Экология чувств. Истоки сохранения духовно-нравственных традиций семейных отношений

Брак и семья в православно-русском понимании

Проблема брака стара как мир. Библейское сказание о сотворении мира полно сверхчеловеческой мудрости. Первый брак был брак Адама и Евы в раю. Они были сотворены Богом, и брак их был благословлен, как была благословлена и вся земля, и все, что на ней совершалось в то время.

Первым, по библейскому сказанию, был сотворен Адам, т.е. мужчина, затем из ребра его была сотворена Ева, ибо Бог сказал: «Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственно ему». И сказал человек: «Вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женой, ибо взята от мужа». Дальше в книге Бытия говорится: «И оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей и будет одна плоть». Апостол Павел прибавил к этим словам: «Тайна сия велика есть!» Далее апостол Павел говорит о взаимоотношениях мужа и жены: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу. Потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви… Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее… Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её, как и Господь Церковь… Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да убоится своего мужа». (Ефес.5) Конечно, «боится» надо понимать не в житейском страхе, а в религиозном: «бояться» обидеть, «бояться» оскорбить, «бояться» сделать неприятное любимому, «бояться» потерять его любовь и расположение. Так как в христианском браке муж, отец, является духовным главой семьи, её опорой, её защитой, жена и дети чувствуют себя спокойно, когда отец дома, рядом с ними. Примером может служить стихотворение А. Н. Плещеева «На берегу»

(Текст стихотворения дан в пособии «Экология чувств или этюды о воспитании» стр. 22—24, как пример формирования эмоциональной культуры ребенка через психические процессы (эмоции) для развития внутреннего духовного мира.)

В трудные минуты жизни отец дает окончательное, выстраданное решение и принимает на себя всю полноту ответственности. Он защищает в нужные минуты и юридически, и морально, и, если надо физически. Он показывает личный пример мужества. Он успокаивает в тревоге. Он один остается твердым, когда все в отчаянии (например, при огромном горе). Он – моральная сила. Он строгий, и мудрый, и высший суд в семье. И он же самоотверженно любящий, готовый отдать свою жизнь за жену и детей, если это понадобится.

Жена – всегда рядом с мужем, всегда друг, самый близкий, единственный в своем роде «помощник». Она умеет по – новому посмотреть и оценить события, умеет его успокоить в «минуты душевной невзгоды». Поэтому в тяжелые личные минуты жизни мужу легче бывает с женой; он набирается сил около своей жены; мужская угловатость и резкость сглаживаются и смягчаются её лаской, её словом, одним её присутствием. Жена смягчает законный и парализует незаконный гнев отца на детей. Жена дает на «семейном совета» свой особый, «сердечный» совет.

В христианском браке дети любят и уважают родителей, всегда чувствуют духовную связь с ними, дорожат этой связью. «Духовная пуповина» тем дольше связывает детей с родителями, чем более брак и семья приближаются к идеальному.

Добрая христианская семейная жизнь источник личного и общественного блага. Семья есть основа Церкви Христовой, поэтому среди своих семи таинств (крещение, миропомазание, покаяние, причащение, священства, елеосвящения) имеет и таинство Брака – телесно – духовное единение, двуединство мужчины и женщины.

Венцы над головами брачующихся – прежде всего символы мученичества, ибо благословенный брак несет с собой непременно много страданий. И начинается во исполнения завета: «Несите тяготы друг друга!» кроме тягот, которые приносят друг другу в браке муж и жена, они получают еще другие тяготы, когда появляются дети. Скорби в браке неизбежны, и брак есть всегда особого рода мученический подвиг! Думают ли об этом вступающие в брак? Почти никогда!

Венцы над головами брачующихся – это и символ помощи свыше, символ победы, награды, торжества и славы! В таинстве брака церковь не только венчает на мученичество, но и увенчивает обещанием помощи свыше и обещанием торжества добра. «Per aspera ad astra!» – через тернии к звездам. В истинном христианском браке любовь никогда не идет на убыль. С годами она растет, ширится, углубляется, одухотворяется.

