Голые души

Он открыл дверь спустя минуту, в одних домашних штанах и с мокрой головой. Весело ухмыльнулся, сложив руки на груди в ожидании хоть каких-нибудь слов. Дрейк только закатила глаза и вздохнула.

– Можно я не буду тебе ничего объяснять, а просто съем половину холодильника и лягу спать на диване? – Она криво усмехнулась, с надеждой посмотрела на… друга.

Виктор залихватски зачесал пятерней назад волосы, привалился к дверному проему, окидывая Дрейк нахальным взглядом с ног до головы. Тат только сейчас отметила, что парень похорошел со школьных времен: веса так и не набрал, но приобрел взрослый рельеф и уверенность, стал старше. Татуировки заполнили все руки и грудь.

Виктор с хитрой улыбкой покачал головой.

– Нет. – Он прикусил губу и мотнул головой после паузы, видя досаду, спрятанную за скепсисом, в глазах Дрейк. – С едой негусто, а диван завален хламом, котогый мне лень убигать, так что съешь только четвегть и ляжешь на кговати, – заявил он.

Дрейк облегченно выдохнула, на ходу толкая парня локтем в бок.

– Придурок, – хмуро пробубнила она и кинула полный благодарности взгляд через плечо.

Виктор не стал ее выслушивать, Татум не хотела говорить – парень кивнул на кухню и до середины ночи засел за компьютером, дав Дрейк волю действовать самостоятельно: она знала его квартиру вдоль и поперек.

Утром Дрейк проснулась разбитой и только к десяти выползла на кухню. Виктор собирался уходить, смерил Тат насмешливым взглядом, лишь бросив в самых дверях:

– На холодильнике телефон доставки, деньги в банке из-под кофе. Вегнусь – обсудим все.

Дрейк лишь обронила «ладно» в закрытую дверь и поджала губы.

Она чувствовала себя маленькой девчонкой, которая ждет из школы старшего брата, чтобы тот разобрался с обидчиками. Только старшего брата у Дрейк никогда не было, а обидчиков приходилось наказывать самой.

День прошел в сумбурном тумане за просмотром бессмысленных роликов в Интернете и поеданием роллов «Филадельфия». Тат разрешила себе похандрить и выключить мозг на целых восемь часов, впервые не продумывая дальнейший план.

Раз в два часа всхлипывала, но затем вытирала слезы, недовольно отмечая, что недостаточно расстроена для рыданий. Просто устала. Она просто, сука, чертовски устала.

К восьми вечера Дрейк смогла взять себя в руки, сходила в душ и обновила макияж, заказала очередную порцию суши. Виктор вернулся вместе с курьером.

– Почему мы не можем быть просто детьми? – Дрейк скривилась, укусив красный имбирь из набора. Подняла взгляд на парня, произнеся первую реплику за день.

– Потому что детство кончилось, ласточка. – Он неопределенно махнул в воздухе рукой, разломил китайские палочки. – Надо платить по счетам, искать дело и бабки. Соня, вон, вообще годила.

– Правда?

– Ага.

– Жесть… – Дрейк удивленно качнула головой, на несколько секунд погрузилась в собственные мысли, уставившись в одну точку. – Ты злился, когда я ушла? – Вопрос прозвучал неожиданно для обоих.

Виктор внимательно покосился на Дрейк, обдумывая слова. Вернулся к еде, пожав плечами.

– Хотел злиться, – после паузы ответил он. – Но, вообще говогя, все понимал.

Татум слабо улыбнулась, подняла на друга изучающий взгляд. Виктор был хорошим парнем… если не брать в расчет то, что делало его плохим.

В другой вселенной, где Дрейк не совершала ошибок, а жизнь не вынуждала Вика быть предводителем организованной преступной группировки, они могли бы… жить иначе.

– А я на тебя злилась. Жутко прям. – Тат грустно усмехнулась, переведя задумчивый взгляд на соевый соус. – Было проще верить в то, что не я виновата. Ну, понимаешь, во всем.

– Знаешь, ласточка… – Виктор взял ее за руку и заглянул в глаза, намеренно ловя внимание Тат. – Ты мне куда больше нгавилась, когда не ныла… – И он зашелся звонким смехом, вынуждая Дрейк искренне улыбнуться. – Сегьезно, амплуа стгадалицы тебе не идет. И сегодня не поможет точно, – напомнил он, с шуточным укором взглянув на Дрейк исподлобья.

– Ладно-ладно, – хихикнула в ответ Татум, с удовольствием добавляя к рису васаби.

Надо было прекращать ныть.

Виктор лишь мазнул по девичей фигурке нечитаемым взглядом, пожал плечами: ему будто было плевать.

