Смыслы

РАССКАЗЫ

РАЗГОВОР В ПАЛАТЕ

Стены комнаты выкрашены от середины до потолка в светлые, почти белые цвета. Остальная часть – в тёмный, грязно-зелёный цвет. Дополняет эту цветовую безвкусицу малиновый пол. У южной стены стоит кровать, рядом – пустая тумбочка и стул. На кровати неподвижно лежит человек, руки раскинуты поверх одеяла. Он мирно спит. На восточной стене окно без занавесок, на подоконнике стоит графин с водой и пустой стакан. Вдруг резко открывается дверь, что напротив окна, и в комнату вваливается большой седой мужчина, громогласно вещая в комнату:

– Ну что же вы так, голубчик, вот так всё и лежите, – казалось, что от рыка его содрогнулись стены, и только неподвижно лежащий не отреагировал. – Тут у нас такие истории приключаются, пока вы там у себя… ну что-то делаете, – лёгким движением он подвинул под себя стул, сел. Стул жалобно скрипнул всеми ножками, слегка согнулся, но выдержал напор, а он продолжал. – Так вот, любезный, пока вы там у себя сонный кайф ловите, мы тут жизнь живём полным напором. Намедни, не далее как два дня тому назад, или три… Короче, не столь важно. Так вот, я тут повстречал прекрасную медсестричку, и знаете что, мой друг, прекрасно провёл с ней время. Ну, вы в курсе, как я умею обхаживать разного рода мадемуазелей, стихи там вначале, потом ещё пару строк. Она так была заинтересована моими талантами, что не смогла противиться моему напору.

Мужчина приблизился к уху лежащего, и, понизив голос, продолжил:

– Честно скажу, я в этих делах мастер. Ну, понимаете, понимаете,голубчикголубчик, о чем говорю? Тут дело деликатное. Хотя, скажу вам честно, вот как на духу, она осталась в восторге. Я, наверное, уже говорил, какие замечательные у меня есть таланты, никто не может устоять. На работе все этажи обошел, и на каждом имел головокружительный успех. В каждом отделе, скажу без стеснения, был романчик.

Мужчина поднялся со стула, прошёлся до окна, взял графин, налил в стакан и залпом выпил.

– Надеюсь, вы не против, мой друг, всё равно вы пока спите. Так вот, вчера мы всем коллективом играли в карты, и я выиграл у всех, хотя никогда ранее не играл. Представляете, вот вчера впервые и такой успех. Коллектив был женский, и играли, как вы понимаете, на раздевание. И вот, я один сижу в одежде между обнажённых женских тел. Как жаль, что вы не могли мне подсобить, но я справился. Выпили мы достаточно, чтобы провести красиво время. Я сам выкушал пару литров. Мне-то это только для согреву, а остальным пришлось несладко. Валялись штабелями, даже стало неудобно пользоваться ситуацией. В общем, я ушёл спать, всё-таки я джентльмен. Но песни мы пели, мне любой мотив давай, и я поддержу словами. Говорил уже, наверное, память у меня отменная, что на слух попадает – всё помню.

Мужчина снова уместился на стул, встряхнул головой, руками разглаживая волосы, и мечтательно вздохнул.

– А ведь когда-то был моложе, и вот тогда сколько всякого мог сделать… А выпить так вообще литрами. Помню институтские дела. Вы, кстати, какой институт заканчивали? А я математик по образованию. Знаете, как математика развивает память? Я вот писал стихи и был лучшим на курсе, да что там на курсе, на потоке, лучшим поэтом, меня печатали в местной газете. Я даже премию выиграл: лучший молодой поэт института. Я красив был тогда, строен, волосы спадали на плечи, да и рост метр девяносто пять – не маленький. Красавец одним словом, все девочки влюблены были в меня, – тут грусть промелькнула в его глазах, омрачив лицо, руки опустились на колени, но через мгновение он встрепенулся. – Да, разъехались все по стране. Кто-то подальше уехал, кто-то не так далеко. Надо бы всех собрать и вспомнить наши студенческие годы, самому взять всё в руки и написать, без меня у них ничего не выйдет, я же лучший организатор встреч. Помню, работал с нашим мэром, не нынешним, с прошлым, я ему все встречи организовывал. Всё было в моих руках, позвоню в район: в субботу приедем! И нам лучшее место на берегу реки дадут, встречали, провожали. Вот как я могу организовать. Все знавали меня, уважали. Так что не сомневайтесь, любезнейший, в этом году обязательно организую встречу выпускников. Сколько это мы уже не встречались? Точно, 34 года! Ох и давно же это было.