Брак есть воссоединение двух полов, т.е. половин до единого целого. Но пол – не просто однородная половина. Мужчина и женщина – разные элементы, и брак есть не просто двуединство, а нечто новое, чего не могут никогда получить, будучи отдельно. Символом этого нового является дитя. Когда в браке появляются дети, муж и жена изменяются, превращаясь в отца и мать. Это пробный камень истинного брака. Дети связывают духовными узами родителей между собой очень крепко. Муж не только муж, но и отец, тот без которого нет и не могло быть материнства. Детям нужна не только мать, но и отец, которого мать никогда заменить не может. И настоящая мать это чувствует, знает, понимает и становится лучшей женой тем больше, чем она больше мать, т.е. чем она больше любит детей.

Такой должен быть христианский брак. Возрождение русской христианской семьи – современная задача педагогов в родительском просвещении.

Духовные традиции русской семьи

Душевное тепло и уют старой Москвы, старых московских, укорененных в предании и вместе с тем живущих усиленной культурной жизнью семей! Впрочем, не только московских, но вообще русских старозаветных культурных семей. Но остановимся на Москве, особенно на этом своеобразном, исполненном огромной прелести мире московских переулков, например, в районе Арбата и Пречистенки, Поварской – центре сосредоточенной, радушной, патриархально – уютной, простодушной и вместе с тем часто столь утонченно – культурной жизни, столь дышащей преданием, столь неразрывно с ним связанной и вместе с тем нередко столь динамической, и творческой духовно.

Это действительно целый особый мир, связанный с остальным миром, но живущим вместе с тем своей особой, сосредоточенной жизнью. Маленькие, порою кривые переулки, особняки, частью спрятанные в глубине двора или сада, частью выходящие на улицу, преимущественно одноэтажные, с мезонином, с несколькими колоннами «ампир» и 8 – 9 окнами фасада (часто этот домик, кажущийся небольшим с улицы, тянется вглубь двора и оказывается огромным домом). И тут же напротив приходская церковь (часто по две в том же переулке, иногда и по три), маленькая, с зелеными, синими или золотыми куполами или луковицами, нередко пятиглавая, с маленькой, отдельно стоящей колокольней, полу вросшей в землю, с обсаженным деревьями двором, иногда проходным, в котором мирно тянутся по бокам деревянные домики притча, а посередине иногда расстилается большая лужа с полоскающимися в ней утками. Отсюда, из этой церковки, доносится колокольный звон во всякое время дня. В самой церкви какой мир благодатный, какая сосредоточенность, особенно в часы вечернего богослужения! У прихожан свои излюбленные, более или менее постоянные места. Стоят и молятся, одни по одиночке, другие семьями, пожилые ближе к стенам, иногда со стулом. Мерцают лампады, отражаясь на окладах икон, в церкви полутемно. Поют: «Свете тихий, святые славы… Пришедше на запад солнце, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святого Духа Бога» Отрадно и тихи и не только успокоительно, но и бодряще действует эта собранная церковная жизнь не только на прихожан, а на весь уклад Московской жизни.

А в особняках так тепло душе и мирно.

Двор с многочисленными службами, садик на улицу, часто тянется сад и за домом, порой и большой, с беседкой, густыми зарослями сирени, где весной громко поют соловьи, с серебристыми тополями. О прелести этих особняков и жизни в них замечательно написал в своих воспоминаниях большой любитель и знаток старой России и особенно старой Москвы, человек рыцарского благородства и при этом художник в душе – Николай Николаевич Львов. «…Дети росли, учились дома у приходящих учителей и учительниц, катались с гор и на коньках на Патриарших прудах и на Пресне, с детской радостью играли простыми игрушками кустарного изготовления, резной деревянной лошадкой, раскрашенными забавно куколками от Троицы или разрумяненной матрешкой в сарафане, лакомились изюмом, халвой, подсолнухами, и не было ничего лучше винной ягоды в няниной комнате. На масленой их водили на гулянье в балаганах на Подновинском, Великим Постом все постились, на Страстной все говели, и исповедывались у своего приходского батюшки или в монастыре, где так страшно было входить в маленькую келью к старому духовнику в черной рясе, встречали Светлое Христово Воскресение в своем приходе и переживали всю таинственную радость темной весенней ночи, когда раздается первый гул колокола Ивана Великого, и к нему со всех концов несутся в ночном воздухе встречные призывные голоса московских колоколов и сольются в один таинственный радостный переливный звон, уходящий далеко, далеко в небо над погруженным в темноту городом».

