За невидимой тенью безликой химеры

Глава 1. «Один на льдине»

Справа на корпусе явственно угадывалась причина гибели бронемашины: почти идеальная окружность от испарившейся с брони краски и три концентрических круга выщербин, оставляемых на металле разлетающимися осколками. В центре этой геометрии зияла злобным зрачком-буркалом дыра от попадания кумулятивной струи. Экипажу не повезло, все люки закрыты, никто не выбрался.

Я представил, как подрывается граната выстрела, формируя свой плазменный клинок: огненный росчерк пронзает восемнадцать миллиметров брони, испаряя и выплёскивая её в заброневое пространство, огненные капли разлетаются по салону, остывая в телах бойцов, а мощный скачок давления не оставляет рядом сидящим ни единого шанса. Тут, наверное, и Уменья не помогут, как тому…, с «каменной кожей», которого я подстрелил из арбалета.

Есть, правда, один Дар, его я до сих пор считаю невозможным даже для Улья. Воскрешение – ни то байка, ни то всамделишная способность. Вот только воскресать в большинстве фатальных исходов себе дороже. Воскреснул, а тебя жрёт какой-нибудь рубер, или внешник режет на органы… Нет, всё же неправильное у меня воображение: случаи, где умение воскресать не поможет, я представляю хорошо, а где оно будет к месту, никак не получается. На ум приходит только шальная пуля, или если случится оказаться в таком вот броневике, пробитом гранатомётным выстрелом. Тогда да, будет второй шанс выбраться и попытаться удрать из засады. Однако, учитывая, что народ в Улье подобрался бывалый и умеет любое преимущество использовать по максимуму, ускользнуть из западни – шанс не велик. Требуется разработка такой стратегии, чтобы вообще не оказаться на дороге с засадой.

Вот и я решил: всё взять в свои руки, то есть не быть в чьём-либо распоряжении. Контракт со стабом продлевать не стал и уже месяц как я сам по себе. Оплатил комнату на три месяца вперёд. Средства позволяют, и если больше ни на что не тратиться, то потяну и полугодовую аренду. Но так далеко я планировать не хочу.

Раз в неделю выбираюсь на три-четыре дня на охоту. Достойного занятия я так и не нашёл: в компании рейдеров или трейсеров меня не звали, самостоятельно собрать отряд…, тут и мечтать нечего, таких компаньонов как в прошлый раз мне не найти, им не интересно, а на меньшее уже я сам не согласен. Вот и приходится в одиночку.

***

В одиночку тяжело. С отрядом Катрана было бы безопасней, да и оплата в случае продления контракта была бы значительно выше. В тоже время, полученный опыт говорил, что руководство может тасовать бойцов из отряда в отряд, пусть редко и совсем не намеренно, но может. И самое главное, это разговоры о близкой отставке самого Катрана, на прямой вопрос командир ответил утвердительно и всего через неделю после моего дембеля он тоже покинул службу. Старшим стал Петрович, а у меня-то с ним всё и расстроилось.

Если бегство из стаба было спонтанным, всё произошло настолько стремительно, что и опомнится не успел, то возвращались мы вполне буднично, никто нас не подстерегал, не караулил. Я вылез из электробуса сразу за КПП и ушёл, не прощаясь.

Мы вообще на обратном пути мало разговаривали. Настя очнулась примерно через час после проглоченной жемчужины и вот вокруг неё всё общение и выстраивалось. К слову, общались между собой исключительно девушки, мы с Личем помалкивали. Он только в самом начале округлил глаза и всё, – будто язык отнялся. Ольга с Дарьей тоже оторопели, но никак не прокомментировали событие.

Настя же, ни то стеснялась, ни то робела перед нами, мужчинами, – бросая лишь виноватые взгляды в мою с Личем сторону. Обращалась исключительно к девушкам, благодарила за заботу. На первой же остановке они втроём собрались на задних диванах, а я занял место рядом с водителем.

Так и ехали: мы спереди в молчании, а они сзади негромко переговариваясь. Дорога домой заняла всего два дня и получилось обойтись без происшествий.

Оказавшись внутри периметра стаба, я прямиком направился к себе. Постучал и сразу сунул ключ в замок, с обратной стороны мне помогли, крутанув вертушку, – Петрович. Сосед перегородил собой раскрывшийся створ, замерев на пороге, крепко удерживая ручку двери.