Дверь в комнату распахнулась, и вошла брюнетка, лет сорока пяти, остановилась в дверях, упёрла руки в бока. Это была медсестра, дежурившая по этажу.

– Ну-ка, пациент, быстро в свою палату, – металлом в голо-се прожестила она, – время уже отбой, ночь на дворе, а вы тут орёте. Быстро в своё крыло спать. Шагом марш.

– Ох, Людочка, мне бы годков на 15 меньше, – здоровяк тряхнул седеющей головой.

– Идите уже. Фантазии не выливайте на меня. Клизму сделаю, если спать не будете.

– Иду, иду. Спокойной ночи, любезнейший.

Дверь тихо закрылась. Наступила тишина. Медсестра подошла к кровати. Долго смотрела сверху вниз на лицо мужчины. Рукой провела по волосам, поправляя. Подошла к окну, раскрыла створки, влетел свежий вечерний воздух. Глаза мужчины открылись, руки согнулись, вынимая из ушей беруши. Потрусил головой, разгоняя мысли. Сел на кровать. Взгляд поднялся к медсестре, стоящей у окна.

– Ты утомился, – голос Люды был нежен, – а он снова при-ходил к тебе и говорил, говорил. Еле прогнала.

– Ты знаешь, беруши, – рукой похлопывая по карману, куда секунду назад их положил, ответил он, – вполне справляются.

Почти не слышу.

– Снова о том же?

– С небольшими вариациями. Ты как? Я соскучился! – мужчина поднялся и подошёл к Люде.

– Свет выключи! – легонько оттолкнула она его от себя.

Он прошёлся до выключателя, щёлкнул. Свет погас, стало темно. Глаза привыкли быстро, и он одним шагом очутился рядом с ней, руками расстёгивая халат.

– Давай сегодня не торопиться. У нас полно времени. Док-тор ушёл в реанимацию, – негромко сказала она.

– Прекрасно! – шёпотом ответил он.

ОТДЫХ

– Послушай, Марк, когда ты в последний раз видел её?

– Её? Имеешь в виду Кристину?

– Да, её.

– Вчера ночью, она сидела у моря и смотрела в темноту. Я ей сказал, чтобы она перестала пялиться в бездну, вдруг кто-то посмотрит оттуда.

– Так вот, её нет со вчерашнего дня!

– Ну, это твоя подруга, тебе лучше знать, с кем она ночь провела.

– А в морду получить не хочешь за такие слова?

– Ха, смешно. Все знают, она тебе изменяет. Только ты, слепошарый, не видишь.

– Не говори так, никогда Кристина мне не изменяла. Она исчезла.

– Ага, исчезла. Подожди пару часов, проснётся и придёт к своему пупсику.

Сонный Марк повернулся и нырнул в палатку. Олег остался на берегу, смотрел на палатки и гадал: в какой уснула его Кристина? Он был уверен в ней, она никогда не предаст его; они не понимают, что она может потеряться в простом месте и забраться в ближайшую палатку спать, чтобы не будить весь лагерь, ведь она такая внимательная ко всем, они не понимают её чувствительное сердце. Это он виноват, что оставил её одну, не стоило идти спать. Вот теперь она заблудилась.

