Мать

Екатерина Серафимовна сидела на кухне и пила крепкий черный чай, когда в дверь громко постучали. Старушка вздрогнула и пролила несколько капель себе на ноги. Тихо ругнувшись, она поднялась и прихрамывая направилась в сторону двери.

– Кто там? – сурово спросила она.

Ответом была тишина. Екатерина Серафимовна вздохнула и посмотрела в глазок – никого. Старушка пошла обратно на кухню, но по пути заглянула в комнату к внуку.

– Саша, может чай будешь? – она тихо задала вопрос и поправила свои старые очки в роговой оправе.

Внук сидел за столом с включенной лампой и что-то писал в тетради.

– Уроки что ль делаешь? – не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, старушка задала новый.

– Угу.

– Голодный небось?

– Сама поешь, я не буду.

Екатерина Серафимовна вздохнула и уже собиралась уходить, но Саша вдруг спросил:

– Мать не пришла?

– Не пришла, – процедила сквозь зубы бабушка.

– А кто в дверь стучал?

– Да пес их знает… Торгаши небось или цыгане.

– М-м…

«В могилу меня твоя мать загонит» размышляла Екатерина Серафимовна на кухне за чашкой пустого чая. «Вот помру скоро и что с Сашей то будет? И так тяжело, а без меня совсем худо станет. Мал еще, мне бы годков пять потерпеть, на ноги хоть поставить. Годков пять бы…». Старушка допила чай, зашторила окна и посмотрела на часы. «И где ее проклятую носит. Первый час ночи, опять придет никакая, шельма, позорище!». Екатерина Серафимовна заглянула в комнату к внуку – Саша уже спал.

За входной дверью началось какое-то копошение. Старушка тихо подошла и посмотрела в дверной глазок – никого. Тогда она прислонила ухо к двери и прислушалась.

– Кто там? – громко прошептала старушка, боясь разбудить внука. – Машка, ты?

Из-за двери раздалось чье-то мычание, отдаленно напоминающее человеческую речь и в ту же секунду в дверь на уровне порога постучали.

– Иди откуда пришла! Не пущу! – строго сказала Екатерина Серафимовна.

– Че-е-его?! Это ты мне так?! – раздался из–за двери возмущенный пьяный голос. – Д-дочери своей р-родной?! Ик!

Екатерина Серафимовна снова посмотрела в глазок и увидела дочь. Ее давно немытые волосы были беспорядочно растрепаны во все стороны, правый рукав синей болоньевой куртки был почти оторван и висел на подкладке, левая сторона тела была в снегу и грязи.

– Ночуй в подъезде, чертовка! – громче сказала Екатерина Серафимовна. – Не мешай нам жить!

– Ба, она же не успокоится, – Саша проснулся и выглянул в коридор. – Лучше пусти ее.

– Не пущу! Пусть хоть что делает! – голос у старушки задрожал.

– Соседей ведь всех поднимет, – не унимался Саша, – опять полицию вызовут, опять штраф – ну зачем нам все это?

Екатерина Серафимовна недовольно пожевала губами – мальчик был прав. Старушка еще раз посмотрела в глазок. Машка с трудом стояла на ногах, что-то бормоча себе под нос. Когда Екатерина Серафимовна провернула ключ и открыла дверь, в лицо ударил сильный запах перегара и немытого тела.

– Позорище, – тихо прошипела старушка. – А ну заходи! Пока я не передумала.

В ванной Екатерина Серафимовна не без труда раздела дочь и усадила в ванную. Включив оба крана, с холодной и с горячей водой, старушка принялась отмывать Машку, которая тяжело пыхтела и мычала что-то несвязное. Глаза Екатерины Серафимовны заполнили слезы, но она быстро успокоилась.

Уже через полчаса Машка лежала в полубреду на маленькой кушетке в кухне. Она то засыпала, то просыпалась, ворочалась и что-то еле слышно бормотала. Саша стоял в дверях и испуганно смотрел на мать. Он никак не мог привыкнуть к такому зрелищу.

– Ты чего не спишь?! – прошипела на него Екатерина Серафимовна.

– Не хочу.

