Сеть. Книга 2

Глава 2

У человека, не способного внедряться в Сеть и влиять на нее, не было никаких шансов остаться незамеченным. Полина следила за Генри с того момента, как он отошел от базы в горе на расстояние дневного перехода. Его силуэт сразу же был опознан на первой камере, о существовании которой он не знал. Это был сельскохозяйственный дрон, проводивший осмотр полей с высоты. Полина перехватила сигнал, нашла по нему источник запроса и подменила параметры Генри. Теперь он числился как полный мужчина, прихрамывающий на одну ногу.

И все равно она вела мужа непрерывно, зная, что могут существовать дублирующие источники, отменяющие ее изменения. Она сразу поняла, что Генри проявил смекалку и решил остановить фуру, собираясь добраться на ней до города. Ей пришлось немного помудрить с маршрутом, чтобы сделать ее заезд туда легальным. Доставка, которую забрал курьер, как позже выяснилось, оказалась ошибочной, но к Генри она уже не имела никакого отношения.

В городе пришлось неотрывно следить за передвижениями мужа из-за тысяч следящих камер. Генри натягивал свитер на лицо, думая, что это может его обезопасить. На самом деле его могли вычислить по походке, по пропорциям тела, методом исключения. Даже если бы он начал прыгать на одной ноге с мешком на голове, его все равно бы опознали. К счастью, у Филиппоса были дела намного важнее, чем поиски молодого шотландца.

Полина видела, как Генри повстречал Кристину в парке. Она все правильно рассчитала, зная, что он непременно отправится за ответами в те места, где они были вдвоем. Когда Полина покинула город в горе, то была уверена, что идет на смерть либо на полное заточение. Оказавшись в относительно безопасном месте под гарантии Блохина, уверявшего, что ей ничего не угрожает, она поняла, что без мужа одиночество невыносимо. Поэтому, когда Кристина зашла в комнату в общежитии, Полина отправила на экран ее терминала надпись: «Не вздумай никуда сообщать» и заблокировала ей все способы связи. Она слишком хорошо знала эту «рептилию» и была уверена, что соседка сдаст Генри полиции.

Кристину проняло, и она сделала как ее просили. И все равно Полина блокировала ей связь, пока Генри не выехал из города. Для него она раздобыла туристический вэн с возможностью полноценной ночевки. Сиденья раскладывались в полноценное спальное ложе. В холодильнике хранились продукты и питье, а во встроенной микроволновке можно было разогреть еду. Ехать предстояло долго, двое суток. А путь лежал на побережье Кольского полуострова. Поняв, что он теперь под зоркой опекой суперсупруги, с которой не произошло ничего страшного, Генри облегченно выдохнул.

– Ну, ты дала стране угля, Полин. Родители в шоке, Мориц в трансе, я чуть с ума не сошел. Я был уверен, что ты променяла свою жизнь на нашу безопасность, – отчитал он жену, но без фанатизма.

– И что, ты не скажешь, что рад меня видеть? – Полина приблизила лицо к экрану. – Так обычно встречаются разлученные несчастьем супруги, да? – поддела она Генри.

– Слава богу, я этого не знаю. В жизни у меня таких примеров не было. – Генри улыбнулся. – Я безумно рад, что ты жива. Многое передумал, пока шел тебя искать. Очень рад, что все мои планы, рассчитанные на худший сценарий, не придется выполнять. Не могу дождаться, когда мы будем вместе.

– Я тоже. Тут, правда, все очень специфично выглядит. Не очень располагает к романтическим отношениям. – Полина сняла камеру и показала обстановку вокруг себя.

Помещение напоминало клетку из труб, уголков и полок. Дизайн обстановки создавался во времена махровой старины, когда людей заботила исключительно функциональность, а не удобства и эстетика.

– Это что, столетняя подводная лодка? – удивился Генри.

– Почти. Это научная лаборатория, занимающаяся проблемой приливной энергии. Она до сих пор вырабатывает энергию за счет приливов и отливов.

– Она заброшена?

– Законсервирована. Тут все работает, есть электричество, связь и даже костюмы для работы под водой. – Она показала водолазные скафандры, сильно напоминающие космические. – Они тоже рабочие.

