Сеть. Книга 1

С этого дня Полина стала ездить только общественным транспортом, бывать преимущественно в людных местах и пользоваться своими способностями чаще обычного. Психика начала давать сбои. Кристина попалась ей под горячую руку, когда в очередной раз задала вопрос про свою потерянную вещь. Полина почувствовала, что напряжение, копившееся в ней последние дни, требует выхода. Если бы она промолчала, то какой-нибудь предохранитель внутри нее перегорел бы, и Полина съехала бы с катушек. Кристина убежала из комнаты с плачем, держа в руках найденную вещь. Полина упала на кровать и, зарывшись в подушку, пролежала не двигаясь не меньше получаса. Когда психоз сошел на нет, ее ждало еще одно открытие – она почти не дышала и тем не менее не нуждалась в воздухе.

Полина подошла к зеркалу и увидела свое лицо, ставшее пунцово-красным. Каждый вдох вызывал головокружение, как от перенасыщения кислородом. Девушка решила, что непроизвольно запустила программу, вызывающую ускоренное производство эритроцитов, а может быть, она запускалась автоматически, когда организм начинал испытывать кислородное голодание или стресс. Краснота кожи стала проходить на глазах, как только она начала нормально дышать. Новая способность обрадовала Полину, и к возвращению Кристины она стала такой душкой, что попыталась загладить вину заказом кармашков.

– Ни хрена себе у тебя ПМС! – Кристина приняла извинения, с удовольствием поедая подношение. – Я бы проверилась на твоем месте.

– Ни за что. Мы же медики и знаем, что медицина одно лечит, другое калечит. Сама справлюсь. Сырая погода, уныние, помноженные на ПМС, – вот причины моего захода. Сама испугалась.

– Полин, я тебя давно хотела спросить, что с тобой произошло? – Кристина посмотрела ей в глаза. – Нет, я не про сегодняшний случай, я вообще имею в виду – в последнее время.

– Ты о чем? – Полина сделала вид, что не поняла.

– Ты… ну, ты стала другой, не такой, как раньше. Ты прости меня, но раньше я считала тебя недалекой деревенщиной и старалась держать с тобой дистанцию. А в последнее время мне кажется, что ты как будто и не ты. Ты находишь мои вещи, как будто всегда знаешь, где они лежат, напугала меня, когда посчитала в уме, в какой день недели будет мой день рождения, и вообще… ты похожа на человека, который что-то скрывает.

Кристина замолчала и, глядя в глаза, ждала ответа. Полина поняла, что с днем рождения сокамерницы дала маху. Вместо ответа она рассмеялась. Не ожидала от сомнамбулической Кристины такой наблюдательности. Выходит, ее манера общения была нежеланием впускать на свою территорию деревенщину Полину. Не больно-то и хотелось.

– Да брось, какой другой. Просто подросток Полина превращается в девушку. В семье у нас принято класть все на место, поэтому я невольно запоминаю, куда ты и что раскладываешь. Подсознательно, понимаешь? А твоя днюха просто совпала с днем, который мне тоже важен. – Полина легла на свою кровать и задрала вверх ноги. – Деревенщина – это сильно. Вот уж не подумала бы, что в наше время играет роль то, из какой ты местности.

– Я ни разу не была в деревне, думала, что вы там до сих пор коров пасете.

– Как же ты попала в универ с таким кругозором?

– Ой, ну все, сейчас поссоримся. Спасибо за кармашки. – Кристина открыла свой терминал, давая понять, что разговор окончен.

На День согласия и примирения Полина решила съездить домой. Соскучилась по родителям сильно. Праздник был хорошим поводом повидать их. Соседка накануне праздника снова ушла на пати. Ей пришлись по душе алкогольные вечеринки. Полине показалось, что Кристина наконец-то нашла себе парня. Она больше занималась собой и стала чаще пропадать вне общежития. Ее отсутствие было по душе Полине.

Вечерний морозец щипал нос и заставлял прятать руки в карманах толстовки. На стоянке остался только один междугородний автомобиль. Неслыханная роскошь для студента – кататься в одиночестве на такие расстояния. Из-за того, что она решила ехать домой в последний момент, в рейсовых автобусах не осталось свободных мест. Полина решила, что родители оплатят поездку на автомобиле.

Салон машины быстро прогрелся. Полина почувствовала умиротворение от тепла и мелькающего за окном пейзажа. Сеть предложила несколько предпочитаемых ею развлекательных ресурсов. Полина попросила оставить окна прозрачными. Ей захотелось немного вздремнуть. Мелькающие картинки за окнами убаюкивали.

Сон быстро завладел ее сознанием. Сквозь дрему слабо доносился шорох шин по дороге да чувствовались легкие раскачивания, еще глубже погружающие в сон. Полина доверилась технике и полностью отключилась. Ей показалось, что проспала она очень много времени. Когда открыла глаза, за окном была ночь. Терминал показывал десять вечера. По идее, она должна была подъезжать к своей деревне. Мелькали редкие фонари, освещающие придорожные кафе и стоянки грузовиков, железнодорожные переезды. Показался знак населенного пункта. Полина присмотрелась. Она знала все деревни рядом со своей. «Покровка» – гласила надпись на знаке. Никаких Покровок даже близко возле ее деревни не было.