Я даже не пытался его отстранить, просто легонько ткнул пальцем в середину живота и улыбнулся – был очень рад видеть своего приятеля, а по меркам Улья так и вовсе старинного друга. Однако Петрович не отступил и вообще замычал что-то невразумительное: «Эээ-э, Хват, привет, эээ-э, тут такое дело…, э…»

Ясно. Вспомнилось из прошлой жизни «дураков в банк не берут» – оборот что я использовал в своей речи и к месту, и не к месту. Сопоставив одно с другим, пришёл к немудрёному выводу – Люба. Раб своего желудка Петрович пал жертвой кулинарного искусства.

Похоже, он сам понимал всю глубину падения, поэтому и стоял идиотом: не в состоянии выдавить из себя нужные слова, в то же самое время, не желая впустить меня в комнату, безнадёжно испорченную женским присутствием. Я представил себе дамские трусики и лифчики, развешанные ту и там, – поморщился. Вышло двусмысленно, потому что именно в этот момент подала голос, не слышанная мной до этого момента Люба.

Она распахнула дверь ванной комнаты, явив миру, и мне персонально, своё тело. К, примерно, двадцати годам Люба разбогатела туловищем изрядно, миловидная с курносым носом, большими серыми глазами на открытом лице, и светлыми длинными волосами, мокрыми после ванны, она не производила впечатления «роковой женщины». Девушка пискнула сакраментальное «ой» и запрыгнула назад, надежно прикрывшись филёнкой двери. Дамские трусики в моём воображении превратились в женские труселя – огромные не имеющие размера и начисто протёртые в области того места, что называют «окошком».

Я улыбнулся, но у меня уставшего с дороги, а ещё неприятно поражённого на пороге собственного дома отразилось на лице нечто иное, совсем не доброе. Петрович твёрдо, хмуро и почти угрожающе бросил: «Жди».

Ещё чего?! Увешанный с ног до головы оружием, я всё своё добро просто не смогу унести.

В конце концов, уже после дембеля, я обосновался в новом персональном жилище: крошечной комнате, где из удобств был только электрический чайник, а всё остальное «в конце коридора». Плата в пять десятков горошин за месяц проживания показалась мне разорительной, но альтернативу в виде общежития пришлось отмести не раздумывая, – оброс я имуществом.

Пока отрабатывал контракт и ездил вместе с экипажем командира, то кроме нового, теперь уже блочного, арбалета брал с собой крупнокалиберную винтовку, что заимел в последнем походе. Че профессионально помог разобраться: в частности, с прицелом; и вообще, с работой и обслуживанием этого комплекса. Сборка-разборка, баллистический калькулятор, прицельная сетка – вся эта наука оказалась не такой уж и мудрёной. Че произвёл отстрел, объясняя какие поправки по высоте брать на большие дистанции. Я даже выстрелил пару раз на пятьсот и шестьсот метров, попал, но штатный снайпер отряда был безжалостен в наставлениях:

– Ты, Хват, раньше времени не обольщайся. Винтовка зачётная, но в нашем деле это лишь один из факторов и причём не решающий.

– А что решающий?

– Везение, что есть производное от такого понятия как техническая кучность.

Он сделал паузу в ожидании просьбы «разъяснить дилетанту мудрёность меткой стрельбы» и удовлетворившись степенью удивления на моём лице продолжил:

– Пуля, закрученная в канале ствола, какое-то время летит ровно, а потом начинает раскручиваться по спирали и для каждого боеприпаса есть значение вероятного отклонения на той или иной дистанции. Но это вообще не фактор, просто ты должен знать, что свыше семисот метров стрелять не нужно…, совсем не нужно, – не попадёшь даже неподвижному человеку в голову. Да и нет в стрельбе по неподвижной мишени особой доблести, и толку тоже никакого. Все твои цели наверняка будут двигаться, вот тут и требуются специальные навыки. На ста метрах проблем, конечно, не возникнет, всё начнётся примерно с двухсот…

Проблемы начались не то чтобы с какого-то количества метров, проблемы случились в принципе. Сложными оказались одновременно несколько вещей: найти прицелом мишень, чётко зафиксировать перекрестие на убойном месте и сделать это быстро, так как жертва может сместиться на столько, что для её сопровождения придётся тянутся за прицелом, постепенно перебирая ногами или неуклюже переползая следом за поворачиваемой на сошках винтовкой.