Красота, уют и внутренняя теплота патриархальной семейной жизни. Как раскрываются духовные и душевные ценности в этом семейном тепле, в этой насыщенности культурной традицией, в этой живой связи с живым миром прошлого. В этой тихой, не бросающейся в глаза традиции, питающихся из жизненных источников, что текут в мире русской семьи, бросаются все новые семена, дающие ростки. И мы видим иногда – но гораздо чаще не видим – и самое бросание семян, и первые всходы, и завязь плода, а потом видим богатый плод и жатву. Так что же это за семена и плод? Плод – это ребенок, который своим духовным направлением (семена), благодарит свою мать. Если мы обратимся к архивам, где есть воспоминания москвичей, красной линией в них пройдет воспоминание детства. Например, философ князь Евгений Трубецкой, показывает на маленьких эпизодах, как влияла их мать на восприимчивые души детей, так что на всю жизнь запечетлевалось сознание нравственной невозможности обижать слабых или другое не менее важное сознание: всевидящего, везде присутствующего Ока Божия: «Не помню, что сказала на это мама. Помню только, с этой минуты с какой – то необычной силой гипноза мне врезалось в душу религиозное ощущение, навсегда оставшееся для меня одним из центральных – самых сильных – ощущений, какого – то ясного и светлого Ока, пронизывающего тьму, проникающего в душу, и в самые глубокие мирские, и никуда от этого взгляда не укроешься. Такие внушения – самая суть воспитания, и мама, как никто, умела их делать». (из книги: «Из русской духовной и творческой традиции»)

«Родители не были оторваны от детей своими ежедневными занятиями или службой, они жили с ними общей жизнью, летом в деревне, зимой в Москве в своих особняках, и воспитание детей было согрето теплым чувством любви, которого ничто заменить не может. Слова молитвы, повторяемые детским шепотом и выученные за матерью и няней, и детский страх перед первой исповедью, и радостное чувство, и детское горе, и слезы – все связывалось в воспоминаниях с дорогими лицами, с доброй старой няней, с нежностью матери, с её тихим голосом и мягким, ласковым прикосновением её руки к горячему лобику больного ребенка, а после в этих общих чтениях и в музыке по вечерам в большой гостиной все впечатления от чтения и игры на фортепиано сливается в памяти со звуком голоса матери, читающей вслух, с запахом сирени и черемухи, вливающимся в комнату через открытое окно, со смехом и детской слезой при чтении печальной повести или веселого рассказа, и звуки бетховенской сонаты глубоко проникают в детскую душу, и так же, как чтение вслух и слова молитвы, все остается на всю жизнь – как одно светлое радостное воспоминание детства».

Как близка была эта семья к жизни церкви, как сплеталась эта жизнь церкви с жизнью семьи и в первых религиозных наставлениях, и в самой стихии матери, питающейся из этого благодатного потока и насыщенной им, и в благочестивых домашних обрядах, и, наконец, через участие всей семьи в церковных богослужениях и постах, празднествах и таинствах церковных. Вся ткань жизни пронизана этим: благословение родителей, совместные молитвы, заветные родовые, из поколения в поколение переходящие семейные иконы – родительское благословение, более того, священными для детей и семьи символами Божия благословления. Семейные иконы воплощают в себе духовную связь, духовную преемственность отцов и детей. У крепких русских семей, простых и знатных, скудного достатка, зажиточных и богатых, были эти заветные семейные или родовые иконы, «родительского» или «дедовского» благословения.

