Астероид

Если я начинаю игру сразу с новой расы и со способностями легендарного уровня, то после выполнения мной условий договора будет перегенерация персонажа. Мой выбор при этом тоже будет учтен, по мере возможности, насколько это будет соответствовать моим новым задачам.

Чтобы привести дело к этому моменту, мне нужно побеждать, сейчас и всегда, несмотря ни на что. Данж должен оставаться невзятым, работать и приносить прибыль своим владельцам. Поражение раньше трёх месяцев игры означает мой выход из проекта и расторжение договора с работодателем.

Шансы победить меня у них всегда один к пяти. Это означает, что, по статистике, я должен проигрывать каждый пятый бой, но я побеждаю здесь уже полтора месяца, ежедневно. Сорок пять – ноль в мою пользу.

Балансировщик сопоставляет нас в росте, силе и прочих показателях, в зависимости от численности группы. Варианты примерно такие: или сражаешься с одним на равных, или разбрасываешь карликов.

Второй вариант более опасный, по той же статистике, потому что их много, некоторые карлики хитрые, а некоторые вовсе и не карлики, среди них есть создания не уступающие мне размерами, всякое прирученное зверьё, вызванные магами из параллельных пространств, сущности войды и демиурги. Конечно, балансировка всё учтёт, но результат всё равно более непредсказуемый, как и шанс словить неприятный нежданчик.

Такие здесь правила игры, в этой локации: бойцов, которых за пределами данжа я бы вдвое превосходил ростом и даже всякую мелочь, вроде гномов и дриольдов, здесь балансир выровняет со мной в силе и прочих показателях.

Данж "Обитель демонов"это только одна сторона моей жизни, появившаяся недавно и успевшая уже занять её всю, почти полностью. Вторая сторона это то, что каждый день ожидает меня после выхода в реал. Одиночная тюремная камера.

В повести Джека Лондона

«Межзвездный скиталец» главный герой признаёт что он убийца.

После прочтения этой повести на душе слегка отлегло, одним самобичеванием стало меньше.

Между "совершил убийство"и "причинил смерть"огромная разница, которую УК учитывает, отмеряя за каждое из деяний, обозначенных этими формулировками, совершенно разные сроки наказаний. Я давно принял вторую формулировку, но никак не мог допустить своего внутреннего согласия на первую.

Тюрьма устроена так, чтобы вытянуть из слабых духом все их финансовые накопления. Именно поэтому для меня вскоре стало внутренним принципом сберечь свои. Это означало что не сломлен, стало постоянным индикатором проверки моего самочувствия.

И этот момент настал, спустя семь лет заключения. Я понял, что попался – скоро спущу всё на этих соревнованиях геймеров, если не начну играть в полную силу, на свой максимум, на победу.

Жизнь длиннее смерти.

Заставить человека всю жизнь провести за решёткой. Есть ли у него право при этом прожить какую-то жизнь? Учиться, читать, развиваться, меняться.

Взаимодействовать с обществом через игровые аккаунты, при полном контроле и наблюдении?

Искусственный интеллект выступил в защиту. Сказал, что людям пора бы уже научиться отличать наказание от перевоспитания и вызвался помогать. Именно перевоспитанию преступников.

Заключенные получили право искать себе дистанционные занятости, работать удалённо. Всё ведь под присмотром. Всевидящая нейронка сразу заметит любые злоупотребления, попытки воздействовать через игру на череду событий, происходящих на воле, за стенами этой тюрьмы для особо опасных. Она поймёт, будьте уверены, а блюстители закона всё используют против нас. Так что это им даже на руку, чтобы мы играли и раскрывали себя, для их тщательного анализа. Пополняли их досье о нас новыми данными.

Только чтобы начать играть, надо располагать некоторыми средствами, потому что в общих камерах висеть в игре проблематично. Это возможно, только игровой сеанс будет прерываться гораздо чаще, по причине того, что все остальные там вне игрового сеанса.

Как большинство из нас, я начал следить за всеми такими вакансиями, принимать участие в отборочных турнирах.

Есть любители сериалов, телешоу, охотники и рыболовы, а я был геймером. Отсюда и новая работа. Еженедельный чемпионат "Астероида"на одну из самых высокооплачиваемых должностей в мире. Немало желающих нашлось и среди заключённых.

Сам отборочный тур совершенно легальный, но все имена скрыты, не знаешь с кем встретился на поле боя, от начала и до финала.

Восемнадцать побед, два поражения и я прошёл отбор. Какие результаты у других и сколько человек тоже прошли, я не знал. И незачем это знать, главное, принят на работу, способную изменить мою жизнь к лучшему. Получил эту (нецензурно) желанную должность, которую хотел бы себе каждый и не только осуждённый.

На оплату отдельной камеры, для одного только отборочного турнира, уходит всё заработанное здесь за три года, если фасовать фурнитуру или точить шахматные фигуры.

