Мериамос 3. Серебряная Соколица

Глава 13. Тишина Кайт

Над головой зашуршали крылья. Стрелок на мгновение отвлёкся, и Тишина откатилась в сторону. Как раз вовремя. На мужчину с резким криком обрушилась крупная птица. Он едва успел вскинуть ружьё, защищаясь от острых когтей.

Тишина видела лишь огромные крылья, которые били воздух рядом со стрелком. Рассматривать дальше она не стала.

Бежать! Бежать! Бежать!

Телега съехала с дороги в поле, недалеко от которого начался лес. Молодые, одного роста деревья тянулись неестественно ровными рядами. Не раздумывая, Тишина нырнула в молодую поросль, продираясь через низкие кусты.

Она бежала, не разбирая дороги, пока канава на краю поля не заставила её остановиться. Взмахнув руками, она упала в траву и осталась лежать, тяжело дыша. Громкие удары сердца звучали в голове, заглушая все прочие звуки.

– Сбегать от Ниобы было очень, очень плохой идеей, – едва слышно выдохнула она.

Перевернувшись, Тишина отползла в заросли папоротника. Пролесок кончился, и перед ней простиралось ещё одно поле без конца и края. Должно быть, деревья посадили, чтобы оградиться от ветра со стороны степей.

На открытом пространстве она станет лёгкой мишенью, потому решила идти по лесу в надежде, что он её куда-нибудь выведет. Не решаясь выпрямляться в полный рост, Тишина передвигалась короткими перебежками, почти на четвереньках, от дерева к дереву, от куста к кусту.

Решив, что ушла достаточно далеко, остановилась и долго вслушивалась в ночные звуки. Только ветер шевелил высокую сухую траву. Для сверчков слишком холодно. Для ночных птиц слишком рано. Преследователя не видно.

Погоня в городе и паническое бегство через лес выпили все силы. Зря она так мало съела на завтрак. Хотелось есть, пить и в туалет. Дедушка говорил, что еды в осеннем лесу вдоволь, но сколько Тишина не шарила по колючим ветвям, ягод не нашла.

Найдя пролесок погуще, Тишина обломала лапник и застелила им землю, нагребла листьев и хвои, укрывшись ими. Импровизированное одеяло то и дело рассыпалось. Дрожа от холода, Тишина мысленно ругала Ниобу с её байками о путешествиях. Зачем было выдумывать все эти глупости? Холодно и неудобно под хвоей!

Зашуршала, приминаясь, трава.

Открыв глаза, Тишина замерла, вглядываясь в темноту. Некстати над полями собрались облака, закрыв луны и звёзды.

– Мышо-о-онок? – тихо протянул мужской голос. – Маленький мышонок решил, что сможет спрятаться от ищейки?

Тишина замерла. Шаги приближались. Тёмный силуэт прошёл между деревьев.

– Ну же, мышонок, игра затянулась, – покачал он головой. – Чем скорее мы доберёмся до поместья, тем ласковее тебя там примут. Обещаю, никаких клеток и иголок, если пообещаешь хорошо себя вести.

Отодвигая ветви молодых елей, он приблизился. Тишина перестала дышать. Заклеймённый крутил головой, но, похоже, ничего не видел. Даже обломанных веток и голой земли в местах, где Тишина сгребла хвою и листья.

Зэван видел в темноте так же хорошо, как днём, и как-то упоминал, что подобным талантом обладают далеко не все Заклеймённые. Мысленно скрестив пальцы, Тишина взмолилась всем богам разом, чтобы её преследователь подобным даром не обладал.

Над головой мужчины пронеслась сова. Шарахнувшись в сторону, он прошёл мимо кучи, которую можно было принять в темноте за муравейник. Шаги его удалялись. Тишина позволила себе тихо и медленно выдохнуть.

«Откуда он тут взялся? – вдруг подумала Тишина, не смея двинуться с места. – Было четверо похитителей и четыре выстрела. Четыре? И кто послал птицу? Ворон в городе, явно не Зарова работа, а птица в поле, что спасла её от выстрела?»

Мыслительный процесс прервала череда выстрелов. Послышались крики, и всё стихло. Заклеймённый, который прошёл мимо, побежал через поле в сторону выстрелов.