Благословение родителей детям – это стержень и путеводный маяк в жизни детей при всех обстоятельствах жизни: в обыденной ежедневной обстановке семейного тепла и уюта. Благословение всех членов семьи на сон грядущий – черта, свойственная патриархальным русским семьям дошла и до наших дней, что сумели донести до нашего времени живое сокровище молитвенного общения детей с родителями. Из этой теплоты вечерних семейных переживаний и из тоски по ним появилось известное стихотворение А.С.Хомякова:

Благословение при прощании и в моменты решающих событий жизни детей – при отъездах, разлуках, особенно при основании детьми собственной семьи. Новая жизнь, новая семья начинается с благословения родителями новобрачных, «оно утверждает дома чад». Через таинство брака даруется благодать и на воспитание детей.

О воспитании детей

Дошедшие до нас памятники воспитания в Киевской Руси сложились под влиянием византийской литературы, т.к. в тот период Византия была в известной мере хранительницей античной культуры и находилась под влиянием христианства. Эти черты византийской культуры и перешли в литературу, архитектуру, музыку (пение) и живопись Киевской Руси, а позже Московское Государство. Воспитание в Киевской Руси складывается, с одной стороны, под влияние Византии, а с другой, под влиянием исстари сложившегося патриархально – родового строя славян и древнерусского быта. После принятия христианства, в Киевской Руси получили широкое распространение сборники поучений, в которых статьи педагогического характера занимали очень заметное место. Одним из примеров, дошедшее до наших дней – поучения Иоанна Златоуста «О воспитании детей». Значительный материал для иллюстрации о воспитательных идеалах Киевской Руси дает «Поучение князя Владимира Мономаха детям», относящееся к 1096 году.

Характер древнерусского воспитания с его дисциплиной, подчинением главе семьи, почитание старших («Старыя чти яко отца»), привитие трудолюбия и мужества (Пойдя на войну, не отсиживайтесь, не оглядывайтесь на воевод,…сами снаряжайте охрану и ночью, расставив стражу со всех сторон, рядом с воинами ложитесь… оружия же с себя никогда не снимайте: второпях, не разглядев по небрежности, внезапно ведь человек погибает… дело исполняйте мужское, какое вам бог пошлет…) было связано с духовно – нравственным христианским направлением.

Сведения о грамотности в Киевской Руси крайне скудны. Появление первых школ связано с крещением Руси – потребность в русском духовенстве, сама профессия которого требовала грамотности, и грамотных людях заставила приступить к открытию училищ. Летопись 988г. указывает, что Владимир «поча ставити по градам церкви и попы и люди на крещение приводити по всем градам и селам. Послав начи поимати у нарочитое чади дети и даяти нача на учение книжное; матере же чад сих плакахуся по них, еще не бяхуся утвердили вероб, но аки по мертвеци плакахуся» (полное собрание летописей, т. 1, стр. 51.) В. Н. Татишев в своем труде «История Российская» (т. 2, стр. 138), указывает, что при киевском Андреевском монастыре княжной – инокиней Анной Всеволодовной было основано в 1096 г. женское училище: «Собравше младых девиц (около 300) неколико обучали их писанию, також ремеслам, пению, швению и иным полезным им ремеслам».

Роль книги, как об этом свидетельствуют памятники древнерусской письменности, ценилась очень высоко. «велика бо бывает полза от учения книжного; книгами бо кажеми и учими есмы покаянию, мудрость бо собретаем и воздержание от словес книжных;… Аще бо поищите в книгах мудрости прилежно, то обрящети великую ползу души своей: иже бо книгы часто чтеть, то беседуеть с богом или со святыми мужы» (полн. собр. Летописей, т. 1, стр. 65 – 66). Так, в «Изборнике» Святослава (1076 г.) есть статья о книжном почитании, в которой рекомендуется читать не спеша, перечитывать трижды прочитанное.

При отсутствии книгопечатания и громадном труде, какой затрачивался на переписку книги, последняя, естественно, представляла собой большую материальную ценность. Переписка книг сосредотачивалась большею частью при монастырях, которые, таким образом, сделались хранителями книжной «мудрости». В монастырях создавались библиотеки; здесь же составлялись летописи. Монастыри были хранителями и распространителями письменности и культуры.

