешный – богатый, а не трудяга с завода. Это же уловка капиталистического строя, перед людьми всегда должна маячить успешная по их представлениям фигура. А то, что такими смогут стать даже не один на миллион, а один на сто миллионов, никого не заботит. Каждый верит, что у него есть шанс. Но математически такого шанса нет. Любой успешный бизнес без связей становится объектом рейдерского захвата. Молодые глупые, хотя им кажется, что наоборот. Нет опыта, но много энергии, а это дурной коктейль, от которого бывает самое ужасное похмелье.
– А что делать? Как им внушить, что лучше лапша быстрого приготовления в твоей тарелке, а не королевские креветки в чужой? – спросил Алексей Александрович.
– Не знаю, – пожал плечами Матвей Леонидович. – Я надеюсь, что Тимоха заразится небом, красотой полёта и пойдёт в пилоты. Или же в инженеры, чтобы создавать самолёты.
– А родители его кем работают? – поинтересовался инженер.
– Архитектурно-строительная фирма в Москве.
– Своя?
– Нет, – рассмеялся Матвей. – Планктон, как и все. Сейчас где-то на Валдайской возвышенности на отдыхе в экодеревне.
– Не секта, случайно? – предположил Алексей Александрович.
– Нет, но что-то в этом духе. Никому не поклоняются, но современные вещи с собой не берут. Всё натуральное, коровы настоящие, сено сами косят и собирают. Полностью отключаются от цивилизации, чтобы потом снова нырнуть в неё, но уже как следует соскучившись. – Матвей Леонидович повернулся к внуку. – Тимош, как называется деревня, в которой родители отдыхают?
– Зарянка, – ответил внук, не поднимая голову от телефона. – Дед, курьер уже подъезжает, надо спускаться, встретить его.
– Ну пошли, встретим. Вы тут сидите, сейчас мы вам принесём пиццу, – пообещал Матвей.
– Ого, вот это я удачно зашёл, – обрадовался инженер.
Дед с внуком спустились из диспетчерской, находящейся в башне на крыше второго этажа здания. «Байкал» стоял напротив входа в полусотне метров. Заправщик заливал в его баки инсектицид для обработки кукурузы. Телефон деда зазвонил.
– Алло. Да, я. Не пускают? Ладно, жди на проходной, сейчас будем. – Он отключился. – Не пускают твоего курьера.
– А почему не пускают? У вас тут что, дети, как в школе? – поинтересовался Тимофей.
– Не хотят, чтобы проходной двор из предприятия получился.
Курьер ждал у входа в мотоциклетном шлеме и кожаной косухе. В руке держал коробку с пиццей и пакет с бутылкой морса.
– Ты что, Леонидыч, разбогател? – спросил вахтёр.
– Внука балую, – ответил Матвей, доставая из кармана бумажник.
Курьер протянул кассовый аппарат с набранной суммой заказа. Карточка сработала не сразу.
– Интернет немного барахлит сегодня, – пояснил курьер. – Приятного аппетита.
– Спасибо, – поблагодарили Матвей и Тимофей.
Они покинули проходную и направились к диспетчерской. Вдруг земля под ногами начала дрожать, дрожь перешла в более активные колебания, словно внизу вращался огромный эксцентрик. Тимофей крепко ухватил деда за руку и испуганно посмотрел. Тому нечего было сказать. Он и сам здорово испугался. В диспетчерской посыпались стёкла, упали на крышу и разлетелись искрящими в заходящем солнце осколками.
– Блин, поели пиццы, – огорчился Матвей Леонидович.
Ему, конечно, было жаль совсем не пиццу, а то, что товарищам будет не до неё. И ещё он расстроился, что взлетка снова поменяет плоскость поверхности, а ему взлетать с полными баками.
– Дед, давай сядем тут и поедим, – предложил внук, расставляющий приоритеты иначе.
– Нет, мужиков обидим. Держи, ешь на ходу. – Дед открыл коробку, вынул восьмую часть пиццы и подал внуку.
Тот взял её и сразу откусил большой кусок.
– Морс забери, не давись всухомятку, – посоветовал Матвей Леонидович.
Тряска сошла на нет. Из ангаров повыскакивали мужики, громко обсуждая, кому и как она показалась. Внешне от землетрясения пострадала лишь диспетчерская вышка. Стёкла посыпались только на ней. Окна в здании, на которое она опиралась, остались нетронутыми.
– Ну, как тебе еда? – спросил дед, глядя, с каким аппетитом внук уминает пиццу.