– Взяли? – крикнул он и тут же упал в траву, над полем прогремел выстрел.

– Нет, – отозвался смутно знакомый голос.

Если бы не хрипотца, что бывает после долгой болезни, Тишина назвала бы этот голос глубоким и мягким. Слушать его было приятно. Ему бы рассказчиком быть, книги вслух читать, а не в людей стрелять.

– Ну же, охотник на мышей. Покажись. Обещаю, больно не будет. Я хороший стрелок.

«Хороший стрелок. Возможно, и в темноте хорошо видит», – решила Тишина и ползком выбралась из своего укрытия. Холодный ночной воздух прокрался под одежду, заставляя вздрогнуть, она и не заметила, как согрелась под хвоей. Через кусты поползла сквозь лесок.

Ни выстрелов, ни шагов она больше не слышала. Решив, что в погоне друг за другом мужчины ушли в другую сторону, Тишина приподнялась, чтобы осмотреться. Сильная рука резко дёрнула её вниз. Выстрел! Из сосны над головой посыпались иголки.

В темноте блеснули жёлтые глаза. Заклеймённый приложил палец к губам. Неожиданно отпустив её, он качнул головой в сторону и пополз вперёд. Не веря своей удаче, Тишина медленно, осторожно отползла в другую сторону. Заклеймённый не обернулся и быстро скрылся из виду. Должно быть, решил, что собственная шкура дороже охоты на мышей.

«Зэвана за подобное наказали», – успела подумать Тишина, когда вдруг все звуки вокруг стихли. Замерев, она оглянулась, чтобы увидеть возвышающуюся над ней тень. В этот раз он ничего говорить не стал, направил на неё ружьё и прежде, чем девушка успела закричать, что-то чёрное бросилось на него, пинком отводя ружьё в сторону.

Дуло плюнуло огнём, оглушив грохотом, но пуля ушла в землю. Заклеймённый сцепился со стрелком, повалив его на землю. В темноте не разобрать, кто побеждает, Тишина слышала лишь глухие удары и пыхтение.

Вырвавшись из оцепенения, она подскочила на ноги, готовая бежать, когда взгляд упал на оружие, которое Заклеймённый выбил из рук стрелка. Подхватив его, она побежала. Без цели и направления, лишь бы оказаться как можно дальше от этого места. Ружьё мешало. Тяжёлое, длинное и неудобное, но Тишина ни за что не бросила бы его. И неважно, кто выйдет победителем из этой схватки, хорошо, если у неё будет чем себя защитить.

Сколько она бежала через поля, не разбирая дороги?

Луны висели высоко над головой. Стало холодно, и несмотря на бег тело быстро остывало. Выбившись из сил, она брела, едва перебирая ногами.

Упав в жухлую траву, Тишина взвыла бы от усталости, но сил не осталось. Перевернувшись на спину и прижав ружьё к груди, она смотрела на небо, позволяя мыслям возникать и гаснуть в голове.

Без сумки ей долго не протянуть, а куда её дели Заклеймённые, Тишина не видела. Нужны документы, деньги, одежда, еда. Возможно, какое-то время она протянет на ягоде и кореньях. Неудачное время года она выбрала для того, чтобы потеряться. На улице всё холоднее, урожай собрали, куда идти – непонятно, а на местном языке она говорит едва-едва.

Шумно выдохнув, Тишина села. Осмотрелась. Поле просматривалось до самого пролеска, что тонул в темноте. Возвращаться не хотелось. Но без денег ей не выжить.

Со стоном поднявшись, Тишина побрела назад, держа ружьё наготове. Сколько она ни рассматривала, ни ощупывала оружие, всё никак не могла найти предохранитель. До леса она дошла относительно спокойно, а там стало страшно. Пришлось высматривать собственные следы в темноте, щупая землю.

Так она вернулась к своему развороченному убежищу в лесу, недалеко нашла следы потасовки. Должно быть, стрелок и Заклеймённый как следует намяли друг другу бока, вытоптав целую полянку.

– Эй, мышонок?

Вскинув ружьё, Тишина резко обернулась.