То, что с премудростями снайперского ремесла у меня всё сложится как надо, сомнений не возникало, а вот хватит ли ресурсов, этот вопрос становился всё актуальней и актуальней. За месяц я расстрелял почти весь запас патронов к своему крупному калибру и похвастать приемлемым результатом не мог, лишь однажды посчастливилось подстрелить удачно подставившегося топтуна, ещё дважды получалось попасть в аналогичных тварей, но оба раза недобитки уносили ноги, а я не спешил рисковать, преследуя их.

Вообще, вся концепция вооружения пошла прахом. В одиночку на коротких дистанциях опасны абсолютно любые заражённые, даже мелочь задавит количеством, даже дюжины бегунов может хватить если неожиданно со всех сторон навалятся – выстрел из арбалета, потом пять патронов в револьвере и всё! Выхватывать и метать дротики, – это слишком много движений, даже один бросок не успею сделать. Идея с дротиками на практике оказалась полным барахлом, только такой жмот как я мог увлечься иллюзией, в которой заражённые будут набегать один за другим, а я их разить обычными кусками арматуры приговаривая: «В очередь сукины дети, в очередь». Эта погоня за экономией патронов и желание «по лёгкому бабла срубить», едва не стоили мне жизни.

Свой крупный калибр я переносил в кофре за плечами; на груди арбалет; в кобуре на пояснице револьвер. Причём, к имевшимся пяти револьверным патронам я докупать ничего не стал, дорого.

Это все мои аргументы, плюс две пресловутые арматурины. Ни молоток, ни клевец я с собой не беру, в стремительной свалке получится ударить лишь раз – после чего вытащить инструмент из башки жертвы, замахнуться и ударить ещё раз не дадут. А так они или места за спиной занимают много, или цепляются за всё подряд, если вешать на пояс. Главным образом, нужно рассчитывать на уклонение от столкновения, на Дар свой рассчитывать. Обычно это работает, но накладки тоже случаются.

***

Я мчался сквозь безлюдный торговый центр к административному корпусу, чтобы с его верхнего седьмого этажа произвести призовой выстрел. Получилось так, что я скрытно следовал за огромным заражённым уже кое где нарастившим костяную броню, и собравшим внушительную свиту из пары обычных лотерейщиков и десятка бегунов.

Лёгкое беспокойство сопровождало меня всё это время. Свора перерождённых неспешно двигалась по проспекту, а я пытался отыграть пару минут, чтобы занять позицию и унять дыхание с колотящимся сердцем, – при упоре приклада в плечо пульсирующие толчки весьма ощутимы. Нарастающую тревогу принял поначалу за реакцию на скорую развязку, всё-таки противник серьёзный, риск ожидается нешуточный, вот Умение и даёт о себе знать.

Нападение оказалось неожиданным, атаковали из темноты внутренних помещений. Силуэт показался мне неестественно большим и пришлось разрядить арбалет в обычного бегуна, только сформировавшегося из очень высокого парня, – за два метра ростом. В следующего метнул дротик, целился в середину головы, лишь контуром различимую в потёмках. Однако, в деформированной башке и мозги анатомически расположены уже по-другому, в результате дротик, пронзив насквозь голову, каким-то образом не упокоил нападающего на месте и уже через мгновение, на расстоянии в пару метров я мог рассмотреть вполне себе отъетого лотерейщика. В этой ситуации оставалось только отпрыгнуть назад, заваливаясь на спину и выдёргивая из кобуры револьвер. Целых три выстрела! Стрелял и плакал, – в стабе один патрон замкнутого цикла на 7,62 горошину стоит, а тут в какого-то замухрышку сразу три штуки выпустил. Мало того, но с придавленными трупом ногами оставшиеся два патрона пришлось расстрелять, вообще, в обычных бегунов. Пара выстрелов, бросок последней арматурины и я, освободив ноги, сумел перезарядится, отбежав в сторону. Но навстречу, из полумрака появился такой доходяга, что и стрелу на него тратить жалко. Раздумывая чем бы приложить последнего из нападающих, чтобы и не тратиться, и не испачкаться – уже думал забить его кулаками, но вовремя взял себя в руки, – зашёл со спины и ткнул ножом в едва наметившийся споровый мешок. Пиетета перед почти девственными затылками я больше не испытывал, ткнул пустыша вполне хладнокровно.

