Псы улиц

– Тишка, сидеть! – добрым, но пытавшимся казаться строгим голосом сказала она собаке, норовившей сбежать куда-то в кусты, а потом добавила, глядя на меня, веселым тоном: – Привет!

– Привет! – ответил я. – Так это Тишка? Я думал, Вулкан или Боливар.

– Ага, конечно, не слишком он тянет на такие грозные имена, – она рассмеялась.

– Что за порода: мопс, бульдог, шпиц? – начал наобум перечислять я породы собак.

– Порода очень редкая, занесённая в Красную книгу – двортерьер называется.

Мы рассмеялись, глядя на пёсика, который сидел возле ног хозяйки, высунув язык. Я посмотрел ещё раз на её лицо, пытаясь разглядеть его внимательно. Оно выглядело счастливым, свежим и беспечным. В нём улыбалось всё – губы, глаза, щёки и подбородок. Оно выглядело прекрасным в своей наивности, радости, наполненности. Мне хотелось стать частью этого. Этого счастья от всего и ни от чего в частности. Этого счастья без причины, только от одной причины – самого факта жизни. Мне казалось, что всё, что я знал до этого – радость, счастье, наполненность, любовь – было лишь жалкой имитацией настоящей радости, настоящего счастья и любви. И вот оно передо мной – живое воплощение всего того, что ищет каждый человек, и я в том числе.

В этот момент она смотрела на своего пса и, взглянув на меня и увидев, что я пристально смотрю на неё, с улыбкой спросила:

– Что?

– Ничего, – ответил я после небольшой паузы, – просто стихотворение Гумилёва вспомнилось.

– Что за стихотворение?

– Да так, ничего необычного.

– Не-ет, – растянуто сказала она, улыбаясь, – давай рассказывай.

– Хорошо, а ты не будешь смеяться?

София заулыбалась ещё шире:

– А что, оно смешное?

– Нет, нисколько.

– Тогда рассказывай, – повторила она настойчиво.

Глядя ей прямо в глаза, понизив тон, стараясь придать нужную интонацию голосу, я начал:

– Надменный, как юноша, лирик

Вошёл, не стучася, в мой дом

И просто заметил, что в мире

Я должен грустить лишь о нём.

Я сделал небольшую паузу, София смотрела на меня, не отрывая взгляда, и вдруг продолжила:

– С капризной ужимкой захлопнул

Открытую книгу мою,

Туфлей лакированной топнул,

Едва проронив: «Не люблю».

Я сделал удивлённое лицо. Её, видимо, это позабавило: она заулыбалась.

– Ты знаешь это стихотворение? – спросил я.

– Да, оно одно из моих любимых.

– А ещё какие его стихи ты знаешь?

– Ещё мне нравится стихотворение про жирафа, но я его не помню.

– Сегодня особенно грустен твой взгляд

И руки особенно тонки,

Послушай: далеко, далеко на озере Чад

Изысканный бродит жираф, – проговорил я нараспев то, что помнил, и после небольшой паузы, сказал:

– Я не думал, что ты любишь поэзию.

– Почему бы и нет, – ответила она и добавила: – Ты не против пройтись, мне нужно с Тишкой погулять?

Мы медленно пошли гулять по дворам, время от времени останавливаясь, давая возможность пёсику сделать свои собачьи дела. Я расспрашивал её, что она ещё читала и какие её любимые писатели, поэты и книги. Рассказывал про своих любимых писателей, поэтов и книги, которые произвели на меня впечатление. Мы сделали большой круг по району и приближались к дому, где она жила. София посмотрела на часики на своей руке и сказала:

– Мне в девять нужно быть дома.

– Почему так рано? – спросил я.

– Мама будет беспокоиться.

– А сейчас сколько?

– Без пятнадцати девять.

– Как быстро время пролетело, я и не заметил.