Солнце вставало быстро. Вскоре лагерь зашевелился, как муравейник под одеялом. Заспанные лица стали появляться из своих ночных укрытий. Кто-то по одному, кто-то парами. Олег метался по лагерю, ища свою девушку – кого-то это смешило, кого-то раздражало.

И с каждой минутой тревога Олега нарастала. Никто её не видел, друзья (какие из этих чёрствых чурбанов друзья?) шипели или откровенно издевались. «Она пропала, она пропала», – стучало в его голове.

– Да пойди в соседний лагерь. Она там ещё в палатках не была, – тихо пробурчала девушка из крайней палатки, и Олег побежал к соседям.

– Ты чего там бухтишь, Ира? – из палатки, откуда прозву-чал совет, вылез Марк, друг Олега и её муж – красивый, накачанный парень. – Хватит на тёлку наговаривать.

– Если узнаю, что и ты с ней спал – отрежу всё, что выступает, – глаза Ирины сверкнули, костяшки на руках побелели. Её худощавое тело сжалось в пружину.

– Ты чего, зачем мне это? У меня есть ты. Я тебя люблю, – Марк игриво поднял руки.

– Там столько заразы, не хватало, чтобы мне передал.

– Нет, говорю тебе.

– Ладно. Иди умывайся, завтрак буду готовить.

Олег в соседнем лагере приставал ко всем и вскоре вернулся назад потухший. В глазах стояли слёзы.

– Не нашёл? – Марк стоял рядом. – Это плохо. Может, она в горы поднялась?

– Не знаю. Пойду искать.

Солнце уже было в зените и палило беспощадно, море наполнилось телами купающихся. Палаточный городок опустел, и только один человек растерянно ходил по лагерю. Он искал свою Кристину. Её нигде не было. Олег заглядывал под каждый куст и дерево, искал в чужих палатках под одеялами. Может, она с ним играет в «Найди меня»?

Вечер украсился большим костром в середине лагеря, игрой на гитаре. Отдыхающие сидели у огня, не обращая внимания на одинокого Олега, рыскающего как гончая, потерявшая след.

Усталость взяла своё: опухший от слёз, без сил он сел на берег и стал смотреть в море, которое неумолимо погружалось в темноту. Звуки стихли, костёр погас, шевеление в палатках сменилось сопением спящих, а он продолжал смотреть в море в надежде увидеть её.

К горемыке подошёл Марк:

– Вот и ты теперь смотришь в темноту, как Кристина тогда. Говорил ей, не смотри в бездну…

– Она пропадёт без меня, вы не понимаете! Мы – это одно целое.

– Так ты её не нашёл?

– Найду.

– Иди спать.

– Уже пошёл, вчера, а она заблудилась… Дождусь. Как я мог её оставить одну? – слёзы хлынули с новой силой.

Марк махнул рукой и, загребая ногами ещё тёплый песок, пошёл в палатку к своей Ирке. Пусть она не такая пышная и фигуристая, как Кристина, и стерва ещё та, зато своя, родная.

Олег слушал монотонное биение волны о берег, всматривался в темноту бездны. Его сердце разрывалось от горя. Никто не верит ему, все отвернулись. Они не понимали её, она же, как ребёнок, могла заблудиться в простом месте. Он знал её лучше всех и всегда был рядом; иногда, когда работа не позволяла встретить девушку, она терялась в суете городских джунглей, но он, только он, всегда находил её. В разных местах. Люди согревали её и заботились. Добрых людей намного больше.

А эти просто насмехались над ним, над ней, над НИМИ! А она чиста и беззащитна. И вот она пропала. Заблудилась в чужом месте. Где был он, кода так был ей нужен? Пошёл вчера спать. Осёл! Идиот! Свинья! Когда был так ей нужен! Ей сейчас очень страшно, и она зовёт его на помощь.

– Ты нужен мне! – Олег подскочил – это её голос, тихий, слабый, узнать его он смог бы среди миллиарда других голосов.