Заклеймённый лежал под деревом. Светлая рубашка потемнела и нехорошо блестела в лунном свете. Прижимая руку к боку, он тяжело дышал, глядя на девушку мутным взором.

– Странная благодарность, – слабо усмехнулся он окровавленными губами.

– С чего это мне вас благодарить? – нахмурилась Тишина и осторожно попятилась.

Заклеймённый мог притворяться, что ранен, не хотелось это проверять.

– Благодаря мне, лэрт не пошёл тебя выслеживать, а поспешил скрыться, чтобы зализать раны.

Лэрт. Тот самый, что пытался убить её после того, как Лиса с компанией помогли сбежать от Заклеймённых.

– Слушай, – потянулся он к ней, но тут же замер, резко побледнев, и медленно вернулся в прежнее положение. – Давай заключим сделку.

– Вот ещё.

– Ты ведь идёшь к телеге, да? – спросил он громче. – Будешь искать вещи. Вот только ты понятия не имеешь, где находишься.

– Как-нибудь разберусь, – крикнула она в ответ и побрела к телеге.

– Стой, я могу помочь!…

Заклеймённый что-то крикнул, просил остановиться, но Тишина лишь ускорила шаг. Телега осталась на том же месте, а вот на телах уже сидели вороны.

Откуда они взялись тут среди ночи? Едва ли это Зар решил покормить своих подопечных. Пригнувшись, надеясь, что высокая трава укроет от чужого взгляда, Тишина попятилась. Размышляя, а хватит ли у неё патронов перестрелять птиц, она вернулась к лесу.

Увы, понять, как это чудо лэртской мысли работает, не удалось. Сколько она ни ощупывала ружьё, ни единого рычажка или кнопки не нашла, только крючок курка. Зато по всей поверхности нанесён тонкий изящный узор. Зачем он нужен – непонятно, наверное, при свете дня это красиво.

 Заклеймённый остался под деревом. Дышал ещё тяжелее и громче.

– Вороны? – спросил он, увидев Тишину.

– Откуда вы знаете?

– Такой ценный груз не могли оставить без присмотра, – отозвался он. – Слушай, мышонок…

– Я не мышь!

– А кто ты?

Тишина открыла было рот ответить и запнулась. Выдавать первому встречному Заклеймённому свое настоящее имя – не самая лучшая затея.

– Я Волк! – сказала и смутилась от того, как по-детски это прозвучало.

– Как скажешь, Волчонок.

Она надулась в ответ.

Задержав дыхание, Заклеймённый с трудом сел.

– Давай так. Ты поможешь мне не сдохнуть тут, а я не расскажу о том, что видел тебя.

– Заклеймённые не могут врать своим хозяевам.

Лицо его потемнело. Смерив Тишину взглядом, Заклеймённый покачал головой.

– Не перестаёшь удивлять, Волчонок. Откуда же такие познания? Насколько я понял, ты одна из подопытных? Говоришь на имперском, но говор у тебя северный, значит, ты из Кондомы. С каких пор кондомовским пленникам раскрывают подобную информацию?

– Это неважно. Важно, что вы врёте.

– Не совсем. Если не будет повода меня расспрашивать, то и рассказывать не придётся, – Тишина с сомнением приподняла бровь. – Я ехал не за тобой. Вы ехали из города, а я спешил к нему.

– Зачем? – руки устали от тяжести ружья. Обойдя Заклеймённого по большой дуге, она села под деревьями, надеясь укрыться от взгляда ворон.

– Я не могу сказать, – качнул он головой.

Приказ. Заклеймённые не могут его ослушаться. Именно этим Зэван объяснял, почему не может помочь ей бежать. Почему, несмотря на ненависть ко всему, что происходило вокруг, к экспериментам и своей роли в них, он не может уйти. Всё, что ему доступно, это не прямой саботаж.

– Главное у меня есть лошадь и сумка с провизией. Как доберёмся до города, каждый пойдёт своей дорогой.

Некоторое время Тишина молча смотрела на Заклеймённого. Вариантов было немного. Вороны выследят её в поле. Но можно вернуться к Ниобе.

– Хорошо, где твоя лошадь?

– На опушке, – с трудом приподняв руку, он указал направление. – Только Милка пугливая, не дёргай её сильно.

