Смерть по переписке.
Январь, 1914 г.
Княжна Анастасия Михайловна Миролюбова после обеда по своему обыкновению проводила время за вышиванием гобелена. Анастасия Михайловна торопилась, так как обязалась закончить художественную работу к сроку ее помолвки с Константином Филипповичем Победовым, влиятельным банкиром. Несомненно, их партия обещала быть выгодной. Константин Филиппович страстно любил свою избранницу; будущая супруга отзывалась о нем как о человеке замечательном, в полном расцвете сил и весьма оборотистом. Его представили молодой княжне два года назад на приеме у губернатора. Последовало красивое и длительное ухаживание. Логичным развитием их отношений стало предложение о помолвке, до которой оставался ровно месяц. В тот день княжна никого не принимала. Однако в дверь ее особняка позвонили. Непрошеному посетителю заявили об отказе в приеме, но все же он потребовал убедить Анастасию Михайловну в необходимости аудиенции, так как дело было необычайной важности; при этом визитер передал свою карточку и остался дожидаться в парадной. Услышав о настойчивости просителя, Анастасия Михайловна колебалась некоторое время в своем решении. Она рассматривала переданную ей тисненую карточку гостя, на которой золотыми буквами в готическом стиле содержалось имя: «Герман В. Шульц, адвокат юридической конторы в Лозанне». Имя ей было неизвестно. Какое дело мог иметь к ней адвокат из Швейцарии? Очевидно, случилось что-то непоправимое, если требовалось вмешательство юриста. Отдадим должное княжне: несмотря на свой юный возраст, она не была из робкого десятка. Иногда ее своеволие приводило в замешательство родных. Как поговаривали родственники, подобное поведение княжна унаследовала от своего отважного прадеда, участника кампании 1812 года. Она собралась с духом и распорядилась принять посетителя в каминном зале.
Перед ней предстал долговязый человек с впалыми от природы щеками. Круглые маленькие очки в золотой оправе придавали ему вид маститого академика. В первые секунды знакомства Анастасия Михайловна испытала внутреннюю антипатию к визитеру; от него веяло холодом, а сверлящий взгляд неожиданного гостя заставил княжну отвести глаза в сторону на мгновение. С режущим слух немецким акцентом и без улыбки он поблагодарил княжну за оказанную любезность быть принятым. Из деликатности Анастасия Михайловна предложила перейти для общения на немецкий, чтобы облегчить лингвистические трудности иностранному гостю, но тот отказался, заверив, что прекрасно понимает по-русски, но не русских людей, попытался пошутить адвокат. Он подошел к камину и протянул к пламени замерзшие ладони, растопырив посиневшие пальцы, столь не привыкшие к русским морозам. Вид костяшек его пальцев напомнил Анастасии Михайловне лапы брезгливой рептилии, что она видела в зоосаде. Рыжие языки пламени отражались в стеклах его пенсне и тенями прыгали по зловещему лицу. У хозяйки дома сложилось впечатление, что юрист явился наказать ее за что-то, и Анастасия пожалела, что согласилась принять странного посетителя.
– Я имею честь представлять интересы семейства Оффенбахов, – надменно заявил он. – Вам, сударыня, известно сие имя?
– Какое отношение могу иметь я к знатному европейскому роду?
– Самое непосредственное! – не отходя от камина, Шульц продолжал. – Цель моего визита – формально уведомить вас, Анастасия Михайловна, что семейство Оффенбахов открывает судебное разбирательство против вашей особы.