– Класс, – поднял вверх большой палец Тимофей.
– Я тебе могу такую каждый день делать, только твои родители потом тебя не узнают.
– Почему?
– Потому что растолстеешь. Привезли тощего Тимошку, а увезут толстенького. Пойдёшь в третий класс, а одноклассники тебя не узнают, подумают, что новенький.
– Тогда не надо, дед, если от твоей пиццы толстеют, то лучше покупать, – рассудил внук.
– Договорились.
Земля снова завибрировала. Каждая вещь поблизости начала издавать звук. Бордюры на дорожке бились друг о друга, скамейки скакали на плитке, деревья шуршали листвой. Тысячи грачей, горланя наперебой, вылетели из-за ангаров и понеслись в сторону леса. Поведение их в это время показалось Матвею несвойственным. Вибрация нарастала, в воздухе отчётливо раздавался давящий на уши гул.
– Что это, дед? – спросил напуганный внук.
– Я не знаю. Наверное, сейчас тряхнёт. Дай мне морс, – попросил он. Сунул бутылку в карман, а внука крепче схватил за руку.
На всякий случай отошёл подальше от всех зданий, чтобы в случае обрушения не попасть под стёкла или кровлю. Гул и вибрация нарастали с каждой секундой. Интуиция отчётливо предупреждала, что сейчас произойдёт что-то ужасное и надо не потерять Тимофея. В затылок давило, словно на нём был третий глаз, видящий подступающую опасность.
Матвей Леонидович обернулся. Он не мог поверить тому, что видят его глаза. Позади него вздымался горизонт с домами, дорогами, парками, возвышаясь над полукруглыми крышами ангаров, озарённый вспышками молний. Матвей Леонидович огляделся, ища безопасное место. Каким оно должно быть, он не знал и не представлял. Крепче ухватил Тимофея за руку, чтобы точно не потерять, и побежал в сторону от диспетчерской, к которой почти подошёл.
Горизонт приближался, и в какой-то момент, когда огромный вал был уже рядом, за ангарами, и затягивал на себя дома, находящиеся рядом с предприятием, наступила тишина. Мир затих в акустическом плане, словно готовил людей к внезапному удару. И в этой давящей тишине раздался голос жены Матвея:
– Спасайтесь в самолёте.
Матвей Леонидович, не помня себя, побежал к самолёту и потащил за собой внука, ещё не понявшего, что происходит. Он чуть не упал от неожиданности. Дед удержал его и дёрнул вверх, сам того не заметив. Когда Тимофей догадался, что дела плохи, и обернулся, то, увидев вздыбившийся горизонт, он и сам припустил, чуть ли не обгоняя деда.
Заправщик, увидев ситуацию, бросил работу и пустился на машине прочь от наступающей волны. Тишину нарушил гром десятков молний и грохот рвущейся поверхности. «Байкал» приплясывал на месте, разливая яд из незакрытого люка. Матвей Леонидович буквально закинул в дверной проём внука, как хозяйственную сумку, и влетел внутрь.
– Пристёгивайся скорее! – крикнул он ему.
В окне уже ничего не было видно, кроме внезапно возникшей горы и частых вспышек молний. Матвей завёл двигатель, выставил максимальные обороты и начал выруливать прочь от надвигающегося вала. Посмотрел на внука. Бледный Тимофей пристегнулся и смотрел в окно, вцепившись в сиденье. Ангары поползли наверх. Земля под ними разошлась, и они в мгновение ока исчезли в провале. Диспетчерская вышка дрогнула, накренилась и плашмя повалилась наземь, как взорванная труба старой кочегарки.
Хвост «Байкала» начало задирать вверх. Самолёт ещё не набрал требуемой скорости для взлёта. Матвей Леонидович понял, что взлететь уже не получится, и сконцентрировался на том, чтобы аппарат не повело боком и не замесило в подступающей волне. Самолёт затрясло и понесло наверх. Несмотря на невысокую скорость, накатывающийся вал сработал как катапульта. Несколько толчков придали самолёту ускорение. Матвей поймал момент, выровнял «Байкал» и попытался сбежать от опасного явления. Не получилось. Вздыбившийся кусок породы сильно ударил в днище, самолёт резко накренился и чуть не ударился левым крылом в землю. Матвей Леонидович подсознательно смог купировать угрозу. Вокруг сверкали молнии, дыбилась и рвалась поверхность земли, творилось что-то ужасно невероятное, невозможное. Грохот стоял невыносимый. Корпус самолёта дрожал внутри, как колокол. Тимофей зажал уши руками.