– Милка? Кто называет лошадь Милкой? – фыркнула девушка, поднимаясь. – Это коровье прозвище.

– Как скажешь, – прикрывая глаза, отозвался он и добавил: – Будь с ней помягче, она любит ласку.

«Луна уже ждёт его, – подумала Тишина и ускорила шаг. – Если я вернусь к трупу, некому будет осудить меня за украденную лошадь».

Крупная, похожая на тяжеловоза лошадь и правда стояла на опушке. Длинная ухоженная грива, пятнистый, коровий окрас. С виду милая, смирная лошадка, пусть и крупная. Не привязанная и не стреноженная, она издала предупреждающее ржание, едва заметив Тишину.

– Милка, Милка, – позвала лошадь девушка, а та, внезапно наклонив голову, стала рыть копытом землю.

«Кверг!» – вспыхнуло в голове, и Тишина едва успела броситься к деревьям, когда плотоядная тварь пронеслась мимо, щёлкая клыками и размахивая длинным хвостом с жалом на конце.

Дедушка выращивал квергов. Точнее, создавал гибридов, коим эта тварина и являлась. Как ему удавалось скрещивать мирных травоядных лошадок и исчадий Бездны из Карестовых пустошей, которые толпой могли забить и загрызть медведя, оставалось загадкой.

«Интересно, это один из квергов дедушки? Сейчас узнаем».

Откашлявшись и бросив взгляд на скрывшуюся за пролеской телегу, Тишина выпрямилась и издала громкий, высокий свист.

Подняв голову, кверг повернулся, зашевелил ушами, с подозрением глядя на девушку.

– Возможно мы не знакомы, но если мы вышли из одного дома, ты узнаешь этот свист, – сказала она и повторно свистнула.

Замахав хвостом и раззявив клыкастую пасть, кверг подошел ближе, вытянув шею, принюхиваясь.

– И откуда же у Заклеймённого дедушкин кверг? – спросила она, почёсывая животное за ушами.

У этого экземпляра уже не осталось рогов, лишь небольшое уплотнение на лбу. Когти больше напоминали копыта, чем приспособление для раздирания жертвы. Да и клыки не такие большие. Хищное происхождение выдавали глаза. Несмотря на схожесть формы черепа, кверг, как и любой хищник, поворачивался к жертве лицом, в то время как угол обзора обычной лошади позволяет ей видеть всё вокруг, не крутя головой попусту.

– Быть может, ты меня в город отвезёшь? – спросила она, переходя от морды к шее, продолжая чесать твёрдую шерсть.

Осторожно, она добралась до грудины, почесала мягкую кожу между костяными наростами и бысло забралась в широкое седло. Не успела Тишина обрадоваться, как по плечу прилетело чем-то тяжёлым и твёрдым. Ухватившись за луку седла, она прижалась к крупу животного, подтянув ноги, потому что на них пришёлся следующий удар. Кверг предупреждающе фыркнул, затоптался на месте, повернул голову и щёлкнул зубами в сантиметре от пальцев девушки.

– Поняла, поняла, – поспешно скатываясь на землю, отозвалась Тишина. – Ладно. Идём к твоему хозяину.

Пройдя через лес, Милка ускорила шаг, почуяв хозяина. Тишина отстала и наблюдала издалека, как подскочивший к телу кверг перекусил ворона пополам, а второго сбил хвостом в полёте.

Заклеймённый лежал без движения. Должно быть, вороны прилетели на пир, или их прислали проверить, жив ли он.

Грозным рычанием и щёлканьем зубов, Милка разогнала птиц и стала шумно обнюхивать хозяина. Впрочем, несмотря на шум и риск быть раздавленным под лапами бушующего кверга, Заклеймённый так и не пошевелился.

Обнюхав его лицо, кверг издал жалобный звук, нечто среднее между испуганным вскриком и тем, как животные зовут мать. От этого звука в груди всё сжалось.

Потоптавшись в отдалении, Тишина осторожно приблизилась, с подозрением глядя на недвижимого Заклеймённого. Опустившись на колени, коснулась его шеи.

– Уф, – Милка сунулась бархатным носом в лицо Тишины. – Тише, тише, жив твой хозяин. Во всяком случае, пока.