– Я тебе дам не хочу! Время третий час ночи, тебе в школу вставать. Марш, я сказала!

Саша проглотил комок в горле и ушел к себе. Екатерина Серафимовна второй раз залила кипятком чай, поставила стул ближе к кушетке и присела. Под утро она так и уснула: на стуле, скрестив руки на животе и уронив голову на бок.

Когда старушка открыла глаза, Машка все еще крепко спала, наполняя комнату храпом и кислым перегаром. Саши уже не было дома – он всегда собирался и уходился в школу тихо, как мышка, собственно за свою способность быть незаметным он и получил в школе малоприятное прозвище – Мышь.

Прикинув, что дочь будет спать еще не один час, Екатерина Серафимовна сходила на почту, получила пенсию и заглянула в небольшой продуктовый магазинчик, который располагался во дворе их дома.

– Привет, Лариса, – она неловко улыбнулась продавщице за прилавком.

Лариса поздоровалась кивков головы.

– А я вот… с пенсии… отдать ведь надо, – засуетилась старушка.

Продавщица молча достала из под прилавка тетрадку на пружине и привычным движением посчитала на калькуляторе долги за последние недели.

– Три тысячи двести восемьдесят рублей, – сухо произнесла Лариса и повернула калькулятор к старушке.

– Господи, так много? Ну-ка дай, – Екатерина Серафимовна взяла тетрадку и стала внимательно изучать записи. – А это что? – спросила она, показывая тетрадь Ларисе. – Вот это что такое: вчера, значит, две бутылки водки, ну это понятно, а вот еще «честер блок» и «блэк траст – две шт.», – прочитала старушка по буквам.

– Один блок сигарет и две литровых бутылки газировки, – объяснила Лариса.

– Она что, одна целый блок сигарет взяла? – удивилась старушка.

– Почему одна, с ней мужик какой–то был. Он взял, Машка себе записала.

Екатерина Серафимовна вздохнула, достала кошелек и положила на прилавок несколько новеньких купюр.

– А на то что сверху мне вафель взвесь. Грамм триста, – сказала она.

Вернувшись домой, Екатерина Серафимовна, не раздеваясь, первым делом проверила дочь. Машка все еще лежала на кушетке, с головой завернувшись в старый флисовый плед. Старушка знала, что она уже не спит – «болеет». Лишь убедившись, что дочь на месте, Екатерина Серафимовна вернулась в прихожую и сняла пальто. В этот момент в дверь постучали.

– Кто? – сурово спросила старушка.

– Из школы. По поводу вашего Саши, – Екатерина Серафимовна сразу узнала голос классной руководительницы внука. Старушка прикрыла дверь на кухню и только после этого впустила гостью.

– Проходите в комнату, Елена Антоновна, присаживайтесь, да вы не разувайтесь, я все равно полы мыть хотела. Может чаю с вафлями? – услужливо щебетала Екатерина Серафимовна.

– Нет, я постараюсь много времени у вас не занять, – Елена Антоновна придирчиво оглядела комнату и пару раз принюхалась. От предложенной табуретки отказалась жестом руки. Старушка присела сама.

– Что-то случилось, Елена Антоновна?

– Да вот я, собственно, пришла, чтобы задать этот вопрос вам, – ответила Елена Антоновна. – А где Саша?

– Как это где? – у старушки округлились глаза. – В школе.

– В школе он не появляется третий день, – Елена Антоновна отчеканила каждое слово.

– Как третий день?! – Екатерина Серафимовна вскочила с табуретки. – Так он уроки вон делает по вечерам, портфель собирает, куда же он ходит?

– Вы у меня спрашиваете? А где, собственно, его мама?

– Спит, – замялась старушка.

– Я давно слежу за Сашей Уткиным и начинаю за него переживать. Его вес меньше нормы и он частенько засыпает прямо на уроке, – разговаривая Елена Антоновна начала ходить по комнате из угла в угол, брезгливо посматривая по сторонам. – И он становится все более замкнутым и необщительным. В последнее время и по учебе серьезно сдал, а ведь был отличником в младших классах. Это очень тревожные сигналы, которые свидетельствуют о нездоровой атмосфере в семье, – на последних словах учительница повернулась на каблуках в сторону старушки.