– Я бы не стал проверять это на себе. – Генри побаивался пользоваться оборудованием, в котором не разбирался. – Слушай, Полин, родители очень напуганы нашим исчезновением, – перевел он тему.

– Мориц уже в курсе.

– Класс. Я места себе не находил из-за этого. Давай теперь, рассказывай, что вы там с Блохиным задумали? – Генри лег на разобранное кресло и уставился в экран.

– Вживую мы не встречались. Он сразу отправил меня сюда.

– Он не водит нас за нос?

– Я проверяла его. Создала ложное срабатывание на мою ДНК, посмотреть, как он отреагирует. Ничего не произошло, никто не бросился меня ловить. Никаких потоков подозрительных я не заметила. Вероятно, он умеет влиять на киборгов, чтобы они игнорировали некоторые приказы Филиппоса. Тому же невдомек, насколько они ему послушны.

– А почему бы ему не сделать так, чтобы они вообще его не слушали? – благоразумно предположил Генри. – Мы столько раз слышали от него про беспокойство по поводу Филиппоса, и ничего. Чертов грек только наращивает свои силы.

– Я много думала об этом. Блохин хитрая фигура. С одной стороны, он – мозг всех перемен. Как ученому, ему просто интересно посмотреть, чем это все закончится. Если добавить к его типажу еще щепотку легкого безумия, то мотивация станет намного понятнее. Человечество для него – материал для опытов. Мы все подопытные кролики. Но я – кролик, который тешит его тщеславие, самый удачный экземпляр. Естественно, он хочет меня сохранить, а может быть, и улучшить. Поэтому он носится со мной до сих пор. Но, с другой стороны, профессор – заложник Филиппоса. По своей наивности он не думал, что дело зайдет так далеко. Просто не мог вообразить, насколько вероломными бывают некоторые люди. Сейчас он пытается играть в свою игру, используя обе роли. Настоящей цели победить Филиппоса у него нет. Профессор до сих пор верит, что человечество больно синдромом социального иммунодефицита, а он – прививка, избавляющая от этой болезни. У него есть желание вывести меня из-под удара. Это сложно, потому что я для Филиппоса приоритетная цель. Он боится меня, думая, что я такая же, как и он, и буду соревноваться с ним, чтобы в мире остался только один человек, управляющий Сетью. Короче, я для него враг, а вы – ниточки, которые ведут ко мне.

– Слушай, а что, твой профессор так до сих пор и не научился людей программировать, чтобы у них не было усталости?

– Представь себе, нет. Он говорит, что у меня какое-то индивидуальное свойство быстро адаптироваться к программам. Говорит, что ему надо изучить мой мозг, чтобы понять разницу, но для этого требуется большое количество различных специалистов. Только сделать это втайне от Филиппоса вряд ли получится.

– Ты же не станешь помогать ему в этом? – поинтересовался Генри. – Пока ты уникальна, он будет тебя беречь.

– Знаю, потому и пользуюсь пока его благосклонностью. У меня есть предположение, что он втайне хочет создать свою армию киборгов, но таких, как я, подвижных – и уже их выставить на шахматную доску против людей Филиппоса. Победителю достанется весь мир, и он будет кроить его по своему усмотрению.

– В какое веселое время мы живем, – ироничным тоном заметил Генри. – Я давно не был в городе. Жизнь в нем очень сильно изменилась. Людей непрерывно контролируют. Все напуганы возможностью наказания за нарушение контролирующих мер. И в целом в людях появился страх перед властью. Вроде бы все остались теми же, кем были, но выполняют приказы, которые не укладывались бы в голове человека, живущего год назад. Полицейский еще недавно был защитником города, а сегодня он цепной пес, пакующий в каталажку за мизерное невыполнение безумных требований власти. Причем эту власть никто не выбирал, и каким образом она появилась, никому не понятно.

– Вот тут я полностью согласна с Блохиным, болезнь проникла в общество без сопротивления. Выходит, что не в комфорте, в непрерывном благополучии и прочем, что кажется естественным, смысл существования. Наше нормальное состояние, дающее гарантированную защиту, – непрерывная борьба.

– С кем или с чем? – Генри не понял мысль Полины.

– Да с чем угодно.

– Тебя Блохин укусил?