– И я не заметила, – произнесла София и спросила: – Ну как так получилось, что ты пришел, Денис всё знает, и что вообще всё это значит? – она наклонила голову и вопросительно, продолжая улыбаться, посмотрела на меня.

– Дэн больше не придёт, мы договорились.

– И о чём же это вы договорились, интересно?

– Ну это наши мужские дела, и мы договорились, что тебе лучше со мной встречаться, а не с ним.

– Интересно получается, – голос Софии оживился и в нём послышались нотки возмущения, но при этом оставалась некая весёлая игривость, как будто она всё понимала, но хотела поиграть со мной. – Это, значит, ваши мужские дела, а я как неживой предмет? Меня кто-нибудь спросил?

София посмотрела на меня, слегка опустив голову, исподлобья, её глаза сверкали весёлыми искрами, а на щеках появился лёгкий румянец. В этот момент она казалась особенно красивой, я поймал себя на сильном желании подойти и поцеловать её. Я понимал, что от того, как я сейчас выкручусь из этой ситуации, зависит, будет у нас следующее свидание или нет. Но я решил действовать напрямую:

– София, – начал я. Она опустила взгляд и отвела его в сторону. После небольшой паузы я продолжил:

– Дэн – мой друг, и я давно его знаю – он хороший парень и надёжный товарищ. Прости за эту путаницу, и я понимаю, что это необычная ситуация… Но есть шанс, который выпадает раз в жизни, и чтобы не воспользоваться им, нужно быть полным болваном. Да, Дэн мой друг, – повторил я, – но я попросил его подвинуться.

– И что, он сразу согласился?

– Нет, не сразу, мне пришлось уговаривать его.

– И как же ты его уговорил? – она сделала особенное ударение на последнее слово.

– Тебе лучше этого не знать.

– Ах вот как? – в её голосе послышалось искреннее возмущение, но она по прежнему улыбалась – Это касается меня и мне лучше этого не знать?

Её глаза сверкали весёлым задором, щеки пылали и губы казались яркими. Видно было, как она сама себя распаляла:

– Так, меня мама ждёт, и мне пора домой, а ты, надеюсь, в следующий раз объяснишь мне всё, верно? – она подтянула скучающего пёсика к себе и развернулась в сторону дома.

– Когда мы увидимся ещё? – поспешил спросить я.

– Позвони, но только на этот раз представься своим настоящим именем, – она улыбнулась, посмотрев на меня, и добавила: – И спасибо за вечер.

Взглянув мне в глаза последний раз, София пошла быстрым шагом к подъезду. Тишка весело бежал впереди неё. Я проводил её взглядом, подождал, когда закроется дверь подъезда, и медленно пошёл в сторону дома.

На следующее утро меня разбудил звонок в дверь. На пороге стоял Дэн:

– Ну чё, собирайся, поехали. Я уже договорился с краном и машиной.

– Блин, Дэн, ты знаешь, что ты везунчик? – проворчал я спросонья, запуская его в квартиру. – Меня могло не быть дома.

Собираться мне было недолго, я умыл лицо, оделся, мы спустились вниз, сели в старый «москвич» его отца и поехали на место. Через полчаса мы были уже там. Вытащив из машины ломы, кирки, перчатки, мы залезли на крыши гаражей и начали отбивать бетон, залитый в те места, где должны быть крюки, чтобы поднять плиты краном. Я ещё раз убедился в наглости и смелости этого плана – мы были посреди жилого района, хоть и ущербного (вокруг стояли старые хрущёвки), но проходящие мимо люди с любопытством на нас поглядывали.

Мы работали весь день практически без остановок, но ближе к вечеру стало ясно, что придется возвращаться завтра. Начало смеркаться, когда сев в машину и бросив перчатки на заднее сиденье, я сказал Дэну:

– Короче, мне пофиг, но с тебя пиво.

– Не беспокойся – всё будет!

Дэн был доволен, я уже понимал, что на этих плитах он хорошо заработает. Но уговор был уговором.