Пиррова победа, то сражение которого лучше вовсе избежать. Патронов в револьвере нет, клевца и не было, дротики улетели, а заморачиваться с их поиском я не стану. Остались лишь два патрона к винтовке да полтора десятка стрел к арбалету, кинжал ещё. Всё, пора домой – продолжение охоты с такими активами больше похоже на авантюру.

Погружённый в мрачные мысли о ближайших перспективах я и набрёл на разгромленный конвой из нескольких грузовиков с парой бронемашин. Сгоревшие машины уже не дымили, значит прошло часов пять, может шесть; трупов нет, значит утащили с собой, скорее всего на разделку; отметины на броне только в бортах, сверху ничего не заметил, значит работали не внешники, а скорее всего муры. Настроение сразу улучшилось – хоть какой-то толк, в стабе будут рады информации о муровской активности. Далековато, конечно, – пешком напрямик почти сорок километров и район для администрации нашего поселения малоинтересный, но внешники и их прихвостни, это стратегический фактор во всех местных раскладах. Естественно, придётся посидеть и написать отчёт, только что ж поделаешь, – может удастся сторговать на эти сведения несколько патронов к винтовке или револьверу.

Глава 2. Стронги

Баян и аккордеон…, то и то гармошка, но почему-то говорят: «гуляли так, что два баяна порвали!» Про аккордеон такого не скажешь, камерный он какой-то, сродни органу. Или вот ещё…, шприц с каким-нибудь ширяловом тоже баяном обзывают, и тут опять аккордеон не влезает. Отличаются эти братья сущей ерундой – у одного кнопки, а у второго клавиши. И вот первый считается разудалым гулякой, весёлым крепким мужиком-богоносцем, а второй чопорным протестантом, правильным и занудным.

Эти двое могли быть братьями, но на самом деле являлись скорее копиями одного и того же человека, заброшенными в Улей из разных миров. Лично меня в этом убеждали имена парней: жизнерадостного звали Март, а угрюмого Дин. На ум сразу пришёл «Обитаемый остров» Стругацких, где Максима Каммерера аборигены звали на свой манер, переиначив имя одновременно и в фамилию – Мак Сим. Готов биться о заклад, что у прототипов «баяна» и «аккордеона» тоже было одно имя – Мартин, уж фонетически больно похоже если два этих имени произнести слитно, без паузы.

Мой доклад в комендатуре, как я и ожидал, закончился составлением подробного отчёта, в который я дописал постскриптум с просьбой о вспомоществовании в размере десятка патронов калибра 12,7х55. А уже ранним утром имел возможность оценить приемистость местной бюрократической машины, когда сам хозяин забарабанил в мою дверь, причём весьма недовольный новым постояльцем из-за свалившихся на голову зажиточного горожанина несвойственных ему функций посыльного.

Мобильная связь в стабе по-прежнему отсутствовала, хотя и территория увеличилась, и людей на улицах стало ощутимо больше, а значит сотовый оператор вполне мог быть коммерчески успешным, – все попаданцы испытывали ломку в отсутствии привычного гаджета.

Я с максимально виноватым видом выслушал бульканье хозяина, невероятно тучного господина, оставившего в прошлом опасное дело междугородних перевозок и ведущего тихую жизнь рантье. И раз кто-то посчитал нужным переполошить такого уважаемого гражданина в шесть утра, то и мне следует проявить расторопность.

Всего через четверть часа, я сидел в кабинете неизвестного мне чиновника неизвестной мне административной службы. Хозяин кабинета не посчитал нужным представится, а на двери информация исчерпывалась лишь цифрой «двадцать». Успокаивал тот факт, что происходило всё это в здании городской управы и вряд ли я стал объектом какой-то аферы.

Кроме чиновника, сидевшего за массивным «сталинским» столом, присутствовали ещё двое, обоих представил неназванный Хозяин: «Знакомьтесь, Хват, это Март и Дин», – он поочерёдно представил парней, устроившихся по разные стороны приставной части стола, также обтянутой зелёным сукном, как и стол самого хозяина кабинета.