– Ну вот смотри: чтобы организм не расслаблялся, существует грипп, сезонные болезни и так далее. Мы постоянно тренируем иммунитет, чтобы очередная зараза не убила нас. Так почему с обществом это не должно работать? Факт налицо – Сеть убила в нас желание сопротивляться. Мы стали совершенно толерантными к любой заразе. Появление такого негодяя, как Филиппос, стало делом времени. Он указал нам не недостаток. Вопрос в том, успеем ли мы выработать антитела раньше, чем он убьет тело. – Полина подперла щеку рукой и вздохнула. – Нам нужно много антител, но так хочется, чтобы я была одна такая.

Генри рассмеялся.

– Я тоже хочу быть антителом. Непорядок, когда жена во всем превосходит мужа.

– Не во всем. В инженерии вообще ничего не смыслю. Я, например, понятия не имела, что у фуры может быть пустой отсек под днищем, да еще и теплый. По правде говоря, я человек с невыдающимися природными умственными способностями и даже рада, что ты не знал меня другую, обыкновенную. – Полина накрутила на палец волосы. – Ты не меня полюбил, а супер-Полину.

– Честно, когда я увидел твое красное лицо возле нашей яхты, то испытал совершенно противоположные симпатии чувства. А потом еще долго боялся, не понимая, что ты такое. Так что я в тебя влюбился не сразу, а постепенно, изучая со всех сторон. Даже если тебе отключат суперспособности, мое отношение не поменяется. А отношение моей мамы только улучшится.

– Ох уж эти мамы. Даже не знаю, что надо сделать, чтобы понравиться им.

– Для начала им нужен внук или внучка, чтобы сместить фокус с тебя, – посоветовал Генри.

– Серьезно? Рожать детей, когда мир рушится?

– У меня есть чувство, что скоро эта история не закончится. На наш с тобой век ее точно хватит, так что рожать все равно придется, иначе кому мы оставляем лучшее будущее?

– Блин, Генри, привыкли вы у себя в Шотландии к большим семьям, а для меня это очень ответственный шаг. Дети с нас потом спросят, зачем мы народили их на эти мучения.

– Ничего они не спросят, если умными будут. Да и в кого им быть дураками?

– Ладно, обещаю родить ребенка, как только мы сможем отгородиться от Филиппоса на территории, не контролируемой его Сетью и войсками, – пообещала Полина. – Для меня это будет дополнительным стимулом не опускать руки.

– Вот именно, так как мы оставляем будущее своим детям, в отличие от Филиппоса или того же Блохина, которые свою жизнь рассматривают как способ потешить тщеславие, нам надо постараться навести порядок на планете. По крайней мере, на половине территории. Детям тоже надо будет чем-то заняться, чтобы иммунитет не пропадал, – рассудил Генри.

– Кстати, ты, наверное, не видел сюжет про сопротивление на юге России? – Полина забегала глазами, копаясь в Сети.

– Я уже давно ничего не видел и вообще боялся выходить в Сеть, – признался Генри.

На экране его автомобиля появилось видео, снятое с дрона. Около трех десятков вооруженных мужчин ходили мимо дымящихся расстрелянных машин, у которых лежали несколько трупов в форме. Никаких пояснений в ролике не давалось. Видно, что репортаж гулял неофициально. Ролик закончился, и снова появилась Полина.

– Это не единственный случай, – произнесла она. – Жители поселка в знак протеста полностью отрубили Сеть и решили жить автономно. К ним сразу же послали силы, сформированные из тех, кто проникся наступлением новой власти, одним словом, отъявленных негодяев. Никто из жителей не собирался воевать с ними, и даже не ждали, что люди приедут с оружием. А те приехали, застрелили самых активных, начали ходить по домам, стращать, запугивать, применять насилие. Пока они этим занимались, жители устроили им засаду на выезде и всех перебили. – Полина замолчала.

– А дальше что? – Невероятный случай затронул Генри до глубины души.

– Пока ничего. Желающих ехать в мятежный поселок нет. Я уверена, что Филиппос не даст развиться активному сопротивлению и будет подавлять подобные очаги, но ему понадобится огромная мобильная армия, готовая перемещаться по всей планете от мятежа к мятежу.

– Людей жалко. На их месте я бы уже сбежал куда-нибудь.

– Куда сбежишь? Поодиночке сбегать, так точно всех перебьют втихаря. Раз начали мятеж, надо держаться вместе и принять вызов. Мориц отправила им оружие.