Полина заволновалась. Вынула терминал, чтобы свериться с маршрутом. Его экран загорелся, но завис, так и не выйдя на рабочий стол.

– Где мы едем? Выведи на экран карту маршрута, – попросила она автомобиль.

Прошло несколько секунд, но ее просьбу никто не спешил исполнить.

– Что за черт? – Полина поняла, что случилось что-то из ряда вон, но еще не хотела в это верить. – Остановись на ближайшей стоянке! – сказала она строго, как будто для Сети это имело значение.

Автомобиль не подчинился. «Похитили, как профессора Блохина» – аналитическая программа выдавала тот же результат. Если бы случились неполадки с Сетью, она бы уже сто раз вывела на экран предупреждение об этом. Автомобиль был глух к просьбам и настойчив в своем желании увезти Полину неизвестно куда. В душе начиналась паника. Первобытный страх перед непонятной опасностью сковал способность рационально мыслить. Полина заметалась. Бессознательно требовала остановиться, перезагружала свой терминал, кричала через окно, проезжая мимо стоянок. Все было напрасно. Автомобиль включил окна-экраны, и Полину не стало видно с улицы, а она не смогла видеть дорогу.

Паника перешла в истерику, а когда силы закончились, наступила пауза прояснения рассудка. Слабость, длившаяся минут десять, показалась Полине в этот момент чужой, пережитой в другом теле. Мозг очистился от лишних эмоций и наконец начал думать. Он подсказал про аварийное отключение автомобиля – была в нем такая функция, оставленная на всякий случай. Чужие знания всплыли в Полининой голове как свои собственные. Она откинула крышку переднего перчаточного ящика и попробовала найти в нем инструкцию. Ее там не было. Похитители могли предусмотреть этот момент. Можно было поступить, как вандал, и разбить окна. Сеть в этом случае должна была отправить машину к ближайшему сервису.

Полина уперлась спиной в сиденье и попробовала выбить передний экран. Где там, он был рассчитан на большие нагрузки. Тогда Полина развернулась и пнула боковой. Стекло затрещало и пошло паутиной трещин. Картинка потекла и пропала. За окном снова проступила ночь. Полина пнула с оттяжкой. Стекло выгнулось наружу. Сильный порыв встречного воздуха вырвал его из посадочных гнезд и разбил о дорогу. В салон ворвался ледяной воздух. Громче заработала печка, но никаких предупреждений о поломке не было. Машина продолжала лететь по ночной дороге.

Автомобиль был под контролем кого угодно, но только не Сети. У нее на этот счет имелись инструкции, которые она не могла нарушить. Никакие доказательства наличия некоей силы, не контролируемой Сетью, больше были не нужны. Вот оно, похищение. Если бы Сеть знала, что ее единица катается без всякого ведома, она бы давно подняла панику и попыталась изловить взбунтовавшийся автомобиль любым доступным способом. Но на дороге было тихо, никаких засад, погонь или попытки взлома автомобильной электроники. Тишина – и только морозный ноябрьский воздух трепал волосы Полины, ставшей заложницей легкой четверки по нейробиологии.

Современная техника считала, что времена, когда можно было перепоручить человеку нештатную ситуацию, давно прошли. Отец рассказывал Полине, что еще ребенком застал те времена, когда на машинах были рули и рычаги ручного тормоза. Человек мог сам управлять автомобилем. Это было небезопасно, но тогда Сеть не имела таких вычислительных возможностей, чтобы доверить ей управление полностью. Из-за ручного управления часто случались аварии по вине человека. Гибли и калечились пассажиры. С тех пор как Сеть взяла под свой контроль перемещение людей, аварии ушли в прошлое. Но сейчас функция ручного управления могла бы, наоборот, спасти Полину.

Капсула салона была изолирована от любого узла автомобиля, который можно было повредить, вызвав остановку машины. Полине оставалось только выброситься из окна. Но это была верная смерть. Скорость машины превышала двести километров в час. На такой скорости от нее осталась бы только вытянутая по дороге красная полоса, заканчивающаяся ботинками и роскошной трехгодичной косой. Не вариант.

Вдали показались огни. Полина решила, что, когда достигнет их, станет кричать во все горло, лишь бы ее кто-нибудь услышал. Огни приближались. То, что она приняла вначале за очередную стоянку, оказалось грузовиком, двигающимся в попутном направлении. Автомобиль Полины не стал его обгонять. Вместо этого он пристроился сзади и занял дистанцию метрах в двадцати от грузовика. Полина высунулась в окно и под сильными порывами ледяного ветра принялась махать руками и кричать. Есть же в грузовиках камеры, кто-нибудь должен увидеть ее.

Грузовик как будто увидел ее и стал замедляться. Автомобиль-похититель тоже стал сбавлять скорость. Полина вздохнула с облегчением. Кажется, Сеть заметила наконец эти чудачества на дороге. Сейчас они остановятся, и Полина вызовет нормальную машину, которая отвезет ее домой. Сюрприз для родителей получился испорченным, но радость спасения перевешивала любые сюрпризы. Задняя дверь-жалюзи грузовика дрогнула и потянулась вверх, открыв темное нутро прицепа.