– Ты нужен мне, – повторило море.

– Где ты, моя любовь? – Олег почти порвал связки, диким голосом крича в пустоту моря.

– Я здесь, я люблю тебя, я жду тебя. Мне нужна твоя помощь.

– Где, где ты? Я не вижу тебя, – Олег заметался по берегу, заходя по колено в воду.

Волна продолжала ритмично биться о берег, гул нарастал, забивая её голос. Олег тряс головой, пытаясь услышать. Этот звук сводил его с ума, он заходил дальше в море, выкрикивая её имя. Она звала его, ей нужна его помощь, ещё немного, и он увидит, увидит Кристину. Обнимет, будет целовать её нежное тело, руки, пальцы, губы, глаза. Неистово, показывая, как он сильно её любит. Он расскажет, как соскучился, как долго её искал.

– Я здесь, любимый, иди ко мне.

– Где ты, не вижу тебя, – он крутился по грудь в воде, вглядываясь в темноту моря. – Вижу, вижу тебя, моя девочка! Как же ты меня напугала! Ты так меня напугала.

Раздвигая воду руками, он шёл к ней.

– Прости меня, что оставил тебя одну на пляже, я просто уснул от усталости. Прости меня. Дай я тебя обниму. Моя Кристина, моя любовь, я так виноват перед тобой, никогда-никогда больше не оставлю тебя одну.

– Иди ко мне, мой любимый, обними меня крепче и никог-да больше не отпускай меня.

– Никогда, никогда не отпущу, – кричал сквозь слёзы Олег, заходя глубже в воду, – вот и я, здесь, рядом с тобой.

Его сердце успокоилось. Тишина накрыла. Он был со своей Кристиной. Он улыбался. Он шёл за ней, держа любимую руку. Он знал – теперь они будут вместе. Вечно.

Утро в лагере начиналось как всегда. Вышедшие из палаток люди просыпались, завтракали. Сегодня в обед надо было собраться домой. Отдых закончился. К моменту выезда всё было погружено по машинам.

Марк посмотрел на одиноко стоящую палатку.

– Кто видел Олега и Кристину? Куда они делись?

– Ой, да найдутся, не маленькие, – поворчала Ирина, – небось нашёл свою любовь и обслюнявливает ей пальчики ног. Машина рядом – разберутся. А может ещё в поиске своей шалавы, лагерей вдоль моря много.

Ирина насупилась, глядя с подозрением на Марка.

Марк пожал плечами.

– Сами найдутся, не маленькие, – повторил он за Ирой и пошёл заводить машину.

Пляж опустел. Одинокая палатка простояла до первого шторма, который смыл все следы и воспоминания о ней. Машина на стоянке запылилась и, в конце концов, была разобрана местными на запчасти, а остов сдан на металлолом. Сезон завершился.

Эпилог

Кристина открыла ключами квартиру, плюхнулась на диван. Она наконец-то освободилась от этого несносного ревнивца, контролировавшего каждый её шаг, каждый вздох. Дышать невозможно было от его любви! Начиналось так славно: внимание, ухаживание, всегда рядом. Бр-р-р, её передёрнуло от воспоминаний. Через мгновение девушка улыбнулась, вспоминала своего спасителя. Спасибо ему, помог уехать тайно в темноте, пока этот олух уснул. С ним было весело и хорошо. Предусмотрительно не оставила спасителю свой адрес и телефон, а то начнёт звонить. Лучше с этими влюблёнными на расстоянии. Это значительно приятнее и веселее. Надо только не забыть поставить в блок Олега и всех его друзей. А лучше вообще сменить номер телефона и квартиру, благо, что эта съёмная. Ну, может быть Марка оставить, с ним было хорошо. Нет, решила всех – значит всех, у Марка жена ещё та стерва, ну их. Одни проблемы с ним.

Надо выпить кофе. Лёгкой свободной походкой она пошла в кухню.

