Римские элегии. «Шестикнижие». Избранные стихи 2001—17 годов
Издательство:
Автор
- -
- 100%
- +
Все стихотворения в книге публикуются в авторской орфографии и пунктуации.
© Светлана Анатольевна Макаренко-Астрикова, 2023
ISBN 978-5-4485-0966-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ворвусь в тебя…
Ворвусь в тебя чем то прошлым.Зеркальною, пыльной рамой.Ворона кричит истошно:Упал вороненок в яму…Ворвусь в тебя свежим ветромЦарапая щеки ливнем..Ты был не со мной.Был где-то..Хмельной и слегка —Счастливый!Слегка… Аромат сигары..Преследует, словно чары…Ворвусь в тебя чем-то давним,И выгрызет тротуарыЗакат заревою лавой,Растекшись по темным плитамВорвусь сладчайшей отравой,Ты впустишь меня? Мы – квиты…В каменном платье Венеция встала
В каменном платье Венеция встала*Звон колокольный на площади Марко.Голуби стаей. Прохладно и жарко.Строчки бросаю я в зелень канала.В каменном платье Венеция всталаВот на мосту кавалер КазановаШляпой махнул мне, и снова, и сноваЯ повторяю немного устало:«В каменном платье Венеция встала.В каменном платье, как женщина – плачет,Жемчуг роняя в обводье каналов…»Строчки звучат колдовством – не иначе!Ангел мой брови нахмурил устало.«В каменном платье.» Строку потеряла.1Где этот затерянный ангельский сад?
Где этот затерянный ангельский сад?Печальный. Без капель дождинок.Там тихие вязы уныло стоятИ никнут без ив – половинокВсе ниже и ниже, к иссохшей земле,Где с весён дождей не бывало.Затерянный сад. Там на сонном шмелеЛишь жара лежит покрывало.Медовое жало июльской зариБелесые ночи. И грозы.А в травах цикада бессонно звенитИ дышат заснувшие розыВ забытом саду. До осеннего дня.Но где этот сад, я не знаюНе спрашивай троп никогда у меня!Я рифмы – приметы роняюНа них. И легко ты дорогу найдешьВ тот ангельский сад опустевший.Да. В нем почему-то не слышится дождь,Лишь шорох листвы облетевшей…И ландышевый клин на клумбе опустелой…
И ландышевый клин на клумбе опустелой,Несолнечный, немой, без бликов белизны.Да, что то ты писал мне на бумаге белойДавным-давно. Когда еще нужныДруг другу были мы. Но время не жалеет.Не лечит время, нет. У времени свой счет.И что то странное над памятью довлеет —Забвенья или мщенья горький мед?Ваш нежный рот
Ваш нежный рот. Капризны очертаньяЛукавых губ. И тонкую игруВедет Ваш ум. Полна очарованьяИгра такая. Но она – к добру?Ваш нежный рот. И мой безумный палец,Что повторяет линии его.Я б выпил, как вино, весь Ваш румянец,Но я давно не смею ничего!Давным – давно,С тех самых пор,Как разумИзбрал улыбки Вашей колдовство.Ваш нежный рот в тиши роняет фразу,И в ней начало и конец всего…Вам одеваться было лень
Вам одеваться было леньИ Вы, лукавя полусонно,Дразнили кружевную теньГардин. С открытого балконаСтучался осторожно дождь,Перила каплей лакируя…О этот взгляд! Сплошная ложь…Его поймав, я не ликуюНе признавались мне ни в чемИ ничего не обещали,Все было лишь забавным сномИ в самом, кажется, начале.Вам одеваться было лень,Вы отвернуться попросили.И пальцы хрупкие в сирень,Что в вазе никла – опустили.Искали пятый лепесток,Но не нашли. А мне досада!Как кальвадоса мал глоток,Как опоздала серенадаБесстыдной лгунье, что забытьОшибку ночи не желает.Одеть ее и проводить…Что я – погиб, о, пусть – не знает!Разлука призрачна…
Разлука призрачна,Мы будем вместе скоро*.И ты не спросишь,Где же я была?И в дали той,Кто близок былИ дорог,Кого ждалаИ с кем вино пила?Кому дарила строфы,Как причастье?Кого дразнилаВ сумраке ночей?Гадала с кемНа призрачное счастье?Кому потом шептала:«Не жалей!»И было ль – что?Ты никогда не спросишь.Я, эхом, ни – че – го не повторю.Но смятый лист СудьбыТы прочь отбросишь,Спиною повернувшисьК алтарю.Разлука – призрачна.Мы будем вместе скоро…Украдкой в зелениСветлеет желтый лист.А в мягкостиНебесного простораНе спрашивают :Грешен или чист?2Я теряю дыхание…