– Зачем это? – успела мелькнуть мысль, прежде чем аналитические способности выдали высокую вероятность того, что грузовик тоже состоит в сговоре с похитителями.

Из темного провала выпал автомобильный пандус и заскрежетал искрами по дороге. Автомобиль Полины резко ускорился и заскочил по нему внутрь прицепа, потом так же резко затормозил. Жалюзи опустились. Полина оказалась в полной темноте. Зрение перешло на инфракрасное ви́дение. Внутри прицепа было почти пусто. У передней стенки стояли несколько коробок, составленных одна на другую. Полина выбралась из автомобиля. За несколько часов поездки ноги затекли.

Сказать, что настроение было на нуле, – значит не понять, в каком состоянии находилась девушка. Она была подавлена, испугана. Коленки мелко дрожали. Во рту от волнения стало сухо, как в Сахаре. Единственная мысль засела в голове: зачем она согласилась на просьбу Блохина сохранить в себе его опыты! Сейчас ничего этого не случилось бы. Сидела бы с родителями в теплом доме, пила чай с тортом. Нерациональное мышление, свойственное человеку в критический момент, не способствовало раскрытию сверхспособностей. Мысли «Если бы все было не так…» забирали на себя большую часть работы мозга, не давая сосредоточиться на важном.

Полине показалось, что она услышала шум, отличный от шума покрышек, шуршащих по дороге. Тепловое зрение ослабло, но усилился слух. Точно, откуда-то спереди доносилось шипение, напоминающее свист аэрозольного баллончика. Она намеренно ослабила слух, увеличив чувствительность носовых рецепторов. Многообразие запахов ударило в нос: резиновая горечь остывающих покрышек, пластика, остаточные ароматы перевозимых в прицепе грузов и резкий запах эфира. Полине хватило доли секунды, чтобы понять, что ее пытаются погрузить в бессознательное состояние.

Она отбежала в конец прицепа, пригнулась к полу и, держа в голове образ задыхающейся себя, принялась часто дышать. Она почувствовала, как кровь наполнилась кислородом, как к лицу подступила краснота. Голова закружилась, и стало даже как-то хорошо и спокойно. Полина задержала дыхание и легла на пол. Она снова перешла на тепловое зрение. Над собой она увидела красное пятно инфракрасной подсветки. Разумеется, за ней следили. Беспомощно лежа на полу и ожидая решения собственной участи, Полина попыталась проанализировать прошлое. Очевидно, что за ней начали следить давно. Кто-то хотел убедиться, что именно ей передал свои знания Блохин. Она вспомнила отключенный свет в магазине, когда она водила мать за руку, восхищаясь своими способностями. Уже тогда кто-то вычислял ее, а она по наивности сдала себя с потрохами.

Полина вспомнила, как ради интереса лазила по Сети и решала математические задачи, логические головоломки. Что, если и тогда ее проверяли? Тот человек в парке – зачем он прошел мимо нее, что он мог понять, взглянув на нее мельком? Теперь ей было понятно, что все время она была под наблюдением. Способности искушали, и не было сил, чтобы не продемонстрировать их. А в результате она лежит в прицепе грузовика и пытается пережить химическую атаку. Задержки дыхания хватало максимум на полчаса, она не раз замеряла этот параметр, а дальше все равно придется вдохнуть воздуха, насыщенного снотворным эфиром.

Позывы из легких становились все настойчивее. Полина держалась, но чувствовала, что непроизвольный спазм легких случится совсем скоро. Она осторожно встала, открыла дверь автомобиля, который похитил ее. Нащупала свою сумку, вынула из нее запасную майку, смочила водой. Она приготовила ее на тот момент, когда придется сделать вдох. Полина точно не знала, пропустит или нет такой фильтр сложную молекулу эфира. Эритроциты в первую очередь подцепят ее, а не кислород. Если мокрая тряпка окажется неэффективной, то она отключится мгновенно.

Грузовик резко остановился. Полина едва сдерживала спазм легких. Механизм открывания задней двери загудел и включился. Дверь поползла вверх. Полина броском выскочила на улицу, сделала глубокий вдох и тут же перешла на тепловое зрение. В глаза ударил свет фонаря. Полина даже не успела ничего разглядеть вокруг. Полагаясь на удачу, она закрыла глаза и бросилась прочь от грузовика. Через пару секунд она открыла глаза и едва успела отреагировать на дерево перед собой.

Полина мчалась по лесу. В спину ей светили два фонаря преследователей. Еще не восстановившийся до нормы уровень эритроцитов действовал как допинг. Полина бежала как лань, перепрыгивая через поваленные стволы деревьев и мелкие овражки. Ей показалось, что в таком темпе она сможет нестись несколько часов. Так легко ей никогда не бежалось. Едва она так подумала, как в спину что-то больно ударило. Ноги сразу завязли, как в желе, голова закружилась. Полина пробежала еще несколько метров и упала.