Самолёт дёрнулся, потухли приборы, и его потянуло вниз. Под шасси оставались метры, но это была не ровная поверхность, а изорванная разломами земля, к тому же лесистая. Матвей посмотрел в окно, увидел, что основание подвижного горба уже близко и вывернул рули вправо. Вал, оставивший за собой страшные разрушения, ушёл дальше. Теперь уже под шасси было не меньше двухсот метров, и оставался шанс спланировать на относительно ровную площадку.
Матвей Леонидович лихорадочно сканировал взглядом поверхность, и ему удалось увидеть жёлтое поле с неповреждённой землёй на большом участке. Он начал планировать в его сторону.
– Держись, Тимоха, посадка может оказаться не совсем мягкой, – предупредил он внука.
Колёса врезались в мягкий грунт. Самолёт затрясло на неровном рельефе поля, он начал останавливаться с удвоенной интенсивностью и вскоре замер как вкопанный. Матвей вытер пот с лица и откинулся на спинку. Им с внуком ещё предстояло понять, что только что удалось пережить.
– Спасибо. – поблагодарил он супругу.
– За что? – поинтересовался Тимофей.
– За пиццу. Если бы не она, мы бы с тобой сейчас были в другом месте.
– В каком? – не понял Тимофей.
– Неважно.
Матвей Леонидович обернулся назад. Мятая коробка из-под пиццы лежала на полу. Кусочки разлетелись по всему салону. Он дотянулся до ближайшего, взял его, жадно откусил и протянул остатки внуку.
– Я не хочу, – завертел он головой.
– А что так? – в шутку удивился Матвей Леонидович.
– Что это было? – спросил Тимофей, разглядывая в окно сильно изменившийся пейзаж.
– Я про такое не слыхал. Какой-то земной шторм.
– Домой пешком пойдём?
– Самолёт заглох. Видать, молнией куда-то попало. Э-эх, инженер наш пиццы не дождался. – Матвей имел в виду совсем другое, но не хотел травмировать внука. – Домой, конечно, придётся идти, у нас там хозяйство. Но мне кажется… – Он не договорил.
Когда они были у вершины гребня, а это не меньше двухсот, а то и более метров в высоту от нормы, он видел, что тот простирался от горизонта до горизонта. Его дом, скорее всего, был разрушен, но проверить всё равно надо. Другого места, где они с Тимофеем могли дожидаться помощи, у них не имелось. Матвей отстегнулся и прошёл назад. Поднял сиденье второго ряда и вынул из стопки фирменных пакетов один, собрав в него куски пиццы.
– Это нам с тобой в дорогу.
– А что, далеко идти?
– Раньше бы за час управились, но сегодня…
– Может, долетим? – состроил жалобную мордаху Тимофей.
– Конечно, у нас ведь возле дома личный аэродром, – язвительно произнёс дед. – Вылезай, прогуляемся перед сном.
Внук нехотя отстегнулся и выбрался из самолёта. Они сели на стерню ячменного поля. Мягкая вспушённая земля продавливалась под ногами. Колёса самолёта оставили на ней глубокие борозды.
– Дед, а чего так воняет? – поинтересовался внук.
В воздухе распространился сильный сероводородный запах, причину которого Матвей Леонидович понять не смог. Взял внука за руку и пошёл на багровое солнце, опускающееся к искорёженному рельефу горизонта.
Глава 6
Илья гадал, чем может быть вызвана иллюзия вздыбившегося горизонта – перепадом температур, грозовым фронтом или аномальной сейсмической активностью, создавшей натуралистичную фата-моргану. Накатывающийся серый вал походил на огромную волну воды. Её не могло существовать в принципе на таком удалении от моря, и поэтому он решил, что это маскирующийся под неё плотный грозовой фронт, исторгающий сотни молний в минуту.
Ребята в полном оцепенении наблюдали за приближением вала. Машина начала приплясывать на месте и биться в мелкой дрожи, передающейся и людям. Максим стоял снаружи и снимал погодную аномалию на телефон.
– Запомните этот день, народ, мы стали свидетелями жуткого погодного явления. Ставьте лайки и подписывайтесь, пока есть время.
Ему тоже казалось, что это больше всего похоже на фронт пылевой бури, но только дождевой, сформировавшийся в условиях аномальной погоды. И только когда в прямой видимости вал начал вздымать вверх дорогу с машинами и зданиями, мнение о природе явления резко поменялось.