Я теряю дыхание… Где то, в каналах – вода…И разводят мосты. И луна – фонарем. Или – дыней?Я теряю дыхание. Ты не приедешь сюда.Ты ко мне не придешь, за зеркальной оставшись твердыней.Я теряю дыхание, шаг мой немного нетверд,К парапету холодному лоб, как к кресту – прижимаю…Но печальная осень берет свой последний аккорд,Я беспомощно ей, неумело, не в такт – помогаю…Я теряю дыхание… Где-то – цепочки огнейИ дорога в закатах – рекою туманной и зыбкой.Осень тонкою кистью коснулась зеленых ветвей,В фонари превратив их, с беспечно – веселой улыбкой.К парапету пристанет задумчиво вязкий туман,Будет снова свежо, а из ночи – проклюнется утро…Я теряю дыханье. Почти дописала роман!Только две в нем строки. Незатейливых, радостно-мудрых…Я теряю дыхание. Там, где в каналах – вода,Отражается дерево, крону склонивши над аркой.Ты ко мне не придешь. Не увидишь меня никогда.Две простые строки от меня тебе будут подарком..Забыть все то, что знала об изменах…
Забыть все то, что знала об изменах,Все что хранил мой воспаленный мозг:Шаги чужие, плач в молчащих стенах,Шипы незамечаемые роз.Забыть все то, что знала о разлуках,Чему, смеясь, давала имена.А что-то сладкое есть в этих полумуках,Когда вино не выпито до дна,Браслет не снят – застежка поломалась,И в зеркало – вполпьяна – брошен взгляд,И так смешно: одна теперь осталась.А говорят, что: больно! Говорят…Все отражается в старинных зеркалах…
…И отражается в старинных зеркалахЛицо твое, не ставшее знакомым,Неузнанная в долгих, странных снахБровь тонкая, с трагическим изломом…Все отражается в старинных зеркалах.То – инструмент причудливый гаданья,Что не разбил тоску немую в прах,Сомненьям дал граненность очертанья!Все отражается в старинных зеркалах:И сны и явь – заламывая руки,И стрелки золотые на часах,И Купидон, зевающий от скуки.Глаза он устремляет в потолок:«Любви-то нет. Вы горько обманулись!И все признанья – фиговый листок,Все сон дурной! Да Вы уже проснулись!»Все отражается в старинных зеркалах.Там все, что за ночь мне могло присниться.Там сказка – истина в пяти простых словах.Там только жизнь моя не отразится!Еще под небом, но уже без крова…
«…Еще не в небе, но уже без крова…»
Ю. Сорокина.
Еще под небом, но уже без крова.Уже – слепа, но делаю шаги,И что—то навыдумывала снова…Устал от этих выдумок? Беги.Беги, я не удерживаю! ТолькоНе хлопни дверью, что ведет в подъезд.Как выдумку реальной делать горько,Немногих это добровольный крест.Еще под небом, но уже – без крова.Еще – тепло, лишь пальцы ледяны.Я думала наивно, что готоваЖить в миражах придуманной весны.Я думала наивно, что подвластныМне нити чувств и паузы в словах.И то, что в строчках – с былью несогласноСмертельной, что заковывает в страх,Что не дает моляще вскинуть руки,Разорванные нити съединить.*Без крова я… Без этой сладкой мукиИз двух глаголов: «помнить» и «любить»..3.Не слушала совсем Чаконы Баха…
Не слушала совсем Чаконы Баха,Не знаю медленных и нежных нот.И сердце не испытывало страха,Когда к губам клонился дерзкий рот.Не слышала совсем Моцартианы,Той, что пьянит сильнее крепких вин,Лишь этот голос, глуховатый, странный,Он мне – единый раб и господин!Не слышала совсем старинных звуков,Мне рук решительных важней сейчас печать.Как стану бабушкой, так точно буду внуковК безгрешности былинной приручать!Вот женщины стареющей любовь
Вот женщины стареющей любовь,Чья кожа чуть заметно источилась,Вот одинокой Женщины любовь,Что молодой себе когда – то снилась,Что признавала пряные духиИ холод розы в жар июльской ночи,Что говорила: «Или лгут стихи,Или – серьезно – правду мне пророчат?»Да, вот усталой женщины любовь,Что руки так от глаз стыдливо прячет,И не понять смеется или плачет,И счастлива ль? От всех – скрывая боль,Что с ней – расстанутся. И что погаснут звезды.А зеркало покажет без прикрасМорщины. Усмехнется: «Несерьезно!»А Женщина – влюбилась. В первый раз.В шаль зябко куталась…
«В шаль зябко куталась. Стояла у окна.