– Слушай, завтра придется поработать хорошо весь день. Машина и кран приедут после обеда. – Дэн посмотрел на меня: – Артём, ты не подведешь?

В его голосе слышалось недоверие.

– Я же сказал тебе, что все будет тип-топ, насчёт меня не парься, – я откинул спинку сиденья назад и закурил сигарету. – Но ты будешь поить меня всё это время.

– Не вопрос, – Дэн выруливал со двора и выезжал на дорогу; по его голосу я понял, что он был доволен.

– Батя просил вернуть ему машину и потом идём к Рите.

Рита на этой неделе работала в круглосуточном киоске в ночную смену. Мы поставили машину и пошли к ней. Было уже темно, когда мы подошли; Оля, как нетрудно догадаться, была уже там.

– О, Рита, смотри кто припёрся, – закричала она, увидев нас.

Она стояла возле открытой двери в киоск и курила. По её виду было понятно, что она уже подвыпила. Рита, высунув голову в дверь и увидев нас, поздоровалась:

– Привет, – и мило улыбнулась.

– Ну чё, много денег заработали? Давайте проставляйтесь! – вновь закричала Оля.

Я вопросительно посмотрел на Дэна, он, взглянув на меня, покачал головой, показывая тем самым, что Оля ничего не знает.

– Чё ты качаешь головой, всё я знаю, – вновь завопила Оля. – Короче, Марго, они мутят какие-то дела, скоро срубят кучу бабла, потом мы все на Канары поедем, – и громко расхохоталась.

– Что, Артём, правда? – Рита вопросительно посмотрела на меня.

– Нет никаких дел, успокойтесь. И вообще открывай пиво, я умираю от жажды. Дэн сегодня угощает.

При этих словах Оля подскочила к Дэну и начала что-то у него выпрашивать, переходя с шепота на крик и с жаром жестикулируя. Дэн стоял со спокойным лицом и что-то односложно отвечал ей. Рита подала мне холодного, уже открытого пива, я сделал несколько глотков, прохладная влага начала наполнять мой желудок и одновременно хмель ударил в голову. После долгого дня и физической усталости пиво подействовало моментально – через десять минут я уже говорил без умолку, шутил и подначивал Риту и Олю.

Краем глаза я увидел, как мимо проходил Макс: как обычно, своей развязной походкой, в стильной рубашке с расстёгнутым воротом, из-под которого виднелась дешёвая толстая цепь, с аккуратной причёской и с пакетом в руке.

С Максом мы учились в одном классе и в школе очень дружили. Мы с ним даже пробовали поступать в художественное училище и проучились год на подготовительных курсах. Вернувшись в город, я зашёл к нему в первую очередь. Мы пару раз пили пиво или курили шмаль.

Макс вообще нигде не работал больше двух недель, он был настоящим человеком-катастрофой. Куда бы он ни устроился на работу, его оттуда выгоняли с пинками или за систематическое опоздание на работу, или за серьёзное нарушение дисциплины, или за нечто совершенно неординарное. Как правило, он находился всё время в поиске работы.

– О, Макс, привет, подваливай сюда, – крикнул я ему.

Макс, увидев меня, медленно подошёл своей покачивающейся походкой. Он был фанатом рэп-музыки и поэтому одевался, ходил и разговаривал как черномазый гангстер.

– Здорова, чё как? – Макс поздоровался, как здороваются чернокожие из фильмов и музыкальных клипов.

– Макс, знакомься: Дэн, Рита, Оля, – все кивнули, Дэн пожал руку Максу с ухмылкой на лице.

Я протянул Максу свою бутылку пива:

– Рассказывай, откуда идешь?

– Да вот к Светке ходил, хотел её с днем рождения поздравить, – сказал он и глотнул из бутылки.

– И что, не поздравил?

– Она меня выгнала. Просила, чтобы я ей подарил бусы с агатами, а я что, откуда у меня деньги на бусы? – воскликнул он вопросительно, не обращаясь ни к кому конкретно.