– В машину скорее! – испуганно крикнул ему Илья.
Максим прыгнул на задний диван к Гуле.
– Пристёгивайтесь, – громко приказал Илья, судорожно тыча ремень в защёлку.
– Что это такое? – чуть ли не плача, спросила Даша. – Я домой хочу.
Вблизи фронт уже не казался сплошным и серым. Он гнал перед собой вал грязной воды, рвал землю и проглатывал всё, что попадалось ему на пути. Дорожная лента в обрамлении отбойников, щитов и столбов освещения вздымалась вверх, рвалась, дыбилась кусками асфальта и пропадала на вершине за вспышками молний. Вал накатывался всё ближе. Земля тряслась, мир грохотал, казалось, что наступили последние времена. Даша схватила Илью за руку. Он притянул её к себе и поцеловал.
– Держитесь, – посоветовал он остальным, а сам упёрся ногами в пол.
Вода, несущая перед собой другие машины, строительный мусор и грязь, ударила в автомобиль, закрутила вихрем, скрежеща железом по железу. Лопнули стёкла, и в салон хлынула отвратительно пахнущая жижа. Илья успел задержать дыхание, прежде чем оказаться в ней с головой.
Их крутило и мотало, било из стороны в сторону. Иногда казалось, что они падают вниз, но потом вода исчезала на миг, позволяя сделать вдох. Сколько продолжалось вращение, никто сказать не мог. Мгновение и вечность. Время как будто изменило себе и перестало работать линейно. Илья помнил, что был удар, после которого его тряхнуло так, что выбило дух.
Он очнулся от всхлипываний. Открыл глаза, что удалось не сразу. Лицо было в грязи, и она сразу же попыталась попасть в глаза. Их начало щипать. Илья попробовал грязь на губах языком. Она была солёной, из чего он сделал вывод, что её принесло морской водой. Пошевелил руками. Они слушались его, но левая болела. Вытер лицо и обернулся назад. Плакала Гуля. Голова Максима лежала у неё на ногах, а она гладила его лицо, как будто он умер.
– Что с ним? – не придумал ничего умнее Илья.
Гуля шмыгнула носом, отстранённо посмотрела и ничего не ответила. Илья вспомнил про Дашу. Она лежала головой на стойке и находилась без сознания.
– Дашуль, Дашуль? – Илья попытался растормошить её.
Не удалось. Он отстегнулся, полез в бардачок, открыл его. На пол потекла тёмная грязь с сильным запахом сероводорода. Пошарил в тёмной жиже и вынул пластиковую коробку аптечки, которую собирал сам перед поездкой. Оттёр её от грязи и открыл. Вынул пластиковую бутылку с нашатырём. Потянул Дашу на себя. Она безвольно повалилась в его сторону. Илья бережно опёр её на себя, открыл бутылку и сунул подруге под нос. Она дёрнулась, но не очнулась. Даша была жива, и это дало повод для оптимизма.
Илья дал ей понюхать нашатырь ещё раз. Даша снова дёрнулась и застонала.
– Голова. Как больно. – Она потянулась к ней.
– Всё хорошо, Дашуль. Ты жива, а голова пройдёт, – попытался успокоить подругу Илья. – Покажи, что у тебя?
Даша посмотрела на него полуприкрытыми глазами.
– Где мы, что происходит? Попали в аварию?
– Типа того. – Сейчас было не время расписывать постигшую их участь. – Ты ничего не помнишь?
– Помню. Мы ехали к морю. Было красиво вокруг. – Голос Даши был тихим и хрипловатым.
– Покажи голову, – снова попросил Илья.
Даша повернулась. Правая сторона волос была сильно испачкана в крови, смешанной с грязью. Увидеть под ней серьёзность раны не представлялось возможным. Голову требовалось вначале помыть, затем обработать. Илья протянул Гуле нашатырь.
– Дай Максу понюхать, – сказал он.
– Ага. – Гуля взяла бутылку. Трясущимися руками попыталась приставить её к носу своего парня, но получилось так, что спирт вытек и попал ему в нос и рот. Максим резко пришёл в себя и начал кашлять.
– Тьфу, гадость, тьфу, – плевался он себе под ноги.
Гуля смотрела на него в радостном оцепенении.
– Ты живой, – произнесла она утвердительно. – А я…
– Долго жить будет. – Илья тоже обрадовался, что в их компании все остались живы после страшного происшествия.