Прости, мой друг, тебя – не понимала!»
Давила горло криком – тишина…
Слова рассыпались осколками бокала.
В шаль тихо куталась. Себя слегка обняв
Руками, где знакомы все прожилки.
…В том недописанном романе сорок глав
И сто дорог. Стоять мне у развилки.
В шаль куталась… Да только и всего!
Тот жест – какой он мирный и знакомый…
Но чувства умирало волшебство.
А у меня – не стало больше дома…
А у нее изгиб спины плавнее?
А у нее изгиб спины плавнее?Она не так смеется и грустит?…Не разберешь, кому из нас больнее.А может, боль и вовсе – кошкой спитТам, в уголочке раненого сердца…А, может, и не ранено оно?…Не скрипнув, плавно, распахнулась дверцаВ Страну Разлук, где ждали нас давно!Дай мне сказать о любви…
Дай мне сказать о любвиНапоследок!Не говорливойСтае соседок,Не телефоннойОсипшей трубке.Дай мне сказатьО любви – голубке!Я приручила ееИ каюсь:С этой любовьюЯ вечность маюсь!Крылья сложила,Лететь не хочет,Горлинкой сизойВ ладони лопочет,Кисти клюётИ до крови – пальцы,Видно не смеетС рукой расстаться —Хлеба дающей,Поющей водою —Сладкой от грез,Но добытой – слезою.Как мне прогнатьНадоевшую птицу?Что-то упалоНа лист —Ресница?Рифма простая.Сложу напоследок,Да и сожгу.Дым в камине едок.Кажется, горлицу гарью спугнулаЧто это холодом так потянуло?…Охрипшая любовь…
Охрипшая любовь, полупьяна.И с тактом незнакома, и отнынеЕй будет мало сладкого вина —Она напьется горького. Полыни.Охрипшая любовь. Не прогоняй!Она больна. Как нищая старуха.Ты говоришь, их много? Нет, одна.И та глуха. На оба сразу уха.Охрипшая любовь. Седых волосНе сосчитать. Морщин и то – поменьше«Мой дорогой, не надо было врать,Что ты меня узнаешь в сонме женщин,Что по дыханью отличишь в толпе»И битый час она бормочет сипло:«Повеситься хотела на столбе.Оборвалась веревка. Я охрипла.Мой голос навсегда теперь пропал,Но ты ведь помнишь основную ноту?»Её улыбка. Нищенский оскал!К воспоминаньям вмиг убет охоту.Охрипшая любовь. У огонька.Несмело греет старческие рукиПортрет дописан? Нет, еще строка —О смерти маленькой,Что в каждой есть разлуке.Из цикла «Розы Осенние»
1.О, как они склонились от дождя!И капли радужны,И аромат стекаетПо ним на листья,Руки холодя…О, как они склонились от дождя!И пышность белизны слегка примята,А рядом распрямилась чутко мята,Перебивая, пряностью чудя…О, как они склонились от дождя!Небес слезу в нектар преображая…Вот муравей ползет. И тучка тает,По чистой синеве овцой бредя.Та самая, в которойДождь родился….2.В осенних розах поздняя роса,Как иглы – колкая.И пряная, как горе…Ах, эта осень! С летом нудно спорит,Чтоб август хлопнул дверью, уходя.Но потемнеют ночи…И звездаВ распахнутом колодце поднебесьяПодмигивать мне будет.Ей известноВсе —От начал до самого конца!3.И чуткий сон похолодевших розВ сентябрьской ночи, слегка морозной,И скрип пера…Уже для Музы поздно.Ну, а она, нежданно, вдруг – пришла —Озябшей гостьейС дудочкой умолкшей.«Ее пыталась обратить в свирель.