СПОРТИВНЫЙ РЕЖИМ

1.

Сегодня после утренней тренировки соседка Оли уезжала до утра в город, оставляя комнату в полном её распоряжении. И так каждый четверг, тренер отпускал. В причины она не вникала, да и не хотела. У всех свои заморочки.

Этот день был расписан по минутам. После тренировки к ней в комнату приходил Коля, волейболист. Мягкий и нежный парень, ростом с каланчу. Она всегда улыбалась ему. Знала, что не пропустит ни сантиметра на её теле. Эта прелюдия возбуждала перед главным блюдом. Выпроваживая его, Оля торопила: «Тебе пора идти! У меня режим!» Он, быстро собирая вещи, грустно кивал, вопрошая: «Прощай. Увидимся в четверг?» Отвечая: «Да. Да. Увидимся. Иди», небрежно отмахивалась. Коля исчезал, тихо прикрывая дверь.

Сегодня, как назло, он застрял в дверях. Показывая, что в коридоре уборщица моет полы. Он стоял полуобнажённый с вещами в руках, на полусогнутых ногах, высовывая голову в коридор. Хоть вид и был потешным, она не смеялась, время уходило быстро, и настроение тоже остывало. Сейчас должен прийти Иван. Парень коренастый, боксёр. С твёрдыми руками, упругим прессом, мощным напором. То, что надо было ей после прелюдии с волейболистом. Он всегда приходил молчаливым, снимал с себя одежду и твёрдой рукой брал её.

Планы разрушались на глазах. Скрюченный в дверях Коля, где-то идущий к ней Ваня. Встреча могла закончиться для всех печально. Драка, если так можно назвать избиение, грозила исключением из сборной всех троих. Это не входило в планы. Удовольствие удовольствием, но спорт она не собиралась бросать. Лёгкая атлетика ей нравилась.

Когда дверь наконец закрылась, Оля кинула взгляд на часы. Как хорошо, что она оставляла зазоры между ними, на всякий случай. Вот этот случай и наступил. Сердце радовалось. В душ не успевала; «Да и пусть». Дверь открылась, Ваня уверенной, хозяйской походкой вошёл в комнату. Как всегда молчалив, собран, взгляд из-под бровей. Раздеваясь, подошёл. Оля закрыла глаза, прелюдия не была напрасной. Эти двое полностью дополняли друг друга. Жаль, что это были два разных мужчины.

Она развлекалась с разными парнями. Благо на спортивной базе их было много. Есть из кого выбрать. Олег грубый – надо следить, чтобы синяков не оставлял. Сергей милый. Вахтанг совсем отбитый, после него болит, где не должно болеть. Не придавала серьёзное значение этим встречам, просто оргазм, просто удовольствие. Зачем себе отказывать? «Я ещё молода, надо всё попробовать. Это для здоровья», – говорила себе. Каждый приносил своё, и со всеми ей хорошо. Но эти двое, по четвергам, были её фаворитами, именно в той последовательности, которую она, случайно или нет, определила. Опыт. Когда осталась одна лежать на кровати, усмехнулась. Наслаждение. Сон.

Выйдя из комнаты, Иван повернул направо по коридору и неспешно двинулся в своё крыло. Он шёл, не оглядываясь, открыто, никого не боясь. Да и кого мог боятся парень с кулаками размером с кувалду каждый. Уборщица Света, женщина лет 60 из деревенских, провожала его взглядом, укоризненно качая головой. «Такой красивый, а ходит к этой прошмандовке, неужто найти получше не мог? – размышляла она. – К ней вон скока парней бегают, без разбору. Тьфу ты – порчена девка. Хоть и смазливая сучка». И снова принималась за работу. Она обязана докладывать о всех нарушениях режима. Иван знал и всё равно шёл не спеша. Уверенно. Не скрываясь. Что ему будет? Чемпион своего региона, по силе равных ему нет в сборной. «Будущий чемпион!» – говорили тренеры.