Теперь надо было понять, что произошло и какие последствия принёс природный катаклизм. Илья посмотрел наружу в изувеченный проём, лишившийся двери. Видимо, она открылась от ударов, и её вырвало, что помогало воде быстро покидать салон в те короткие мгновения, когда машина оказывалась выше её поверхности. Они находились на плоской крыше здания, пережившего удары стихии. Судя по всему, оно было невысоким, не больше двух этажей. Крышу затянуло тёмной жижей, закупорившей стоки. От неё исходило зловоние, разъедающее слизистую носа и глаз.
Илья огляделся по сторонам и не узнал местность. Их словно занесло в другой уголок земного шара, совсем не похожий на Краснодарский край. Кругом стояла вода. Ни дороги, ни растений, ни зданий, ничего не осталось. Судя по ряду согнувшихся столбов, можно было предположить, что там находилась трасса, по которой они ехали. Машину снесло от неё на полкилометра в сторону.
Сильно изменился рельеф местности. Появились провалы и трещины, в которые стекала жижа. Края их осыпались, сползали обширными пластами в бездну вместе с разрушенными домами, столбами и машинами.
– Вот вам и море, – горько усмехнулся Илья.
– Ребята, что произошло? – снова поинтересовалась Даша, так и не вспомнив последние минуты перед происшествием.
– Я снял на видео. – Максим вынул из кармана телефон. Включил его, но тот заморгал экраном, по нему пробежали разноцветные полосы, и он отключился.
– Телефону конец, – печально произнёс Максим. – Вот я дурак, надо было дать ему высохнуть. Как я позвоню родителям?
– Сомневаюсь, что тут осталась сотовая связь, – предположил Илья. – Мне кажется, мы попали в комбинированное природное явление, землетрясение и цунами. Смотрите, вода и разломы.
– Почему так воняет? – спросила Даша всё ещё не своим голосом.
– Воду, похоже, гнало с Чёрного моря, а она на глубине сильно пропитана сероводородом, – предположил Илья. – Или же этот запах идёт из-под земли.
Даша потрогала рукой ушиб на голове. На пальцах остались кровавые следы.
– У меня сотрясение, – констатировала она.
– Надо заняться твоей головой, пока не занесли заразу. – Илья решил выбраться наружу, чтобы взять пятилитровку воды из багажника. – У остальных есть открытые раны?
– Нет, у меня только ушибы, – поделился Максим. – У Гули вообще всё в порядке.
Глубина жижи под ногами составляла несколько сантиметров. Илья ступил в неё и обошёл машину. Стекло на крышке багажника отсутствовало. Часть вещей вылетела из него, но две пятилитровых бутылки оказались на месте. Максим пристегнул их самодельным устройством, удерживающим канистры с маслом и незамерзайкой.
Илья взял бутылку воды в руки и задумался. Судя по тому, как всё сложилось, чистую питьевую воду следовало экономить.
– Макс, у тебя незамерзайки в запасе не осталась? – спросил он.
– Да, если не разбило. А что?
– Воду надо экономить, – ответил Илья. – Неизвестно, когда нас спасут и спасут ли.
– У меня под поликом в багажнике должна лежать неиспользованная незамерзайка, – поделился Максим.
– Здорово. Это и мыло, и омывайка, и санитайзер одновременно. – Илья поставил воду на место. Отогнул ковролиновое покрытие и вынул почти полную пятилитровую бутылку синей жидкости. Подошёл к Даше и с силой выдернул заклинившую дверь.
– Дашуль, нагибайся, помою тебе голову.
– Щипать будет? – скуксилась подруга.
– Наверное, но это ерунда по сравнению с тем, что может начаться гангрена.
– Гангрена… – ещё сильнее скривилась Даша. – Ладно, только аккуратнее.
– Я буду поливать сверху, а ты промывай волосы и место вокруг раны, – посоветовал Илья.
Незамерзайку тоже следовало экономить для гигиенических целей. Илья поливал ближе к ране. Даша не привыкла терпеть, охала и просила передышки через каждые десять секунд. Максим окончательно пришёл в себя. Головокружение унялось. Он вышел на крышу и обошёл её по периметру. Перегнулся и прочитал вывеску с фасадной стороны:
– Магазин «Казачок», продукты, пиво, мёд, свежие овощи. Ого, нас удачно забросило, прямо на магазин.