– Да нормально у нас с атмосферой, – прошептала Екатерина Серафимовна.

– Вы что, втроем живете в этой малогабаритке? – уточнила Елена Антоновна, в очередной раз оглядевшись.

Не успела старушка открыть рот, как гостья ей строго приказала:

– Позвоните Саше на мобильный.

– У него нет.

Брови учительницы поползли вверх.

– Сегодня даже первоклашки все как один с айфонами ходят, – заметила она. – Мы конечно не приветствуем такие дорогие телефоны в столь раннем возрасте, но признаем, что мобильный в наши дни – это в первую очередь безопасность и возможность следить за ребенком. Саше двенадцать и у него нет никакого телефона?

Старушка поджала губы и покачала головой.

– Если завтра его не будет в школе, я обращусь в органы опеки. Пусть они разбираются, – сказала учительница и пошла в сторону выхода. Когда она уже переступала порог, дверь кухни со скрипом открылась и показалась взъерошенная и опухшая Машка.

– Здрас-сьте, – протянула она учительнице. Елена Антоновна строго оглядела ее и ничего не ответила.

– И купите внуку телефон, – бросила учительница в сторону старушки и удалилась, громко хлопнув дверью.

– Кто это? – хрипло спросила Машка.

– Не твоего ума дело! – прилетело ей в ответ.

– Дай рублей двести.

– Ты бы лучше озаботилась, где твой сын!

– А где он?

– Где он, где он… тьфу!

– Денег дай говорю.

– На что они тебе? Глаза залить?

– На сигареты, – прохрипела Машка. – Я больше не пью, чтоб ты знала! И курить скоро брошу, – она направилась к своей куртке, висящей на крючке и начала шарить по карманам. – Мне теперь нельзя.

– Сигареты у хахаля своего возьми! – бросила старушка. – Или он все скурил вчера?

– Какого хахаля? – удивилась Машка.

– А который вчера блок сигарет за твой… за мой счет в магазине взял! У него сигареты теперь и проси.

– А-а, у Павлика что ли, – лицо дочери посветлело. – Не-е, он уехал на вахту, в-вчера проводили.

– Детские опять все пропила? – голос старушки сорвался.

– Ой, да какие там детские… две тысячи эти… тоже мне деньги, – Машка нашла во внутреннем кармане куртки сломанную сигарету и теперь улыбалась, пытаясь ее выпрямить.

– Да если б ты хоть копейку приносила домой, то знала бы…, – глаза Екатерины Серафимовны заполнили слезы, но она быстро смахнула их рукой. – За квартиру какой месяц не плочено, Сашу одеть надо, а продукты…

Машка тем временем нашла зажигалку и прикурила, закрыв от удовольствия глаза.

– Да не нуди ты, все нормально будет, – ответила она. – Скоро деньги будут и хорошие, на все хватит.

– Да откель же им взяться то? Ты каждую копейку из дома тащишь и пропиваешь!

Машка махнула на мать рукой.

– Рожу вот второго и будут деньги. Там и пособие побольше и выплаты еще какие–то, но главное – материнский капитал, почти полмиллиона.

– Родит она, посмотрите на нее. До одного то дела нет, а до двух? – старушка начинала злиться.

– А вот и рожу! По весне и посмотрим! Недолго осталось.

У старушки подкосились ноги.

– Ты что, на сносях? – почти падая, спросила она.

– Ага. Рада?

– Господи…, – Екатерина Серафимовна на ватных ногах отправилась на кухню, где достала из шкафчика полупустой флакончик корвалола. Накапав в кружку, она уселась за стол, обхватив голову руками. – Господи…, – шептала она. – Господи…

Сашка вернулся домой как обычно около четырех часов дня. За окном сгущались сумерки, тихо падал снежок, временами собираясь в маленькие вихри во дворе. Мальчик прошел в комнату, где его уже ждала Екатерина Серафимовна, совершенно одуревшая от принятой конской дозы корвалола, но тем не менее решительно настроенная на серьезный разговор с внуком, который, впрочем, зная свою бабку, не стал долго юлить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.