История одной болезни

Беру кусок жизни, грубой и бедной,

и проживаю его, ибо я – человек.

I

– 

Альфа, ты сегодня была у врача? – спросил я у своей жены, пока мы ужинали великолепно приготовленной пастой с грибами.

– 

Да. Гален Аристархович говорит, что очень скоро все закончится.

Она сказала это как бы невзначай, в её голосе не было слышно радости. Нотки усталости выстраивались в симфонию Клинта Мэнселла. Клетки организма моей жены вели отчаянную борьбу с какой-то неистовой болезнью, а саундтрек, сопровождающий эту битву, становился всё удрученнее.

Осознание того, что Смерть если и не ведет тебя за руку к парому, который отправляется в далекое плавание по реке Стикс, то хотя бы плетется за тобой по пятам, обычно открывает людям врата в новую жизнь, ведь путь человеческий становится отрезком, а до этого представлялся лучом. Дела, отложенные на “как-нибудь потом” еще десятки лет назад, совершаются в ближайшее настоящее завтра.

Дела моей спутницы то ли были переделаны давным-давно, то ли не откладывались вовсе, но жизнь наша не изменилась совсем. В 15 лет человек только и делает, что мечтает; в 20 – понимает сложность выполнения своих мечт, но веры не теряет. Нам же было всего по 17 лет, но мечтать мы даже не начинали. Психологи говорят о трёх Я – состояниях, но где-то внутри нас родитель выгнал нас из Отчего дома, а ребенок вырос и сам покинул родительское гнездышко. Они оставили нам в попечение взрослого, и мы не представляли, что с ним делать.

– Так, может, мы отпразднуем это? – Пауза между нашими фразами явно затянулась, но ведь мы ели.

– Только давай сделаем это дома, не хочу видеть никого вокруг, кроме тебя.

– Мы можем заказать что-нибудь и посмотреть какой-нибудь новый фильм. – Так же делают нормальные люди?

– Отличная идея, так и сделаем.

Праздник был уже на пороге, но, видимо, он подумал, что дома никого нет. Всю жизнь к нам в гости заходили только сплин и хандра.

II

Нам было по 13 лет. Мои глаза увидели белокурую девочку с глазами из самого синего льда, которая таяла под лучами солнечного диска. Мне сразу показалось, что она потерялась, хотя для этого процесса она была уже слишком большой.

– Хороший сегодня день. – Не самое лучшее начало разговора, но мне же всего 13.

– Для того, чтобы уйти из дома? – Только сейчас я заметил следы таяния на ее лице.

– Что случилось с твоим домом?

– Он опустел. – Я не понимал, что она имеет ввиду, но видел пустоту в ее глазах и даже ощущал ее всем своим нутром. В горле встал ком, я сел рядом, взял ее за руку и больше никогда не отпускал.

Дом ее не только опустел, но и исчез со всех карт мира, и во всей Вселенной было не найти дорогого сердцу края. Сам я не был одомашнен обществом, поэтому кроме жизни на улице и своей скромной персоны ничего предложить не мог.

***

Не знаю, как нам удалось устроиться на работу, но мы это сделали. Моя вторая половина (следует сказать, что она действительно дополнила меня, я наконец-таки почувствовал себя целым, необделенным) была помощницей на кухне в какой-то низкопробной забегаловке, а я в том же злачном месте разгружал продукты. Нам дали кров и еду, и большего нам было не надо, всё остальное мы уже нашли друг в друге.

У нас не было имен. Нет, мы знали, как нас зовут. Вот только от наших коллег и наставников мы не слышали ничего, кроме как “дрянная девчонка” и “эй, беспризорник”. Не то, что бы нас это устраивало, но от этих людей зависели наши жизни, а это не такая уж и низкая цена для нас. Мы уже знали, что люди, чувствуя власть, превращаются в свиней. Только вот этих свиней мы не съели бы даже с голоду. Бережем честь, так сказать.

Нам удалось сохранить за собой рабочие места в течение трех лет. Нет, мы не были постоянными работниками месяца, но с обязанностями справлялись. У нас было несколько очевидных плюсов: работодатель не платил за нас налоги, ведь мы не были устроены официально (можно сказать, что нас вообще не существовало, документов у нас никаких не было) да и нам не платил вовсе. Деньгами, по крайней мере. От этих “ценных” бумаг мы не зависели. Сложно зависеть от того, чего в руках не держал.

Рано или поздно осознание важности материальных благ должно было прийти. Случилось это как раз в тот момент, когда нас выгнали с работы. Мы не были виноваты, просто пришли какие-то люди с проверкой именно в тот момент, когда кафе было в финансовой яме, поэтому и денег на умасливание не самых маленьких лиц не было.