За едой Дрейк понемногу приходила в себя: она отсиделась в убежище – готова была выбираться на охоту, ныряя в космос вечерних сумерек.

Из души выветривалась дрожь, взгляд наливался сталью. Каждый был погружен в себя. Как перед дракой, они накручивали внутреннее состояние.

Состояние холодного азарта, соревновательной злости и безнаказанности: там, где участвуют кулаки, ты не должен сомневаться, насколько сильно бить и будут ли последствия, – должен идти до конца. Потому что, как правило, участвовать будут не только кулаки. А в такие моменты нужно не думать ни о чем, что было до этого, – только желать победы любой ценой и помнить, что эта игра всегда стоит свеч.

Татум ступала по асфальту тяжело, упрямо. Смешение прошлого и настоящего под соусом неизвестной угрозы выбивало из колеи. Лишь извечные каблуки на ногах добавляли происходящему хоть какой-то оттенок стабильности.

Дрейк была сосредоточена, невозмутима – впечатывала широкий шаг в асфальт и вспоминала, почему подростков из депрессии вытаскивают с помощью яркой одежды: сейчас Дрейк в привычном черном поглощала любые всполохи эмоций вокруг себя. Тат потрясла головой: такой «тяжелой» тоже нельзя быть.

– Эй, Вик, а ты в курсе, что правильно говорить не «дровосеки», а «дровосексуалы»?

Неуместная шутка разрядила давящую атмосферу. Перезвон смеха друзей разрезал усталые сумерки вечера: к ним возвращался азарт. На машине до места встречи на краю Васильевского, аккурат рядом с музеем «Подводная лодка С-189», они добрались за десять минут по пустым дорогам. Дрейк бережно хлопнула дверцей старого джипа, облокотилась на капот, прикурила.

Дым сизыми нитями поднимался вверх, Татум улыбнулась. Внутренняя пружина натягивалась, готовность ко всему росла. Дрейк специально не думала о прошлом, чтобы максимально погрузиться в имеющиеся сейчас плюсы и не скатиться в чувство вины.

Они перекинулись с Виктором парой фраз, когда их окликнул свист: на освещенное пятно парковки вышел человек.

Татум кинула в его сторону секундный взгляд, ухмыльнулась. Прикрыла глаза, взращивая в них огонь и лед, кивнула другу и, медленно «отлепившись» от капота машины, стала лениво вышагивать навстречу Славе.

Сигарета показательно тлела в расслабленной руке.

– Привет, красавчик. – Дружелюбный тон смазал улыбку на губах.

Дрейк чуть вздернула подбородок в знак приветствия. Молодой мужчина в ответ на этот жест лишь презрительно поправил воротник замшевой куртки.

– Привет, бродяжка. – Он с прищуром отзеркалил улыбку Татум, заглядывая ей за плечо. Виктор стоял в десяти шагах и, улыбаясь, наблюдал за ситуацией.

– Вы только гляньте, – картинно удивилась Татум, доставая из лексикона утрированные колкие словечки, – какие манеры: сразу видно – сливки общества!

– Очевидно, стухшие, – надменно хохотнул Виктор из-за спины Дрейк.

Татум якобы насильно стерла с губ улыбку, вернула внимание к Святославу, непринужденно уперла свободную от сигареты руку в бок. Она не доставит ему удовольствия лицезреть защитный жест в виде скрещенных рук.

– Ты хотел поговорить. – Татум пожала плечами. Выжидающе вздернула брови. – Так говори.

Святослав прищурился, сканирующим взглядом проходясь по худощавой фигурке. Остановился на черных глазах. Их он заметил еще при первой встрече – бесстыдные, бездонные, азартные. Но если раньше видел в них хорошо скрываемое смятение, то сейчас – ничего.

Лишь игровое поле и предложение сделать ход.

– Все еще будешь отнекиваться от своей связи с Якудзами? – Слава насмешливо цокнул, стрельнув глазами на парня за спиной Тат.

Парой суток ранее яростно доказывала, что она ни сном ни духом, а тут…

– Отнекиваться от чего? – Дрейк с праведным недоумением хлопнула ресницами, в наигранном смятении оборачиваясь через плечо. – Я просто привела друга. Сам понимаешь, негоже девушке одной ночью гулять. – Она сверкнула беспомощной улыбкой и снова в упор уставилась на парня.

Сложила руки в замок за спиной, будто смотрела сквозь стекло в зоопарке.

– И твой друг по счастливой случайности оказался предводителем организованной преступной группировки? – Святослав надменно выгнул бровь, надеясь надавить на чашу весов здравыми аргументами, но Татум лишь развела руками.

– Ну, знаешь, друзей не выбирают…

Слава сморщился: Дрейк неприятная. Неприятная и притягательная в своей уверенности, непробиваемости. Словно всегда знает – что бы ни сделала, – что ее прикроют.