– Надо бы спуститься и собрать всё, что ещё не пропало, – рассудил Илья. – Не думаю, что это расценят как мародёрство.
– Ты думаешь, нам придётся какое-то время жить на этой крыше?
– Не знаю. – Илья сдвинул локоны в сторону от раны на голове Даши и промыл грязь. Подруга заверещала и попыталась ударить. Илья успел увернуться.
– Ты ведёшь себя как собака в ветеринарной клинике, постоянно пытаешься цапнуть того, кто спасает тебя, – укорил он Дашу.
– Это рефлекс, – виновато оправдалась подруга. – Я вспомнила, что произошло. На нас надвигался вал из воды и молний, а потом машину накрыло.
– Да, так и было. Видишь, какая польза от боли, она прояснила тебе ум. Сейчас выстрижем волосы вокруг ранки, обработаем и сделаем повязку.
– Нет! – вытянула перед собой руки Даша. – Я не позволю ничего выстригать.
Илья опустил руки и закатил глаза под лоб.
– Дашуль, ты как ребёнок. Это придётся сделать, иначе ранка будет постоянно контактировать с внешней средой. Смотри, какое болото вокруг нас. Тут скоро заведётся что угодно. Не дай бог попадёт тебе на рану. Будет гноиться и смердеть. Ты этого хочешь?
– Не хочу, – вынуждена была признать подруга.
– Тогда придётся выстригать.
– Откуда ты этого набрался? Никогда бы не подумала, что ты разбираешься в медицине.
– В каждом мужчине должна быть какая-нибудь загадка. У меня две травмы головы по детству. Я даже год стоял на учёте у психиатра, наблюдался.
– Почему ты раньше об этом не рассказывал? – спросила Даша таким тоном, как будто это могло решить судьбу их отношений.
– Сама подумай. – Илья вынул из аптечки ножницы и выстриг первый клок. – Теперь мы с тобой на равных, скрывать не имеет смысла. Любые наши психические расстройства имеют под собой обоснование вроде травмы головы.
– Как думаете, что произошло? – спросила Гуля. – И много людей погибло?
– Уверен, что аналогов произошедшему в истории человечества ещё не случалось, – заявил Илья. – Это была сейсмическая волна, вздымающая земную кору. Перед её появлением я прочитал, что в Уругвае начался внезапный подъём поверхности, но он измерялся одним метром в час. В нашем случае мы имели дело с чем-то другим, более мощным. А людей, я думаю, погибло много. Нам повезло, что мы оказались на крыше, а не в грязи. Большинство машин сейчас под толщей воды. А посмотрите, сколько домов провалилось в образовавшиеся трещины?
– Какой ужас. – Гуля прикрыла лицо руками. – А до Оренбурга это не дойдёт?
– Надеюсь, нет. – Илья не был уверен в этом.
– Гуль, хватит тебе накручивать себя. Мы живы, и это главное. Сейчас немного осмотримся, в себя придём и придумаем, что делать. Повезёт, если происшествие было не таким значительным, значит, придёт помощь. Отвезут нас домой, и больше мы на море не поедем. – Максим обнял подругу. – И на Пятак тоже.
– Головы остались? – поинтересовался Илья у друга.
– Да, в бардачке должны быть.
– Не надо, Илюш, они очень жгучие, – выставила перед собой руки Даша.
– Дашуль, надо. Ты, как будущая мать, должна терпеть боль. – Илья вынул из жижи в бардачке пластиковую бутылку. Ополоснул её от грязи незамерзайкой и открыл.
– Ух, ядрёная вещь. Приготовься, – попросил он Дашу.
Та склонила голову и сжала кулаки. Илья хорошо прицелился и плеснул на ранку остро пахнущей жидкостью. Даша завизжала. выскочила из машины и принялась бегать по крыше, разбрызгивая во все стороны грязь. Илья поймал подругу, зажал в захвате и стал дуть на рану, пока в глазах не потемнело.
– Ну всё, осталось забинтовать, и будет в полном порядке. – Он повёл её за руку к машине.
– Смотрите, люди стоят, и вон ещё. – Максим показал на группы людей, оказавшихся на островках, расположенных выше уровня воды.
Он помахал им. Его заметили и помахали в ответ. Скорее всего, это были те, кому удалось спастись в машинах.
– Интересно было бы пообщаться с ними, но как добраться? – задумался Максим.
– Это у нас магазин, пусть они думают, – ответил Илья. – Сейчас Дашу спасу и спустимся, посмотрим, чем там можно поживиться.