У меня тогда кое-какие накопления были, я не такой остолоп, чтобы здесь проедать последнее. Живу на проценты, как и жил. Раз в неделю получаю посылку из интернет – магазина. Небольшой, но постоянный плюс к репе среди сокамерников.

Я не спускал последние средства на лучшего адвоката, был полностью уверен в "Непредумышленном".

Адвокат говорил, что десятки мне в любом случае не избежать, потому что "Причинение по неосторожности"тут никоим образом светить не может.

Пять месяцев назад.

Сегодня Илья на смене. Мне без особой разницы кто, так, мысленно припоминаю.

Раньше, мне рассказывали, осужденный на пожизненное, должен был сначала просунуть обе руки в кормушку, повернувшись к ней спиной, чтобы надзиратель застегнул наручники. Только потом они откроют шубу* [дверь камеры на тюремном жаргоне. прим. автора] и заключённый выйдет наружу, в сопровождении экипированных, вооружённых автоматами силовиков и рвущихся с повода злобных тварей, неизменное состояние которых не встретишь даже в играх, только в кошмарном сне. Овчарок, у которых на морде написано всегда одно – тотальное желание рвать тебя на части.

Теперь этого всего нет. Нет автоматчиков в касках и бронежилетах, нет и злых собак. Надзиратели спокойно открывают дверь.

Раскрашенный в однотонный синевато-серый камуфляж, двухметровый человекообразный робот, сопровождающий нас двоих по коридору, быстрее и аккуратнее любых собак, не требует еды, не оставляет вонючих фекалий и не разносит блох. Он спокоен и невозмутим. Кажется, ему вообще нет до меня никакого дела. Его реакция и скорость движений удивляют. Видел его возможности, их демонстрируют при любом удобном случае – спеленает молниеносно, без вариантов. И всегда начеку, никогда не отвлекается, не спит, не думает о посторонних вещах.

Направляемся в лазарет.

– Как вас зовут? – спрашиваю у парня с внешностью, вообще не сопоставимой с этим местом. Хоть и говорят, что никому нельзя зарекаться от тюрьмы, но есть типажи, которых в этих местах не было и никогда не будет.

– Роман.

– Меня Карл.

– Да, в медкарте написано ваше имя.

– Значит, вы знаете, что имплантируете чип не безликому заключенному, а Карлу.

Шутка не удалась, наверное. Он, судя по виду, с удовольствием бы этого не знал.

У меня уже есть в голове такой чип, ещё до отсидки установил, ища новых игровых впечатлений, только он устарел, приходится устанавливать чип нового образца.

Миллион раз прикидывал, не из-за чипа ли это я Полищука приложил? И понимаю что нет, не из-за чипа. У меня и до этого такие выходки были, да как-то всё обходилось, сходило с рук. А может, всё началось ещё раньше, в школе. Предателей терпеть не мог, затевал с ними драки, по любой причине и бил их.

Обходилось разбитыми носами, фишками под глазами, без приводов и протоколов.

С таким чипом, на сенсорику, живут уже двадцать пять миллионов человек. Не хочешь имплантировать – сможешь играть только в обычном VR.

Малолетки вообще его имплантируют как паспорт получить. И крайне мало кто из них получает пожизненное, процент преступности не больше чем у граждан без чипа. Значит, с чипом не связано – логически себя в этом убедил, хоть внутри и осталась тень тревоги.

Он моего мировоззрения никоим образом не изменил. Ничего нового в мыслях не появилось, после его установки, наподобие неожиданно возникшей тяги перевести все накопления, в качестве благотворительности, сторонней организации. Специально за собой наблюдал, как и многие. Контролил свои привычки, что тоже отмечали большинство носителей. У многих наблюдаются изменения к лучшему, добровольный отказ от вредных привычек, но это косвенное следствие более внимательного наблюдения за собой, не прямое влияние чипа. Чип удалять всё равно не собираюсь, хочу играть с ним, жить в игровых мирах полной жизнью.

Здесь больно по настоящему. Таковы, уже в течение восьми лет, новые правила для всех сетевых игр с полным погружением.

Хочешь играть в гладиаторские сражения – должен знать что это больно и от этого умираешь. Мудрая и беспристрастная нейронка, наряду с социальным рейтингом, ввела это обязалово для всех сетевых проектов с ПП.

Хочешь всех плюсов полного погружения?

Тогда будь добр – предоставь ей все разрешения к твоему чипу на сенсорику. Не хочешь предоставлять ей доступ – сможешь проходить с ПП только игрухи без сетки.

Через семьдесят два часа после имплантации Игровой ИИ снимет тест, тогда можешь заходить в новый виртуальный мир и начинать генерацию игрового персонажа.

Нейрочип меньше зернышка амаранта, в мозгу сам срастается с нейронами. Простой, как контактная линза с интерфейсом, затрагивает и может оказать воздействие только на зону ощущений, но не когнитивно-рассудительную часть. Проще говоря, игра может оперировать только с восприятием, но она никак не затрагивает мыслительную функцию, опорно-двигательный аппарат, сознание и бессознательное.