Пропащая. Будто черт с ней. В прямом смысле.

– Вообще-то выбирают. – Святослав дернул уголком губ в ухмылке, кинул еле заметный взгляд через плечо.

Через несколько секунд рядом с ним возникли пятеро парней, выныривая из тени под свет очерченного контрастом ринга.

– Добрый вечер, – с едкой иронией поздоровалась Татум. Смятение на секунду ударило под дых при виде Арсения. Продажный ублюдок со своими Хулиганами пошел на запах бабла. И теперь был по другую сторону. Затолкав растерянность глубже, Дрейк расплылась в довольной улыбке, жадно разглядывая каждого по очереди, наклонила голову вбок. – Какая прелесть, это все мне?! – Она кокетливо подмигнула бывшему знакомому и вернула внимание к Славе.

По венам растекалась азартная уверенность в выигрыше: Дрейк в извращенном смысле было приятно, что Святослав привел подмогу на разговор с ней. Значит, боялся. По крайней мере – опасался. И вряд ли знал, что с Сеней они плотно в былые времена общались. Этот фактор странным образом заставлял сердце биться чаще и улыбаться шире. Целый отряд крепких парней против нее – одной мелкой девчонки?! Право, сильно льстит.

Татум распрямила плечи, помня о том, что Виктор не пришел бы один на такую встречу: за ситуацией его «друзья» тоже наблюдали. Дрейк была рада, что не они первые выложили козыри на стол.

– Не зазнавайся, – фыркнул Слава, понимая, что его фокус вызвал обратную реакцию.

Татум только вздохнула.

– Дорогой, ты же понимаешь, я могу подкалывать тебя хоть целую ночь, но ты вроде что-то хотел, верно? Выкладывай.

Тат вскинула подбородок, оценивающе оглядела парня с головы до ног. Виктор позади усмехнулся. В нужные моменты Дрейк была прекрасной актрисой, но сейчас забавляло больше всего то, что Татум была искренна.

Святослав незаметно передернул плечами, поджал губы. Его начинало напрягать, что девчонка ведет себя так раскованно: план был совсем другим. Очевидно, она не понимает всю серьезность ситуации.

– Всенепременно. – Он манерно махнул рукой. – Хочешь перейти сразу к делу – давай.

Он коротко улыбнулся, предвкушая, как станет свидетелем ее поражения. Слава сам не знал, откуда появилось желание крови и зрелищ. Он стал гладиатором на арене, не хотел сдаваться так просто.

Только если раньше ему нужно было от Татум совершенно определенно одно – информация, то при взгляде на пренебрежение в ее лукавых черных глазах и расслабленную позу в Святославе разгоралось нечто очень личное: теперь он хотел уничтожить конкретно ее. Подчинить. Сменить презрение в глазах Дрейк на страх.

– Как бы ты ни отнекивалась от связей с Якудзами, – он бросил ехидный взгляд на парня за спиной Тат, – мы оба знаем, кто, даже в отличие от тебя, оборвал все контакты с бывшими друзьями и до сих пор не выходит на связь. И кто абсолютно точно во всем замешан по самые уши и знает обо всех ваших скелетах в шкафу… – Он выдержал театральную паузу и с кривой ухмылкой проницательно посмотрел на Дрейк. – Штат. Она, насколько мне известно, с вами обоими не в лучших отношениях, раз с тех времен, уже три года, ее никто не видел.

Дрейк подавила смешок, стараясь выглядеть серьезно, но холодок по спине пробежал: жутко было осознавать, что парень хоть недостоверно, но изучил отношения в их банде. Татум взяла себя в руки, вопросительно выгнула бровь.

– И?..

Слава заметил в Дрейк замешательство. Обрадовался.

– А значит, есть вероятность, что со мной она захочет поговорить.

Слава смерил Дрейк нахальным взглядом, сложил руки на груди. Пренебрежительный, тяжелый взгляд парня прибивал Татум все ближе к земле.

Она сглотнула. По телефону это звучало менее драматично. Ситуация вырисовывалась не лучшая. Дрейк могла сейчас спокойно послать наглого щеголя, но тогда не исключено, что Слава уже всерьез займется вопросом. Сконцентрирует все свое внимание на Штат и докопается до правды. Тат даже была удивлена, что до сих пор не докопался: цепочка тайн, держащаяся на молчании вчерашних подростков, была совсем не надежной.

Оставалось надеяться на прошлую репутацию и страх, который до сих пор внушал Виктор со своей компанией: только благодаря этому ее имя еще никто не сдал ни полицейским, ни таким, как Слава.