Мы вновь оказались на улице. В этот раз было легче, мы же прошли до этого курсы выживания. Жаль, что мы так и не получили сертификат. В 16 лет открытых дорог больше, но отсутствие документов расставляло нам шлагбаумы.

***

Я случайно набрел на какой-то подпольный бойцовский клуб. Мне пришлось заниматься тем, чем я никогда не занимался, хотя драки и должны были присутствовать в моей жизни на дне. Повезло, что тамошний контингент не был наделен какими-то принципами. Честно говоря, мозгов у них в наличии тоже не оказалось. Я выглядел достаточно взрослым для того, чтобы получать по физиономии, а документов для этого не требовалось, что было бы удивительным в ином случае. Для профана боевых искусств я достаточно выиграл. То ли во мне просыпался какой-то животный инстинкт, доселе неизвестный ни мне, ни моей невесте (мы уже решили пожениться сразу после того, как сделаем документы), то ли меня просто подбадривали хорошие деньги, которые светили мне только после побед. Нет, это была не зависимость, но кровом и едой нам больше не платили, поэтому приходилось доставать это всё самим. Хорошо, что в этом Колизее для умственно отсталых не нашлось того, кто смог бы как-то навредить мне. Боли я не чувствовал.

***

Мою любовь на улице нашел какой-то сутенер и предложил ей работу с хорошим заработком. Ни у меня, ни у нее этот вид деятельности отвращения не вызывал, поэтому она согласилась. Выбора особо не было. Ей пришлось заниматься тем, чем она никогда не занималась. За те три года, что мы уже были вместе, мы ни разу не предавались плотским утехам. Мы были выше этих потребностей. Вселенная не пыталась вызвать у нас желание заняться этим. Зависимости не откуда было появиться. Ну что ж, 2:0, общественные устои. Из-за довольно молодого возраста среди представительниц древней профессии мою девочку не отправили на улицу к более опытным в этих делах мастерицам. Обычно проституток называют девочками по вызову, но она была девочкой на заказ. “Деловые” встречи проходили в гостиницах, денег платили достаточно. “Папочка” даже выделил квартиру для жилья, в которой мы успешно поселились. Хорошо, что в этих Содоме и Гоморре наших дней не нашлось того, кто смог бы как-то навредить хрупкой девушке. Боли она не чувствовала.

III

Так мы прожили год. Удивительно то, что за этот год мы смогли накопить на небольшую однокомнатную квартиру. Такого не мог достичь ни один человек среднего достатка, вкалывая днем и ночью. Что ж, у представителей аморальных профессий есть свои преимущества. Можно ли нас отнести к элите?

Но есть люди элитарнее нас. Я совершенствовался день ото дня и попался на глаза какому-то богатому щеголю. Он, видимо, насмотрелся фильмов, где узнал, что на подобных типов могут начать охоту. С какой-то стати он решил, что кому-то нужен. Ха!

Деньги он предлагал большие. В мои обязанности входило прикрывать его тощую задницу. Работа непыльная.

У моей девочки тоже дела шли в гору, но меня это не радовало. Она совсем не появлялась дома, мне хотелось вернуть ее в уютное место. Домой я пришел довольный.

– Привет. Мы будем счастливы теперь. И навсегда. – Взгляд ее выражал непонимание, но я быстро объяснил, что же произошло в нашей жизни, которую теперь действительно можно было назвать жизнью. Я положил перед ней жирный конверт с деньгами. – Это аванс.

Она заплакала. Я впервые увидел на лице своей мужественной девы слезы радости. Господи, как же она счастлива!

Полгода счастья остались лишь чудным мгновеньем…

***

Во время какого-то планового медосмотра мы узнали, что моя дама подхватила какую-то заразу, название которой страшно произносить. У нашей двери уже стояла старуха с косой, но мы не хотели ей открывать. Я объединил себя и ее в “нас”, потому что без нее моей жизни не может и быть. Да, у каждой профессии свои издержки. Еще полгода спустя бизнесмены, делающие деньги, используя тело моей девы, наконец-то поняли, сколько они потеряли, так просто отпустив своего личного Мидаса. Лишь один год из этой дрянной жизни мы прожили по-людски. Осознав, что инициатива моя, они подловили меня, уже идущего к двери подъезда.

– Сучий потрох, у тебя денег не хватит, чтобы возмещать нам убытки всю свою засранную жизнь! – А эти люди не так уж тупы. – Верни нам нашу шлюху!