Не дружит нота с ивою промокшей,Я зябну. Постели же мне постель.!»…И чуткий сон похолодевших розВ ночи осенней плач её нарушит,А мотылек, ослепший, вдруг потушитСвечу горящую… И не задам вопрос.Но все ж отвечу на него —Молчаньем.4.Она цвела последние деньки,Копила сладость.Неизбывность горя.И перед ней порхали мотыльки,За право поцелуяТихо споря.Она цвела. В осенней тишинеИ в хрустале лазури поднебесной,И падал лепесток…Чуть слышно треснувПод лапкой паучка,Стремясь к земле,Она цвела. Последние денькиВсех чаровала пышностью надменной.А в печке догорали угольки,Даря теплоСырым, продрогшим стенам.5.…Как к милостыни последней,Во вздох ее обращая,В хмельное воспоминанье,Прижмусь губами к цветку.Как милостыней последней,Как снегом, осевшим в землюИ смешанным пылью прошлой,Напьюсь нектаром его.Как милостыней последней,Прокисшим вином любовным,Сгоревшим до пепла хлебом,Лицо в лепестках омоюСентябрьской пышной розыИ все что было – забуду,Как сладостный, тяжкий сон.6.Я перестану, перестануКогда—нибудь, не смейся только,Писать стихиОпавшей розе,Чьи лепестки вдруг сталиРифмой.Я перестану, перестануКогда – нибудь, —Но час не знаю —Марать бумагуПоздней точкойИль запятою,Явно лишнейВ обширном строеСтроф озябших,Не превращенных в птичью стаю,Похожих чем – то – на меня.Нам по бокалам разольют вино
Нам по бокалам разольют виноОно играть в хрустальных гранях будетА если виночерпий нас забудет.То нам ему напомнить – не грешно!Нам по бокалам разольют виноИ вспомним мы сначала страсть былую,Потом усмешку: добрую и злую,Привычке близкую, знакомую давно.Нам по бокалам разольют вино,Глаза прищурив, взглянем друг на другаТам за окном, забывшись, плачет вьюгаФевральская. О том, что – не дано…«И грусть струится»…
«И грусть в сиянье янтаря
Струится с пальцев».
Ева Самарина.
…И грусть струится с пальцев,Как вишневый, Слегка густойИ горьковатый сокИ бабочкиПрисели на песок.Пусть отдохнутВ густой тени лиловойБольшого флоксаЗапахом егоДурманит лето,Сладостно и нежно.Струится с пальцевРифмы торжество.Неспешно. Еле слышно.Безмятежно…____________Все города мои. Из сборника «Ветер августа» 2010 год
«Все города мои стирает ветер».
Ева Самарина.
Все города мои стирает ветерЛюбовь мою, как знаки на песке,Волна слизала… Ты – один на свете.Моя душа на тонком волоскеУлыбки. От усталости – небрежной В себя вобравшей мир, но не меня…. Я – не ревную. Я в душе мятежной.Ищу углей. Для нового огня.Обнажена. И руки холодны…
Обнажена. И руки холодныКак трепетен изгибУ завитка на шее.Не пили мы совсем.Разлукою пьяны.И сердится она,Что я дышать не смею.Обнажена совсем:И телом, и душой….Крутой изгиб бедра,Мольба зрачков бездонных.И высыпала ночьВсе звезды из ведраОхапкой сентябринНа выступ заоконный.8. окт. 2010 г.Вместо духов…
Вместо духовКонец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
* Первая строка – из стихотворения Н. Турбиной. «Венеция».
2
Первое двустишие – из стихотворения А. Ахматовой.
3
* Старинная форма глагола «соединить»