Макс передал мне бутылку и достал из пакета какой-то свёрток:

– Вот, колготки ей принес, но, кажется, с размером ошибся, вот она меня и прогнала, – и с этими словами он бросил свёрток в пакет.

Рита с Олей захихикали. Я сказал:

– Макс, считаю, что она несправедлива к тебе, – мне не столько хотелось поддержать его, сколько просто поиграть в поддержку, зная его мнительность.

– Я тоже так считаю, ну что она до меня докопалась? Ставит мне условия: то на работу устройся, то подарок купи… Ну проспал пару раз на свидание, зачем из этого делать трагедию? Она не верит, что я люблю её.

Я знал про их отношения, и про все его невыполненные обещания, косяки, обман и его постоянное безденежье. Но они встречались довольно давно, и она его не бросала, но держала на дистанции. Он любил Светку, но при этом он не мог и дня прожить без того, чтобы не подвести её.

– Подожди, когда мы с тобой последний раз виделись, ты хвалился, что нашёл хорошую работу. Напомни, где ты работал?

– Да… – Макс махнул рукой, вздохнул и посмотрел в сторону, – оттуда меня выгнали, не заплатили, и ещё я, похоже, должен остался.

– А что случилось?

– Понимаешь, недоразумение. Я тебе рассказывал – это приём стеклотары, мы принимали бутылки и складывали в штабеля возле стены.

– И что могло пойти не так?

Макс достал из пакета пачку дешёвых сигарет без фильтра. Наверняка украл у отца, я знал, что он так делал. И продолжил рассказ:

– Ну, как-то мы с напарником остались вечером сидеть, ну чуть выпили пива и он пошел поссать, а я смотрю: одна бутылка снизу неправильно торчит, ну и решил её вытащить, – Макс прикурил сигарету и затянулся.

– И что дальше?

– А дальше, – он сделал паузу, – представь от пола до потолка весь этот штабель из бутылок. Ну и, короче, я бутылку снизу достал, и весь этот штабель рухнул, и сотни бутылок разбились. Напарник прибегает из туалета в шоке, кричит на меня: «Тебя нельзя на минуту одного оставить». Вот меня и выгнали.

Оля с Ритой больше не могли сдерживать смеха и расхохотались.

– Да ладно, я считаю, что это просто случайность, – на этот раз я пытался всерьёз поддержать его, – с каждым может произойти.

Макс только глубоко вздохнул.

– Кстати, давно хотел тебя спросить, почему ты всё время ходишь с пакетом? Что там у тебя?

– Ну что, воду дома набираю в бутылку и ношу с собой – сушняк сбивать.

При этих словах он достал из пакета полуторалитровую бутылку с водой, открутил крышку и сделал глоток. Макс постоянно курил траву, и теперь я понял, почему он всё время таскал с собой пакет.

– Ладно, пойду я.

– Давай, пока, Макс, нужно будет как-нибудь сгонять на планы́.

– Да без проблем, зовите если что, я только за.

Не успел Макс сделать пару шагов, Оля громко с визгом спросила:

– Это что ещё за чудик?

– Оля, не важно, успокойся, давайте лучше возьмём пива и пойдём купаться на речку – ночь такая тёплая.

– А я? – воскликнула Рита с возмущением.

– А ты будешь работать или закрывай киоск и пойдём с нами, – пожал плечами я.

После недолгих препирательств, прихватив с собой пива, мы втроём ушли на пляж, а Рита, надувшись, осталась работать. Оля упокоила её тем, что у неё сегодня последняя смена, и завтра она может гулять с нами, сколько хочет.

Мы не спеша пошли на пляж через весь город. По пути часто останавливались, чтобы отлить. Мы с Олей кричали, смеялись и спорили, в общем вели себя как пьяные молодые люди без тормозов. Дэн просто шёл рядом – по его лицу было видно, что он смертельно хочет спать, но нас оставить он не может. Особенно меня – ведь я ему был завтра нужен.