– Чего? – удивился Генри.

– Отправила грузовик с оружием и двух инструкторов. Люди должны знать, что они не одни такие, что вместе мы сможем добиться многого.

– Вот это я погулял. – Генри усмехнулся. – Столько всего произошло, пока я искал тебя.

– Может, это и к лучшему, а то я тебя знаю, напросился бы сейчас защищать мятежный поселок. – Полина с любовью посмотрела на мужа. – У нас с тобой другая задача. Мы не кувалда, мы – ланцет для тонкого хирургического вмешательства.

– Ты точно, а у меня лучше всего получается стрелять. – Генри немного пожалел, что не оказался в экипаже грузовика с оружием.

Неожиданно его терминал запищал. Он испугался, решив, что их смогли отследить. Напрасно – экран показывал, что у него поднялось артериальное давление, и рекомендовал отдых как можно скорее.

– Что такое, Генри? – испугалась Полина.

– Представляешь, у меня повышенное давление. Я уже давно не спал нормально, видимо, это переутомление.

– Блин, прости, а я, как дура, со своими пугающими новостями вывалила на тебя сразу столько. Ложись давай и спи. Как проснешься, набери меня, но я звонок сброшу и позвоню сама, так безопаснее.

– Ладно, но я нормально себя чувствую. – Генри зевнул.

– Я вижу. Все, спокойной ночи, любимый. – Полина отключилась.

Генри выключил экран. Посмотрел в окна. Мимо белели поля и темнели деревья, приготовившиеся к скорому наступлению весны. Природа собиралась отходить от зимней спячки. Впрочем, люди тоже начинали просыпаться. Еще не начавшее греть солнце клонилось к закату, наполняя пространство вэна густым желтым светом. Генри затемнил окна и вытянулся на спальном ложе. Под мерный шум колес быстро заснул.

Он проспал до утра. В завьюжившем ветре пролетели повороты на Москву. Машин на дорогах было немного, в основном грузовой транспорт. Непостоянная мартовская погода вскоре решила рассчитаться с весной за все, что зима приберегла на этот год. Вьюга переросла в настоящий буран. Видимость перед машиной сократилась до нескольких метров. Она ехала по указаниям Сети и собственным радарам. Но это не помогло, когда колеса перестали цепляться за покрытие дороги. Вэн принял к обочине и остановился.

Генри решил выйти в Сеть, посмотреть прогноз погоды, но вовремя передумал. Надо было позвонить Полине, как она просила, и уже через нее узнать, как долго будет мести́. Она не ответила на звонок и перезвонила сама в тот же миг.

– Выспался? – заботливо поинтересовалась она. – А ты почему не едешь?

Супруга, видимо, мониторила параметры автомобиля.

– Погода испортилась. У нас тут сильная метель разыгралась. Сам не стал прогнозы смотреть, решил через тебя узнать, сколько мне еще куковать на обочине.

Полина забегала глазами по экрану в поисках прогнозов.

– Так-так, ты у нас на полдороге до Питера застрял. Бли-и-н, Генри, как минимум на десять часов эта бодяга затянется. Сильный антициклон накрыл северную часть Восточной Европы и Скандинавские страны. Еще вчера ничего не предвещало. А я уже в предвосхищении нашей встречи была, праздничное блюдо собиралась готовить. – У Полины навернулись слезы.

– А я могу пересесть на другой транспорт, которому непогода нипочем? – спросил Генри.

Он тоже считал часы до встречи, и задержка в пути очень расстроила его.

– Сюда ничего такого не ходит регулярно. Вахтовые конвертопланы летают, но метель для них тоже нелетная погода. Придется ждать. У тебя там достаточно продуктов?

Генри заглянул в холодильник.

– Протяну без проблем.

На самом деле там лежало несколько сарделек, стакан ряженки и две банки газированного напитка. Генри не боялся остаться голодным. Он вообще питался кое-как после того, как покинул город в горе, и даже привык к этому.

– Живем во времена, когда корабли регулярно летают к Марсу, но снегопад до сих пор может сорвать любые планы, – горестно пошутила Полина.

– У нас в Шотландии тоже случаются обильные снегопады, особенно в горах, но с ними справляется снегоуборочная техника, позволяя машинам ехать за собой. Пусть медленно, но все же не стоять на месте.

