За границу

В какой-то момент я понял, что мне пора за границу.

Люди вокруг могут об этом бесконечно говорить и уезжать или говорить и не уезжать, но сам ты будешь слушать об этом вполуха и задумываться лишь изредка. И вдруг, без всякого предупреждения, приходит осознание: все, что ты собирался здесь сделать, ты сделал, и нет никакого смысла оставаться. С этого момента и начинается путешествие за границу.

Вопрос перемещения за границу может быть решен мгновенно, одним днем – берешь билет в одну сторону – и поминай как звали. А можно собираться, собираться, да так и не уехать, во всяком случае, в здравом уме и трезвой памяти.

Держат обычно накопленные блага, привычки, родственники, друзья. Первых с годами все больше, вторых все меньше. Ну и, конечно, держит цель всей жизни, ради которой родился, воспитывался, учился, работал, заводил семью, развивался. Чем сложнее эту цель сформулировать, тем сложнее принять решение отправиться за границу.

Я решил не спешить, но и сильно не затягивать. Путешествовать относительно налегке. Все, что у меня было, переписал родне. Каждый в тот момент хотел получить что-то мое, а обрел что-то свое.

Машину я забрал. Она мне еще пригодится, но только до того места, где еще можно пользоваться машиной.

На закате я отправился в путешествие.

Передо мной лежал большой город, скоростная трасса и пробки, в которых я мог бы быть предоставлен своим мыслям, если бы не попутчики. Я не очень люблю попутчиков, но это было обязательным условием путешествия.

День первый

Уже стемнело, когда я выехал из города. За городом машин поубавилось. Дорога была прекрасна.

В машину сели молодые люди. Поехали, говорят, не обидим. Вели странные пустые речи про житье-бытье свое. Говорили они в основном о своих выходках, чуждых пониманию интеллигентного человека. За короткое время я был погружен в темы изъятия денег у доверчивых людей, коллективного решения накопившихся вопросов на природе, отдыха с употреблением алкоголя в завершение выполненных дел. Услышанные мной рассказы были переполнены обсценной лексикой, и я еле дождался выхода попутчиков. Покинули меня, улыбаясь, бросив на прощание: «Ну что, обещали не обидеть – не обидим, бывай». Вся эта клоунада была устроена одной цели ради – не заплатить за поездку. Да я и не ждал.

***

В машину села молодая девушка. Одного взгляда хватило увидеть в ней беглеца. Беглеца от всего, что вокруг, и самой себя. С порога она начала рассказывать о своей замечательной жизни: доме богатом, муже хорошем, делах успешных. Я не спрашивал, только видел, что жизнью она побита и рисует свой образ из какой-то чужой, подсмотренной жизни. А сейчас говорит и говорит без умолку, чтобы пробежать после десятичасовой смены через магазин, дойти без сил до кровати, упасть рядом с дочерью и уснуть на несколько часов. Дай бог, как говорится, дай бог.

***

Следом подсел молодой человек лет тридцати и сразу же, как только машина подпрыгнула на яме, начал «за политику». Рассказал, как в его городе администрация ворует и совсем не выполняет предвыборные обещания, что вместо того, чтобы асфальт положить нормальный, поставили еще один памятник горожанину, без которого никто и не вспомнил бы о городе. И автобусы нормально не ходят, и если бы не попутки, до дома не добраться. Голос его срывался на повышенные тона. И рассказывал он, как раньше было лучше, а сейчас все разворовали и растащили. А глава администрации ездит на машине, купленной на деньги, сворованные на строительстве дороги. Поток речи молодого человека прервался на выходе. Да уж, незавидное будущее у города, граждане которого пребывают в таком настрое.

***

После сел мужчина в потертом пиджаке и засаленных брюках. Точнее, сначала в салоне расположился запах спирта, а затем и он сам. Начал рассказывать, что он артист драматического театра. Что нет нормальной работы у хорошего артиста, а только в новогодние праздники хорошо быть Дедом Морозом и приносить детям радость. Извинился и пытался отхлебнуть из пузырька, спрятанного во внутреннем кармане, но в рот упали последние капли. Собирался уснуть, прислонившись к стеклу, да организм потребовал добавки, и мужчина вышел прямо на красном свете светофора. Я открыл окна, потому что начал хмелеть от запаха.

***

Следом сел мажор в модной одежде, с громкой бумкающей музыкой в наушниках. Мажор был разодет, как огромная рождественская конфета, сошедшая с обложек глянцевых журналов. Как говорится, выглядел на миллион. Вполне возможно, так оно и было. Глаза его скрывались за темными очками, хотя время шло к полуночи. Несмотря на звучащую в наушниках музыку, он говорил по телефону так громко и манерно, что я невольно прислушался. Он рассказывал о жизни в своем районе, о том, что он достаточно известен сам и знаком с известными людьми, и все дамы, едва его завидев, мечтают им обладать, а сегодня он при деньгах, и сперва нужно обязательно съездить в ночной клуб, а потом уже продолжить вечеринку дома. Он говорил с разными интонациями, стиль его речи менялся, и было непонятно, говорит он с разными людьми или с одним собеседником, а может, вообще говорит в выключенный телефон с кем-то воображаемым.