Дойдя до своей комнаты, плюхнулся в кровать, не раздеваясь. Во сне он снова был семиклассником. Учёба давалась ему с трудом, и когда пришёл тренер из олимпийского резерва и позвал заниматься боксом с лучшими в регионе, он её радостно забросил. Зато тренировался два раза в день до темноты в глазах, и это дало результат. Победы пошли одна за другой, соперники падали под натиском его ударов. И вот он вскидывает руки в победном рыке, слышит голос тренера, тот ему что-то кричит, он прислушивается. Слышит своё имя. И просыпается – это сосед будит на вечернюю тренировку.

Сосед Виталик, хороший боксёр, с хорошим ударом, всегда его будил и следил за временем. Такая вот у них была дружба. Никогда не осуждал, но с неприязнью откликался на его похождения к Оле по четвергам. «Мне надо разгрузиться, морально», – отвечал Ваня, и на этом разговор заканчивался. Виталик, в свою очередь, был влюблён в бокс, и ничего более его не интересовало. Тренировки, тренировки и режим. Правильно питался, много читал в свободное время и в отличие от Ивана учился. «Спорт спортом, а жизнь никто не отменял», – говорил всем и продолжал корпеть над школьной программой. Твёрдый хорошист. Дружил с парнями из волейбольной команды. Иногда даже играл с ними. Получалось так себе, зато подача была отменной. Сильной и точной. Ему нравилось. Сегодня, в четверг, будут разминаться на стадионе, все три сборные: волейболисты, легкоатлетки и они, боксёры. Виталик сможет увидеться со своими друзьями из волейбольной сборной, пока будут наматывать разминочные круги. Поговорят и все вместе будут свистеть в сторону девчонок, отпуская сальные шуточки. Те, в свою очередь, будут, хихикая в ответ, посылать мальчиков куда подальше. Ритуал. Все всё знали, всех устраивало, и никто не хотел ничего менять. Девочки смеялись, обсуждали свои приключения, хвастались, делились впечатлениями. Мальчики не отставали, и каждый выдавал подробности и детали, естественно, прибавляя количество, качество и время. Все хвастались – это надо было, кто им ещё мог рассказать? Родители далеко, поговорить не с кем. Так, методом проб и ошибок, они познавали жизнь в тесных кругах одной базы.

Свисток тренера приводил в чувство. Каждая сборная занимала свой участок стадиона и под громкие команды тренеров выполняла упражнения. Девочки тянулись, привлекая взгляды парней, боксёры делали разминку не спеша, волейболисты брали свои жгуты и тянули плечи и руки. Коля выбирал место, чтобы держать в поле зрения команду девочек, не отводил взгляд от Оли, которая выделялась яркими лосинами, анатомично-обтягивающими её шикарные формы. Ей нравилось внимание, что её разглядывают, наблюдают. Старалась повернуться красиво. «Смотри, как он на тебя смотрит, сейчас порвёт свои резинки!» – тихо хохотали подружки, подтрунивли над Олей. «Пусть пялится, до четверга ему ничего не светит», – отвечала она, продолжая поднимать в растяжке ноги.