– А я сейчас проверю, есть такая техника на твоей трассе или нет. – Полина снова забегала глазами по экрану. – Ага, снегоуборочные машины выехали на дорогу. Всех, кто застрял по пути, проводят до ближайших кемпингов, накормят, напоят горячим чаем и позволят принять душ, – прочитала она сообщение для попавших в метель пассажиров.

– Я не хотел бы светиться лицом на камерах кемпингов, – признался Генри. – Они будут меня нервировать. Никто ничего не заподозрит, если я останусь сидеть в машине.

– Не получится. Она же будет тратить заряд на поддержание температуры. На фирме могут заподозрить неладное. Я позабочусь, чтобы камеры не распознали тебя, – пообещала Полина.

– Спасибо. – Генри совершенно не хотел покидать машину – больше не из-за камер, а из-за людей, в которых с определенного времени стал ощущать подозрительную враждебность.

Возможно, это была обыкновенная паранойя, но осознание этого ничего не меняло. Неопределенность, вызванная сменой привычной обстановки, порождала неудовлетворенность, переходившую в раздражение, а затем в злость и недружелюбие, которой нужны были причины, чтобы произошла разрядка. Все, кого Генри видел за время поиска Полины, включая услужливый в прошлом персонал «Кармашков», выглядели недовольными.

Они еще немного пообщались, пока на связь не вышла Мориц. Полина отключилась, но перед этим попросила Генри позвонить, когда он прибудет к кемпингу. Огромная машина, целый комбайн для чистки и уборки снега, появилась на дороге только через два часа. За ним уже тянулась вереница разномастных автомобилей. Вэн свернул с обочины, как только для него появился просвет. Колонна двигалась со скоростью не более сорока километров в час, а потом встала на дороге без видимых причин.

Пробка отняла целый час. За это время с подветренной стороны машины намело сугроб высотой до стекла. Генри уже подумал, что движение будет парализовано до окончания метели, но буквально через несколько минут его вэн, плавно переезжая через переметы, двинулся дальше. Вскоре выяснилась причина затора. На дороге столкнулись две фуры. На месте аварии валялись разноцветные коробки товара, заметаемые снегом. Сами машины, изрядно раскуроченные, были сдвинуты с обочины в кювет, чтобы не загораживать проезд. Такого происшествия Генри не встречал ни разу, даже в самые сильные метели. Современные машины страховались от аварий многократными способами: от собственного зрения в виде камер и радаров до контроля Сети посредством датчиков, расположенных вдоль дороги и спутникового мониторинга. Авария дала понять, что какая-то часть системы не работала как надо.

Вэн, в котором ехал Генри, и еще с десяток легковых машин свернули на недавно расчищенную парковку перед кемпингом. Высота сугробов по ее периметру составляла больше трех метров. Небольшой роботизированный трактор с навесным оборудованием для уборки снега трамбовал снежные отвалы скребком. В одном месте сугроб не удержался и сошел небольшой лавиной на расчищенную часть парковки. Робот, как замученный непогодой дворник, поморгал желтыми маячками и кинулся заново чистить.

– Добро пожаловать в наш кемпинг «Щедрая душа». До окончания непогоды горячий чай без сахара бесплатно, – произнес динамик вэна, оказавшись в зоне действия маркетинговой службы придорожного заведения.

– И без заварки, – иронично добавил Генри, выбираясь наружу.

Колкий снег ударил в лицо, распахнул одежду, пронзив холодом до самой кожи. Генри запахнулся и, прикрывая лицо от ветра, побежал к входу. Непогода и в самом деле разгулялась не на шутку. Трассу с парковки не было видно абсолютно. Штоки с флагами перед кемпингом гудели под напором стихии, а сами стяги щелкали, как кнуты погонщиков скота с африканских равнин.

Генри с огромной радостью закрыл за собой дверь, оказавшись внутри теплого и уютного помещения, пропахшего кофе и корицей. Человек тридцать сидели за столиками и на диванах, внимая большому экрану. Он показывал местные новости, прерываясь на экстренные сообщения служб, занимающихся чрезвычайными ситуациями. Под удар стихии попали территории соседних стран. А на побережье Балтики творился совершенный ад. Ураган нагонял волну далеко вглубь берега, а срываемая с поверхности влага намораживалась на домах, машинах, превращала дороги в ледяные катки, по которым невозможно было передвигаться.