***

Когда он меня покинул, день подходил к концу. Я съехал от больших городов на федеральную трассу. Ехать ночью не было смысла. За сносные деньги я снял первый попавшийся мотель. В цену входили банные процедуры.

Вообще, водные процедуры – это самая важная часть пути: можно смыть с себя всю смертельно накопившуюся усталость. Прекрасно, если они сопровождаются процедурами, заставляющими по-новому бежать кровь. Но предложение звучало слишком навязчиво, и я благоразумно от него отказался, принял еле-еле идущий душ и уснул.

Ночью сквозь сон я слышал за дверью всхлипывание и шуршание. Кто-то пытался открыть мою дверь. Но она была предусмотрительно подперта стулом.

День второй

День второй начался с обнаружения кражи. Я недосчитался документов на машину и всего того, что в ней оставил. Велика ли потеря для того, кто отправляется за границу?

Не было никаких сомнений в том, кто это сделал. В бардачке я не обнаружил бутылки виски. Неподалеку от входа, прислонившись к сараю, в очень расслабленном состоянии качался на стуле сын хозяйки. Не было никаких сомнений, кто выпил бутылку и пытался проникнуть ко мне ночью.

Когда я собирался уезжать, пришла хозяйка мотеля и сказала, что я должен за проживание, так как не смог расплатиться накануне. Конечно, я был уставшим, но не настолько, чтобы не помнить, что расплатился. Было видно, что хозяйка скандальна, приготовилась к серьезному бою, и ее сынок сидел поодаль не просто так. Рядом с ним лежал обрезок трубы для окончательного решения возникших вопросов. В том числе и для выяснений обстоятельств ночной кражи. Я отдал сумму чуть большую, чем хотела хозяйка, отблагодарил за прекрасный ночлег, приветливо помахал поднимающемуся с обрезком трубы сыну и тронулся дальше. Видимо, это были самые легкие деньги, когда-либо доставшиеся хозяйке, поэтому она поколебалась, но отступила от машины.

В зеркало заднего вида я увидел, что началась перепалка, сыну достался подзатыльник, а что было дальше, скрылось за поворотом.

***

На дороге у сломавшейся машины голосовала судья. Она очень просила подвезти ее в суд по «делу всей ее жизни». Машина и костюм судьи были непрезентабельны, и можно было сделать вывод, что «дело всей ее жизни» должно исправить это положение. Судья нервничала, металась, даже погрызла ноготь, отчего становилось очевидно, что разум ее в смятении относительно исхода дела. Я высадил судью, не доезжая сотни метров до здания суда, у кофейни, и пошел за кофе. Судья поколебалась и тоже решила взять кофе с собой.

В кофейне разыгралась молчаливая сцена. За сдвинутыми столами сидела большая семья, включая стариков и детей. Все шумели и о чем-то громко разговаривали. За столом оставалось пустое место для главы семьи. Когда мы зашли, семья смолкла, и в кафе повисла тишина. Семья смотрела на судью, судья смотрела на семью. Видимо, они встретились чуть раньше, чем нужно было, и не в том здании. Я взял кофе и поехал дальше.

***

В машину запрыгнули две дамы, спешащие на работу. По дороге они успели перемыть кости всем сотрудникам, соседям и звездам всех мастей. Обсудили новый гардероб секретарши, стремительный взлет карьеры юриста и свои планы по пресечению этого безобразия; были и упоминания о сальных выходках начальника. У меня голова начала звенеть, как улей. Создавалось впечатление, что дамы обсуждают план боевых действий на день, и не позавидовал бы я тому, кто ждет от них работы. К счастью, они скоро вышли.

***

Вышел и я – размяться и подкрепиться, благо как раз рядом был торговый центр. У его входа я попал на ярмарку тщеславия: импозантная дама рассказывала о своем новом бизнес-курсе по улучшению личностных качеств. Любой зевака, остановивший на ней взгляд, был очарован, одурманен, схвачен и выдоен до последнего рубля. Она начинала говорить с человеком – и мгновенно находила его слабые места: робким она обещала уверенность, слабым – храбрость, одиноким – любовь, больным – здоровье, глупым – мудрость. Никто не уходил обиженным и обделенным. К счастью, я остался незамеченным, ну или она не посчитала необходимым удостоить меня своего внимания.