Сделав усилие, подавил обычные для меня реакции – кивать в ответ на жесты говорившего, и готовое сорваться с языка «очень приятно». Скажу…, когда патронов забашляют, а пока нужно молча ждать развития ситуации.

Паузу возникшую после слов Хозяина прервал Март, он внезапно улыбнулся – будто маску нацепил, и поднявшись двинулся ко мне навстречу:

– Хват! Наслышан, наслышан… Тот случай, когда слава идёт впереди своего героя, – с эти словами, он заключил мою ладонь в двойное рукопожатие и вопросительно обернулся к собравшимся.

Человек во главе стола сделал приглашающий знак рукой и сам поднялся со своего места. Март, приобняв меня, сопроводил к столу, где усадил бок о бок с невозмутимым Дином, а сам уселся рядом с присоединившимся к нам Хозяином. У меня неприятно заныло под ложечкой, – сейчас меня будут склонять к чему-то либо очень нехорошему, либо очень опасному. Тем временем Март продолжил:

– Ваши сведения о возможной операции муров представляются нам интересными, – теперь заныло почти до судорог в животе, – это так сказать, профиль нашей деятельности, сокращение поголовья подобных тварей.

«Баян» сделал паузу и все трое уставились на меня, ожидая реакции. Я реагировать не хотел, уже понимал куда ветер дует. Поэтому лишь неопределённо хмыкнул и постарался также неопределённо мотнуть головой. Фокус не удался, собеседники явно были настроены получить нужный им результат беседы, поэтому сигналы, задуманные мною как неопределённые, они стали трактовать как совершенно однозначные.

– Верно! Дело это праведное и мы вправе рассчитывать на помощь всех честных граждан Южного…

О, блин! Я не сумел чётко сформулировать мысль, но в уме крутился набор слов: «добровольно-принудительно…, проработка…, общественно-полезный…». Сделав усилие, я сбросил с себя это, казалось бы, позабытое уже чувство покорной обречённости, к которому нас приучали со школьной скамьи. Патроны, – вот что должно сидеть в моей голове основной мыслью, – два десятка крупняка, и столько же к револьверу, стрел ещё – пару дюжин, крепких с бронебойными наконечниками, тепловизор – маленький, на шлем закрепляемый…

–… вместе мы сила, и без труда сумеем отследить маршрут уродов, а затем раздавим гадов.

– Вчетвером? – я вынырнул из бриллиантового тумана и вернулся в разговор, где «Баян» впал в экзальтацию рыцаря Гроба Господня.

– Почему вчетвером…, – осёкся Март, – втроём.

Ах, ну да, Хозяин он на то и хозяин, чтобы администрировать, удалённо руководить, но я вообще-то спросил с иронией, ну или с сарказмом, а тут оказывается всё взаправду. Может всё же он шутит, – я взглядом обвёл присутствующих, никто не улыбается.

– Вы это серьёзно? Втроём напасть на базу муров? – я был обескуражен.

– Если найдём базу, то вернёмся за подмогой, а так мы поедем на место боестолкновения только провести доразведку и попытаемся отследить нападавших.

Вчера вечером, завалившись на кровать, едва ополоснувшись под душем с долгой дороги, я принял решение продать два из трёх имевшихся у меня «Винтореза» и на вырученные средства прикупить патронов, и если уж эти боеприпасы растрачу также бестолково, то сольную карьеру необходимо сворачивать, вновь нанимаясь на службу. Сейчас передо мной сидит Хозяин, он наверняка имеет отношение к рекрутскому набору и ответить прямым отказом будет политически неверно, надо отпетлять, затянув время.

– Мне нужно обдумать ситуацию и внести коррективы в собственную повестку, – как можно весомее произнёс я.

Хозяин отреагировал незамедлительно, как будто ждал именного такого ответа:

– Вот, – он вынул из бювара чистый лист бумаги, взял со стола ручку и передвинул их ко мне, – пишите в чём испытываете потребность, Вы патронов просили, можете добавить к ним ещё пару позиций и отправляйтесь на склад, – уже через двадцать минут вы должны быть в пути.

Я скосил глаза на Марта, тот следил за мной и дал требуемые пояснения:

– Сутки прошли после нападения, раз трупы забрали, то повезли потрошить основательно. В полевых условиях, качественно изъять можно лишь часть нужного, для правильной выемки некоторых органов требуются условия, инструмент и оборудование. Если повезёт, то накроем их тёпленькими, а нет, так проследим маршрут до самого заказчика, что тоже неплохо. Но выезжать требуется немедленно, по-доброму, это было нужно делать ещё затемно, перед самым рассветом.