Чуть поодаль, стараясь не привлекать к себе внимание, занималась Виктория – молодая, скромная девушка в мешковатом костюме – в тайне завидуя своим более раскрепощённым подругам по команде. У неё не было парня, она не хотела интрижек и ещё ни разу не целовалась по-настоящему. Её соседка Ира просила выходить из комнаты на время. Она понимала зачем и никогда не сопротивлялась. Просто выходила во двор с книгой в руке, читала. Иногда они думали, что она спит, и всё происходило в её присутствии. Но она ничем не выдавала себя, тихо лежала, повернувшись к стене. Временами ей казалось, что Ира это делает нарочно. Виктория усердно тренировалась – она считала, что вполне хватает времени забега, чтобы ходить раздетой. Всегда быстро одевалась, укутываясь в свой удобный костюм. Она стеснялась своего тела. Девочки из команды её подначивали по этому поводу, но без злобы. Веселиться им не мешала, парней не отбивала. Делить с ней было нечего. Виктория вела себя скромно: врождённая стеснительность. У неё, конечно, был фаворит – Коля из волейбольной команды. Она порывалась иногда подойти к нему, рассказать, как он дорог ей, что она лучше Оли, к которой ходит каждый четверг. Раскрыть ему глаза. Все знают, что у неё много парней. Он никому не верил, настаивая, что они пара. Сегодня был этот день, он снова приходил к ней после обеда, перед сном. Это значит – всё случилось. Это значит – ей больно. Но как говорила её бабушка, светлая ей память: «Если сучка не захочет, то кобель и не вскочит». Делать как другие не позволяло строгое воспитание. Свою честь она берегла. В надежде, что Коля оценит когда-нибудь.

Свисток тренера, извещая об окончании разминки, резко оборвал мысли. На стадионе оставались только девочки. Проходя мимо, Иван посмотрел на Викторию, и сегодня, впервые, их взгляды встретились. Он давно наблюдал за ней. Как эта, в мешковидной форме, тренируется. Заприметил её. Длинные ноги, упругие ягодицы, грудь второго размера. Всё как он любит. Почему не решался подойти и заговорить, сам не понимал. Каждый день наблюдал и восхищался её целеустремлённостью. Это возбуждало. Столько нагружать себя не могли даже парни в его команде. А ведь бокс требовал выносливость и силу.

Виктория перехватила его взгляд, и лицо покраснело. Это был плотоядный взгляд хищника, увидевшего добычу. Стало неуютно. Про себя решила держаться подальше. Сжалась в свой костюм, уменьшаясь в размере.

Иван смотрел и ненавидел себя за трусость. Ненавидел, что не может подойти, не может узнать её имя. Ненавидел себя за нерешительность. Ему было всё равно, что к Оле ходили другие. Знал точно, что завтра или послезавтра, когда ему будет надо, она не откажет. И каждый раз, приходя, думал о ней, девочке в мешковатом костюме, и снова и снова наказывал себя, находясь с другой. 2.

Уборщица Света драила полы в коридоре, сегодня был четверг, и она с нетерпением ждала, когда Коля выйдет из комнаты. Всю неделю она планировала, как задержать его в коридоре и показать, кто такая Оля. Открыть правду. Пусть узнает, какая шалава эта девица, и найдёт себе другую.

Она стояла на лестничной клетке, куда должен пройти Коля, и вспоминала свою молодость. Свадьба в 20 лет. Счастье должно было быть безоблачным. Жили с мужем, как говорится, душа в душу, пока не встретила его, на дискотеке в клубе. Молодой красавец из соседнего села. Что с ней творилось – не понимала, это было выше её сил. Роман длился недолго, лучшая подружка рассказала мужу, и счастливая жизнь закончилась. Молодой-красивый покрутил у виска рукой на её предложение переехать к нему, ошарашил: «У меня дома жена и дети». Муж, узнав об измене, поколотил, сломав руку и нос. Пришлось уезжать в город от позора и стыда. Иначе бабы заклевали бы и житья бы не дали. Так и застряла уборщицей, в маленькой комнатушке на спортивной базе.

Коля появился в дверях, посмотрел по сторонам и, стараясь не шуметь, направился по коридору на лестницу, где его поджидала Света. Он подпрыгнул от испуга, когда она схватила его за руку и потянула к себе, приложив палец ко рту. Вцепилась она в него сильно, вырваться не удалось, и Николай смирился. Первое действие выполнено, теперь надо объяснить, что ему надо подождать. Это было сложно, говорить громко нельзя. Её жесты руками он не понимал. Мысль пришла быстро, подзатыльник успокоил. «Смотри молча туда». Света указала пальцем в сторону двери Оли. И он притих.