Как и в Киевской Руси в Московском государстве значительное распространение имели сборники поучений, в которых помещались статьи и отрывки педагогического содержания. По-прежнему большое место уделяется поучению Иоанна Златоуста: «Не от естества приходит людям зло, но своею волею злы бываем». Этим он показывал, что дурными дети становятся вследствие плохого воспитания. Главнейшая обязанность родителей – воспитание детей. От того или иного воспитания зависит вся будущность детей. В своих поучениях Иоанн Златоуст приводит высказывания, одно – умирающего Давида своему сыну: «Если ты, сын мой, захочешь жить по заповедям Божиим, то не постигнет тебя никакое неожиданное зло, но все дела будут идти у тебя благополучно, и будешь ты наслаждаться великою безопасностию; если же лишишься этой помощи, то не будет тебе никакой пользы от царства и от великого могущества».

Другим памятником воспитания является «Пчела» – сборник афоризмов и изречений, заимствованных из разных источников: большей частью из Святого писания и взятых у Платона, Аристотеля, Плутарха и др. греческих писателей. Например, Аристотель: «Тверже тот, кто побеждает желания, а не воинов. Лишь тот смел и храбр, кто себя одолеет». Филон: «Тело развивается трудом умеренным, душа же – разумным усердием». Епихарм: «Учитель да покорит ученика примером, а не словом». Пифагор: «Полезнее камень наобум бросить, чем слово пустое». Исократ: «Больше сохраняй богатство слов, чем собственность». Демокрит: «В учении корень горек, да плод сладок». Нравоучения подчеркивают большое значение нравственного воспитания, добрых дел, трудолюбия.

Наиболее полным источником, дающим материал характеристики воспитания, является Домострой, который хотя и относится к XYI в., но отображает уклад жизни, слагавшийся веками. В Домострое, как бы подытожены обычаи и взгляды Руси XIY- XYвв. Стремление подчинить все вокруг определенной, строгой системе мироустройства и миропонимания, исходящий от государственного начала и интересов, распространяемых на семью и домашний быт людей того времени. Книга, в которой содержались правила и нормы поведения в семье и частной жизни, предписывающие поступать только так, а не иначе в разных житейских ситуациях, стал Домострой, или как записано в заголовке одного из списков «Книга, глаголемая Домострой, имеет в себе вещи зело полезны, поучение и наказание всякому христианину, мужу и жене, и чадам, и рабам, и рабыням». Большое внимание уделяется навыкам «рукоделия»: матери должны обучать дочерей, а отцы сыновей. Гл. 16 «Как дочерей воспитывать и с приданым замуж выдать», гл. 30 «Хорошие жены – рукодельные – доход и сбереженье всему; что скроит – остатки и обрезки беречь», гл. 38. «Как порядок в избе навести хорошо и чисто». Сыновьям даются советы «Как двор устраивать, или лавку, или деревню, или амбар», гл. 61. В «Назирателе», т.е описании домашних дел, даются советы «Как определить место, пригодное или вредное для поселения и жизни человека», «О построении двора или сельского дома, удобного для жизни и пригодного к разведению всяких плодов» и др. В «Послании и наставлении от отца к сыну» гл.68, сказано: «Имей, чадо, истинную справедливость и любовь нелицемерную ко всем, не осуждай никого ни в чем, о своих грехах думай, думай, как их избыть; чего сам не любишь, того и другому не твори, и сохраняй чистоту телесную пуще всего…». Воспринимая весь мир как дом или храм Божий, человек многозначно понимал домостроительство, видя в этом неустанную духовную работу. Дом был одним из источников внутренней гармонии, дававшим пищу и тепло очага, лад с родными и близкими, покой после трудов, уверенность в себе и окружающем мире. Слово «домострой» включает в себя два славянских слова «дому строитель». Слова эти были известны русскому человеку издревле: «О дому печемся, еже на строи ему, то же с тщанием творим» или «дом свой с правдою строй». Как видим, дом не просто жилище, но и все, что с ним связано – семья, хозяйство, отношения, на которых они строятся.