Да, разговор у нас нее задался с самого начала. Эти двое выбрали неправильные слова для нашей первой встречи. Думаю, что мои жесты их тоже разочаровали, хотя кого может порадовать сломанный нос и разбитое лицо. По-другому я решать проблемы не умел.

На следующий день начальники интимной сферы позвонили и мне, и своему бывшему работнику с предупреждением о моей близкой смерти.

– Этого можно было избежать, но поддонок слишком грубо ответил, – так моя половина узнала о произошедшем инциденте. Ее мольбы о пощаде не были услышаны. Мне она сообщила о том, что готовит прощальный ужин. Я слышал слезы, но это уже не были слезы радости. Светлое чувство теперь навсегда покинуло ее.

IV

Я зашел в свой подъезд. Как будто всё вокруг мне шептало о приближении моей старой знакомой по имени Танатос. Лестничные пролеты покрылись мраком, лампы мерцали. Я подошел к двери свой квартиры, вставил ключ в скважину, вздохнул и…

Лампа не горит.

Практически всё помещение было окутано тьмой. Лишь на кухне горели свечи. Моя жена будто чувствовала, что за мной по пятам идет старуха. Я пытался вспомнить сегодняшнюю дату, чтобы представить надпись на своей могильной плите, которой у меня никогда не будет, но все повылетало из моей чертовой головы. Я посмотрел на стену, где висели листы с датами, но…

Врут календари.

Никто из нас не передвигал бегунок уже недели две, время для нас остановилось.

Моя маленькая девочка сидела за столом, на котором стояли бокалы с красным вином. Она пристально смотрела на меня, но не издала ни звука. Я не выдержал:

– Если ты давно хотела что-то мне сказать, то говори!

Вселенная поставила на паузу нашу квартиру. Я боялся, что мне не хватит времени, я вздрагивал, когда слышал двигатели машин, проезжавших во дворе. У страха глаза велики.

Любой обманчив звук.

В какой-то момент Вселенная изолировала нас от звукового сопровождения, но нервы уже не просто дрожали, но и отстукивали дробь зубами.

Страшнее тишина.

Она прильнула губами к стенкам бокала. Сделала глоток. Ее руки дрожали. Наши мысли были в нас, но не с нами. Однако сознание возвращается

Когда в самый разгар “веселья” падает из рук

Бокал вина.

Это было похоже на молчаливый допрос. Она молчала, потому что знала все мои ответы. Кухня превратилась в

Черный кабинет.

Я уже почти смирился со своим уходом в иной мир, ведь я понимал, что меня меня

Ждет в стволе патрон.

Господи, какая же омерзительная тишина. Мне хотелось разрядить обстановку:

– Так тихо, что я слышу как идет на глубине

Вагон метро.

Наши первая и последняя встречи действительно похожи. Я был идиотом тогда, остался им и до сих пор. Ни ораторскому искусству, ни чувству такта научен я не был.

Она тихо заплакала. Я посмотрел в окно и увидел

На площади полки.

Решив, что говорить я не умею, я достал лист бумаги и ручку и начал писать. Захотев перечитать написанное, я понял, насколько же было

Темно в конце строки.

Я представил свое альтернативное будущее. А что если меня не убьют, а просто заставят уехать от своей любимой? Покинуть свое логово? Смогу ли я вернуться хотя бы через десятки лет? Да, это была чудесная фантазия, но концовка этой фантазии не была счастливой. Я представил этот звонок, но

В телефонной трубке эти много лет спустя

Одни гудки.

Она встала и вышла из кухни, все еще плача.

Где-то хлопнет дверь,

– подумал я про себя. В общем, так все и произошло. – Пространство настолько будет наэлектризовано сейчас, что

Дрогнут провода.

Она вернулась на кухню уже без слез. Видимо, умылась. На меня она больше не смотрела.

– Помнишь, что ты мне сказал, когда впервые принес в дом довольно крупную сумму денег и право на хорошую жизнь?

Я помнил…

Привет. Мы будем счастливы теперь

И навсегда.

Я только сейчас услышал музыку, которая доносилась из колонок старого музыкального центра:

Для тех, кто парит над бездной,

Когда любая помощь бесполезна.

Это как гулять по оголенному лезвию,

Просто история одной болезни…

Она снова встала, но взгляд не подняла.

– Станцуй со мной напоследок.

Я не мог отказать в просьбе девушке, которую люблю. Я встал и обнял ее, она прижала меня к себе. Ее губы еле касались моего уха, произнося самую последнюю фразу для меня:

– Я люблю тебя, Омега.