***

У павильона с одеждой разразилась драма. Он и она. Он спросил, не много ли она накупила. Она закатила в ответ настоящий скандал, за две минуты превратившись из человека в мегеру. Началось все с того, что он не дает ей ничего себе купить, хотя она имеет право и сидит целыми днями с ребенком, она превратилась в домработницу, света белого не видит и отдала лучшие годы своей жизни ему, а теперь – имеет право. И нужно было уезжать в теплые страны, как предлагал другой, а не все вот это. Какой-то конец концов отношений.

А он стоял и слушал, потом швырнул пакеты, которые были у него в руках, на пол и отвесил ей смачную пощечину, отзвук которой прозвучал, как лопнувший шар. В повисшей тишине мужчина развернулся и ушел, женщина осталась сидеть на полу с раскрытым ртом.

***

В магазине я взял хлеб, вино, сыр, сигареты. По привычке вино положил за пазуху, набил карманы конфетами. На выходе из магазина, в переулке, где стояла машина, на мгновение мелькнула тень. Чем ближе я подходил, тем ощутимее тянуло холодом из переулка. Когда я подошел к машине, я отчетливо почувствовал на себе колючий взгляд. Вместо того чтобы сесть в машину, я завернул в переулок и, не отводя взгляд, протянул пакет с продуктами в темноту. Из тени высунулась рука, забрала пакет и исчезла. Холод и напряжение спали.

***

Вниз по улице спускалась вереница детей и взрослых в пестрых одеждах. Дети оттеснили меня от машины, а самая старшая цыганка заговорщицки подмигнула и сказала:

«Вижу твое прошлое, настоящее и будущее, позолоти ручку, все о тебе расскажу!»

Дети стояли с вытянутыми руками и верещали.

Из кармана я вынул горсть чупа-чупсов и отдал детям. Дети попрятали угощения и отбежали разворачивать конфеты. Цыганка пыталась схватить меня за руку, но я жестом остановил ее и вложил ей в руку магазинную сдачу, поблагодарив и отказавшись от услуг.

Сел в машину и поехал дальше.

***

На выезде из города я серьезно ошибся. Две девушки, которых я посадил, оказались не теми, за кого я их принял. Они вынули какие-то таблеткииз разноцветных оберток и запили их алкоголем. Девушка на переднем сиденье пыталась все время об меня тереться и жарко дышать мне в ухо, девушка на заднем – обшаривала машину в поисках, что бы спереть. В зеркале заднего вида я приметил черный БМВ сразу после того, как девушки сели.

Ситуация накалялась, девушкам едва ли было по шестнадцать. Они слились в долгом страстном поцелуе. Первая развернула очередной фантик и попыталась засунуть его содержимое в меня. Безрезультатно. Тогда она попыталась закинуть на меня свою ногу, но неловко задела подстаканник со всякой всячиной. Из подстаканника вылетела красная корочка с золотыми буквами и гербом. Видимо, в тот момент, когда судья копалась в сумке, удостоверение выпало. Девушка отдернула ногу и подняла удостоверение.

«До трех лет за те таблетки, которые у вас, и чуть больше за то, что вы пытаетесь меня ими накормить. До шести лет вашим друзьям на черном БМВ», – сказал я.

На лицах девушек стало проступать понимание происходящего. В тот момент, когда блаженство сменилась сосредоточенностью, а затем и ужасом, я добавил: «Или вы выходите прямо сейчас», – и резко остановил машину.

Девушки пулей вылетели из машины и побежали к подъехавшей черной БМВ. Я потихоньку поехал дальше, БМВ развернулась и поехала обратно.

***

В последнем городе моего путешествия на центральной площади собрался народ. Приехавший депутат говорил о предстоящих выборах и рассказывал о своей предвыборной программе. Если верить его повествованию, то этот неказистый городишко сразу после его выборов должен обрасти кисельными берегами, по высохшему руслу побежит молочная река, обанкротившиеся заводы восстанут с новой силой и рабочими местами, а вместо развалившихся каруселей должен появиться Диснейленд с героями русских сказок, не меньше.

Центральный щит около сцены оповещал: «Хороший мужик!», а рядом со щитом наливали всем желающим. Люди пили, крякали, говорили, что действительно хороший мужик, но не напивались. Рядом была закуска, и охрана смотрела, чтоб желающие не подходили слишком часто. Победа мужика в городе была обеспечена.

Кандидат тут же в палатке проводил ряд рабочих встреч: с представителями профсоюзов, с инвесторами, с главами районов. Выделялся мужчина, чудом прорвавшийся на встречу. Он неуверенно мял шапку в руках и говорил о реструктуризации долга. Только что улыбчивый и заискивающий перед кредиторами кандидат превратился в жесткого бизнесмена, который не захотел выслушивать мужчину и жестко указал ему на выход. Мужчина что-то пытался объяснить, но его через запасной выход выволокла охрана.