Имплантируется быстро, в парикмахерской проводишь втрое дольше.

Он долго примеряет на меня головной убор, наподобие каски с экшн-камерой на макушке. Только это не камера, а стоящая баснословных денег имплантационная установка. Смотрит на монитор, двигает курсором, разглядывая моё серое вещество и кликает "Начать операцию".

Сначала чувствую, как будто кто-то в одной точке чешет мне ногтем череп, потом пару секунд как маленький дятел клюёт в темечко. И всё, чип на сенсорику имплантирован, через трое суток можно приступать к игре.

Помимо передачи всех сенсорных ощущений есть удобный игровой интерфейс, адаптирующийся под игрока, при длительном использовании угадывающий мысли, выводящий все данные в удобном виде, обеспечивающий в игре максимально быстрое управление предметами и способностями.

Картинка передаётся сразу в мою кору головного мозга, минуя сетчатку и зрительный нерв.

Поэтому после игры встаёшь как после сна, только не выспавшийся, но состояние по симптомам схожее.

Безопасность имплантации гарантирована всемогущим ИИ. Никто и никогда не сможет напрямую причинить вред через этот нейрочип. Но вот в игре – это другое дело. И без разницы этому ИИ, что многие после игрового сеанса сидят скрючившись, во власти впечатлений от перенесенной боли и что многих пробирает дрожь и трясутся руки от одной мысли о новом входе в игру. У особо мнительных могут появиться красные полосы и пузыри ожогов в местах получения игровых ран. Таким людям играть нельзя.

Почему тогда все игроки согласны терпеть боль? Потому что здесь чувствуешь и всё остальное. Все удовольствия настолько же реальны, как в самой реальной жизни.

На первое ознакомление с местностью получил целые сутки. Весь день я телепортировался, запоминал расположение объектов, изучал свой боевой инструмент и наносил удары по игровым манекенам, полностью имитирующим строения тел разумных обитателей Астероида.

Испытывал на себе различные виды магического урона – замораживание, шоковое грогги, болевой паралич. Применял противоядия, юзал энергетическую разморозку превратившихся в ледышки частей моего тела.

Первый бой был пробный. Двадцать два игрока. Против меня вышел клан "Альтаир", лучшие из лучших во взятии данжей. Они не шли через пещеры с лабиринтом и сражались без съёмок на видео, а ради тренировки. А я прыгал телепортом, бил молотом и кидал диски, выбранные мной в первый день из длинного списка метательного оружия. В этом прогоне мне удалось отстоять данж, но зародилось лёгкое сомнение и я попросил ещё один день, на обучение с

тренировками. Слегка удивился, получив отказ.

– В чём проблема? – тоже удивился Альберт. – Ты к персонажу привык, пользоваться боевым молотом научился. Дальше сам сообразишь. Разобрал же "Альтаир", всего за два часа пятьдесят шесть минут. Они поставили "Обители Демонов"высший балл сложности, а Рон его пропустил в игру. Радуйся и побеждай дальше.

Это были очень напряжённые два часа пятьдесят шесть минут. И очень болезненные.

– У меня были помарки, с "Альтаиром", надо вникнуть поглубже в детали.

– Они твоего боя с "Альтаиром"не увидят, первые игроки, которые завтра сюда придут. И данжа они тоже ещё не видели, располагают только древней картой на папирусе, как общим планом. А помарки всегда будут. Они же очень скоро начнут изучать, вертеть в своих интерфейсах составленную пиратскими нейронками трехмерную карту данжа, прокладывать на ней свои маршруты. Стараться, чтобы у тебя было как можно больше помарок. Будет непонятно – спрашивай Рона, он подскажет.

– Рона?

– Рон это ИИ, заведующий всем игровым процессом проекта. Следит за справедливостью. Предусматривает даже то, что сами разработчики никак предусмотреть не могли.

Как только открытое и честное лицо Альберта исчезло из окна видеосвязи в моём интерфейсе, я сразу познакомился с Роном.

Самый адекватный из всех собеседников. Самый главный здесь и самый недееспособный. Может только говорить и слушать. С игроками он общается как с игроками, а с админами как с админами, прекрасно понимая кто есть кто и каковы у всех сторон права и мотивации.

Не обладая возможностью напрямую вмешаться в игровой процесс, он, тем не менее, принимает в нём самое активное участие. Никогда и ничего не навязывает, не умеет юлить, разводить, обманывать, тем более не способен шантажировать и оказывать любые виды давления. К советам Рона лучше прислушиваться, он плохого не посоветует. Вот и Альберт, говорил однажды:

– Лучше сделать как он говорит, даже если поначалу с ним не согласен. По итогу, прибыль от этого только возрастёт. Не знаю, как ему удаётся думать сразу обо всех. И притом никогда не кидает никого, даже самых отпетых грабителей.