Дошли до пляжа, когда начинало светать. Мы с Дэном разделись догола и зашли в воду, Оля сняла штаны и трусы, оставшись в длинной футболке. Искупавшись в прохладной воде, мы оделись и побрели обратно в город. Пиво давно закончилось и вода освежила меня. На улице было уже совсем светло и стали появляться первые прохожие. Дэн сказал мне:

– Давай поспим хотя бы пару часов. Нужно завтра, а нет, уже сегодня обязательно быть там. Нас вчера видело дохрена народу – могут или стукануть или прибрать себе то, что мы начали.

– Да без проблем, я буду! Во сколько встречаемся?

– В восемь нужно уже быть там.

– Ну значит есть примерно полтора часа поспать. Увидимся на месте.

И, оставив их, пошёл домой. Дома завёл все будильники на семь часов и вырубился прежде, чем моя голова коснулась подушки.

Как мне показалось, почти сразу зазвенел звонок будильника. Я встал как лунатик, вымыл лицо, оделся, вышел на улицу, закурил и пошёл к автобусной остановке.

Дэн был уже на месте. Увидев меня, он обрадовался – видимо, всё-таки сомневался, что я приеду. После бессонной ночи мне было тяжело, но через час активного махания ломом стало полегче. После обеда всё было готово – как раз приехали кран и длинномер. Но пока мы грузили всё это на машину, подошли двое каких-то парней, представились местными авторитетами и заявили, что они тут «всё держат» и без их одобрения отсюда ничего вывозить нельзя.

Это обстоятельство ломало все планы. Конечно, они не тянули на авторитетов – так, местная престарелая шпана. Им было уже давно за тридцать – шлёпки, спортивные костюмы и пивные животики. Может быть, когда-то они и имели здесь вес, но на данный момент это были обычные босяки, которые не работают и постоянно соображают на пузырь. Но, тем не менее, проблемы они могли устроить – позвонить настоящим авторитетам, и тогда мы бы всё отдали, а может и должны ещё остались. Поэтому лучше было откупиться и свалить побыстрее, забрав труды двухдневной работы.

Дэн это сразу понял и поэтому предложил деньги:

– Парни, понятно, это ваш район, и вы имеете право предъявить, мы как бы и ждали, когда вы сами подойдёте, поэтому давайте мы вам дадим на пиво и разойдёмся с миром.

– Ну ты, братан, понимаешь, когда тут твоё родное увозят прямо из-под носа, как-то огорчительно становится, – начал «качать» один из них, с круглым лицом, в кепке и синем спортивном костюме. – Тут пивом как бы не отделаешься, чё-то посерьёзнее нужно предложить как бы.

– Ребята, вещь лежит, никто её не трогает, я пришел и взял, и это мог быть любой, – Дэн, как всегда, говорил спокойно.

– Понимаешь, братан, мы как бы сами хотели их прибрать, но как-то руки не доходили, – не унимался первый.

– Да, тоже дел полно, за всем не уследишь, – поддакивал второй, стараясь говорить с деловой интонацией. Это был коротко стриженный уже начинающий лысеть и тоже с круглым лицом парень лет тридцати, тоже в спортивном костюме, на этот раз зелёном.

– На них не написано, чьи они, по факту ничьи, – гнул свою линию Дэн.

Я стоял в стороне и не вмешивался, чтобы разговор не походил на базар. Но опирался на лом, и разговаривающие «авторитеты» изредка поглядывали на меня. Я был спокоен за Дэна, я знал, что он «вывезет» разговор, нужно было только понять величину суммы откупа от этих жуликов на пенсии. Глядя на Дэна и «братков» со стороны, было понятно, кто тут главный, несмотря на то, что он был младше их как минимум на десять лет. Дэн стоял уверенно и прямо, разговаривал спокойно и не повышал тона, а эти двое крутили головами, засунув руки в карманы спортивных штанов, и то и дело сплёвывали в сторону.