– Только что показывали, что уровень воды в Питере превысил исторический максимум, – произнесла женщина. – Люди вынуждены покидать свои квартиры и подниматься на этажи выше.

– Беда, – многозначительно произнес Генри.

Он старался быть немногословным, опасаясь, что его акцент выдаст в нем иностранца. Еще год назад это не вызвало бы у людей никакого удивления, но почему-то сейчас он был уверен, что они отреагируют на него негативно. После ввода ограничительных мер на передвижение любой иностранец казался врагом системы.

Генри нашел глазами туалет и отправился в него. Зашел, убедился, что один, и набрал Полину. Она ответила беззвучным звонком.

– Уже устроился? – спросила Полина через наушник.

– Ага. Чувствую себя не в своей тарелке. Я молчу, чтобы никто не догадался, что я иностранец, – признался Генри. – Метель, я тебе скажу, похлеще, чем в горах Казахстана.

– У меня тут тоже штормит. База скрипит, и становится страшно, что не выдержит. Я на всякий случай уже примерила костюм. Скорее бы ты уже приехал, а то одной тут жутковато.

– Да я бы хоть сейчас, но погода… Ты камеры контролируешь в этом кемпинге?

– Конечно. Старайся не лезть на глаза людям, и все будет в порядке. Сядь в дальнем углу и сделай вид, что дремлешь, – посоветовала Полина.

– Хорошо. Сколько еще осталось до конца метели?

Полина открыла страницу с прогнозом погоды.

– До ночи точно, а потом еще придется дороги чистить и пропускать накопившийся поток. Так что до утра тебе вряд ли удастся покинуть «Щедрую душу».

– Да уж, щедрая, – усмехнулся Генри. – Предлагают бесплатный чай без сахара.

– Так вас там сколько набралось? Без штанов останешься с такой щедростью. Если хочешь есть, я закажу тебе завтрак.

– Не откажусь.

– Что будешь?

– Яичницу с колбасой, кофе и булку с корицей, – выпалил Генри не задумываясь.

– Иди, обжора, сейчас будет готово. Заказ номер сорок три.

– Спасибо. Люблю тебя. – Генри послал в экран воздушный поцелуй.

– И я тебя.

Народу в зале прибавилось. Свободных мест на всех уже не хватало. Генри забрал заказ и хотел поесть стоя у подоконника с орхидеями, но ему уступил место за столиком парень его возраста.

– Спасибо, – поблагодарил Генри. – Я поем и уйду.

Ел не спеша, с чувством, промежду прочим рассматривая посетителей. Обыкновенные люди, немного расстроенные тем, что пришлось поменять график из-за непогоды.

– Ну-ка, брысь, – раздался рядом неуважительный приказной голос.

Генри подумал, что это ему так сказали. Оказалось, что мужчина лет тридцати пяти с подносом в руках сгонял с места молодого паренька, сидевшего с Генри за одним столом. Обалдевший от подобного обращения юноша послушно уступил. Мужчина сел напротив Генри и в предвкушении завтрака потер руки.

– Приятного, – бросил он ему.

– Спасибо, и вам приятного аппетита, – ответил Генри.

Мужчина замер с занесенной над завтраком рукой.

– Не наш? Акцент у тебя, – удивился он.

Мужчина не понравился Генри не только своими хамскими манерами, он и в целом производил отталкивающее впечатление. Так обычно вели себя люди, которые сами себя не ценили и людей рассматривали, как будто они были такими же «дешевыми». Но, помимо этого, от него исходила непонятная опасность.

– Я работаю здесь. У меня контракт, – не моргнув глазом соврал Генри.

– Ясно. У нас тут работы непочатый край, – согласился мужчина. – А откуда ты?

– Шотландия.

– О, горец, значит. Не захотел овец пасти?

– Нет. – Генри не хотел с ним общаться.

– А я обожаю скотч ваш. Лучшее лекарство, чтобы склеить расползающиеся душевные раны. Ты, кстати, не хочешь по шотику пропустить?

– Нет, спасибо, – отказался Генри, теряя терпение.

– Как хочешь.