Намёк понят, соскочить не удастся, значит возьмём всё что можно и даже сверх того. К намеченным патронам, стрелам и тепловизору, я добавил виденную в деле аэрозоль «Накидка» и медицинский спрей, моментально останавливающий кровотечение. Отпетлять не получилось, значит теперь, наоборот, нужно поспешить, чтобы не расстраивать планы профессиональных охотников.

Хозяин задержал взгляд на моём списке не более чем на секунду, затем зачеркнул позицию со стрелами, а напротив строчек с патронами красным карандашом поставил знак умножения и цифру «два», затем «на уголок» тем же красным наложил резолюцию «Выдать» и размашисто неразборчиво расписался.

– Иди прямо сейчас, получи и двигай к своему дому за вещами, транспорт будет уже там, – поднимаясь из-за стола, он глазами указал мне на дверь: «Свободен».

Глава 3. Массаракш.

1

Бонусы, это такие приятные штуки, которые некоторым кажутся халявой, подарком доброго дяди, в то время как на самом деле это обычная плата, просто в целях маркетинга выведенная за скобки в известной всем формуле «ты мне, я тебе». Но, чёрт возьми, приятно же ничего не делая, отгрести в карман целое состояние, баблище немереное.

Получив на складе вожделенные патроны и совершенно фантастическую экипировку, я был весел и старался не думать, что с меня потребуют взамен, не продешевил ли, может платой станет моя собственная голова?

Возле дома меня ждало ещё одно потрясение – машина стронгов. Эта штука отличалась от всего транспорта, виденного в Улье: никаких шипов, острых выступающих частей и граней, казалось, что у машины вообще нет линий, сведённых в угол, всё зализано, а обитаемая часть, к которой неприменимо вульгарное «кабина», вообще представляла из себя отдельную капсулу. Чёрная каплевидная она резко контрастировала с серо-зелёной колёсной платформой и казалась чужеродной деталью, грузом, уложенным на какую-то приземистую телегу, по капризу хозяина выструганную в стиле хайтек.

Форма автомобиля была настолько необычной, а цветовые решения удачно продуманными, что только четыре колеса и нахождение на проезжей части позволяли идентифицировать этот арт-объект как транспортное средство.

Моё удивление космической ракетой взмыло на невиданный уровень, когда часть капсулы стала прозрачной, позволив разглядеть лицо Марта и то как он делает приглашающий жест. Одновременно рядом, как будто машина не в пяти метрах, а прямо возле меня, раздался его спокойный голос: «Хват, поспеши, время уходит».

Времени на сами сборы ушло меньше, чем на «подняться к себе» и «спуститься к машине». Пока я бегал туда-сюда, меня полностью, что называется с головой, вытеснив иное, захватил поток мыслей: «Я хочу в Высшую Лигу, хочу такую же тачку, собственный дом, садовника филиппинца и личную массажистку».

Опомнился я уже за границей периметра. Машина на очень большой скорости, также бесшумно как электромобиль Лича, неслась в указанном мною направлении, а я с явным опозданием задумался о своих попутчиках, – с кем же я покатил навстречу опасностям? Невольно вспомнились распекания Катрана, при первом нашем разговоре, состоявшемся после моего возвращения из похода за белым жемчугом.

***

– Как тебя вообще угораздило связаться с этой компанией? Ты вообще кто был в прошлой жизни? Герой – смелый отважный, король монитора и осквернитель Дуньки Кулаковой? – командир говорил ровно без нервов, но я ощущал его злость и досаду, – С людьми общаться не пробовал, спрашивать, прозванивать контакты? Я был уверен, что всё, – кончился Хват.

– Катран, я не совсем понимаю, к чему это всё? Экспрессия и вообще…,– я действительно был изрядно фраппирован и недоумевал, с чего это так командира пробрало.

– Компания, с которой ты отправился на охоту, это сплочённая команда наёмных убийц. Они, правда, не работают по этой теме уже больше года, но раньше страху на соседей нагоняли, будь здоров. Штатный киллер стаба с группой прикрытия и разведки.