Осторожно подняла  за рукав руку, что зажимара окровавленный бок, Тимшина почувствовала прилив тошноты. Рана выглядела ужасно. Большое тёмное пятно запёкшейся крови. Что с этим делать Тишина не имела ни малейшего понятия. Милка залезла в эту жуть носом и принялась вылизывать кровь длинным, шершавым языком.

Заклеймённый, выпучив глаза, закряхтел, резко приходя в себя.

– Фу! Нельзя! – замахала руками Тишина, отгоняя кверга.

Застонав, Заклеймённый сжался, заваливаясь на бок, и остался лежать в позе эмбриона.

– Эй!

– Аптечка в сумке, – сквозь сжатые от боли зубы, выдавил он.

Тишина бросилась к седельным сумкам и едва успела спасти пальцы от зубов кверга.

– Милка. Можно.

Подняв голову, кверг одарил девушку взглядом: я слежу за тобой.

– Давай сюда.

Покопавшись в полученной от девушки сумке, он выудил мутный бутылёк, встряхнул и залпом выпил.

– Откуда у вас кверг? – спросила сидящая в стороне Тишина.

– От верблюда, – буркнул он. – Шить умеешь?

– Д-да, – с запинкой отозвалась она

– А людей?

– Не приходилось.

– Поздравляю, сегодня придётся. Иди сюда.

Помявшись, Тишина неуверенно приблизилась.

– В сумке есть бутылка самогонки, налей его в кружку и брось туда иголку с ниткой, – приказал он, а сам осторожно потянул край одежды, пытаясь рассмотреть рану, но тут же остановился, резко побледнев.

Выполнив его указания, Тишина подумала, что Лиса без промедления бы помогла ему. Нашла бы рану в этом жутком кровавом кошмаре, в который превратился его бок. Промыла и зашила, да так, что ни единый мускул не дрогнул бы на её холодном лице.

Тишину же мутило от вида крови. Когда Заклеймённый наконец расколупал рану и попытался залить самогоном прямо из горлышка, она не выдержала:

– Так нельзя! Спиртом можно обмывать только края раны!

– Тогда вперёд! – он сунул бутылку ей в руки и обессиленно уронил голову на траву.

Найдя в сумке тряпку, Тишина торопливо рванула её наружу вместе с барахлом, что лежало на дне. Из внутреннего кармана выглянул уголок конверта. Смочив обрывок вонючим самогоном, она подползла к Заклеймённому и замерла, не решаясь коснуться его.

– Давай уже! Хуже не будет.

Как могла, кончиками дрожащих пальцев разлепила слипшуюся одежду и, истратив почти всю тряпку, промыла рану.

– Тётя говорила…

– Стоп, – не поднимаясь, поднял он руку. – Я не знаю, кто ты и как тебя зовут, и не должен знать. Так безопаснее для тебя и меня. О твоих родных, я тоже ничего знать не должен.

– Х-хорошо, – запнулась она. – Вся зараза вышла из раны с кровью, а попадание спирта может вызвать ожог и привести к ещё большим проблемам.

– Отлично. Шей.

Выдохнув, Тишина выловила в кружке иглу и, глядя, как вонючее пойло стекает по нити, едва успела зажать рот рукой. Желудок сжался, и лишь чудом девушка избежала конфуза. Наклонившись, приблизилась к ране, силясь рассмотреть её в темноте. Стоило ей поднести иглу к чужой плоти, как руки начинали дрожать, в ушах шумело, и мир принимался вращаться быстрее, чем следовало бы.

– Я не могу, – сдалась она после четвёртой попытки.

– Ахр, – издал он нечто нечленораздельное. Выхватил из её рук иглу и, сведя края раны, проколол кожу.

Спохватившись, Тишина свернула и сунула ему под шею сумку, чтобы не приходилось напрягать живот, поднимая голову. Заклеймённый работал быстро. Руки его дрожали, дыхание стало прерывистым, но он продолжал делать стежки, стягивая края раны.

Закончив, он обессиленно развалился на траве, попросив Тишину обрезать лишние нити. Рана кровила и была зашита криво. Всего четыре стежка перетянули кошмарный порез. Если рана заживёт, шрам выйдет уродливым.