Посылать его ко всем чертям было нельзя: это стало бы доказательством того, что Святослав в выигрышном положении. Нужно было что-то решать. Славу нельзя было злить.

Его нужно было растоптать.

Стихшая уверенность вперемешку со злостью снова повысила градус, разогревая кровь.

– Очень интересно, под чем ты это придумал, – притворно удивилась Татум. – Во-первых, хотелось бы узнать, с чего ты решил, что я со Штат не общаюсь. – Она гордо вздернула подбородок. – Во-вторых… – Дрейк скрипнула зубами от злости: кем он себя возомнил? – Хотелось бы узнать, с чего ты решил, что можешь лезть ко мне. А, красавчик? – Тат шагнула навстречу парню, накаляя атмосферу негодованием. – И с чего ты, интересно, решил, что избежишь последствий? – Еще шаг. Виктор за спиной Дрейк дернулся, но она не могла стоять на месте: тихая ярость толкала Татум в спину. Парни по обеим сторонам от Славы ощетинились. – М-м? – Последний шаг – между ними ничтожное расстояние. Дрейк гневно смотрела парню в глаза. Она была зла настолько, что готова была влететь прямо в солнце. Ткнула пальцем ему в грудь, повысила голос. – Я тебя, сука, спрашиваю! С чего ты решил, что можешь приходить сюда и что-то от меня требовать?! И кстати, от лица Штат могу сразу передать тебе: отсоси!

Перед глазами скакали черные точки, лишь через секунду Дрейк заметила руку Виктора на своем предплечье: друг не дал ей накинуться на Славу с кулаками. Ее не остановили бы пятеро друзей оппонента. Она была близка к состоянию, в котором выбила Люку глаз.

– Ты блефуешь. – Слава ответил небрежно, но настороженно: к такой неожиданной вспышке ярости он не был готов.

Она точно чокнутая. Или его информация оказалась неверной?

– О, думаешь? – Дрейк опять подалась вперед, почти рычала. Из-за этого ублюдка она месяц жила с перманентной паранойей, но оказывается, что ничего, кроме сраных догадок, у него нет! – Тебе наше селфи прислать?! – Теперь Дрейк блефовала. – Или попросить Штат тебя дубинкой оприходовать?! – Она ядовито улыбнулась.

Слава прищурился.

– Не стоит, просто подтверди ваше общение более весомыми аргументами. – Парень хмыкнул. – Например, скажи: где Штат была вчера вечером?

Дрейк поняла, что отнекиваться уже не получится. И пошла до конца.

– У старого друга. – Татум победно цокнула, отступая на шаг. – Обновляла сделку. – Дрейк улыбнулась, когда увидела растерянность на лице парня. Она выиграла. Гадкое чувство расползалось по венам, но вскрыть часть правды для дела было нужно. Откуда только он знал это?.. – Так что от меня, от лица Штат и всех-всех-всех заклинаю тебя: не лезь ко мне больше никогда. Иначе, Свя-то-слав, поверь мне, ты не захочешь знать, что будет.

Дрейк пронзила парня предупреждающим взглядом, презрительно сплюнула ему под ноги. Развернулась и ушла.

Слава ее не останавливал.

Потому что и правда проиграл.

Святослав

– Завтра в девять на набережной Лейтенанта Шмидта напротив особняка Брюллова, – припечатала Татум. – Хватит тебе уже от меня бегать. Покончим с этим с глазу на глаз.

– С радостью, – улыбнулся Слава.

Тат сбросила вызов.

– Эта мелкая дрянь точно замешана, – задумчиво раздалось из угла комнаты.

Слава кивнул.

– Все равно слишком много неизвестных в уравнении. – Он качнул головой. – Девчонка подозрительная, но мне нужно что-то весомое, чтобы надавить на нее. Настолько весомое, чтобы многоходовочка не провалилась. Ты хоть представляешь, как на меня давят? Эта сраная флешка уже три года мне кровь портит. И эти отбросы Якудзы.

– По крайней мере, раньше ты просто ходил вокруг да около, а теперь у нас есть связующее звено – Татум Дрейк. Вадик сказал, Штат объявилась сегодня у него спустя три года. Можно надавить на это: Дрейк, как и Штат, ни с кем не общалась. Просто нужно понять, как ее размотать. В любом случае ты будешь действовать со своей стороны, а я – со своей. Кто-то да выиграет. В итоге и виновного в амнезии Люка найдем, и тебя от отрезанных пальцев избавим. Или чем там тебе угрожают?

– Ну и мудак ты, Старицкий, – с раздраженным смешком отмахнулся Слава. – Вроде психолог, а еще хуже своими словами делаешь. – Он фыркнул. – Но в любом случае да, рано или поздно она расколется. Нужно просто не отступать.