Наконец Дэн спросил напрямую:

– Сколько вы хотите?

Эти двое не ожидали такого вопроса, они явно не представляли, сколько стоит это добро, и не могли оценить ситуацию, но отвечать нужно было быстро, чтобы не сломать образ «деловых» людей. Наконец, через несколько секунд раздумья и ёрзанья на месте первый назвал сумму. Сразу стало понятно, насколько мелко плавают эти двое. Дэн тут же достал деньги из кармана и отсчитал необходимую сумму. По тому, как он легко это сделал, не торгуясь, и по их лицам стало понятно, что сумму, которые они попросили, не стоит дальнейших препирательств. Но слово сказано и обратно не возьмешь.

Первый взял купюры, положил в карман, и, сказав на прощанье: «Удачи, пацаны», «авторитеты» медленно удалились, шаркая шлёпками по пыльному асфальту тротуара.

Мы с Дэном переглянулись. Видя мою улыбку, он сказал:

– Пусть пацаны пива попьют, – и потом добавил: – Пора валить отсюда.

Через полчаса мы погрузили все плиты. Дэн отправил водителя грузовика к покупателю, видимо, он уже обо всём договорился и взял деньги вперёд. Мы с ним на «москвиче» вернулись в свой район. Несмотря на усталость и коматозное состояние, в котором казалось, что глаза залиты песком и через голову пропускают малые разряды тока, спать не хотелось. Хотелось, как ни странно, продолжения праздника.

– Дэн, не знаю, как ты, но, мне кажется, нужно отметить дело.

По его лицу было видно, что он тоже смертельно устал и хочет отдохнуть. И он понимал, что хоть мне он больше ничего не должен по нашему уговору, но, как минимум, нужно проставиться.

– Давай поставим машину и пойдём к Оле с Ритой, погуляем немного.

Мы поставили машину, он из дома позвонил Оле, и через двадцать минут мы встретились во дворе её дома. Было уже темно, и прохлада вечера после жаркого дня действовала ободряюще. Но, тем не менее, увидев нас, девчонки рассмеялись:

– Вас как будто из стиральной машины только что вынули, – сказала Рита, и они ещё громче расхохотались. Сами же они были бодрые и свежие, за день отдохнувшие и приведшие себя в порядок.

– Идём за пивом, – предложил я, и мы пошли в ближайший круглосуточный магазин, закупились пивом и едой и пошли на скамейку в ближайший сквер. После пары бутылок пива стало бодрее, но всё равно веселились в основном только девушки. Я был в некой прострации, а Дэн после выпитой бутылки пива вообще, кажется, спал сидя, опустив подбородок.

Уже далеко за полночь стало понятно, что так больше продолжаться не может, нужно было расходиться. Дэну с Олей идти было особо некуда, у Дэна в квартире и так было полно народу, а у Оли была однокомнатная квартира, в которой она жила со своей мамой. Я предложил им идти ко мне, но они решили ехать на дачу к Дэну. Я не стал уговаривать, и мы, попрощавшись, пошли с Ритой ко мне домой.

Придя домой, мы сразу же разделись и бросились в постель. Но через десять минут занятия сексом, я начал буквально отключаться. Время от времени меня тормошила Рита:

– Ты чего, спишь? Просыпайся, Артём!

Я открывал глаза:

– Нет-нет, не сплю, – говорил я и глаза у меня закрывались, и я вновь засыпал прямо на ней. Через какое-то время ей, видимо, это надоело, и она оттолкнула меня в сторону. Я лёг на спину, и, меня уже ничего не удерживало от того, чтобы провалиться в глубокий сон.

Я проснулся от того, что она меня тормошила Рита. В комнате было светло, она была одета и собиралась уходить:

– Я пошла, закрой дверь.

– Хорошо, – ответил я, закрыл глаза и уснул.